Мечтатели: твоя Война

Вечер устало гуляет по крышам, На плите закипает чай. Сердце кричит, его — не слышат. А душа погрузилась в печаль. За окном идёт снег и зима, В трубах ванной гуляет вода. Греет тебя одна лишь мечта — Это Мир и Любовь навсегда. Время пролетало незаметно. Гораций Слизнорт с тоской смотрел в спины проходящих мимо учеников. Они так невнимательно слушали его и так сильно просились уйти пораньше, что он вынужден был прервать занятие. Весна во всю пользовалась своими правами, радуя жителей поднебесной отличной погодой. Профессор распахнул окно и уселся за свой рабочий стол. Не смотря ни на что, он должен проверять самостоятельную работу и читать рефераты — два ото всех на Гриффиндор и четыре — слизеринских. Хорошо, если Гаффелпаф и Рейвенклов передерут у них хотя бы по одному. Он шумно вздохнул и опустил перо в чернильницу. — Мэри, я должен сходить кое-куда, давай встретимся там? Девушка с явной неохотой выпустила его пальцы и подставила щёку для поцелуя. В следующее мгновенье Люпин уже бежал со всех ног в Башню Гриффиндора. Питер Петтигрю облокотился об ветхую стену Воющей хижины и развернул «Ежедневный пророк». Заголовки пестрили убийствами и несчастными случаями. Он брезгливо поморщился, читая о расчленённом трупе маггла неподалёку от Лондона. Взгляд зацепился за строчки: «…нечеловеческие муки перенесла жертва… зверски растерзанное тело…». Питер скомкал газету и выбросил в ближайшие кусты. Внезапно его внимание привлекли тихие голоса. — Да будут сейчас, я сам слышал. Голос был знакомым, вот только Петтигрю никак не мог вспомнить, где слышал его раньше. — Сейчас они получат. — Да, во его имя. Он будет доволен… Хвост узнал гадкий смех Беллатрисы, от которого по коже прошёл холодок. Он, не раздумывая, залез в куст, больно оцарапав лицо. Взгляд сразу упал на газету: «…окровавленное тело жертвы…». Его затошнило, и он закрыл глаза, стараясь стать незаметным. — О, а вот и наша добыча, — Питер узнал голос Барти Крауча. — Девочка, ты не ошиблась дорогой? — мерзко хихикая, спросила Белла, резко выступив из-за дерева навстречу Мэри Макдональд. — Что тебе нужно? — Оу, сейчас узнаешь, моя сладкая, — проворковала Беллатриса, отчего Питеру стало трудно сидеть тихо. — Сейчас здесь будут мои, Ремус уже должен быть здесь. — В голосе Мери угадывалась паника. Белла подступила к ней на шаг и вытащила палочку. — Нет, не подходи, я закричу. — Кричи, никто тебя не услышит, — наслаждалась Беллатриса, перебрасывая палочку из руки в руку. — Помогите, — завопила Мэри, когда кто-то сзади схватил её за руку, отводя назад. — Сейчас мы облегчим твои страдания… — сладковатый голос мужа Беллы, Рудольфуса. Мэри закрыла глаза, а он продолжил: — Помнишь, как Флитвик рассказывал про пытки в Средневековье? Неужели ты никогда не хотела узнать, что чувствует человек, которого приносят в жертву? «Где же Люпин? Где он, Люпин?» — назойливо крутилось в голове пленницы, пока не сформировалось в цельную мысль. Губы девушки задрожали, и опушку пронзил крик: — Люпин! Петтигрю приоткрыл глаза и осторожно выглянул. Четверо слизеринцев в тёмных одеждах. Волосы и лица скрыты капюшонами. А если они ещё и охрану припёрли? Нет, лучше не рисковать. Он даже не знает, кто те двое других. — Брат. — Руди шутливо поклонился в сторону Рабастана Лестрейнджа, и тот широко отворил дверь. В нос ударил резкий неприятный запах. — Фу, бля, — Белла закрыла нос рукавом и ткнула под рёбра Мэри. — Твой оборотень ещё и ссыт здесь? Мэри стала вырываться и наступила Белле на ногу, отчего та зло зарычала. — Сучка! — она взвесила ладонь и наотмашь ударила девушку по лицу. Стэн закрыл дверь, лишая Мэри последней надежды на спасение. Когда из избы послышались первые крики и стоны, Питер побелел. Он поднялся, медленно обошёл домик и побежал прочь так быстро, как только мог. Люциус медленно подходил к Воющей хижине, когда услышал, как кто-то очень тихо ступает за деревьями. Он оглянулся, но не увидел никого и продолжил путь, пожав плечами. Нарцисса захотела остаться в замке, а он хотел просто погулять и подышать свежим воздухом. Какое-то дурное предчувствие подсказывало, чтобы он не шёл туда сейчас, но ноги всё ускоряли ходьбу. Люц подвернул ногу на кочке и чертыхнулся. Ему вновь показалось, что кто-то находится рядом, но он не придал значения. Он видел такое только на иллюстрациях и картинках. Из окон деревянной избы буквально вырвался на улицу зелёный свет. Мрачный, зловещий. — Господи! — пробормотал он и закрыл рот рукой. Он свидетель, единственный. И он же — подозреваемый. Нужно найти того, кто сделал это. Люц приготовил палочку и резко толкнул дверь. — Монсморде! — донеслось изнутри. — Выходите с поднятыми руками! — Придал Люц голосу храбрости. Он не ожидал, что кто-то выйдет, но какое-то движение всё же произошло. Он рефлекторно пригнулся, отчего заклинание пролетело мимо. — Экспеллиармус! Голос принадлежал Краучу. Малфой почувствовал, как адреналин подступает к горлу. — Сектумсемпра! — Протего! — Бомбарда! — часть брёвен рухнули, и солнечный свет озарил помещение. Взгляд Люца выхватил из темноты неподвижную фигуру. Он почувствовал, как в горле пересохло, а руки отказывались слушаться. — Что, Нарцисса отпустила одного? — Сука, ещё хоть слово про неё… — Что, Малфой, что ты мне сделаешь? Он всё равно тебя не любит. — Крауч дерзко откинул чёлку со лба, наведя палочку в грудь Люца. Они закричали одновременно, и заклинание сработало. Палочки обоих парней взмыли высоко в воздух и приземлились на склоне горы. Крауч зло бросил: — Сука, я тебя и так сделаю! — и двинулся в атаку. — Она будет оплакивать твои жалкие останки… — Тварь, за своими следи… — Огрызнулся было Люц. Его перебил скользящий удар ниже пояса, который не принёс особого вреда, но заставил чуть присесть на несколько секунд. Этого хватило Краучу, чтобы кинуться на жертву, и они покатились по полу, нанося друг другу удары. В какой-то момент Люц оказался сверху, позволив ярости захлестнуть разум, и сильно приложил Барта головой об пол. У того потемнело в глазах, а Малфой стал яростно быть его руками и ногами. Люциус сбил в кровь кулаки, когда Барти уже почти не дышал. Он не мог остановиться, думая, что сейчас добьёт его, а подсознание подсовывало картинки унижения и боли из прошлого, подстёгивая бить ещё больнее и чаще. Но Люц дрался редко, а врукопашную — почти никогда, поэтому не знал, куда надо бить, молотя, куда придётся, да и Крауч худо-бедно закрывался и отбивался. Мир плавно погружался в темноту, но он не мог так просто сдаться Малфою. Это будет значить конец всем его надеждам, всей прошлой жизни… Барти уже не мог открыть ослеплённые от яркого света глаза, но нужно было сделать последнее усилие. Малфой стоял перед ним, нанося несильные удары ногами, словно глумился над поверженным врагом. И эта его ухмылка, улыбка человека, который добился признания, пусть и обманул своих избирателей. Крауч собрал все оставшиеся силы и, сжав ноги, резко одновременно выпрямил их, целясь в живот Люца. Но и с закрытыми глазами, он понял, что промахнулся. Ботинки пронзили мягкую плоть, а Крауч, чуть дыша, успел выдохнуть: «Чёрт», когда мир погрузился во тьму. Из горла Малфоя вырвался нечеловеческий крик, когда он упал на пол и заметался по пильному дереву паркета. Он стонал, кричал, рыдал, но боль только усиливалась. Казалось, что в яички кто-то втыкал иглы. Что-то мокрое побежало по рукам и закапало на пол. Цепенея от ужаса, он поднёс руку к лицу и вдохнул запах мочи. Он не успел ничего подумать, когда его вырвало кровью и желчью прямо перед собой. Он закричал так громко, как только мог, и повалился лицом в блевоту. — Люц! Люциус? — Чёрт, сделай что-нибудь! — Что он с ним сделал? — Суетилась Белла, щупая шею Малфоя. Руди перевернул ближе к свету Крауча и прошептал: — Ёбаный в рот! Ты только посмотри! — Что делать? — очень тихо спросил Стэн, — Пиздец, что теперь будет? — Господи, что эти два долбоёба сделали? Это самоубийство? — Надо срочно уходить, сейчас здесь будет пол-Гриффа. Руди перевернул Люца и присвистнул. — Вот дерьмо! — выругался Стэн, дёргая Беллу за руку. — Белла, посмотри на его пах! — Блядь, — Белла кинулась расстёгивать ширинку, которую буквально разрывало сильно напухшее достоинство Люца. Руди мягко отстранил её руку: — Я сам, негоже тебе смотреть на голые яйца других мужиков. Он бережно расстегнул штаны Малфоя и присвистнул. Спустив штаны и трусы Малфоя на ляжки, он прикрыл сине-бордовые половые органы мантией. — Бедный, как он будет дальше жить-то? — Ему нужна помощь, срочно! — Стэн поднял на ноги Барти, стараясь сдвинуть того с места. — Колдуй носилки, быстро! Надо валить! Стэн издал нечленораздельный вопль, указывая в темноту. Руди уже давно приметил фигуру на полу, но старался гнать от себя мысли о том, что это человек. Белла схватила его за руку: — Это дерьмо, нам придётся отвечать, понимаешь… это — навсегда, блядь. Мы должны разрулить это, пока не стало хуже. Она подтолкнула его к Люцу и сказала уже тише: — О некоторых вещах лучше не знать, Руд. Мы ничего не видели и не слышали. Давай, действуй, нет времени. Руди быстро уложил Люца и Барта на одни носилки, и они поспешно покинули Воющую хижину. Белла хмыкнула: — Да, им бы понравилось: одна постель на двоих… Малфой даже готов к действию… Чёрт, нужно что-то сделать. — Она наколдовала лёд и осторожно прижала к мошонке Люца. — Забери оттуда руку, по-хорошему. — Успокойся, чёрт возьми, или я твои сейчас так же разукрашу. — Глаза Беллы увлажнились, — тебе его не жалко? — Прости, зайчик, жалко… Больше льда дай, со всех сторон… и не дави сильно, может стать хуже… — Говорил же, нельзя им вместе оставаться, — провёл рукой по волосам Руди, кивая на Барти. Они уже вышли на прямую дорогу к замку, когда навстречу им вышли гриффиндорцы. Джеймс полез за палочкой, но Лили остановила его руку. В этот момент Люц открыл глаза и застонал. Поток слёз он не смог остановить бы, даже если от этого зависела жизнь… Нарциссы. Воинственные студенты вражеских факультетов, не мигая, смотрели друг на друга. — Парни, давайте мирно, у нас раненые… — начал Стэн, но осёкся под строгим взглядом Беллы. — Что случилось? — Эванс, тебя это мало касается… так что, убирайтесь с дороги… Джеймс махнул палочкой: — Ты с кем разговариваешь, жлоб? — Ах, ты… Но внезапно прозвучал тихий голос, как мольба о помощи, который заглушил все другие звуки: — Эванс, одолжи плащ Поттера, пожалуйста… Джеймс смерил презрительным взглядом Малфоя, Сириус скривился, но Лили повернулась к Джеймсу. В её голосе звучала мольба: — Джеймс, дай плащ, прошу. — Лили, какая муха тебя укусила? — опешил Сириус, — им? — Джеймс, пожалуйста. Это шанс покончить с этим раз и навсегда. Джеймс Поттер полез в карман и брезгливо вручил Малфою плащ, бросив на грудь. — Почистишь и вернёшь! Люц прикрыл глаза и кивнул. Гриффиндорцы посторонились, пропуская их. Белла окликнула Сириуса: — Никому ни слова, поняли. Лили обречённо кивнула. — Что это был за цирк? — спросила Белла, внимательно вглядываясь в бледное лицо Малфоя. — Нет времени объяснять, помоги мне… — Ты сможешь идти? — Не знаю… Белла подождала, пока носилки с Краучем и Лестрейнджи скроются за углом, и присела возле лестницы, на которой под плащом сидел Люц. — Ну, ты как? — Херово… — Хватайся за меня и пошли бегом, тут скоро будет народ… Давай, прижмись. — Командовала Белла, стараясь прижать его тело к себе сзади. В гостиной сидел Снейп и мрачно взирал на гору домашнего задания, когда портрет отъехал, и как-то странно боком вошла Белла. — Сев, ты один? — Да, Рег и Вэлери на квиддиче, Нарцисса в библиотеке, Кребб… — Не важно, помоги… — с этими словами она стянула мантию-невидимку, открывая миру Малфоя. — Фак! — прохрипел Сев, едва увидел того. Люц нетвёрдо стоял на ногах. Они взяли его под руки потащили вверх по лестнице. — А может, надо было в лазарет? Тут всё серьёзно… — Нет, — заплакал пуще прежнего Люц. — Почему у меня ощущение де-жавю? — удивилась Белла, открывая дверь. — Что с ним делать? — Выйди пока, нам надо поговорить. — Да чего я там не видела? — возразила Белла, но всё же повиновалась. — Люц, можешь стоять? — Нет. — Ты их чувствуешь? — Да… нет… больно… — Блядь! Чем ты ударился? — Чем?! — заорал Люц, — а ты, блядь, не видишь? — из светло-серых глаз брызнули слёзы. — Обо что? — Бля, Сев, ты заебал. Нахуй. — Заорал Люц, отчего на шее запульсировала вена. — Мне Крауч въебал, двумя ногами, подошвами вместе! Всё, доволен?! — Люц зарыдал в подушку. — Сука, больно! — Убери руки, — тихо сказал Снейп, дотрагиваясь до руки Люца, а в следующую секунду стал бережно ощупывать его мошонку. Тело Малфоя болезненно вздрагивало от каждого прикосновения. — Сейчас держи лёд… я сейчас мазь принесу… но я бы советовал обратиться в лазарет. — Иди нахуй! Сев вздохнул и встал. Через минуту он стоял возле Беллы, тыча ей в руку баночку со светлым кремом. — Мазать каждые два часа. Лёд прикладывай. — Снейп прищурился, — массаж делай… — Иди в задницу, блядь, заебал. Снейп сердито пнул диван и заорал: — Да это вы меня заебали. Я вам не нянька, провалитесь вы все. Белла покрутила пальцем у виска и поплелась в спальню Люца. Он лежал на спине, изо всех сил сжимая пах. — Люц, давай намажу, или сам справишься? Он немного отодвинул руки, давая согласие. Едва руки Беллы дотронулись до него, как он заскулил. — Тихо, тихо, сейчас пройдёт… — Нихера не пройдёт Белла, это пизда… Она продолжала осторожно делать массаж, не обращая внимания на его слова. Где, чёрт возьми, Нарцисса? А что с Краучем? И было так странно… Белле казалось, что именно в этот раз ничего уже не будет как прежде. Они переступили черту, теперь ей придётся отвечать. Равнодушное небо, цвета глаз директора Дамблдора, заглядывало в окно, как бы напоминая Белле, что всё имеет свою цену. Никто не будет слушать её, когда она скажет, что не хотела. Ведь и Малфою не поверили.