I can’t believe in you! I see you not a day, not away, No one extermining…* One Ok Rock — Re: make
Канеки топтался на месте возле входа в национальный парк и ежеминутно поглядывал на часы в телефоне. Исами опаздывала, что для девушек, видимо, естественно, как понял Кен после парочки прогулок по поручениям с Тоукой, которая стабильно, и будто бы нарочно, назначала встречу в строгое время, а сама задерживалась минут на сорок. Волнение охватило юношу и никак не желало отпускать. В темнеющий, но хорошо освещенный декоративными лампами и китайскими фонариками парк, стекались жители Токио. Мужчины и женщины, старики и дети, одиночки, парочки, семьи и большие компании, в красивых традиционных нарядах или просто повседневной одежде — люди неторопливо заполняли собой огромное пространство фестиваля. День Культуры — ежегодный праздник в Японии, начинающийся третьего ноября, не зависимо от дня недели, являющийся выходным для всех жителей островного государства. Изначально, День Культуры символизировал празднование дня рождения императора Мейдзи, и только после культурной революции превратился в полноценное народное развлечение, продолжавшееся целую неделю в году. Канеки переступил с ноги на ногу и засунул руки в карманы. Не смотря на то, что сегодня было не так уж холодно для такого времени года, стояние на одном месте никого еще не согревало, разве что живущего где-нибудь в пустыне и то, при условии, что в дневное время суток. Прошло еще несколько минут, а девушка всё еще не появилась. Внутри противно зашевелилось подозрение, что она и вовсе не придет. Не надо было, наверное, тогда брать этот дурацкий буклет — сейчас бы сидел дома или болтался с Хиде, не чувствуя себя наивным замерзающим идиотом. Гуль зажмурился и спрятал нос за воротником своей куртки. А ведь он даже послушал господина Йошимуру и вновь заставил себя проглотить кусочек мертвой человеческой плоти, чтобы сегодня случайно не сорваться в целой толпе людей. Во рту все еще ощущался такой отвратительный, и в то же время прекрасный вкус мяса, пусть даже Кен после своей трапезы брезгливо прополоскал зубы и залил в себя три чашки чернющего крепкого кофе. И, как видно, зря. Прошло почти полчаса, как он простоял здесь, пора уходить. Какие бы грезы он там не лелеял, похоже, его карма — это быть всю жизнь неудачником. Вдруг что-то подлетело к нему сбоку. — Канеки-кун, прости-прости!.. — настолько неожиданно начала говорить запыхавшаяся девушка, что он сперва не поверил. — Я виновата, ты не замерз тут ждать, нет? Она уперлась руками в колени, пытаясь отдышаться от бега. И пускай его лицо уже начало неметь, Канеки отрицательно замотал головой: — Вовсе нет. — Кошмар какой, на полчаса застряла! — поглядев на наручные часы, виновато охнула Исами. — Извини!.. — Ничего страшного, — улыбнулся юноша. Необъяснимая радость охватила его дух. Не зря ждал-таки. Над высокими деревьями парка раздался взрыв, и небо вспыхнуло десятками разноцветных огней. Парень и девушка вскинули головы. Яркий и сияющий фейерверк объявил начало открытия праздника, ребята переглянулись и, не говоря ни слова друг другу, вместе направились туда, где слышался задорный хор десятка голосов, играла музыка, били барабаны и свистели петарды. Время плавно катилось к ночи, но народ на улицах вовсе не собирался расходиться. Даже, напротив, казалось, всё в самом разгаре. Мужчины и женщины в пестрых нарядах: музыканты, певцы, трюкачи, фокусники — все наперебой завлекали зрителей бесконечными и удивительными зрелищами, что говорить о нескончаемых вкусностях и сладостях, что, красиво подсвеченные, так и манили попробовать их с ярко украшенных палаток. И как Исами не хотела это признавать, но, несмотря на уже позднее время и затянувшуюся прогулку с Кеном, ей не хотелось сейчас возвращаться домой. Первый час, их поначалу неловкой и чуть напряженной встречи, она совестливо размышляла, что скажет Канеки, когда настанет время прощаться — как, не обидев юношу, намекнет, что это первый и последний раз, когда она согласилась на его приглашение. Но часы проносились мимо, а зрелищный фестиваль просто выветривал все лишние мысли, не желая оставлять равнодушным никого. Сначала к ним, загадочно улыбаясь, подошел ярко-разодетый мужчина в смешном рыжем парике. В одной руке у него был японский зонтик, а в другой, куча разноцветных шариков. Мужчина оказался жонглером и, видимо, только что закончил свое представление в одной части парка и переместился в другую, чтобы порадовать своим искусством как можно больше зрителей. Остановиться Исами и Кена он заставил тем, что, как бы случайно кинул в юношу один из шариков, когда ребята хотели было обойти его. Канеки машинально словил шарик и перекинул его обратно мужчине. И тут-то началось шоу: за то время, пока мячик летел обратно, жонглер успел раскрыть и поймать его на зонтик — шарик тут же начал весело перекатываться по окружности, загадочным образом не думая падать. Люди, успевшие это увидеть, начали тоже останавливаться. А сам жонглер, скинув на вымощенную широкую дорожку самый крупный шар, вскочил на него одной ногой, ловко балансируя, и вдруг запустил в Кена еще два мячика. Исами почему-то была уверена, что Канеки не поймает. Во всяком случае, оба. Но, к ее удивлению, растерявшийся было парень, ловко словил шарики один за другим, причем одной рукой, потому что во второй, у него была палочка якитори**, которые они с девушкой купили минутой ранее. Народ зааплодировал. Юноша растерянно поклонился, и они поспешили покинуть это место, пока ловкачу не вздумается закидать Канеки всеми шариками. — У тебя хорошая реакция, — заметила Такехико, когда они ушли от жонглера, предварительно вернув ему реквизит. Канеки смущенно поскреб щеку. — Случайно поймал… — ну да, ловить мячики — это не уворачиваться от стремительных атак гулей — тут либо успеешь, либо перелом челюсти до вечера. Реакция развивается просто с потрясающей скоростью! Спасибо дядюшке Йошимуре. Исами улыбнулась, покачав головой. Тут ее взгляд упал на якитори в руках Кена. — Ты чего не ешь? Не любишь якитори? — спросила она. — Что? А, нет. В смысле, задумался просто, — спохватился юноша и быстро съел верхний кусочек с палочки, стараясь не морщиться. Едва Такехико отвернулась, Канеки тут же выплюнул его в сторону, не заметно стряхнув с палочки еще пару кусочков. Это было кощунство по отношению к еде, но ничего не поделаешь. Он не хотел портить себе такой чудесный вечер резью в животе, но каждый раз отказываться от еды в присутствии девушки становилось опасно.***
Ночь давно уже завладела осенним Токио, настала пора возвращаться домой. Парень и девушка не спеша уходили с парка, поднимаясь вверх по каменным ступенькам на естественной возвышенности — по вершине срезанного холма проходила железная дорога. Отсюда было ближе всего вернуться в двадцатый район, поднявшись по асфальтированной дорожке между частными домиками. Народу здесь практически не было, только вдалеке виднелись силуэты таких же уходящих людей. Между ними снова воцарилась тишина и, если для Кена она была волшебной и спокойной, то Исами мучилась угрызениями совести и всё еще не могла придумать, что сказать юноше. Позади вновь загремели фейерверки. Ребята пересекли рельсы. — Канеки-кун, — нерешительно начала девушка. — А? — очнулся парень. — Спасибо за сегодняшний праздник… — Исами нервно закусила губу. — Я-то, ты!.. Я… я очень рад, что ты пришла. — Ну, я же обещала, — с незаметной горечью сказала девушка, но все-таки решилась, — послушай… — девушка снова сделала паузу, нервничая, и машинально провела рукой по волосам, и вдруг остановилась: — Ой, а где мои очки? — саму себя спросила она. Словно надеясь, что от того, что она пощупает голову, очки появятся обратно, Такехико озадаченно моргнула. — Ты их нигде не снимала? — Нет вроде… — И в сумку не убирала? Исами проверила. В сумке очков тоже не оказалось. — До второго салюта они точно были на тебе, — вспоминая, сказал Канеки. — Они, наверно слетели, когда мы перебегали фонтаны… вот бли-и-ин, — простонала Исами. — Нет, они еще были у меня тогда. Значит, недавно потеряла… О! Кажется, вспомнила! Меня девочка с шариками запутала, пока мы выходили за арку! Подожди, я сейчас! — этими словами девушка испарилась в обратном направлении. Юноша даже не успел ничего сказать или предложить свою помощь, только растеряно моргнул. А студентка убежала уже достаточно далеко, и ее голова скрылась за уровнем железной дороги, едва она спустилась по ступенькам обратно в парк. Задумчиво проводив ее взглядом, Кен прикинул, что догонять уже глупо и решил просто подождать девушку на месте. Без Исами вокруг как-то резко стало пусто, тихо и холодно. Безветренная ночь, вдали от скопления людей, давила мрачным загруженным небом, без единой звездочки на нем. В некоторых окнах тесно посаженных домиков, всё еще горел свет, но за толстыми оградами, они казались необъяснимо далекими и чужими. Вдалеке вновь громыхнул салют, юноша зябко поежился и обеспокоенно шмыгнул носом. Девушка всё не возвращалась. Канеки мерил шагами участок, на котором стоял, Исами куда-то запропастилась, и он уже заволновался. Подождав еще пару минут, парень направился вслед за ней и тут, услышав громкий гудок по левую сторону и мимолетно скользнув взглядом по переходу, освещенному высокими фонарями, похолодел: знакомая и, кажущаяся на таком расстоянии крохотной, фигурка Исами, почему-то топталась прямо на рельсах, а к ней, на огромной скорости несся состав. Канеки сперва так и застыл на месте. Почему она не уходит? Что она вообще там делает?! Ее же сейчас попросту раздавят! Даже если машинист сейчас успеет заметить девушку — он банально не сможет затормозить такой огромный транспорт, отчетливо сообразил юноша. Боясь не успеть, Кен рванул вперед, не отрывая глаза от происходящего.***
Исами пробежала по влажной и уже жухлой траве, щурясь и ища взглядом белую оправу, молясь, чтоб никто не наступил на ее очки. Народ уже разбредался, но парк по прежнему был достаточно заполнен. Повертевшись немного на месте, где, как она помнила, неаккуратно дернула головой, чтобы не запутаться в тонких ниточках от связки воздушных шаров в руках маленькой девочки, Такехико обнаружила пропажу рядом с каменным бордюрчиком: оправа сиротливо белела на травке. Быстро подняв находку, девушка осмотрела стеклышки и облегченно вздохнула — очки были целы. Протерев их и сразу же убрав в футляр, Исами направилась обратно, только сейчас поняв, что не очень вежливо покинула своего спутника, но зато теперь у нее появилось еще немного времени, чтобы подумать, как объяснить Канеки ее отношение к нему. Погрузившись в думы, Исами сама не заметила, что дошла до ступенек и поднялась, но вдруг грудью уперлась в какую-то преграду. Опустив глаза, девушка удивленно уставилась на шлагбаум и заметила предупреждающе загоревшиеся огни, говорившие о скором приближении поезда. Студентка завертела головой: транспортного средства по близости не наблюдалось, а потому она решила не ждать и быстро прошмыгнуть под преградой на другую сторону — никто же не заметит, правда? Такехико еще секунду думала, стоит ли так делать, но сама уже нагнулась и пролезла между полосатыми палками шлагбаума и знаком «Стоп». Беззаконие наказуемо, даже когда оно проявляется в таких мелочах, как нетерпение. Едва Исами перешагнула первый рельс, как ее нога предательски подвернулась и девушка едва не упала, схватившись за перегородку. Где-то совсем близко пропел гудок. Такехико кинулась на другую сторону и едва вновь не упала, потому что что-то схватило ее за пальто. Судорожно дернувшись, Исами догадалась обернуться и увидела, что зацепилась за вертикальную палку, на которую крепился знак. Сердце испуганно заколотилось. Послышался нарастающий стук колес. Исами отчаянно дергала пальто, но оно крепко держалось за погнутый гвоздь с другой стороны и никак не дотянуться, — мысли перепрыгивали с одной на другую, панически высчитывая варианты. Руки уже начали расстегивать чертовы пуговицы, но девушка с ужасом понимала, что не успеет скинуть одежду и нырнуть обратно под шлагбаум, а прижаться спиной к ограждению угрожало тем, что ее могло случайно зацепить и протащить вслед за составом так, что потом собирать остатки наглядного пособия: «Как не надо делать, переходя железную дорогу», будут еще долго. Ослепляющие огни, невероятно резко оказались в жалких метрах от девушки. Исами хотела зажмуриться, готовясь к удару и последующей смерти… Следующие события, ухитрились втиснуться, в просто невероятно маленький промежуток времени. Когда составу оставалось до перехода чуть меньше двух метров, по ту сторону мелькнула черная тень, на мгновенье озарившаяся светом фар. Канеки одним махом перепрыгнул через шлагбаум, опершись на одну руку, оттолкнулся и сшиб девушку с ног, буквально выталкивая из-под колес поезда. Переломив собой верхнюю черно-белую доску, они завалились назад, а затем кубарем, сверзились вниз по склону. Исами, зажмурившись, вцепилась в куртку Кена, чувствуя крепко обхватившие ее руки. Парень и девушка покатились вниз, считая собой все неровности на земле. Юноша больно ударился спиной о камень и едва не выпустил Исами, но тут их бешеная пляска остановилась так же внезапно, как и началась. Сильно долбанувшись, словно напоследок, головой, Канеки краем прыгающего сознания уловил, что у него слетела повязка с глаза, но пока он забыл об этом, судорожно дышал и жмурился от боли, ведь, закрыв девушку собой, ему досталось куда больше. Он лежал на спине, чувствуя, как быстро регенерируют ушибы на спине, коленях, пальцах, локтях и лице, но слабый шок от произошедшего отказывался приводить тело в движение. Исами же, все еще жмурясь и до побелевших костяшек пальцев вцепившись в Кена, оказалась на нем, уткнувшись лицом ему в грудь и слыша, как дико колотятся их сердца. Волосы противно лезли в нос, а все мысли напрочь вылетели еще наверху, во время падения. Состав пронесся мимо, сигналя неведомо кому, и умчался дальше по маршруту. Ночь была холодная, а чуть покрытая инеем трава, казалась мокрой. Почувствовав, как руки Кена расцепились, Исами медленно открыла глаза, не веря в то, что еще жива. Спина саднила от удара, правая щека горела, содранная в кровь. Девушка поморщилась от боли, приподнимаясь на руках, и с испугом уставилась на парня под собой. — К-канеки-кун! Эй! Кен! Ты живой?! — она трясущимися руками чуть потрясла его за плечи. Парень застонал, повернув голову. Волна дикой радости и облегчения накрыла студентку. — Господи!.. Кен, ты в порядке?! — девушка перекатилась, слезая с парня, и на коленях, подползла обратно к нему, не зная, что делать. — Да… нормально, — прохрипел юноша, хватаясь за голову. Он едва не открыл глаза, как вновь ощутил, что на лице чего-то не хватает и судорожно прижал ладонь к левому глазу, приподнимаясь на локте. Исами сидела рядом, не отрывая от него взгляда и прижав ладони ко рту, ее начинало трясти. Осознание того, что она натворила по своей глупости, оглушало. — Божепростименяпожалуйста!.. — захлебываясь слезами, повторяла она. Канеки нашарил свободной рукой свою повязку и, как бы невзначай быстро нацепил ее обратно, попутно стряхивая с волос траву и песок, и вновь поглядел на девушку. — Ты не сильно ушиблась? — спросил он Исами. — Что?.. Я... не знаю, — девушка растеряно коснулась кровоточащей раны на щеке и осторожно повертела головой. — Ты… ты сам-то как?.. Какая же я дура! Прости… У тебя ничего не сломано? — Нет, со мной всё в порядке, — утешающе ответил Кен, чувствуя, как встает на место вывернутый сустав кисти. — Как ты вообще меня увидел? — чуть успокоившись и вытерев слезы, вымолвила Исами севшим голосом. — Тебя долго не было, и я решил пойти следом… ну, а дальше сама знаешь. Девушка шмыгнула носом. Шок от произошедшего уже улетучился, но легкий озноб всё равно пробежался по телу. Она до сих пор не верила своим глазам и ощущениям, хотя боль от содранной кожи на лице и пальцах, и будущих, но пока еще бесцветных синяков, была вполне реальной. Юноша же выглядел странно спокойным, словно и не рисковал покончить жизнью вместе с ней, под ночным токийским составом. Возможно, как и она сама, еще толком не успел ощутить всю серьезность минувшей опасности. Исами медленно восстановила в памяти то, что видела перед тем, как они укатились по склону, и вновь, не веря, уставилась на Кена. Потому что, глядя на невинно хлопающего ресницами на единственном глазу парня, который озабоченно поправил повязку, девушка не могла никак представить, что такой неуклюжий ботаник, способен бегать с такой скоростью. А с какой легкостью он перемахнул достаточно высокий шлагбаум? Да в универе, парни куда крупнее и мускулистее Канеки, еле препятствия на физкультуре брали на порядок ниже! Кен же, сам по себе довольно хилый по комплекции, не создавал впечатление спортсмена, но глаза не врут: Исами четко помнила, как юноша сосредоточено и в то же время не напрягаясь, просто подтянулся на одной руке, одновременно делая прыжок и, словно заядлый паркурщик, легко перемахнул на другую сторону, даже не кинув взгляда в сторону стремительно приближающегося поезда. Сказать, что это было для девушки неожиданным — ничего не сказать. Парень же, кажется, совсем не задумывался над своими действиями и уже поднялся с земли, протягивая руку ей. Исами на чистом автомате послушно вложила свою ладонь в его и, чуть покачнувшись, резко приняла вертикальное положение. Вспышка боли тут же заставила ее ойкнуть и завалиться вперед, больно уткнувшись носом в плечо Кена. Канеки едва успел подхватить Такехико под локти, как приятный и дурманящий аромат человеческой крови ударил в голову. Перед глазами поплыло, во рту тут же скопилась слюна. — Ай, Канеки-кун, я сейчас задохнусь! — просипела Исами. Юноша очнулся, испуганно отрывая свои руки, что буквально сами вцепились в девушку. — Прости… голова закружилась, — отступая на шаг, соврал Канеки, силой воли заставив себя не смотреть на тонкие алые полоски на ее щеке, затыкая желание перекусить. Исами вновь пошатнулась, но удержалась на месте, Кен опустил взгляд, не зная, чем еще отвлечь девушку, от своего странного поведения и заметил, что она хромает: — Что у тебя с ногой? Девушка осторожно пошевелила правой ступней и сморщилась. — Не знаю, кажется, вывихнула. Но до дома дойду. Ты сам-то точно нормально? — Да, я в полном порядке, — натянуто улыбнулся Кен, радуясь, что в темноте не видно, как быстро затягивается порез на подбородке. Примерно через треть часа парень и девушка добрались до дома Исами. Студентка сильно хромала, но наотрез отказалась, чтоб Кен ее понес на руках. Во-первых, ей было жутко стыдно за свою глупость, по причине которой это произошло, а во-вторых, она, как и большинство девочек, смущалась своего веса и не хотела, чтоб хрупкий, по ее мнению, Канеки заработал себе грыжу, волоча ее опять же из-за дурости самой Такехико. Исами привычно нашарила выключатель на стене и, скинув обувь, запрыгала на одной ноге в комнату, крикнув замешкавшемуся Кену: — Ванная прямо и направо, там любое полотенце возьми, промой раны, я сейчас аптечку принесу. Кен, витая в прострации, послушно последовал совету. И только оказавшись в ванной с белоснежным кафелем, вдруг понял, что влип. Чего ему там промывать, если ран уже не было? Юноша подскочил к зеркалу над раковиной, включил воду и быстро плеснул в лицо. Как только вода стекла, смывая за собой грязь и росчерки зелени, Канеки в упор уставился на свое отражение, силясь найти хоть маленькую царапинку, но, увы. Ни лицо, ни руки, ни ноги не пострадали, а те жалкие ссадины, уже полностью восстановились. Парень тихо застонал, прижав ладони к лицу и не зная, что делать, а из ванны пора бы уже выметаться. Он вновь вернул порядком извозюканную и уже не белую повязку на свой левый глаз, выключил кран, и с тяжелым предчувствием, обреченно прошел в гостиную, где на диванчике перед телевизором сидела Исами, вытянув поврежденную ногу и отгибая край джинсов, чтобы посмотреть насколько всё серьезно. — Дурная кашеварка в костыли загонит… — услышал он ее исковерканную поговорку. Студентка увидела его и быстро одернула край джинсов, убирая ногу. — О, ты уже всё? Садись, показывай, чего у тебя. Перекиси немного, но, думаю, хватит. — Эм, Исами, я, наверное, пойду, — не слишком приближаясь, пробормотал парень. — Что? — девушка на мгновенье удивленно замолчала. — Да ты не стесняйся, я всё понимаю, но всё-таки моя вина, что так случилось… и вообще, я уже чай поставила, — она вновь виновато улыбнулась, чуть поджав губы. — Но время уже позднее и я… — срочно соображая, начал лепетать Канеки, пятясь к выходу. Исами на одной ноге, но, тем не менее, проворно подскочила и ухватила его за руку. — Ладно-ладно, но раны-то хоть обработать надо… — начала она и удивленно замолчала, разглядывая абсолютно чистое лицо Канеки. Кен прекратил пятиться и обреченно остановился. — Это как так? — растерянно спросила Исами. — Ты же все кочки собой собрал… — Эм… ну я… просто успел сгруппироваться, — чувствуя себя последним идиотом из гулей, который из всех способов спалиться, осуществил самый дурацкий, произнес Канеки. Исами же, озадаченно подняла его ладонь, за которую и остановила парня, на уровень глаз и с интересом осмотрела ее, вогнав юношу в неловкое положение. — Ни одной царапинки даже… — Э-э-э… ну синяки всё же есть, только они потом появятся еще, — очередная глупая ложь перед казнью. Девушка отпустила его руку. — Ты всё-таки спортсмен? — Что? — тупо переспросил Канеки. — Ну, прыгаешь так высоко, реакция хорошая, да и сгруппироваться в таком полете успеть — это ж надо!.. — Да… в смысле нет, я, э-э-э… в книжках прочитал как-то и научился, — брякнул юноша первое, что пришло в голову. И, на его счастье, эта глупая ложь удалась. — Не знала, что так можно… — потрясенно приподняв брови, ответила девушка. — Круто. Свистящий звук закипающего чайника, спас Канеки от последующих расспросов. Исами вмиг забыла о нем и его странном исцелении, и захромала в сторону кухни. Кен мысленно поблагодарил всевышнего. И тут же новое испытание: — Ты не голоден? Тебе чай с сахаром? — Нет, спасибо. А кофе нет? Исами, держась за косяк, выглянула из кухонного проема. — Точно? — переспросила она. — Я, как ни спрошу, ты всегда сыт… — Э… точно, — замявшись, произнес парень. И поспешил увести тему: — Так что с кофе? — Есть вроде, сейчас посмотрю, — голова девушки вновь скрылась на кухне, и Канеки вздохнул спокойно. — Ты всегда на ночь кофе пьешь? — Утро уж скоро, — отшутился юноша, глянув на время. Исами больше не стала ничего спрашивать и пропала за стенкой, судя по звяканью посуды, доставала кружки. Юноша испытывал двойственные чувства, ведь с одной стороны, с каждой новой неувязкой, он рисковал зайти в тупик своими наспех придуманными неудачными ответами. Вот только если Хиде чувствовал, что с Канеки что-то не так и бил наугад, практически попадая в цель, то интерес Исами был вполне обычным, вопросы летели в слепую пустоту, но так же чертовски близко отскакивали от опасной тайны. А с другой, он мог себя скромно поздравить: спасти девушку и быть приглашенным к ней домой, пусть и по таким не самым удачным обстоятельствам — ну когда еще так повезет? И пускай заранее ясно, что на чашках чая и кофе они вновь распрощаются, но для замкнутого Кена, это уже была маленькая ступенька наверх, к призрачному, но такому желанному личному счастью. Парень еще немного постоял в гостиной, задумчиво разглядывая вполне обычный интерьер типичной съемной квартирки в Токио, и направился к девушке. Когда он вошел в ярко освещенную кухоньку, в теплых оранжевых тонах, то застал хозяйку дома смешно балансирующей на одной ноге между столом и плитой. — Садись куда-нибудь, — произнесла она, подхватив чайник за ручку, и залила кипяток в две кружки. — Готово! Держи. — Спасибо, — Кен принял свою чашку. Исами неуклюже плюхнулась напротив, устало облокотилась на стол и поднесла чашку к губам. Волосы у нее всё еще стояли дыбом, а за заколочку на хвостике зацепился маленький листочек. Содранная кожа на щеке уже покрылась корочкой, но, в целом, ничего серьезного, к концу недели должно зажить. На тонких пальчиках Исами он так же заметил содранные костяшки, и юноше даже стало совестно, за свою способность к быстрой регенерации. Нечестно так. Хотя плюсом к этой способности были не слишком приятные бонусы. А еще она совершенно не похожа на Ризе: та вела себя утонченно, чуть кокетливо, всегда занимала выгодную позицию, выглядела безупречно и ухитрялась смотреть на мир одновременно наивно и чуть насмешливо. Исами же, наверное, была менее яркой на ее фоне, но ее непринужденная искренность тянула к себе. Кен отвел взгляд, поняв, что опять неприлично долго разглядывает девушку. — Может, врача вызвать? — До утра потерплю, — отмахнулась она. — Если совсем плохо будет, схожу в больницу. Печеньку? Канеки открыл, было, рот, чтобы отказаться, но вовремя понял, что это уже будет совсем подозрительно и мысленно выругался. Пришлось съесть, старательно контролируя лицевые мышцы, потому что печенье по вкусу оказалось, словно засохшая строительная пена. И если он не вытряхнет это из себя, примерно через час-полтора ему станет плохо. Кен быстро запил гадость растворимым кофе, случайно задев локтем стопку тетрадей и учебников на краю стола. — Ой, прости! — ругая себя за неуклюжесть, Канеки полез собирать книги и вздрогнул: среди учебных пособий бледной черно-белой обложкой из-под тетради выглядывал край до боли знакомого ему произведения. Он протянул руку и поднял книгу. Такацки Сен, «Яйцо черной козы». Эта книга, что, преследует его? — Ты чего там застрял? — заглянула Исами под стол, заодно поднимая укатившийся карандаш. — Ты читаешь Такацки? — спросил юноша, поднимаясь и возвращая учебники с тетрадями на место. — Что читаю? Кен вытянул книгу и показал ее девушке. — А-а! Это мне подруга дала, но я еще не прочла до конца. Интересное произведение, хотя сюжет поначалу банален. Никогда не читала ужасы, а ты? — Я знаю все произведения этого автора, — Канеки, не отрывая взгляда от книги, положил ее поверх стопки. — Серьезно? И как? — с неподдельным интересом подалась вперед девушка. Кен мысленно одернул себя, но устоять, когда его спрашивали о подобном, просто не мог. Произведения Такацки были для Канеки чем-то особенным, и хоть с одной из этих книг у него связаны не самые приятные воспоминания, и практически она чуть ли не брала начало его собственной истории ужасов, юноша по прежнему любил изредка перелистывать уже знакомые страницы, окунаясь в мир, созданный любимым автором. Хиде слишком неусидчивый, и ему не интересны подобные книжки, а работники «Антейка» вряд ли разделяют подобные увлечения. Больше же у Кена друзей, с которыми можно бы было обсудить эту тему, не находилось. Про Ризе он старательно пытался забыть. Таким образом, Канеки и Исами засиделись, чуть ли не до утра, пока парень едва не прободал лбом столешницу, почувствовав боль в животе от человеческой пищи. Пришлось наспех попрощаться и буквально выскочить на свежий воздух, услышав, как девушка еще раз поблагодарила его. Едва дверь за Канеки захлопнулась, Исами доковыляла до своей кровати и ничком грохнулась поверх одеяла. На губах почему-то играла глупая улыбка, а настроение, несмотря на усталость и противное покалывание от царапин, оставалось хорошим. Минувшее казалось каким-то отдаленным, ненастоящим и вообще хотелось спать. Титаническими усилиями, заставив себя переодеться, Исами вернулась в постель. Уже засыпая, девушка внезапно осознала, что так и не сказала Канеки то, о чем мучительно думала весь день. Издав в тишину комнаты печальный звук, она натянула на голову одеяло и выругала себя за слабохарактерность, но поняла, что у нее просто язык бы не повернулся сказать подобное юноше после случившегося. И чем дольше она тянула с этим, тем больше понимала, что в следующий раз будет тяжелее, а к обществу тихого темноволосого паренька с повязкой на левом глазу, оказалось, пугающе легко привязаться. И черт бы его побрал со своей прилежностью, — хоть бы один повод дал сказать категоричное «нет»! Будь Канеки хоть чуточку близок к ее воздвигнутому мысленному идеалу, то, может быть, у него еще и были шансы, однако, увы, предложить ему что-то, кроме дружбы, она не могла. — Вот завтра буду проходить мимо и скажу… — вслух сама себе пробормотала девушка, практически проваливаясь в сон, не чувствуя на сердце ни правильности, ни прежней решимости. Но это же поправимо, не правда ли?