Ева.

************ - Пойдем потанцуем! Накачать адъютантшу алкоголем была та еще проблема. Девчонка затащила Ирис в заведение, где коктейли больше напоминали сладко-кислый компотик с вишенкой, а на что-то покрепче она никак не соглашалась. Ирис, потягивая ароматную жидкость через соломинку, слушала трехсоттысячную веселую историю из жизни тюремной охраны и в нужных местах смеялась, показывая все тридцать два зуба. Адъютантша находила, что они с ее новой знакомой отлично проводят время, то и дело покатываясь со смеха от собственного рассказа. Тоска. Налившись своим компотом по самые уши, девчонка, наконец, захотела в дамскую комнату, и Ирис, воспользовавшись моментом, влила в ее оранжевое месиво грамм сто коньяка. Молоденькая офицерша, вернувшись, залпом проглотила эту адскую смесь и крыша ее скатилась мгновенно. Наверное, это и было причиной того, что она отвергла всяческие попытки Ирис заказать чего покрепче - девчонка абсолютно не умела пить. Ирис заказала еще пару раз по сто коньяка, и это убило девчонку наповал. Далее было разнузданное веселье, танцы на барной стойке и песни с такими же отвязными парнями. Под конец вечера девушка не могла стоять на ногах. - Идем, я отвезу тебя домой, - Ирис, поддерживая хрупкое тело, попыталась придать ей вертикальное положение, но девчонка гнулась в разные стороны, как тряпичная кукла. - Ыыыыы, - ответила девица, совершенно счастливо улыбаясь. - Но у тебя... ик! Нет допуска. Ик! Я вызову дроида... - Но у тебя-то он есть, - зашептала Ирис заговорщически. - Смотри! Она напялила фуражку адъютантши, надвинув ее поглубже на глаза, выпятила губы,и это вызвало у девчонки взрыв хохота. - А волосы, волосы! Кто остриг Ирис, было уже не важно. Черным атласом блестящие черные пряди сыпались на пол , под стулья у барной стойки, а прическа Ирис становилась похожа на аккуратное ассиметричное каре офицерши - покороче на затылке и подлиннее спереди, - которая следила за преображением Ирис, отхлебывая алкоголь прямо из бутылки. Когда стрижка была окончена, Ирис встряхнула головой, освобождаясь от отрезанных волосинок, и, нацепив фуражку, шутливо отсалютовала зрителям этого действа. Подогретые винными парами, они приветствовали ее преображение радостным ревом и очередным тостом. Губы Ирис своей алой помадой нарисовала сама адъютантша. Потом, немного позже, Ирис вытащила свою новую знакомую из бара и кое-как устроила ее на заднем сидении машины. Нацепив ее китель и фуражку, Ирис выспросила адрес, и они покатили в военный городок. Проверка прошла без сучка, без задоринки. Макияж, прическа и бэдж сделали свое дело, Ирис пропустили практически не глядя. ************** Адьютантша спала без задних ног, слегка похрапывая. Ирис сгрузила ее бесчувственное тело на постель и перевела дух. - На сегодня ты свою роль выполнила, - прошептала она, накрывая девушку покрывалом. - Сладких снов, красавица. А мне вот еще нужно поработать! Странно было то, что Ирис практически не испытывала никакого волнения. Ступив на территорию, где ей находиться было нельзя, в чужой одежде, с чужими документами, она была почему-то абсолютно спокойна. Минуя один пост за другим, она не вызвала ничьих подозрений, да и сама она словно не замечала людей, встречающихся ей на пути. Перед собой она видела только свою цель - кабинет Евы, где сейчас должно быть темно и пусто. Ее воображение рисовало ей комнату, залитый ночным светом стол, и забытый под ворохом документов сайбер. Кто знает, почему видение оружия раз за разом тревожило ее воображение. Вероятно, это медленно затухающие остатки Силы нашептывали ей что-то, говорили что-то о спасении. Ирис не знала; более того, она старалась избегать мучающих ее мыслей о сайбере Императора, она боялась себе даже представить, что ей придется использовать его в бою, стоя лицом к лицу с безумным от жажды крови Дартом Аксом, но они возвращались снова и снова, словно преследуя ее. До кабинета Евы Ирис дошла без приключений, но немного поплутав по ночным коридорам, еле освещенным приглушенным светом. Панель для введения кода сияла хромированными кнопками в темноте, и пальцы Ирис, прикоснувшись к ним, отыскали те самые кнопки, на которые утром нажимала Ева. Энакин Скайуокер... Дверь мигнула зеленым огоньком, разрешающим доступ, и Ирис бесшумно открыла ее и проскользнула внутрь кабинета. Странно, что имя Темного Лорда является ключом, паролем к ее свободе. Внутри все было так, как рисовало ей воображение в ее видениях - темно и тихо. Свет, падающий из окна, бликовал на столе, бледными пятнами лежали разложенные бумаги, ярко блестел экран планшета. Ирис, затаив дыхание,прокралась к столу и скользнула за него, бесшумно, осторожно, словно кто-то мог ее услышать в этом огромном пустом здании. Планшет Евы, ее связь с общей сетью данных, со всей информацией, касающейся Риггеля, отозвался на прикосновение пальца Ирис, и светлый серебряный экран загорелся синим светом. Пароль. Ни секунды не раздумывая, Ирис ввела все тот же пароль - 257, Энакин Скайуокер, - и планшет отрыл ей базу данных, приветствуя, как Еву. Темный лорд и тут помог ей; протянув руку помощи, он вел Ирис дальше, к ее судьбе, и одной Силе было известно, куда заведет эта дорога... Ирис на миг замерла, разжав пальцы, сжимающие прибор, и перевела дух. Волнение накатило на нее только теперь, словно долго ожидало своей очереди, и, наконец, вырвалось наружу. Несколько секунд Ирис не могла справится с дыханием, нервный спазм перехватил ее горло, и цифры прыгали перед глазами, не желая складываться в сколько-нибудь понятную, логичную информацию. - У меня получилось, у меня вышло! - прошептала Ирис. Ее охватили смешанные чувства; ликование, радость - оттого, что она смела осуществить свой дерзкий план, - и страх перед ожидающим ее неизвестным будущим. Сила все еще не ушла окончательно из тела Ирис, что само по себе не могло не беспокоить ее; затухая, она еле теплилась в ее сознании, и настойчиво, неумолимо, раз за разом рисовала одну и ту же картину - путь меж звезд, и острое ощущение опасности и смерти рядом. Напрасно Ирис гнала прочь эти видения - они повторялись вновь и вновь, обрастая подробностями, мелкими деталями, все ярче и вместе с тем все ужаснее. Дорога меж звезд обещала войну и кровь, и напротив, из тьмы, на Ирис смотрели яростные ситхские глаза, полные гнева, боли и маниакального упрямого стремления идти вперед. До смерти. До темноты. До ада. И рука этого человека крепко удерживала руку Ирис, и она падала, летела с этим ситхом вниз, в самое отчаянное пламя, бурлящее и всепожирающее, и обратного пути не было. - Нет, - решительно сказала Ирис, с отчаянием тряхнув головой. - Нет! В темноте и тишине ее голос прозвучал как крик. Ирис очнулась, и увидела, что сидит за столом Евы, ухватившись за край стола побелевшими пальцами. - Нет, - повторила она, воскрешая в уме образ Вейдера. - Я не пойду туда, куда ты ведешь меня. Я не допущу этого. Я клянусь, я обещаю - я не стану стремиться к тому, чтобы стать ситхом, как это делает Вайенс. Я не хочу этого; я не пойду этой дорогой. Я ученый; я врач, а не воин. То, что я способна сопротивляться, вовсе не означает, что я хочу власти и способна убить каждого. Я пробовала Силу; она не смогла изменить меня. Я не хочу ее больше. Я не пойду с тобой, Темный Лорд. Я сделаю все, чтобы не оказаться в том огне. И Ирис вернулась к планшету Евы. План ее был максимально прост: пользуясь доступом Евы, она хотела создать себе новую личность в базе данных, новое имя и новые документы. С ними она собиралась проникнуть на любой корабль, в ближайшее время отбывающий с планеты, и затеряться среди миллионов планет. Кто обратит внимание на еще одну женщину, прибывшую, скажем, с гуманитарной миссией на одну из пустынных, умирающих планет? Если очень повезет, то вылет можно будет организовать прям через несколько часов, пока нет Вайенса... Свои прежние данные, те, на которые Вайенс завел ей бэджик, она начисто стерла. Не осталось ни фото, ни имени, ничего. Свой личный опознавательный знак, по которому Вайенс всегда мог отследить ее местоположение, она прикрепила к документам новой знакомой, потешаясь над Вайенсом. Вот он удивится, попытавшись ее поймать! От имени Евы она создала себе новую анкету, вписав названия учебных заведений, где якобы училась, место рождения, место работы и прочие данные. Воспользовавшись своим бэджем, дающим ей право входить в медицинские базы на высшем уровне, она влезла в базу данных учета граждан и сфабриковала даже отметку о рождении своей новой личности. Поставив личную отметку Евы - проверенно, подтверждаю,- Ирис легализовала новые документ и новую личность. Немного помедлив, Ирис осторожно нажала пальцем "ввод", и имперский врач Ирис навсегда исчезла. Вместо нее во всех базах Риггеля, а оттуда и всего Альянса появился совершенно иной человек - младший офицер медицинской службы, София Калас, тридцати лет, человек. На службе Альянса пять лет, три года из них на Риггеле. Отзывы начальства - положительные, взысканий по службе нет. С недавнего времени подписана отставка, вылет свободный. Теперь, даже если Вайенс и начнет поиск, у него ничего не получится. Сначала Ирис хотела пристроить свой новый персонаж на любой корабль, но это оказалось невозможным. Экипажи формировал кто-то другой, у Евы не было доступа к этой базе данных. А ведь свобода была так близка! Ирис едва не разрыдалась от разочарования. Но она расширила себе зону доступа, значительно расширила. Со свободным вылетом она могла покинуть планету на любом корабле, как только транспортник отправится с пассажирами с Риггеля. Окончив свои дела, распечатав себе новый бэдж, Ирис выключила планшет и осторожно положила его на место. Поутру хозяйка найдет его на прежнем месте, и, начав на нем работать, ей и в голову не придет, что им кто-то мог воспользоваться. Задев бумаги, Ирис услышала какой- то странный звук, что-то тяжелое покатилось по столу и упало на пол. Чертыхнувшись, Ирис нырнула под стол, в темноте шаря руками, отыскивая упавший предмет, и ее пальцы наткнулись на холодный металлический корпус, а указательный палец коснулся острых граней драгоценного камня. Ирис сразу поняла, что это такое. Забытый Евой среди бумаг световой меч, принадлежавший когда-то Императору Палпатину, отнятый у него вместе с жизнью Дартом Вейдером. Ее пальцы удобно легли между переплетающих рукоять сайбера металлических лент, сливаясь с оружием в единое целое, и Ирис, замирая от вновь нахлынувших на нее видений, подняла световой меч и активировала его. Алый гудящий луч разогнал мрак, осветил лицо женщины. Зачем она взяла его? Какое глубинное чувство подсказало ей, подтолкнуло ее, заставило покориться неизбежному - потому что некоторые вещи неизбежны, сколько им не сопротивляйся. Наверное, это была Сила, которая уже подхватила в свой мощный поток ее, Ирис, крохотную песчинку, оторвав ее от статичного берега. Рассматривая сайбер, ощущая в своей ладони тонкую вибрацию, глядя, как плавится и превращается в плазму прикасающийся к энергетическому лучу воздух, она раз за разом видела, как сайбер с алым лезвием пронзает, кромсает тело Вайенса, и радостная, яростная, садистская дрожь удовольствия пробегала по ее спине, когда в ее воображении слышался его вопль, полный муки и ужаса, и его собственный сайбер, погаснув, падал вниз, вниз, куда—то в мертвую темноту. - Только ради этого, - прошептала Ирис, чуть касаясь губами кипящего воздуха. Она нестерпимо хотела припасть губами к этому лучу, поцеловать его только за одно это сладостное видение мести, которое он дарил ей, и невозможность сделать это отдавалась в ее теле нетерпеливой дрожью и сладкой истомой. Алое свечение отразилось в ее разгоревшихся жаждой мести глазах, и на миг на лице женщины появилась ситхская маска, лицо, полное гнева и жестокости. - Ради этого я готова еще раз попробовать Силы! Но это только ради мести. Водоворот видений снова нес ее, вслед за поражением Вайенса показывая вновь пылающее пламя войны, но оно уже не так пугало Ирис, которая убаюкивала собственную совесть, уверяя ее, что не пойдет дальше одного-единственного удара ради осуществления мести, и не вполне понимая, что Сила не пойдет на уступки. Сделав один шаг, придется сделать и второй. Но Ирис гнала эту мыль прочь. *********************** Утром Ирис очень сильно пожалела, что вчера пила этот чертов кисленький компотик с вишенкой. Голова просто разламывалась пополам, лицо отекло, словно она квасила неделю, глаза не открывались. А вчера казалось, что она совсем не пьяна! Еще и чертов Вайенс, притащившийся чуть свет. Принюхиваясь к стойкому запаху перегара в комнате, он усмехнулся, с отвращением глядя на женщину, ворочающуюся на постели. Кажется, все его догадки относительно того, как отреагирует Ирис на все случившееся, полностью подтвердились. - Напилась вчера? - презрительно произнес он. Его голос, как циркулярная пила, впился в мозг Ирис, и она застонала, сжав голову руками. - Весело было? - Веселее чем с тобой, - зло огрызнулась Ирис. - Черт тебя дери, а что ты сделала с волосами?! Зачем ты их обкромсала? Ты похожа на метлу! - Вайенс разозлился, как следует разглядев перемены, произошедшие с Ирис. - Я не велел тебе уродовать себя! - Тебя забыла спросить, - огрызнулась Ирис. Против обыкновения, Вайенс не стал ее бить. Он и пальцем к ней не притронулся, хотя по его лицу было видно, что он был не прочь сбросить ее с постели на пол и как следует поколотить ногами. - Приводи тебя теперь в человеческий вид! Ладно, это поправимо, - произнес он. - Давай, поднимайся, ты, пьяная свинья! Чтобы через час ты привела себя в порядок и явилась в лабораторию! Ясно тебе? - Зачем? - Затем! Мне нужна сыворотка, - услыхав это, Ирис навострила уши на макушке. - Как можно больше. Вот оно! Сердце Ирис заколотилось, предчувствуя развязку, женщина села торчком в смятой постели, потирая глаза. Вайенс, наконец, назначил день икс, и, готовясь к нему, двигая перед свою пешку и жертвуя ею, он хочет пополнить свои запасы могущества... - Нафига тебе много? - произнесла Ирис. - Император хочет продолжить мое обучение, - ответил Вайенс, - и я хотел бы поразить его своими успехами. - Но разве... как же... - заикнулась было Ирис, и тут же захлопнула свой рот. Разве Император не почувствует чужую, другую Силу, хотела спросить она. И они с Вайенсом посмотрели друг на друга, каждый про себя понимая, что чуть не попались, чуть не выдали своей тайны. Ирис чуть не выболтала, что знает, что такое разница между форсъюзерами, а следовательно, она пробовала Силу, а Вайенс тщательно попытался скрыть тот факт, что врет. Конечно, он не для Императора готовит сюрприз. - Жду, - сухо подытожил Вайенс, пятясь к дверям. Он словно отступал с поля боя, и Ирис, нащупав среди смятых складок одеяла лайтсайбер, стащенный накануне со стола Евы, сжала его в руке, словно ища поддержку. - Нам пора, - прошептала она, глядя, как за Вайенсом закрывается дверь. - Пора! Куда и когда конкретно бросит ее Вайенс, Ирис не знала, но все говорило о том, что это произойдет в ближайшее время. Размышляя над этим, Ирис решила, что будет всячески затягивать процесс изготовления сыворотки, чтобы у Вайенса было как можно меньше возможностей обрести Силу. Свою порцию - последнюю, строго сказала себе Ирис, - она набрала в крохотный металлический впрыскиватель, которым делают местные анестезирующие инъекции. Крохотная вещица свободно поместилась в неглубокий кармашек ее брюк, и, застегнутый на молнию, он выглядел пустым и ничем не привлекал к себе внимание. С сайбером было сложнее. Разумеется, он будет заметен, вопрос в том, как сделать эту заметность минимальной. Карабином из прочного сплава Ирис подцепила кольцо на рукоятке и привесила сайбер к своему поясу, прикрыв оружие свитером. Вышло почти незаметно. Под халатом и совсем не разглядеть. - Ну, да поможет мне Сила! - произнесла Ирис. В лаборатории ее уже поджидал Вайенс и еще один человек, оказавшийся парикмахером. Он поправил Ирис стрижку и Вайенс остался доволен и больше не орал; с такой прической лицо Ирис, отдохнувшей, принявшей душ, посвежевшей, принимало более изысканный, экзотический вид. - Ты очень красивая, - тихо произнес он, пока она рассматривала себя в зеркало, поправляя черные блестящие пряди и челку, клином спускающуюся к переносице. Ее белое личико с яркими изумрудными глазами, с темными ровными бровями привлекала к себе внимание. Такую женщину трудно игнорировать, да... - Спасибо, - холодно ответила Ирис. Та поспешность, с которой Вайенс велел ей навести марафет, говорила лишь об одном: все произойдет именно сегодня. - Теперь о деле, - произнес Вайенс серьезно, как только парикмахер, собрав свой инструментарий, исчез за дверью. - Сколько доз сыворотки ты можешь сделать за день? - Одну, максимум две. - Так мало?! - Это тебе не варенье сварить, - огрызнулась Ирис. Вайенс в досаде прикусил губу, и она поняла, что он лихорадочно ищет способ как-то избежать ее убийства, и не находит его. Сыворотка была ему нужна; необходима, как воздух! Она давала такие надежды, рисовала такие перспективы! Она открывала перед Вайенсом практически безграничную власть, и забудь он о своем плане, этой сыворотки у него было бы вдоволь, но... Безумие, зовущееся страстью, ставило на другую чашу весов одну-единственную фигуру, белую королеву, и эта чаша перевешивала все. Вспоминая о Еве, о ее тонком теле, о ее походке, улыбке, Вайенс словно с цепи срывался, и все мысли о Силе разбивались вдребезги. Еву он жаждал больше Силы, больше власти, больше всего того, что обещал ему разум. - Хорошо, - с трудом произнес он; на его лице были написаны все его внутренние метания, вся борьба, и Ирис даже дышать перестала, лелея надежду, что он все же передумает, отменит свой гнусный план, и предпочтет Силу, и сохранит ей, Ирис, жизнь, но... он с трудом взял себя в руки и сделал выбор. - Хорошо. Делай, сколько успеешь, - взгляд его скользнул по цилиндрам с плавающими там бесполезными, бессильными теперь клонами, и в его глазах появилось больше уверенности. - К вечеру приведи себя в порядок, мы летим на светский прием. - Куда?! - Устраивает Акбар, по поводу победы при Биссе, - сухо ответил Вайенс, пряча глаза. - Думаю, там будет и Ева. Не сможет не быть, - Вайенс нервно дернулся и замолчал конец фразы, но Ирис отлично поняла, что Ева там будет потому, что и Вейдер туда приглашен. Дело принимает опасный оборот. - Там ты выполнишь свою миссию. - А потом? Вайенс, кажется, был готов к этому вопросу. Его речь звучала плавно и спокойно, и это говорило о том, как долго и тщательно он ее репетировал. - Потом я устрою тебя здесь, - великодушно ответил он, - Ты будешь готовить мне сыворотку, и если хорошо себя будешь вести, проживешь долгую счастливую жизнь и ни о чем не пожалеешь. Да, так я тебе и поверила, мрачно подумала Ирис. В его словах было только естественности, что она , пожалуй, могла бы ему поверить, если бы не чуть теплящаяся в ней Сила... Неужто нужно так много времени, чтобы последние рдеющие искры потухли навсегда?! - Но а пойду-то я в чем? - произнесла Ирис, чтобы как-то заполнить неловкую тишину и не выдать своего недоверия. - И в качестве кого? Кто б меня туда пригласил? - Я все продумал, - ответил Вайенс, с трудом сдержав вздох облегчения. Кажется, его ложь была проглочена! - Ты отправишься со мной, в качестве обслуживающего персонала или, скажем, адъютанта... Адъютанта, молнией вспыхнуло в мозгу Ирис, и всплыло видение бледного лица ее недавней знакомой, удивленного, со сбившейся клинообразной гладкой челочкой на вспотевшем лбу, с ярко-красным, как вишенка, округлившимся ротиком... - А там, на приеме, ты не обязана будешь представляться каждому, - продолжал Вайенс. - Затеряешься между гостей и сделаешь свое дело. - А платье? - А что, это проблема - найти платье? Какое ты предпочитаешь? Кажется, Вайенс решил прихвастнуть своей могущественностью, и сделать широкий жест. Ирис на миг прикрыла глаза, словно ребенок, загадывающий желание. - Хочу длинное вечернее черное платье, - ответила она, - и алый палантин. - К вечеру оно у тебя будет! - пообещал Вайенс. - А ты пока подумай, что ты скажешь Еве. Что сказать Еве! Сказать, что Дарт Вейдер был с нею, что он провел с ней ночь? Нет, немыслимо, невозможно! Но именно этого требует от нее Вайенс... Ложь или жизнь. Впрочем, правда тоже равна смерти. И финал один. ********* Все разворачивалось именно так, как и предполагала Ирис. К вечеру были готовы три препарата сыворотки - третий пузырек Вайенс буквально выжал из Ирис, стоя у нее над душой и подгоняя ее, - и ее роскошное вечернее с открытой спиной платье. Примерив его, накинув на плечи палантин из алого шелка, Ирис, глядя на себя в зеркало в полный рост, даже замерла от своей собственной ослепительной красоты, исполненной, однако, чего-то зловещего. Вайенс, зайдя ей за спину, собственноручно повесил ей на шею тонкое изящное колье, сверкнувшее россыпью чистейших бриллиантов, и у Ирис мурашки по спине побежали. - Ты ослепительна, - прошептал Вайенс, и его горящие восторгом глаза отразились в зеркале рядом с ее темными, чуть печальными глазами. - Моя черная королева... Ты совершенна, ты прекрасна, ты так хороша, что будь я Вейдером, я бы соблазнился на тебя. Теперь да, наверное. - И не мечтай, - грубо ответила Ирис. - Я даже не попытаюсь к нему приблизиться. Вайенс пожал плечами, однако, испытав некоторое разочарование. Если бы события начали вдруг развиваться по этому сценарию, все было бы намного лучше и проще, но... - В разговоре с Евой не упоминай ни моего имени, и Риггеля вообще! - поучал Вайенс, заботливо оправляя колье, волосы Ирис. - Для нее ты - тайно проникшая на бал любовница Вейдера, понимаешь? Он или привез тебя тайком, или ты сама пробралась, чтобы увидеться с ним. Ах, вот даже как. Ирис усмехнулась, потешаясь над собой. Все вопросы, которые могла задать Ева, и изощренные ответы на которые мучительно искала Ирис, усложняя грубый схематичный план Вайенса, он решил до смешного просто. Ева поверила бы даже вуки, если б к своей лжи волосатый негодник добавил всего один штрих: этой встречей мы с тобой, милочка, обязаны Дарту Вейдеру. Он сам привез меня сюда. - Гениальность в простоте, - пробормотала она. Все-таки, Вайенс гениален, этого отрицать нельзя. Его грубые, словно сколочены из старых досок, планы-мосты работают, и они очень надежны. Главное, положить доску в нужном месте... - Ну, давай, переодевайся! - скомандовал Вайенс, вдоволь налюбовавшись красотой Ирис. - Оденься как-нибудь неприметнее, и возьми сумку побольше. Свои вещи понесешь сама. ********** Прием обещал быть ослепительным. Это становилось ясно еще в ангарах, куда стекались корабли всех приглашенных. Так много важных чинов, генералов и такой многочисленной свиты Ирис не видела даже в Империи. Впрочем, встречающих тоже было немало. Целые легионы солдат, вытянувшихся в струнку, приветствовали гостей и отдавали честь героям, выигравшим такую важную битву при Темном Биссе. - Смотри! - Вайенс, по левую руку от которого шла Ирис, толкнул ее в бок, и Ирис увидела Еву. Та прибыла на приём отдельно от Вайенса, со своими сопровождающими. Этот факт не остался незамеченным, и злые языки уже поговаривали о разладе между ними. Пусть! Этот вечер все изменит. Ирис была одета в облюбованный ею наряд - куртка, ботинки, свитер, - и лайтсайбер удобно прятался под тонкой кожей ее одежды. - Первая часть праздника будет скорее похожа на совет, что-то в этом роде, - продолжал Вайенс. - А позже, когда все обсудят и посчитают, будет бал. До него посидишь в моих апартаментах, и я вызову тебя, когда будет можно. Там будет твой выход. После тебе надо будет скорее скрыться, - Вайенс улыбнулся, понимая, что Ирис без него беспомощна, и никуда она не денется. Без его покровительства она даже сбежать не сможет, а если попытается, то ее задержат, и... впрочем, тут палка была о двух концах. ************************ Ева, оправив шелковое нежно-розовое длинное узкое платье, укутав плечи серебристым мехом, шагала по ковровой дорожке к залитому светом залу. Праздничный гул приятно бодрил, щекотал нервы, и предвкушение, предвкушение встречи, уносило на седьмые небеса от счастья. Ева ждала этого дня долго. Нет, не конкретно этого приема, и не этого листка в календаре. Она ждала повода, который мог бы позволить Дарту Вейдеру оставить ненадолго свою мрачную страсть - войну, - и прилететь к ней, к Еве. Получив конверт с приглашением, еще даже не открыв его, Ева уже знала, что в нем, и знала, что эта весть означает скорую встречу. Занимаясь текущими делами планеты, оставаясь внешне спокойной, Ева готова была петь, ликовать. Думая об этом, представляя, она краснела, и на ее губах расцветала улыбка. Она стала ужасно рассеянной, и где-то оставила лайтсайбер императора. Она могла поклясться, что он лежит на ее столе в кабинете, но его там не оказалось. Впрочем, не все ли равно! Жесткая рука поймала ее под локоть, и Ева ахнула, чуть не упав. Она была остановлена прямо перед лестницей, и человек, поймавший ее, буквально сдернул ее, поставившую было ногу на ступеньку. Она обернулась, счастливая мечтательная улыбка сползла с ее лица. Это был Вайенс, разумеется. Ради праздника он приоделся в парадную белую форму, и даже его изуродованное лицо, прикрытое искусно выкроенной полумаской, выглядело приятно — если бы не выражение бесконечной ненависти в его глазах. - Вы! Вместо ответа Вайенс принудил ее взять его под руку , и далее по лестнице они поднимались вдвоем. - Куда это вы собрались без меня, милая, - произнес он, сжимая ее локоть словно тисками.- В глазах общества вы моя невеста, так что извольте соблюдать этикет. - Еще чего, - ответила Ева, с удивлением глянув на него. - Вы с ума сошли? Я вам не раз, и не два говорила, что нам лучше разорвать этот нелепый договор, пока этого не сделал кто-нибудь другой, - Ева многозначительно помолчала. - Согласитесь, и вы избавите себя от позора. - Это вы на Лорда Вейдера намекаете? - по лицу Вайенса, прикрытому маской, скользнула неприятная усмешка,и он похлопал Еву по руке, словно наездник норовистую лошадь. - Я бы не делал таких смелых заявлений от его имени. Если бы он желал, он бы дано все исправил, не так ли? Однако, он не торопится. Значит, его все устраивает. А раз так - вы ему не очень-то и нужны. А вот мне - очень. И потому я повторю свое предложение - входите за меня, Ева. - Прекратите ваши гнусные инсинуации. Так препираясь, они вошли в зал, где, собственно, и планировалось проведение официальной части вечера. Вероятно, там бы Ева и вырвалась, убежала от Вайенса, если бы их не окружили поздравляющие, высказывающие свое восхищение Вайенсу - а его безупречный белый китель украшала новая орденская планка, - и бегство стало неудобным. Еве пришлось остаться рядом с принимающим поздравления Вайенсом, она даже улыбнулась в ответ обращенным и к ней поздравлениям - леди Ева, ваш жених, он просто герой, поздравляем! - но сама продолжила искать глазами знакомую темную фигуру в толпе. Дарта Вейдера не было; прислушиваясь к взлетающим, словно легкие бабочки шепоткам, Ева расслышала "был ранен", и у нее тоскливо заныло на сердце. Ей было больно оттого, что рана вновь украшает тело, которого касались ее руки, и кожа, когда -то полыхающая от страсти под ее ладонями рассечена уродливой рваной красной полосой. Разумеется, Дарт Вейер справился со своим недугом, иначе и быть не могло, но Еве причиняла боль даже сама мысль о его немощи. И к этому чувству примешивалось другое, чувство свербящего беспокойства, страха, что он не придет. Что его не будет сегодня тут, и что она вынуждена будет зря терпеть эти утомляющие суету и шум, да еще и в компании с Вайенсом. Вот где мука. - Дарт Вейдер, - произнес где-то в стороне голос, полный восхищения и страха, и Ева встрепенулась, обернулась на шум, который нарастал лавинообразно, наполняя зал осторожными боязливыми шепотками. Если бы Вайенс не стиснул до боли ее пальцы, она бы вырвала у нео свою руку и бросилась бы бежать, но этого не произошло. - Ведите себя прилично! - зло прохрипел он, стискивая ее талию. К его удовольствию, все внимание было приковано к ситху, и никто не увидел, как Ева едва не оттолкнул своего так называемого жениха. - Пустите! - потребовала она, стараясь освободиться, привстать на цыпочки и рассмотреть Темного Лорда, но Вайенс держал ее настойчивее. - Вы теряете лицо! - Это вы теряете лицо, и мне до этого нет никакого дела! Толпа расступалась перед шагающим Вейдером, и Ева, наконец, увидела его. Казалось, он шел к ней целенаправленно, то ли увидев ее в толпе поверх голов, то ли чувствуя ее, ощущая, как источник света. Их глаза встретились, и Ева замерла. Казалось, ей не нужно было даже слушать его, чтобы понять, что он хочет сказать. Его мысли, его чувства, его желания были ей понятны и слышны так же ясно, как если бы это были ее собственные мысли. Казалось, его рука касается ее щеки, лаская. Ева ощутила даже нетерпеливую страстную дрожь этого прикосновения, и ее щеки вспыхнули. От прикосновения его страсти она почувствовала слабость и тяжело оперлась на руку Вайенса. И чем ближе подходил Вейдер, чем меньше людей разделяло их, тем сильнее ощущала Ева его жадные, нетерпеливые прикосновения, которые уже с трудом выдерживала, и от которых у нее подкашивались ноги и кружилась голова. - Леди Рейн, - произнес Вейдер, останавливаясь прямо перед парой Вайенса и Евы. - Генерал Вайенс. Глаза Вейдера скользнули по лицу Вайенса, прикрытому маской, и лицо ситха выразило некоторое удивление. - Вот как, - произнес он. - Вы ранены? - Как и вы, - парировал Вайенс. - В битве при Биссе, помните? Мы встречались. - Ах, да. Припоминаю, - ответил ситх, чуть усмехнвшись. - Мы с Люком пересекались с вами. Ситх чуть отступил в сторону, и Ева заметил, что он не один. Вместе с Темным Лордом был его сын, с интересом глазеющий на женщину, поздороваться с которой подошел его отец. Казалось, от Люка не укрылась нетерпеливая страсть, исходящая от его отца, и он казался смущенным. К тому же, присутствующие называли Еву невестой человека в маске, что делало ситуацию довольно щекотливой. Поэтому он поздоровался очень сдержанно, и поспешил отступить. - А вы здесь... - произнесла Ева, наконец, полувопросительным тоном. Вейдер вновь перевел взгляд на нее, и она почувствовала, как ее колени новь вздрогнули. - Я здесь уже неделю, по личному приглашению Акбара, - ответил Вейдер глухо. - Вы, наверно, знаете, что атака на лабораторию Императора была успешной, но сам Бисс остался неприступен. Он без труда держит оборону, и я не вижу в ней бреши, которой мы могли бы воспользоваться. Так что для меня этот прием всего лишь очередной военный совет. Вы же знаете, я равнодушен к светским приемам. А вы? - Насколько я знаю, нам поручено увеличить добычу руды, - ответила Ева просто таки деревянным голосом. - И мы сделаем все для победы. Вейдер чуть наклонил голову в знак почтения и еще раз взглянул в лицо Вайенса. - Я прошу меня простить, дела, - произнес он, наконец, и, отведя свой горящий взгляд, просто отошел прочь. Люк, отвернув пылающее смущением лицо, торопливо последовал за ним, и Вайенс, торжествуя, наконец-то смог перевести дух. Ева осталась рядом с ним; ее тело было вялым и слабым, и она уже не пыталась вырваться. На лице ее застыло безразличное выражение и Вайенс ликовал. Ее побледневшие губы, ее ставшие вдруг влажными ладони он объяснил жесточайшим ударом, что, по его мнению, Вейдер нанес ей, так холодно поприветствовав и быстро отойдя. Он даже не попытался увести Еву с собой, а она, наверное, ждала! - Что с тобой? - спросил Вайенс, скорее почувствовав ее беспокойство, чем увидев его на ее бледном лице. - Мне нехорошо, - ответила она. - Давай отойдем, я присяду. - Вот черт. Но нам нужно идти! - Всего на минутку. Я могу посидеть одна, а потом я догоню тебя. Вайенс отыскал глазами фигуру Вейдера. Он удалялся, шаг за шагом уходил от Евы, без колебаний, не оглядываясь, и его высокую темную фигуру заслоняли нарядные гости. - Хорошо, - решился Вайенс. - Присядь здесь. Я сейчас вернусь, хорошо? Ева лишь кивнула, пряча от него глаза, и он почти бегом направился сторону лестницы. Самое врем выпускать на сцену Ирис. Ее рассказ нанесет смертельную рану в сердце Евы! ********* Ева огляделась. Ночной свет, пробиваясь между не до конца задернутыми тяжелыми шторами, длинными светлыми прямоугольниками лежал на полу. Вейдеру отвели поистине шикарные, королевские апартаменты. В полумраке поблескивали золотым тиснением шелковые бордовые обои, лакированные точеные ножки изящной мебели. Интересно, присаживался ли Вейдер хоть в одно из этих кресел, работал ли за роскошным письменным столом черного дерева? Наверное, да. Ева провела ладонью по полированной поверхности. Если для кого-то это были изящные вещи, предметы роскоши, то для него это были просто удобные стол и стулья. Ева сделала еще несколько шагов, совершенно беззвучных, потому что их заглушал толстый ворсистый ковер. Шлейф ее длинного платья тянулся за ней, как длинный блестящий хвост. Его покои она нашла без труда. Просто задала вопрос одному из людей, обслуживающих праздник, и он проводил ее до дверей. - Леди Рейн, - на миг приоткрылась дверь, блеснув лаком, и из золотого света коридора в полумрак шагнул Вейдер. Лицо ситха было спокойно и бесстрастно. Прикрыв за собой дверь, отрезав шум и свет, он прошел к Еве, и встал перед нею, заложив руки за спину. Даже для такого видного события, как прием, и не где-нибудь, а в самом сердце Альянса, Вейдер не изменил себе, и пришел в своей обычной одежде темного джедая. - Лорд Вейдер, - Ева церемонно склонила голову, опустив ресницы. Нежное прикосновение Силы к ее щеке, которое она почувствовала в зале, казалось, повторилось. Вейдер молча любовался женщиной, и, казалось, совсем не отдает себе отчета в том, что невидимая взору Сила обводит овал ее лица, отводит от блестящих губ тонкие лучики волосинок, вспыхивающих в ночном серебряном свете. И она просто шагнула ему навстречу. И он тоже шагнул к ней, и молча сгреб в охапку ее тонкое тело. Стащив с ее плеч роскошную накидку, он швырнул одежду на пол и прижался лицом к телу Евы, к ее тонкой шее, вдыхая ее аромат. Его руки обнимали ее, несколько грубовато и жадно, сминая одежду. Он держал ее, словно растрепанный букет цветов, зарываясь в него лицом, целовал и вдыхал запах жизни, и не мог надышаться. Ее тонкие руки обхватили его шею, и Ева, ни слова не говоря, покрывала его лицо поцелуями. Незачем было говорить. Все и так было понятно. Проводя по ее щеке рукой – как долго он мечтал об этом, и как часто представлял сегодня, - покрывая ее шею, лицо жадными поцелуями, Вейдер добрался до ее губ, и у Евы зашумело в голове от Силы, стремительно хлынувшей в ее тело с его горячим дыханием. Целуя его твердые губы, ей казалось, что он улыбается. - Я хочу тебя, - произнес он хрипло, с каким-то юношеским пылом, и она тихо рассмеялась, проводя пальцем по его щеке, рассеченной шрамом. - Я скучал по тебе. Раскидав блестящие шелковые подушки с кистями, содрав с кровати покрывало, Вейдер бросил в белые простыни Еву. На пол полетела его одежда, пояс, стукнул рукояткой о ножку кровати сайбер, и Вейдер, склонившись над лежащей женщиной, осторожно провел по ее телу рукой, от груди до живота, разглаживая блестящую ткань ее платья. Узкое платье женщины было не так-то легко снять, и Вейдер рванул тонкую ткань, разорвав платье до самого пояса. Ему нравилось всякий раз извлекать женщину из ее блестящей змеиной шкуры, и ее платье вскоре отправилось вслед за его вещами на пол. Ева выгнулась дугой, подставляя свое тело под его ласкающие руки и жадные поцелуи, чуть постанывая, когда его губы накрывали остренькие пирамидки ее сосков, и его язык приятно щекотал чувствительную кожу. Под ее ладонями его напряженная спина вздрагивала, и казалось, он едва сдерживается, чтобы не наброситься на женщину тут же, сию минуту, и не растерзать ее. Он просунул свои ладони меж ее бедер, в самом мягком, самом чувствительном месте, и развел ее ноги. В этом вкрадчивом, осторожном прикосновении был какой-то особенный, очень интимный эротизм, куда больше, чем в откровенной ласке. Может, потому, что, глядя на ситха, никто и предположить не мог бы, что он способен прикасаться так нежно и бережно. Его губы скользнули по внутренней стороне ее бедра, покрывая кожу поцелуями, от колена и вверх, вверх, до самого нежного и чувствительного места, до атласной впадинки. Ева ахнула и вздрогнула, и его рука накрыла чувствительный треугольничек меж ее ног, а губы Вейдера прикоснулись к вздрагивающему животу женщины. Лежа рядом с Евой, лаская женщину рукой, он заставлял ее стонать и извиваться, его губы, целуя, заглушали ее стоны. Ее раскинутые руки терзали, мяли постель, и если б Ева положила свою руку на плечо Вейдера, тот рисковал быть украшен целой сетью царапин. Прикасаясь к женщине, он раздразнивал ее, распалял ее страсть, и всякий раз убирал руку, как только Ева пыталась заставить его проникнуть в себя. - Пожалуйста, - выдохнула она, приоткрыв затуманенные глаза. – Пожалуйста! Вейдер, растянувшись на боку рядом с Евой, обхватил женщину за животик и придвинул к себе, прижав спиной к себе. - Да? – спросил он, покусывая Еву за шею, за чувствительное место за ушком. - Да, да! Он вошел в нее осторожно, прижавшись к ней животом, бедрами, и Ева приподнялась на локте, двигаясь ему навстречу. Из ее груди вырвался вздох удовлетворения, и женщина начала двигаться сама – быстро, сильно. Кажется, Вейдер раздразнил ее очень сильно. Даже его рука, которой он пытался удержать ее за бедро, не смогла заставить ее двигаться медленнее. Нет, так не пойдет! Так все кончится очень быстро – а впереди целая ночь! - Змея! – он провел ладонью по ее гибкой, чуть влажной спине, меж лопаток, и навалился всем телом на нее, перевернув женщину на живот. Ева, протестуя, забрыкалась, но справиться с Вейдером, конечно, не смогла. Он, приподняв ее бедра, принудил ее подняться, опершись на колени, и, положив руку на ее поясницу, стал двигаться сам, осторожно, медленно. Проникновения стали глубже, Ева стонала и выгибала спину под его руками, а он то убыстрял свои движения, то почти останавливался, прикасаясь к женщине Силой, и вырывая из ее губ самые громкие крики и почти животные беспомощные стоны. Наконец, его движения стали сильными, резкими, почти грубыми, а проникновения максимально глубокими, и Сила проходила через тело Евы практически беспрестанно, почти сведя ее с ума. Наслаждение было подобно взрыву, горячая волна сладких спазмов накрывала живот, и телом женщины овладело удивительное чувство наполненности. Вейдер, на миг замерев, стиснул бедра женщины так сильно, что наутро на них наверняка останутся синяки. Наслаждение заставило его перестать дышать, и, казалось, даже сердце замерло на этот миг, а руки сжимали, тискали бедра женщины. Потом, свалившись в измятые простыни, любовники долго отдыхали, и их руки, переплетя пальцы, лежали в подушках. Ночь, казалось, длилась вечно. В темноте, очнувшись от дремы, один из любовников находил другого, и губы их снова сливались в поцелуях, руки переплетались в объятьях. И ласки были медленными, ленивыми, потому что тела устали и были пресыщены, а страсть и возбуждение в сердцах все никак не успокаивались. И на постели вновь разгоралась страстная возня, и стоны и горячее дыхание наполняли комнату. - Нам завтра нужно будет снова идти в Совет. - Я помню. - Хватит! - Нет! ********************* Вайенс тоже провел бессонную ночь, но, разумеется, совсем не по той же причине, что Ева, и, одновременно, по той же. Ему казалось, что Ева не смотрит на Вейдера. Что она не видит его. Что она ни разу даже не попыталась приблизиться к нему, и между ними нет ничего, кроме того полуофициального диалога, сухого, как бумага. Как бумаги, о которых они говорили… Затем Вейдер откланялся и отошел, и больше Вайенс его не видел. И Ева все время была с ним, и даже держала его под локоть. И Вайенс улыбался всем, кто подходил к ним с Евой, и его распирало от гордости и злорадства. В тот момент он окончательно утвердился в своей мысли о том, что Ева не думает больше о Вейдере… Он не заметил, как ушла Ева. Когда они с Ирис пришли в зал, Ева испарилась, ускользнула, исчезла. - Ну, и где она? - шипела Ирис сквозь зубы. Ее красота не могла остаться незаметной, мужчины начали обращать на нее внимание и раскланиваться с нею, и она была вынуждена им улыбаться. Пробежав глазами толпу, почувствовав укол недоброго предчувствия, Вайенс увидел Вейдера – тот, скрестив руки на груди, о чем-то разговаривал с сыном, и, кажется, разговор у них был серьезный и долгий. Люк, доказывая что-то отцу, по-мальчишески горячился, размахивал руками. Можно даже было поспорить о том, о чем они говорят. Наверное, Люк негодует, что Вейдер отказался от очередного предложения Акбара, или что-то в этом роде. Присутствие Вейдера, его расслабленная поза - было очевидно, что он никуда не собирается и не торопится, - успокоили Вайенса. Спросив у кого-то о Еве, Вайенс услышал в ответ, что ее видели где-то на балконе, откуда было хорошо видно салют. - Жди меня тут, - велел он Ирис и ринулся на поиски, оставив женщину наедине с тут же окружившими ее поклонниками. К Вейдеру подошла еще и Лея и взяла отца под руку. Накрыв ее ладонь своей рукой, Вейдер улыбнулся, и его страшное лицо с желтыми глазами приобрело белее человеческий вид. Он с близнецами двинулся куда-то в сторону. Вайенс перестал беспокоиться на его счет… Но и в комнате Евы он не нашел ее. Никто ему не открывал. Прислушавшись к тишине внутри, Вайенс понял, что никого там нет, и сердце его вновь почуяло недоброе. Когда праздник начал затихать, группы гостей поредели, а Ева так и не появилась, Вайенс, теряя остатки самообладания, бросился в крыло здания, где, располагалась комната, отведенная Вейдеру. Ему указали дверь в апартаменты ситха, и Вайенс, еле переведя дух, одернув одежду, приведенную в беспорядок, пока он бегал между гостей, положил руку на ручку двери, и… Он не постучал. Он не посмел. Прислушиваясь к тишине, он склонялся к плотно закрытым дверям, и ему слышались какие-то звуки. Кажется, у Вейдера кто-то был. Вайенс провел всю ночь, шагая по галерее. Он все еще надеялся, что Вейдер появится один и откроет свою дверь, но с каждым мигом эта надежда таяла. Снова и снова подходя к двери, Вайенс прижимался к ней, словно животное принюхивался, стараясь уловить аромат Евы, просочившийся в какую-нибудь микроскопическую щелку, и из глаз его лились слезы. Он уверен был, что Ева там. Под утро он задремал прямо на лестнице. Точнее, это был не сон, а какой-то коматоз, смешанный из дремы, лихорадочного возбуждения, обрывков мыслей и боли. Звук открываемой двери заставил его встряхнуться, Вайенс в один миг оказался на ногах, и Ева, выходящая из комнаты Вейдера, столкнулась с ним нос к носу. Кажется, она тоже не спала всю ночь. Ее глаза покраснели и веки чуть припухли. И еще – от нее пахло. Обострившимся обонянием, как зверь, Вайенс учуял, что от Евы исходит тонкий запах интимного свидания, запах возбуждения и сладкого пота, и Орландо изо всех сил сжал зубы, чтобы не разораться в истерике тут же, на лестнице. - Как ты могла! – выдохнул Вайенс, сжимая кулаки, и лицо его побагровело от стыда, отчаянья, и подступивших к глазам слез. Кажется, одна капля предательски упала с ресниц, и Вайенс почувствовал, как все его лицо дрожит и горит от стыда. Ева, в утренних сумерках похожая на осенний бессмертник, красивый, яркий, но совершенно растрепанный цветок, с нескрываемой издевкой глянула на Вайенса. Кажется, она позабыла свою бесстрастную ледяную маску на подушке Вейдера, и на Вайенса смотрели совершенно бесстыжие, развратные глаза, а на таких строгих обычно губах блуждала довольная улыбка. Кажется, Ева даже покраснела и прикусила губку, вспомнив что-то из прошедшей ночи, но это была краска не смущения, нет. И она совершенно не смущалась от того, что Вайенс застал ее у дверей Вейдера. Ева кутала плечи в свою меховую накидку, но Вайенс не мог не заметить, что платье на ней порвано, но и это не трогало ее. Сейчас ему казалось, что его отчаяние и боль, которую она причинила, только забавляют ее. - Я говорила вам об этом, - холодным голосом, так не вяжущимся с ее видом, произнесла она. – Я говорила, что люблю Дарта Вейдера. И так будет всегда. Вы настаивали на наших отношениях – что ж, пожинайте теперь плоды вашей глупой настойчивости. Или отступитесь; я еще раз предлагаю вам разорвать наше соглашение. - Чтобы ты досталась ему?! – взревел Вайенс, замахиваясь. Но, разумеется, он не посмел ударить, хотя Ева и подставила ему с готовностью щеку. При этом из глаз ее исчезла мечтательная томность, и они снова стали обычными – яростными и холодными, и улыбающиеся губы, красные от ночных поцелуев, превратились в тонкую узкую белую полоску. - Что?! Нет?! – злым голосом произнесла она, внимательно рассматривая дрожащее мокрое лицо Вайенса. По его щекам слезы уже прочертили блестящие дорожки, он рыдал, не скрывая своих чувств. – Вот поэтому-то я и пошла к нему. Ева, оправив накидку, запахнув ее поплотнее, чтобы не так бросалось в глаза ее разорванное платье, отвернулась от Вайенса, и быстро покинула лестничный пролет, оставив его одного беспомощно плакать от ревности и бессилия, и в ярости кусать себе пальцы. И все-таки, он любил ее… Любил эту чертову девку Вейдера, эту проклятую стерву! Вернувшись в свою комнату, он застал там Ирис. Нимало не смущаясь, женщина улеглась спать на его постели, и спала она обнаженной. Осторожно присев на краешек кровати, Вайенс некоторое время сидел молча, разглядывая ее спокойное лицо, и по щекам его текли слезы. Он осторожно поправил на ее плече одеяло, и она мгновенно проснулась, словно ожидала этого прикосновения всю ночь. Одного взгляда ей хватило, чтобы понять, что произошло. - Она была с ним? - быстро спросила она. Вайенс лишь кинул. Внезапно Ирис вдруг нестерпимо стало его жаль. Его одержимость, его боль, его жгучее, разрывающее отчаяние словно передались ей, и она на миг ощутила всю глубину пожирающей его страсти и страдания. Это они день за днем разрывали его душу; это именно они, а не кровь Императора и не Сила сводили его с ума; это именно его безответная, всепожирающая страсть нашептывала ему в уши безумие, и он делал все, чтобы умилостивить своего бессердечного, беспощадного, глухого к его мольбам священного идола - Еву... - Так даже лучше, - жестко произнесла Ирис. - Поверь мне. Теперь ее рана будет еще глубже. Этой ночью он любил ее; каково же ей будет знать, что следующей ночью он, возможно, будет любить другую? ******** С самого утра Вайенса не было видно. Кажется, он даже не выходил к завтраку, к обеду он тоже не появился, и все бальные развлечения прошли без него. Ева даже ощутила легкий укол совести за то, что была к нему так жестока. Но воспоминания о ночи, о тяжести тела Темного Лорда, о прикосновениях его страсти мгновенно исцеляли Еву от этого недуга. В своих мечтах она воспаряла к небесам, и любой взгляд, брошенный в сторону темной фигуры Вейдера, двигающейся среди гостей, наполнял негой ее уставшее тело. К тому же Вейдер, сохраняя совершенно невозмутимое выражение на лице, вздумал немного пошалить. Казалось, Лорд, стоя и разговаривая с кем-либо, Силой прикасается к Еве, ласкает ее шею, гладит плечи, и Ева вздрагивала от каждого тонкого ощущения на своей полыхающей коже, вынужденная продолжать разговор с кем-либо, и ощущая вкрадчивое прикосновение к своему вздрагивающему животу. Чтобы хотя бы немного успокоиться, Ева зашла в одну из кабинок для гостей. Там, в персональной полутемной небольшой комнатке отдыха, был столик с прохладительными напитками, так необходимыми Еве в данный момент. Так же там можно было уединиться, присесть, привести в порядок мысли и чувства. Ева, опустившись на удобный диванчик, почувствовала, как Сила покидает ее, и больше не ласкает ее разгоряченное тело. Может, у Дарта Вейдера наметился серьезный разговор, во время которого просто недопустимо крутить и теребить соски своей любовнице. А может, он просто потерял ее из виду. Ева залпом осушила стакан воды и закрыла горящее лицо руками. Сердце ее колотилось, и она счастливо рассмеялась, прижав ладонь к горящим губам. В дверь тихонько стукнули, и почти сразу, не дожидаясь ответа, в комнатку проникла яркая темноволосая женщина в черном вечернем платье и в алом палантине, и поспешно закрыла за собой верь. - Не помешаю? - произнесла она, присаживаясь к столику. Ева была слишком в хорошем настроении, чтобы протестовать. Она согласно кивнул головой, соглашаясь, и девушка, расправив на диванчике свои юбки, выдохнула и протянула руку к напиткам. - Кое-кто бывает чересчур назойлив, - заметила она, как б давая объяснение. - Ирис. Меня зовут Ирис. - Ева, - представилась Ева просто. Девушка, ярко-красными губками потягивая напиток через соломинку, чуть сощурила изумрудно-зеленый глаз. - Кажется, виделись, - произнесла она, чуть улыбнувшись. - Не припомню, - с долей удивления ответила Ева. - Ну как же, - Ирис отодвинула в сторону бокал и теперь смотрела на Еву прямо, не мигая. От этого пронизывающего, внимательного взгляда Еве стало как- то не по себе, и она внутренне напряглась, сама не понимая отчего. - Утро, метель, улетевший журнал, - продолжила Ирис, все так же улыбаясь, и Ева узнала ее. - Не может быть! - воскликнула она удивленно. - Это вы! Но как вы здесь..? В самом деле, перемена была разительна. Серое, бесформенное, измученное существо превратилось в блестящую яркую красавицу, одетую с таким шиком. Одна из низшего обслуживающего персонала сегодня развлекалась с генералами и губернаторами, и кое-кто даже волочился за ней. Это было невероятное перевоплощение, и Ева была поражена. - Скажем так, я встречаюсь с одним очень важным человеком, - с усмешкой произнесла Ирис. - Мы прибыли сюда вместе. Он меня привез сюда. - Вот как? - произнесла Ева. - Кто это? Он с Риггеля? Ирис поморщилась. - Пожалуй, я сохраню его имя в секрете, - ответила она. - Ему бы не понравилось, если я всем рассказывала о наших отношениях. - Понимаю, - протянула Ева. Ирис поднялась и, пройдя к двери, чуть приоткрыла ее. С минуту она выглядывала, рассматривая людей, проходящих мимо, прислушивалась к разговорам, доносящимся снаружи. - Мастер Люк Скайуокер, - произнесла она вдруг. - Такой милый, славный молодой человек. Даже не верится, что он сын Лорда Вейдера. Они ничуть не похожи, ни единой чертой, ну, разве что цветом глаз... - Что, простите? - прошептала Ева. На мгновение ей показалось, что ее сердце остановилось. Вот оно! - Их глаза, - повторила Ирис, возвращаясь на свое место. - Они голубые. У обоих. Внимательный оценивающий взгляд Ирис словно проникал Еве в душу, и на миг ей показалось, что черноволосая красавица изучает ее. Да она специально пришла посмотреть на Еву! Так смотрят только на соперниц. Сжав всю свою волю в кулак, Ева упрямо наклонила голову. - Вы знакомы с мастером Люком? - с нажимом произнесла Ева. - С ними обоими, - беспечно ответила Ирис. - После битвы за Бисс мы... познакомились. И Мастер Люк, и Дарт Вейдер были ранены, и я за ними ухаживала. У Лорда Вейдера ранение на боку, вот тут, - Ева с содроганием вспомнила грубую полоску неровно сшитой плоти под своими пальцами. - Вообще, эти джедаи и ситхи такие загадочные существа, - продолжила Ирис. - Нет, правда. Это что-то необычное. Вообразите себе, они могут читать чужие мысли! Я уже промолчу о молниях сил, ну, о них все слышали, пожалуй, но это не отменяет того, что это чудо, не так ли?! А еще, - голос Ирис стал вкрадчивым, - они могут прикасаться, не касаясь руками, - глаза Ирис затуманились, в них промелькнуло что-то личное, какое-то сокровенное воспоминание. - Вы знаете, что такое прикосновение Силы? Тот, кто испытал его, никогда не будет прежним. Это прикосновение мучает и ласкает. Ситхи заставляют страдать и наслаждаться им; они касаются еще и еще, заставляя кричать и доводя до умопомрачения. И так несколько часов к ряду, - Ирис смотрела прямо в глаза Еве, и в ее зрачках танцевало пламя. - Два часа непрекращающегося оргазма, два часа пытки, два часа страсти. Ситхи умеют дарить свою Силу и страсть. Ева, не помня себя, поднялась на ноги. В ушах ее звенело, во рту было сухо. - Вам плохо? - голос Ирис, казалось, выплыл из небытия, и Ева чуть качнула головой. - Нет, - услышала он свой голос, какой-то чужой и мертвый. - Просто здесь душно. Благодарю за беседу. Я, пожалуй, пойду. Мир раскачивался. Мир танцевал под ее ногами, то и дело стараясь опрокинуть Еву, но она, упрямо сцепив зубы, шла и шла вперед. Ей нужно было дойти. Ей нужно было спросить. Казалось, Вайенс ждал ее. Зайдя к нему в комнату, Ева аккуратно прикрыла за собой двери и обернулась к нему. Она больше ничего не видела, кроме его белоснежной фигуры, замершей посреди комнаты, и его горящих темных глаз. Стоя вполоборота к Еве, отвернув от не покалеченную половину лица, Вайенс молчал, не произносил ни звука, но и этого его молчания Еве было достаточно. - Почему ты ничего не сказал мне? - произнесла она тихо. - А то я должен был сказать? - резко ответил он, отвернувшись, словно ему было нестерпимо стыдно. - И как я мог сказать такое тебе? Ева молчала. Мир вокруг нее продолжил рушиться и падать. - А ты откуда знаешь? - Об этом все знают, - сухо ответил Вайенс, все так же не глядя ей в глаза. - Я пытался сказать тебе... то есть, пытался убедить тебя, что ты нужна мне намного больше, чем... чем ему... но ты же не слушала меня! Ева молчала. Ее хрустальные глаза наливались удивительным, ненормальным спокойствием, и Вайенс в испуге схватил ее за руку. - Ева?! - Твое предложение все еще в силе? - медленно произнесла она. - Мое предложение будет в силе всегда, - горячо начал было Вайенс, но Ева своей тонкой рукой заградила ему уста. - Прости меня, - так же медленно и тихо произнесла она. - Прости. Я буду твоей, Орландо.