— Боже мой, — бормотала она, снимая туфли с усталых ног, — как подумаю, сколько раз я мечтала о том, чтобы прокрасться в одну из своих любимых книг. А ведь оказывается, самое лучшее в книгах то, что их всегда можно закрыть, когда хочешь. Корнелия Функе, «Чернильное Сердце».
— … а потом, представляешь, а? Мяч летит прямо в лицо директору и ка-а-ак по очкам! — Хиде, захлебываясь словами, вскинул руки вверх. — Самый прикол в том, что они даже не треснули! Зато Итану влетело не слабо. Рыжий паренек в ярко-желтой ветровке хихикнул. Канеки бледно ему улыбнулся. Хиде как всегда распространял вокруг себя атмосферу радости от самых незначительных событий. Если бы Нагачика пришел навестить его на день-два раньше, Кен был бы рад поболтать с другом, но сейчас он с мучительным нетерпением ждал пока у Хиде закончится обеденный перерыв и он умчится обратно по своим делам. — Ты здоров? — вдруг резко сменив тему, спросил Нагачика, пристально посмотрев на Канеки. Юноша с повязкой на глазу вздрогнул. Руки, привычно протирающие белоснежные чашки, едва не выронили одну из них. Приказав себе успокоиться, Канеки как можно расслабленнее ответил: — Со мной всё хорошо. Хиде еще раз смерил друга подозрительным взглядом, зачем-то погрозил ему пальцем и, подхватив рюкзак, умчался на работу, выкрикнув напоследок уже в дверях кафе что-то отдаленно напоминающее: «Пока!» Канеки поставил чашку на полку и судорожно выдохнул. Ни черта с ним не хорошо. И даже непривычно солнечный для конца осени день не мог заставить его отвлечься от одного опасного чувства. Чувства голода. Парень попытался припомнить, когда последний раз брал в рот что-то кроме крепкого, до скрежета в зубах, кофе, и неутешительно осознал, что было это почти три недели назад. Напичканный кофеином и водой организм стал напоминать о себе. Тянуть дальше было опасно, он всё еще мало контролировал сущность гуля и боялся сорваться, поэтому с неохотой отметил себе, что после смены наведается в дальние комнаты, чтобы заткнуть чертового монстра внутри еще на ближайший месяц. Подумав же о том, чем он собирается заткнуть гуля внутри себя, Канеки почувствовал разрывающие, противоречивые порывы голода и тошноты. Когда восемнадцать лет ты был человеком, а потом все срывается, перепрыгивая с ног на голову, привыкнуть и смириться непросто. Звякнул дверной колокольчик, и послышался нарастающий девичий щебет. Канеки вскинул голову. Группка школьниц, весело переговариваясь и смеясь, вошла в кафе. Парень резко зажал рот и отвернулся. Как назло: его смена до самого вечера, а признаться Тоуке, лавировавшей между столиками, что он опять тянул с «перекусами», язык не повернется. Значит, придется терпеть. Не первый раз, справится. Ну, а если нет, и он попытается что-то выкинуть — маленькая и милая с виду официантка вдарит ему по первое число. — Эм, извините, можно четыре капучино и два сока: апельсиновый и яблочный? — послышалось за спиной. Канеки быстро взял себя в руки, выдохнул и с дежурной улыбкой на лице обернулся к посетительнице, что была одной из группы девчонок. — Да, конечно. — И шесть шоколадных пироженок, — добавила девушка, убедившись, что ее всё еще внимательно слушают. — Вам с корицей или вишневой начинкой? — уточнил официант, смотря куда-то поверх ее плеча, лишь бы не видеть тонкую девичью шею, в которую так и хотелось вцепиться зубами. Студентка озадаченно обернулась, пытаясь понять, на что он там смотрит, но, не заметив ничего примечательного, ответила: — С корицей, — и, расплатившись, ушла за свой столик к подругам. Парень проводил ее взглядом, тряхнул головой и отправился делать заказ. Пока он заваривал напитки и доставал из холодильника сладости, до его ушей доносился их монотонный разговор. Будь Канеки сыт, прислушался бы, но сейчас он только и мечтал о том, чтоб его смена поскорее закончилась. — Эй, с тобой всё нормально? — тихо спросила Тоука, ставя грязную посуду в мойку. — Всё хорошо, — не оборачиваясь, ответил он и, взяв поднос с четырьмя капучино и двумя высокими стаканчиками сока, направился к шумному столику. Он заметил в отражении витрины, как Киришима хотела спросить что-то еще, но, на его счастье, официантку уже отвлек пожилой посетитель с просьбой повторить заказ. Подойдя к шестерым девушкам, парень снова улыбнулся и поставил поднос на их столик. — Ваш заказ. Остальное сейчас принесу. Студентки вразнобой пропели: «Спасибо!», две даже кокетливо ему улыбнулись в ответ, и потянулись к напиткам. Кен смутился и поскорее смылся за пирожеными, слыша за спиной задорное хихиканье. Даже о голоде позабыл. Ну не рожден он спокойно чувствовать себя в дамском обществе! Это вам не Хиде, который запросто может познакомиться с любой девчонкой и совершенно не запариваться, если его пошлют в пешее эротическое путешествие. Канеки вернулся за барную стойку и устало посмотрел на часы. До семи вечера еще два часа сорок семь минут. Студентки в коротких клетчатых юбках и белых рубашках, перевязанных на шее под воротничками форменными бантиками, только-только начали свою трапезу. Одна сидела уткнувшись в телефон, изредка поднимая голову, чтобы ответить на чей-нибудь вопрос или вставить свой комментарий в беседу; вторая безуспешно пыталась переписать конспект, потому что дома было лень, но галдеж мешал ей сосредоточиться и, обнаружив, что в одном слове она допустила две ошибки и пропустила букву, девушка с сожалением захлопнула тетрадь, третья, оперевшись локтями на стол, что-то тихо говорила сидящим напротив подругам, отчего остальные нет-нет, да и начинали вновь хихикать. Цветущие юностью и свежей кровью, они даже не представляли, что совсем рядом с ними, практически бок о бок, живут монстры, что одним взмахом руки способны переломить кости и вырвать жизнь из тела. Канеки силой заставил себя отвернуться. Два часа, сорок шесть минут. Всевышний, не дай ему свихнуться.***
Стрелки мучительно медленно ползли по циферблату, Канеки сгрузил очередной поднос с посудой в большую раковину. Посетителей сегодня хоть отбавляй. И пусть парню приходилось тяжело сосредотачиваться на работе, он с облегчением отметил, что за всей этой беготней, отвлекся от жажды крови, и усталость притупила его обоняние. Дышать в «Антейке», наполненном людьми, было тяжело, но держать себя в руках, то и дело чем-то занимаясь, стало куда проще, чем если бы он просто сидел без дела. — Пока, Мира-чан! — донеслось до ушей Кена. Парень повернул голову и с радостью отметил, что группа школьниц уже почти разбежалась. Светловолосая студентка как раз накинула пальто и, махнув подруге: «Давай, до завтра!», неторопливо покинула заведение. За столиком осталась всего одна девушка. Та самая, что пыталась тщетно переписать конспект в компании подруг. Теперь же, оставшись в тишине, она явно хотела завершить начатое. Вновь вытащив на стол две тетради и раскрыв их, девушка, заправив за ухо мешавшую ей прядь волос, принялась сосредоточенно исправлять ошибки. Канеки направился к ее столику, чтобы собрать стаканы и блюдца. Студентка не обратила на него никакого внимания. Складывая посуду на поднос, парень мельком взглянул в ее тетрадь: «… причины ведут за собой поступки, порой не всегда являющиеся мотивами…» — успел прочесть он. Психология поди, не иначе. Канеки уже было развернулся уйти, как девушка вскинула голову и тронула его за локоть. — Простите, можно еще кофе? Канеки обернулся через плечо и кивнул. — Да, конечно, сейчас принесу. — И можно покрепче? Спасибо. Канеки на секунду замер, а девушка уже снова уткнулась в тетради, сосредоточенно выводя текст. Гуль? Или нет? После того, как Кен открыл для себя мир кошмаров и с ужасом осознал, что монстры повсюду и рядом, его паранойя насчет всех любителей кофе была абсолютно оправданной. Вернувшись к столику, за которым сидела студентка, держа в руках ароматно дымящуюся белоснежную чашку на блюдечке, Канеки заметил, что с конспектами она закончила и теперь, облокотившись на правую руку, хмуро терла переносицу. Он незаметно вдохнул. Нет, обычный человек, должно быть, просто устала. Парень уже поставил было перед ней ее заказ, когда девушка, закинув руку над головой, провела ей вокруг шеи, убирая волосы на одну сторону. Обычное движение, люди с длинными волосами часто так делают, особенно девушки. Но только не теперь. Канеки уставился на ее открытую шею, чуть заметно пульсирующую венку на горле и голод, затаившийся внутри, напомнил о себе. Сам того не замечая, парень, не моргая, подался вперед, чувствуя, как под повязкой, глаз принял совершенно иной вид. Девушка недоумевающе начала поднимать голову, и именно в этот момент, у кого-то из посетителей громко зазвенел телефон, Канеки вздрогнул, и чашка выпала у него из рук. Коричнево-черный напиток брызнул из-под осколков, студентка взвизгнула, подскакивая на месте, — горячий кофе попал ей на блузку. Юноша опомнился и бросился вытирать, извиняясь перед посетительницей. — Эй, ты что творишь?! — прошипела, выросшая из неоткуда, за его спиной Тоука. Парень похолодел. Ну, теперь он точно получит. А официантка тем временем, проявив всю профессиональность дела, мило и извиняющись улыбнувшись девушке, сказала: — Простите, пожалуйста, он у нас новенький. Мы оплатим ваш заказ. Киришима склонила голову перед девушкой, и Канеки стало стыдно. А всё потому, что он идиот, до сих пор не смирившийся со своей сущностью. И вот теперь Тоука берет на себя всю ответственность за его бесхребетность. Девушка же растеряно посмотрела на них. — Да… ничего страшного, — вздохнув, сказала она, с сожалением оглядев свою промокшую форму. — Я могу предложить вам рубашку взамен этой? — осторожно спросила Тоука. Она любила «Антейк», и не хотела подводить шефа мелкими скандалами. И хотя студентка явно не собиралась поднимать шум из-за пролитого напитка, порочить репутацию Киришиме не давала гордость. — Наверное, не откажусь, — подумав, ответила девушка, прикинув, что на улице уже не жарко, и идти мокрой как-то не хочется. — Пройдемте тогда сюда, — официантка указала на дверь на второй этаж. Проходя мимо всё еще столбом стоявшего парня, она быстро шепнула ему: — А ты, живо прибери здесь и принеси лучший кофе! Парень запоздало кивнул. Его уши всё еще пылали от стыда. Нет, ну надо так! А если бы набросился на несчастную? Киришима бы ему голову оторвала и была бы права. Юноша быстро собрал последствия своей глупости и заварил новую порцию кофе, стараясь, чтобы напиток на вкус был великолепен. Он как раз водрузил злосчастную посуду на тот же столик, как вернулись Тоука с девушкой. Форменная запасная рубашка «Антейка» Киришимы, по счастью, оказалась по размеру студентке. — Можете не возвращать, — услышал парень, когда они подошли к столику. — Нет, что вы!.. — возразила девушка, но, заметив Канеки и новую чашку с кофе на своем столике, удивленно замолчала. — Это за счет заведения, — ответила Тоука, — простите за причиненные неудобства! Она подошла к Канеки встала рядом с ним. Незаметный, но болезненный пинок в ногу, заставил официанта опомниться и тоже поклониться. — Не стоит, со всеми бывает!.. — пробормотала в конец смущенная девушка, — правда, всё в порядке. Вы очень добры. Кен и Тоука еще раз извинились перед девушкой, а затем Киришима подхватила парня под локоть и утащила его за барную стойку. Взгляд ее синих глаз метал молнии. — Еще раз подобное повторится — будешь вкалывать ночные смены без перерыва. — И-извини! Я случайно… — стушевался Канеки, отводя глаза. Тоука внимательно поглядела на него, но больше ничего не сказала и отправилась к столикам. Легко отделался. Канеки, оглядев начинающее пустеть кафе, решил, что Киришима сейчас сама справится в зале, закатал рукава своей рубашки и отправился мыть посуду. Его смена заканчивается через несколько минут, а потом можно вздохнуть спокойно. Девушка, чей кофе он пролил, тоже собиралась. Закутавшись в серое пальто и повязав на шею голубой шарфик, она подхватила школьную сумку и направилась к двери. Когда она проходила мимо, Канеки усердно сделал вид, что борется с микробами — проще говоря, старательно стал протирать стойку, не осмеливаясь поднять голову. Тренькнувший колокольчик, оповестил о том, что студентка покинула «Антейк». Парень выдохнул, голод терзал его неимоверно, но теперь главный раздражитель покинула помещение, и он стал уверен, что продержит себя в руках еще жалких восемь минут. Даже смешно, а ведь когда-то он сам был на ее месте. Вроде и сидели они тогда с Ризе за тем же столиком. Хотя, может, и не за этим… А что будет, если однажды он сорвется? Не сможет удержать зверя внутри и разрушит то маленькое подобие мира, что с таким трудом ему удалось склеить, после той злосчастной ночи, когда он попал в меню гуля? Канеки мотнул головой, щуря глаз под повязкой. Он не раз думал над этим, но… Никогда не хотел бы узнать.