Брачная ночь

Вместо того, чтобы тот час вдавить Бэлль в матрац и показать звезды, Голд повернулся на бок и сосредоточился на ее теле. Она хотела увидеть не самое благочестивое проявление его натуры, а Румпельштильцхен в первую очередь славился своим коварством и расчетливостью. Янтарный взгляд опасно прищурился, рассматривая аппетитные округлости, словно в поисках самого лакомого кусочка дорогого десерта. Голд лениво облизал губы. Бэлль выгнула спину, призывая его заняться ею. Она закрыла глаза в томящем ожидании, когда он медленно опустился и… укусил ее за плечо. Красавица ойкнула от неожиданности, а он широко улыбнулся и приподнял брови. Не успела она открыть рот, чтобы высказать свое возмущение этой мальчишеской выходкой, Голд резко припал губами к ямочке в основании ее горла, напрочь лишив способности говорить. Некоторое время его язык щекотал углубление близ ключицы, неспешно продвигаясь ниже. Но вместо того, чтобы дойти до груди, он изменил направление, исследовал чувствительное местечко на внутренней стороне локтя, пульс на запястье, вобрал в рот кончики ее пальцев. Ребро ладони гладило изгиб под грудью, собирая в нем тонкие складочки пеньюара. Но только изгиб. Его пальцы порхали на ней с убийственной деликатностью, и к тому времени как он коснулся мягкой кожи на внутренней стороне бедра, она дрожала от желания. Изысканная пытка продолжалась, а его ласки по-прежнему не достигали мест, в которых уже давно сосредоточилась отчаянная жажда. Бэлль откинула голову и мотала ею из стороны в сторону, тяжело дыша. Он увидел как она, не выдержав, тянется к себе, и быстро перехватил ее руку: – Боюсь, что не могу этого позволить. – Позволить? – эмоцию в ее голосе было невозможно разобрать. Там была и мольба, и злость, и вожделение. Голд никогда не видел свою «истинную любовь» такой необыкновенной и… голодной. Маленькая ручка скользнула к молнии на его брюках, но он сжал ее запястье: – Они останутся на мне, пока я не решу снять! Глаза Голда округлились, когда его интеллигентная, хорошо воспитанная Красавица промычала себе под нос меткое словечко, явно позаимствованное из лексикона мисс Свон. Вот это поворот! Похоже, он открывал Бэлль совершенно с новых сторон, которые в данный момент ему определенно импонировали. Ее кожа покрылась мурашками, волосы разметались по подушке, щеки разрумянились, а непослушное тело требовало облегчить свою участь. Он и сам сдерживался из последних сил. Но продолжая призывать все свое самообладание, Голд провел ладонью в воздухе, вывернул кисть, и не успела она опомниться, как на его руке повис мягкий гипюр, тут же небрежно отброшенный в сторону. Так он избавил Красавицу от верхней части прелестного гардероба и решительно переключил свое внимание на два небольших возбужденно вздымающихся полушария. Он обхватил одну грудь ладонью, пропуская набухшую вершину между пальцами, сдавливая все сильнее, пока не услышал нужной реакции. Значит ей нравится оттенок боли… Еще одно удивительно открытие этой ночи. Совершенно теряя голову, Голд яростно приник к белоснежной груди. Ее соски поочередно толкались в его язык — маленькие, тугие комочки плоти, яростно требовавшие внимания. Он втягивал их в себя, теребил зубами, перекатывал из стороны в сторону. Ее стоны только подстегивали его к грубости, о которой беспощадный волшебник не смел и подумать в отношении своей хрупкой утонченной возлюбленной. Он нашел ее рот, глубоко и настойчиво проникая языком, перекрывая ей дыхание, не давая опомниться. Пальцы Голда тем временем добрались до тонкой ткани ее трусиков, с нажимом принялись ласкать промежность, где черное кружево давно сделалось влажным. Ее руки крепко обвили его шею, колени подгибались, а бедра против воли приподнимались навстречу расчетливым движениям между ног. Она издала протяжное «аааах!», как только он оторвался от ее губ и переключился на мочку уха, посасывая и прикусывая, как дикое животное, которое теперь совершенно точно решило показать кто здесь хозяин. - Быстрее, - взмолилась она. - Быстрее, пожалуйста!.. - Моя маленькая нетерпеливая принцесса, - хриплый вязкий шепот начал приобретать оттенок сарказма. Его эрекция была на пределе, поэтому привстав на колени, Голд по обыкновению воспользовался магией и остался полностью обнаженным, наконец-то ослабив давление внизу живота. Бэлль перевела дыхание и посмотрела на него с любовью и благодарностью. Но вместо привычного трепета, взгляд Голда теперь был наполнен страстью, похотью и жаждой обладания. Подцепив резинку трусиков, он потянул их вниз. Достигнув ее щиколоток, они просто испарились в воздухе. Оценивающе посмотрев на поблескивающее от влаги лоно и черные чулки – единственное, что осталось на Бэлль – он удовлетворенно произнес: - Вот теперь, любовь моя, ты выглядишь распутно… Идеально!