Ева.

У Ирис не было ничего - ни оружия, ни документов, ни права доступа в космопорт. Вздумай она угнать шаттл, к примеру, и охрана расстреляла бы ее еще на подступе к взлетным площадкам. Единственное, что Вайенс оставил ей - так это бэйдж со штрих-кодом, такой же, как и у любого члена низшего обслуживающего персонала. Доступ к объектам очень ограниченный, да и то лишь при наличии офицера, например, Вайенса, который мог бы подтвердить, что он несет ответственность за ее нахождение на объекте. Своеобразные кандалы в этом тюремном государстве... Единственное, чем отличался бэйдж Ирис от документов грузчиков, так это тем, что он давал доступ ко всей научной базе данных, если его номер внести в компьютер вручную. Это был высший уровень доступа, как у самого Вайенса. Ирис не знала еще, как ей это поможет, но была уверена наверняка - это сыграет обязательно. Иного ключа к спасению, чем этот кусок пластика со штрих-кодом, у нее не было. Клону, оставленному на столе, она выставила в капельнице частоту капель примерно раз в полчаса. Так он точно сможет поддерживать чувствительность к Силе. Выпустив дроидов, Ирис велела им как следует прибраться в лаборатории, вывести устойчивый запах табака и дыма, чтобы никому и в голову не пришло, что ночью тут кто-то был и работал. Синтезированную сыворотку она припрятала, обе пробирки. Сначала она колебалась, размышляя, а не взять ли одну из них с собой, и даже разыскала было шприц, но потом отчего-то передумала. Нет; к этому она была еще не готова. Невидимая мощь, заключенная в прозрачной жидкости, пугала ее, так же, как и возможные последствия. Она припомнила Вайенса, испуганного, задыхающегося от ужаса, когда он в самый первый раз лег на операционный стол и позволил привязать свои руки - сильные, красивые кисти, тонкие пальцы, нервно сжимающиеся и разжимающиеся, словно старающиеся избавиться от пут... Он был красивым молодым мужчиной, обычным человеком, который мучительно жалел о своем импульсивном, необдуманном поступке, которому свойственен страх, которого было даже немного жаль перед тем, как он вкусил Силы в первый раз. И во что он превратился? Безжалостный ублюдок, беспощадный психопат-убийца и насильник. Сила выжгла в нем все человеческое. Нет уж. Такой доли для себя Ирис не желала. Она всегда мечтала быть врачом, ученым, раскрывать тайны природы, и даже служа Империи она хотела быть как можно дальше от войны и смерти. А ситхи всегда лезут на рожон. Если честно, то Ирис не понимала и этой странной тяги ситхов к власти и к войне. Слова про страсть, ведущую их вперед, пусть даже и по трупам, она воспринимала не более чем красивый девиз. Тем, у кого руки по локоть в крови, а душа черна как ночь,частенько свойственно романтизировать свою жизнь. Внутри все выгорело, черно и мертво, как головешка, а снаружи красивый фасад силы и романтики. Нет, нет, только не сейчас! Ирис отложила шприц, и убрала пробирку. Она не готова. Она слишком устала, чтобы сейчас, сию минуту решиться на это и выжать из своего организма еще хоть каплю сил чтобы выдержать еще и трансформацию. Однако, на небольшую прогулку по базе у нее силы были. Натянув на голову кепку, она надвинула козырек на глаза и придирчиво осмотрела свое отражение. Серое, измученное лицо, кажется, даже постаревшее за эти сутки лет на десять, круги под красными от недосыпа и слез глазами, бледные растрескавшиеся губы. Хороша, нечего сказать. Но тем лучше. Не будет бросаться людям в глаза. Обычно многие обращали внимание на ее красоту при встрече, теперь же этого точно не случится. Закончив все свои дела в лаборатории, Ирис в последний раз оглядела помещение - не выдает ли что-либо ее ночного присутствия? - и вышла, закрыв за собой дверь. Рассвет занимался нехотя, на сером небе расцветали неопрятные розовые пятна снеговых туч, пахло влагой. "Скоро весна," - подумала Ирис. Было довольно холодно, и она застегнула молнию на чересчур тонкой куртке до самого горла, чтобы хоть как-то сохранить тепло, растаскиваемое порывами ветра, и ускорила шаг. Она хотела поспеть к открытию смены у охраны космопорта. Ее план был прост и незамысловат и одновременно невозможно труден в создавшейся для нее ситуации. Она хотела приблизиться к Еве хоть чуть-чуть, сблизиться до состояния знакомой, просто знакомого лица, пятна, выделяющегося из толпы, которое приветствуют обычно кивком головы, и нанести свой подлый удар внезапно - как для Евы, так и для Вайенса. Если Вайенс не подготовит почву для этого удара, ситуация может развернуться вовсе неожиданно, и кто знает, как она откликнется для самого господина интригана. А для этого нужно было с Евой перекинуться хотя бы парой фраз.Да хоть на ногу ей наступить и извиниться. Всю ночь она искала у Евы хоть минутку времени, не занятого работой, чтобы пересечься с ней в этом пресловутом кафе, но тщетно.То ли не было этого времени, то ли уставший мозг просто не смог отыскать этой бреши в евином графике. Значит, оставался один выход - пойти и посмотреть на Еву хотя бы издалека, когда она работает. Зачем? У Ирис даже не возникало этого вопроса. Как человек, общающийся с многими людьми по долгу службы, она прекрасно знала, что нужно разговаривать с людьми на их собственном языке, чтобы тебя поняли. Язык Ирис изобиловал бранными словами и казарменными шуточкам, как однажды сказал Вайенс. Профессиональная деформация; врачи частенько становятся циниками, особенно если выполняют грязную работу для Империи. Для Шива Палпатина люди - это огромная фабрика, поставляющая нескончаемый поток ресурсов. Масса без лиц, без особенностей, серая глина, послушный материал для формирования чего и кого угодно, а Ирис была одной из тех, кто придавал определенную форму этой массе, ту, которая требуется, без вопросов и сантиментов, без сожалений и не вдумываясь. Тут поневоле очерствеешь и научишься отпускать сальные шуточки, чтобы хоть как-то заглушить голос совести и страх. С Евой эти штучки не пройдут. Она просто не станет слушать развязную болтовню шлюхи. Ирис, конечно, видела Еву лишь однажды, и лишь издалека, но и этого хватило, чтобы понять, какова она, эта чистая тонкая девочка внутри. Именно чистая. Грязь войны, насилия, смерти, пошлости словно не липнет к ней, потому то она выше этого. Даже если она услышит, ну, даже если Ирис удастся в свойственной ей манере донести до Евы эту мысль - эй, красотка, а твой бравый ситх ухватил меня за задницу! - то и воспримет она это так же. Как откровения шлюхи. Ничего более. Идет война; солдаты повсеместно где-то кого-то трахают, выпивают и проводят время с девицами, чтобы как-то отвлечься и забыть об ужасах войны. То, что это сделал бы ситх, никого не удивило бы, и даже такая поборница морали, как Ева, не осудила бы его за это, ведь она же не ревнует его к его собственной правой руке, наконец. Ну, спустил пар мужик, бывает. Это было бы так же естественно, как еда, как сон, как дыхание. Быстрый секс с продажной женщиной, шлепок под зад, пара кредитов на прощание, и все. Забыто, вычеркнуто. Не чему тут ревновать. А Еву это должно зацепить... Она должна поверить, что это был не просто секс. Она должна поверить, что ситх коснулся Ирис своей Силой, своей Страстью. Это куда более интимно, это раскрывает желание больше, чем просто секс. Вот поэтому нужно подобрать нужное слово. Можно было бы подумать, что Ирис заморачивается напрасно: Вайенса, например, эти тонкости не смущали вообще, ему было бы достаточно и картонного кукольного представления, но мы-то помним, что думала о нем Ирис, притом с известной долей презрения. Дурак примитивный. Ирис же была перфекционисткой. Если браться что-то делать, то только качественно. Ева поверит ей. Ева услышит ее. Ирис знала, что причинит Еве адскую боль. Если Вайенс так настаивает на этой лжи, значит, он уверен, что Ева любит своего темного Лорда, и он, вероятно, каким-то образом дал понять всем, не только Еве, что и она ему в какой-то мере дорога. Вот, значит, и надо резануть скальпелем так точно и умело, чтобы рана была глубока и смертельна. Раненная Ева тоже способна на многое, не стоит ее сбрасывать со счетов. Может, рикошетом попадет по самому Вайенсу? Очень хотелось бы на это рассчитывать! Устроить бы ему полосу неудач, чтобы у этого суслика все рушилось! Размышляя надо всем этим, Ирис добралась до пункта своего назначения - до здания пропускного пункта в космопорт. Втянув голову в плечи, нахлобучив поглубже кепку, кое-как затолкав озябшие руки в карманы куртки, которые были очень неглубоки и, скорее, были декоративной частью одежды,так, прорезь, украшенная молнией, Ирис, шмыгая носом, остановилась, рассматривая на огни, горящие и мерцающие вдалеке, на взлетном поле. Эх, проникнуть бы туда! Стащить бы какое-нибудь простенькое прогулочное судно и просто улететь с этой треклятой планеты... но, говорят, и это невозможно. Риггель тюрьма, и улететь отсюда, минуя все сложности,может только очень хороший, опытный пилот. Такой, как Дарт Вейдер, например. А она с трудом управляется с машинами, даже с прогулочным катером... Судя по расписанию, которое Ирис изучила вдоль и поперек, Ева должна была появиться ровно в восемь. Хорошо бы она явилась вовремя, не то Ирис рискует околеть в своей продуваемой всеми ветрами одеже - а ветер и в самом деле поднялся нешуточный. Он гнал по небу тяжелые снеговые облака, и рассвет, кажется, вовсе передумал наступать, стало вновь темно. Кажется, скоро разыграется настоящий буран. Какие дела тут были у Евы - кто бы знал. Наверное, что-то связанное с отчетами по отгрузке, и тому подобное. Если она прибудет одна, можно будет хорошо ее рассмотреть. Если не одна - то послушать, что и как она говорит, вероятно, скопировать манеру речи, чтобы потом, при разговоре, "отзеркалить" ее. Этот прием повышает шансы на успех. Человек, которого зеркалят, воспринимает собеседника как себя, как равного себе, и тогда информация слышится так же достоверно и правдиво, как собственные мысли. Вложить Еве в голову мысль о том, что Вейдер ей изменил... Это все равно, что заставить ее думать так о нем саму. Это будет уже не слух и не сплетня, это будет ее личное убеждение, и хрен кто убедит ее в обратном. Да, Ирис достаточно умна, и к тому же она была неплохим психологом. И, в отличие от Вайенса, она привыкла планировать все свои операции до мелочей. **************************** Ева была точна. Без пяти минут восемь ее кортеж прибыл к пропускному пункту, и Ирис, порядком продрогшая, оживилась, и поспешила из своей спасительной тени перебраться поближе к освещенному входу в здание, где уже толпились встречающие лица, так сказать. Ева покинула автомобиль без посторонней помощи, не дожидаясь, пока ей предложат руку. Рассматривая ее высокую, стройную фигуру, льняную аккуратную косу, из которой не выбилось ни единой волосинки, до блеска начищенные сапоги, безупречно сидящую на ее ладном теле форму, белое форменное приталенное пальто, педантично застегнутое на все пуговки, крючочки, словно приклеенное к телу женщины, Ирис еще раз кивнула головой. - Безупречна во всем, - пробормотала она. - Леди Ева Рейн. Ева, стащив с рук тонкие светлые перчатки, поспешно расписывалась в журнале - мера совершенно бесполезная при ее чине и ранге, но аккуратно исполняемая ею, ибо - порядок. Педантична. Ветер рванул белые страницы, стараясь перелистнуть их, и Ева придержала их, закончив свою запись аккуратно и неторопливо. Рассматривая ее, Ирис отметила про себя еще одну вещь, ту, которую не замечал, да и отвергал Дарт Вейдер. - Боже, как они похожи, - пробормотала Ирис, чуть улыбаясь. - Они же практически одно и то же, они равны! Теперь понятно, почему они так быстро спелись. Ева так же, как и Вейдер, словно возвышалась надо всеми. Отчасти это было из-за ее довольно высокого для женщины роста, отчасти из-за ее манеры поднимать подбородок и смотреть на собеседника спокойно и словно бы свысока. Она так же, как и Дарт Вейдер, осматривалась - внимательно, примечая каждую мелочь, властно, словно все кругом принадлежит ей, и должно подчиняться ее воле, да и шагала она так же - широко, уверенно, твердо. Она была рождена лидером, как и темный Лорд; и только и было между ними разницы, что она была женщиной, а он мужчиной, он горел скрытой яростью и готов был подавить, а она была мягким, но настойчивым руководителем. Ну, может, еще то, что при ходьбе она виляла бедрами, как любая женщина в любом из миров. Ветер рванул сильнее и выбил журнал и перчатки из рук Евы, затрепал полы ее короткого пальто, распахнул аккуратно приглаженный воротник ее пальто, кинул в лица людей снегом и сплел косу Евы с налетевшими снежным смерчем. Прежде, чем понять, что произошло, Ирис бросилась в темноту, туда, куда улетела тетрадь, шелестя и хлопая взъерошенными страницами. Всю ее сонливость и усталость как рукой сняло, и единственное, о чем она думала, прыгая через сугробы на своих уставших ногах, так это то, как бы ее кто не перегнал. О такой удаче она и мечтать не могла, это был подарок небес. Вот так сразу подойти на максимально близкое расстояние! Нужно правильно подобрать слова. Хоть одно слово. Интонацию, тембр голоса. Нужно сделать так, чтобы Ева не оттолкнула ее при встрече. Нужно быть равной ей. Когда Ирис вернулась, Ева приводила в порядок свою одежду, а служащие отыскивали впотьмах ее перчатки. Ирис замедлила шаг, приближаясь, и постаралась придать своей походке ту же плавность, с которой ходила Ева, не рискуя, однако, копировать ширину шагов, чтобы не выглядеть смехотворно. В росте Ирис Еве здорово проигрывала, поэтому ей стоило большого труда держаться так же раскованно и смотреть свысока на окружающих, как делала это Ева. Однако, для этого существовал и другой прием. За время своих поисков в темноте Ирис спешно привела в порядок свою одежду: оправила воротник, аккуратнее посадила на голове кепку, застегнула все молнии. Теперь Ирис выглядела как металлический темный слиток, болванка, обточенная до блеска фрезеровщиком. С известной долей достоинства она вынырнула из темноты, ступила в круг света, к Еве, и четким жестом протянула ей журнал. - Мэм, - произнесла она сдержанно. Ее рост не позволил бы ей свысока глянуть Еве в лицо, но ее глаза спокойно глянули на бьющийся на ветру воротник белого пальто, точно так, как посмотрела бы сама Ева на нарушителя, одетого не по уставу, и губы Евы тронула чуть заметная улыбка,тонкие пальцы нащупали застежку, приводя одежду в порядок. Взгляд свысока удался. - Благодарю, - произнесла Ева спокойно, но как-то особенно тепло, и их глаза встретились. Сила. Да, вот чем еще они похожи - Дарт Вейдер и Ева. Еве, несомненно, было холодно на этом обжигающем ветру, но она словно его не чувствовала, и Ирис на миг подумала, что Ева словно не здесь, словно не стоит с ними в это вьюжное утро, так спокойно было ее лицо. Она привыкла не замечать какие-то неудобства, препятствия, вероятно, даже холод и боль, шагая к свой цели, и это не плод тренировок и привычки, это сила. Это натура. И это копировать намного труднее, чем манеру говорить. В ответ на благодарность Евы Ирис лишь слегка опустила взгляд, кивнув головой, и вновь подняла на Еву взгляд - такой же спокойны и отрешенный по возможности, как и у Евы. - Устали? - рассеянно поинтересовалась Ева, явно намекая на помятый вид Ирис и на ее покрасневшие глаз, натягивая возвращенные ей перчатки. - Ночная работа, - лаконично и очень спокойно, плавно, произнесла Ирис, добавляя в свой голос музыкальности. Ева вновь улыбнулась, и Ирис отступила с ее пути,открывая той дорогу внутрь здания. Теперь Ирис была за спиной Евы, прямо за ее белым пальто, одной из тех, кто сопровождал ее в утреннем обходе, одной из серой массы служащих. Ирис все сделала идеально. Она верно распознала тон,манеру речи Евы, и была воспринята как "своя" на подсознательном уровне. Ева впустила ее в свой круг, и сама раскрыла перед ней двери туда, куда Ирис никто бы не пустил. *** Среди сопровождающих Евы Рейн была молоденькая офицерша, то ли адъютантша, то ли секретарь, кто там сейчас разберет. Судя по тому, как она нервничала, постоянно ощупывая планшет, зажатый подмышкой, и одергивала форму, кажется, чуточку великоватую ей, она была новенькой и начальников столь высокого ранга сопровождала впервые. Ее темные прямые волосы от ветра растрепались, лезли в лицо и пачкаясь в помаде,чертили на щеках девушки красные полосы. - Давайте я подержу, - предложила Ирис, наблюдая за ее мучениями. Девушка вспыхнула улыбкой, и чересчур поспешно сунула свой планшет в руки Ирис. - А как же вы, - прощебетала она, на ходу отирая испачканное лицо и приглаживая волосы. - Вы, наверное, устали после ночной смены... вам, наверное, нужно идти... - Мне не трудно, - сдержанно ответила Ирис. В суть инспекции Ирис не вникала; кому могли быть интересны цифры, связанные с выработкой и отгрузкой руды? Ирис, затесавшись среди других, следовала за Евой и слушала, как и что она говорит, к кому как обращается, с кем общается по долгу службы. В случае чего, если побег удастся, можно будет использовать имена офицеров. Адъютантша, наконец, справилась со своей одеждой и со своим волнением, и с благодарностью взяла у Ирис свой планшет. - Ужасно нервничаю, - прошептала она, улыбаясь Ирис. - Надеюсь, я ничего не забыла. - Все будет хорошо, - машинально подбодрила ее Ирис. - О, черт... у меня нет разрешения быть здесь. Вы потом поможете мне выйти? Мы вообще надолго тут? - Понятия не имею, - прошипела адъютантша. - Говорю же, я тут первый раз! Ева и ее свита, немного попетляв о коридорам, вышли к административным кабинетам, один из которых наверное, принадлежал Еве. Подойдя к дверям, Ева, чуть заслонив панель, принялась набирать свой код, дающий ей право доступа. Адъютантша все что-то шептала без умолку, но Ирис почти не слушала ее. Она словно вся превратилась в зрение, стараясь рассмотреть, какой код набирает Ева -2... 5... 7... Ева ввела свой личный номер, и чуть отступила, мельком оглянувшись. Ирис, скорее предчувствуя этот осторожный взгляд, поспешила прикрыть лицо рукой, делая вид, что потирает уставшие глаза. Сердце ее бешено колотилось; если удастся узнать еще и личный пароль Евы... нет, нет, это невозможно, такого везения просто не существует! Разумеется, полностью всего набора букв Ирис не смогла бы увидеть. Быстрые пальцы Евы успели набрать только несколько букв перед тем, как ее спина в белом пальто не заслонила панель, но Ирис еле сдержала истерический смех. Ее нервы были натянуты до предела, и ненормальное веселье так и перло из нее наружу. "Энакин С...", набрала Ева. Судя по тому, что она копалась довольно долго, она ввела еще и фамилию темного лорда, которую теперь уже вряд ли кто вспомнит - Скайуокер. Энакин Скайуокер. Надо же, безупречная строгая Ева, серьезная Ева, Ева, от вида которой тюремное начальство непроизвольно начинает складываться пополам, оказывается, сентиментальна, и, как сопливая девчонка в своем розовом уютном дневничке, пишет всюду имя романтичного возлюбленного. Боже, неужто это возможно, неужто это до сих пор живо в людях?! В кабинете люди, следовавшие за Евой, разбились на группы. Офицеры прошли к конференц-столу, в том числе и адъютантша, которая, кажется, должна была просто вести протокол заседания (было б, из-за чего нервничать!),а облуживающий персонал рассредоточился по кабинету, выполняя свои немудреные обязанности. Ирис, покрутив головой, поняла, что ни к одной из этих групп она присоединиться не может, ее тотчас вычислят за ее неумение чинить приборы, сунулась было к адъютантше, но та делала строгое лицо и сморщила строго губки, мотая головой и указывая взглядом на выход, мол, подожди там. Стало ясно, что здесь больше ловить нечего. То, что Ирис удалось встретить Еву и проникнуть так далеко, само по себе уж удача, да еще и код... Ирис неприлично фыркнула, вспомнив маленькую, почти детскую тайну Евы. Ведь никому и в голову не могло бы прийти, что за пароль она набирает! Ирис, бочком пробираясь к выходу, стараясь, чтобы располагающиеся люди не обратили на нее внимания, все осматривалась кругом, словно стараясь найти нечто, что помогло бы ей, что пригодилось бы... Почему она увидела его? Почему вообще стала рассматривать стол Евы, который был практически пуст, за исключением стопки планшетов с документами? Предчувствие, интуиция? Сделав еще шаг к выходу, Ирис заметила, как Ева, сняв свое пальто, положила на стол какой-то продолговатый предмет, выскользнувший из ее рукава. Изящная металлическая вещица, искусно украшенная переплетением поблескивающих золотом металлических лент подмигнула Ирис ярко блеснувшей каплей рубина, и Ирис тотчас узнала его. Сайбер Императора Палпатина. Старик никогда им не пользовался, но повсюду носил его при себе, на поясе, как часть декора, как любимую табакерку, как произведение искусства. Это его пальцы - сначала узловатые, старческие, а потом и молодые, ухоженные, - отполировали золотистый металл до блеска, и его указательный палец не один раз постукивал по кровавому рубину, ощупывая его грани. Стало быть, теперь его носит Ева... Ирис, как завороженная, смотрела на блеск рубина на рукояти. Он завораживал ее, манил, и в глубине его алого сияния сгущалась тьма... Наваждение отпустило ее как только за ней закрылась дверь. Ирис провела рукой по лицу, изгоняя из памяти завораживающее видение. Теперь ей идти было некуда; оставалось лишь ждать благодетельницу-адъютантшу, которая выведет ее с базы. Пристроившись в уголок, скрючившись в кресле для посетителей, Ирис натянула кепку на глаза и мгновенно провалилась в сон. Она слишком устала, и была слишком измучена, чтобы сопротивляться ему. Разбудило ее бодрое потряхивание. Кто-то пытался растолкать ее, встряхивая за плечо, и Ирис, проснувшись, некоторое время не могла понять, где она находится, и как вообще сюда попал. Даже раскрыв глаза и увидев перед собой улыбающееся лицо темноволосой девушки, она не сразу сообразила, кто это, и почему эта девушка к ней так доброжелательна. - Просыпайтесь, - настойчиво твердила темноволосая адъютантша.- Совет кончился, нам пора. - Уже?! - Ирис подскочила, как ужаленная, протирая заспанные глаза. Откровенно говоря, ей этого сна было отчаянно мало, голова гудела, как улей. Однако мысль о том, что она провела так много времени черт знает где, а не на месте, и что Вайенс мог ее спохватиться, бодрила лучше чашки кофе. - Сколько времени прошло? - Почти три часа, - ответила адъютантша. - Три часа! Вайенс меня убьет! Паника на лице Ирис рассмешила адъютантшу, она весело прыснула в кулачок. - Не убьет, - ответила она. - Его еще ночью вызвали куда-то, и он улетел в четыре часа. Иначе бы он тоже присутствовал на Совете! Ирис, которой воображение рисовало черт знает какие муки ада, ощутила, что ее словно ледяной водой окатило. - Так его нет? - произнесла она, с облегчением вздохнув. Девушка лишь покачала головой. - Редкая удача... - Идемте, я выведу вас, - предложила адъютантша. - Вам следует отдохнуть хорошенько. Как и зачем вы вообще оказались тут, если у вас допуска нет? - Встречалась с знакомым, - быстро соврала Ирис. - Он тут работает, я с ним хотела повидаться перед его сменой. Адьютантша понимающе качнула головой, и они продолжили путь. Мысль о сайбере Императора не давала покоя Ирис. Она не знала, почему, но мысли раз за разом возвращались к этой красивой, изящной и смертоносной вещице. Вайенс как-то обмолвился -да, впрочем, это все знали, - что именно сайбер изуродовал его лицо. Сайбер Императора. Если он сейчас у Евы, значит, это она так разукрасила лицо генерала. Ловко отделала, нечего сказать! Наверное, он не ожидал такого коварства от нее, вот и заработал рот до ушей. Если бы у Ирис был этот сайбер... Вайенс меньше всего ожидал бы такого же удара от нее, и при удобном случае он все понял бы только тогда, когда алый луч насквозь прошил бы его сердце. Одно прикосновение к рубиновой кнопке, и Вайенсу конец. От мысли об этом Ирис начинала дрожать, как в лихорадке, ее кулаки сжимались и она до боли прикусывала губу, переживая взрыв всесжигающей, ослепительной ярости, которая даже доставляла удовольствие. О, если бы можно было его спереть! Но Ева, понятное дело, таскает его всюду с собой. Подарок Вейдера, его трофей, точка в его отношениях с Императором и окончательный, веский аргумент в их давнем споре о том, кто же сильней... Свою победу Дарт Вейдер посветил Еве, отдав ей этот символ своего превосходства, символ своей мощи и Силы. Признаться, Ирис тоже была бы не прочь получить такой подарок, потому что он - не просто вещь. На улице разыгралась настоящая метель. В кружении белых хлопьев потонули огни космопорта и даже далекие призрачно- зеленые огни рудников. - Вас подвезти? - жалостливо спросила адъютантша, глядя, ка Ирис скорчилась в своей легкой одежке. - Пожалуй, - ответила Ирис. От всепронизывающего ветра у нее зуб на зуб не попадал, и обратная дорога до лаборатории казалась ей адом. В машине они разговорились. Вообще, новая знакома оказалась на редкость болтливой и легкомысленной девицей, и Ирис, выслушивая многое из того, что говорить вслух незнакомым людям на военной базе просто нельзя, удивлялась, как эту особу вообще допустили к Еве так близко. В частности, из болтовни адъютантши Ирис знала, что у Евы такое плотное расписание потому, что нет Вайенса - Ева его заменяет. Вайенс постоянно где-то пропадает; вот если бы он не болтался где попало, Ева была бы свободна уже к обеду... Что? Где обедает и отдыхает? Да у себя в кабинете. Обычно она, адъютантша, посылает за обедом в два часа, и курьер приносит кое-чего съестного и напитки, пока Ева просматривает документы. Ирис, слушая весь этот треп, лишь качала головой. Она находила это знакомство более невероятной удачей, чем даже пароль Евы. Исподтишка она рассматривала новую знакомую, Ирис размышляла, что было бы недурно занять ее место. О своих обязанностях эта болтушка сама все выложила первой же знакомой, так что исполнить их для Ирис не составит никакого труда. Внешность? Господи, да кто вообще запомнил в лицо адъютанта, который три дня как приступил к своим обязанностям? Фигура в синей форме, маячившая где-то на втором плане... на нее и внимания-то никто не обращает. У адъютантши темные волосы, остриженные чуть ниже плеч, и неприятная манера красить губы яркой красной жирной помадой. Пожалуй, это единственное, что бросалось в глаза при встрече с ней. - Приехали, - весело произнесла адъютантша, притормозив у больничных корпусов. Ирис спрыгнула на снег, и, придерживая фуражку, чтобы ее не унесло метелью, улыбнулась девушке. - Премного благодарна, - произнесла она. - Встретимся еще? Сходим куда-нибудь. С меня коктейль! А то здесь у меня совсем нет подруг... - Да запросто! - легко согласилась адъютантша. - Я сегодня свободна после семи, а ты? - А я свободна до приезда Вайенса, - ответила Ирис. Адъютантша с уважением качнула головой: -Даже так! -Я работаю при лабораториях, с учеными под его личным контролем, - ответила Ирис. - Значит, пока его нет, отдыхаем! Так значит, в семь? На том они и расстались. ********* И снова лаборатория. Ирис, стаскивая куртку, ощутила, что продрогла до костей и хочет есть и спать, непонятно что больше. Но Вайенса не было на Риггеле, и это снова давало ей фору, преимущество во времени, и терять его было бы преступлением. Поэтому Ирис потребовала у дроидов кофе покрепче и вновь включила свою центрифугу, готовясь снова произвести сыворотку. Зачем? Бывают такие действия, когда что-то делаешь подсознательно, не совсем понимая, как тебе это пригодится потом, но точно зная, что пригодится. Ирис боялась пробовать на себе сыворотку, но точно знала, что ей необходимо ее опробовать сию же минуту. Возможно, видение сайбера Императора и Сила, ассоциирующаяся с ним, так сильно беспокоило ее разум, что Ирис просто пала жертвой навязчивой идеи отхлебнуть глоток из этого вечного потока. В самом деле, почему нет? Почему не попробовать? Вайенс утверждает, что трансформация при помощи сыворотки не так болезненна, как при помощи крови Императора. Вероятно, Сила и джедайское чутье, рожденное ею, поможет Ирис просчитать точнее план своего освобождения. Ирис слыхала также, что при помощи Силы джедаи и ситхи могут подчинять себе волю других существ. Возможно, и ей удастся убедить какого-нибудь пилота вывезти ее отсюда? Сайбер Императора манил ее, завораживал, поблескивая кнопкой-рубином. Идеально было бы встретиться с Вайеном, владея Силой и сайбером одновременно. Можно было б читать его мысли, предвидя любую подлость, что он задумывает, а затем так же, как делал он, стиснуть его Силой, и тыкать его сайбером, погружая алое лезвие его тело раз за разом.... не сразу убить, не сразу выжечь ему легкие, скажем, или сердце, нет. Можно прожечь ему дыру в животе, навернув кишечник на луч сайбера, а потом отсечь руки, ноги и его чертов член, который он пихает куда попало, черт подери! Сыворотка была готова, и Ирис, подняв пробирку с нею, некоторое время сидела, боясь даже дышать. В прозрачной жидкости, поднесенной прямо к лицу, к глазам, не было ничего необычного. На вид это была просто вода, чистейшая, прозрачная вода. Стоит ли ее опробовать на себе? Кем она станет, влив в себя этот эликсир? Джедаем или ситхом? Свет снизойдет на нее, или тьма завоют ее душу? - От осинки не родятся апельсинки, - прошептала Ирис. Разумеется, ситхом. Кто еще может родится в яростном противостоянии Вейдера и Палпатина? Именно перспектива стать ситхом, таким же безумным и жестоким, как Вайенс, пугала Ирис. А вдруг Сила заставит ее убивать? Увечить людей? Но ведь все это обратимо, шептал разум. Последние крупицы Силы, как песок в песочных часах, падают на дно бесконечного темного сосуда, и выключается эта кровожадность, это яростное безумие и жажда власти... - Давай, смелее! -прошептала Ирис, подбадривая саму себя. Кто знает, почему она пришла в эту точку в бесконечности Космоса? Почему друг встала такая возможность и необходимость - ввести себе сыворотку, пробуждающую Силу? - Сила избрала меня, - бормотала Ирис словно в бреду. - Она хочет этого... я не в силах противостоять... Дрожащими руками она приготовила шприц. Неведомая властная рука вела Ирис, буквально заставляя делать эту инъекцию, дрожащие пальцы Ирис, сопротивляющиеся этому напору, кое-как набрали сыворотку в шприц, совсем немного, буквально каплю, и поспешно воткнули иглу в вену на тонкой женской руке. Ирис ахнула в ужасе, понимая, осознавая, что все уже произошло, и что вернуть все уже не получится, и большой палец нажал на поршень, впрыскивая сыворотку в кровь. Сначала ничего не происходило. Ирис, отдышавшись, отойдя от ужаса, накрывшего ее разум, осторожно отложила шприц и пошлепала по вене. Что, неужели доза мала? Ничего не произойдет? Не будет ни разрывающей тело боли, ни безумия, ничего? Сердце перекачивало кровь в бешенном темпе, и скоро эта крохотная капля растворилась и омыла каждую клетку ее тела. Ирис все еще прислушивалась к ощущениям, но ничего не замечала. Ожидая чего-то большого, страшного, великого, Ирис не заметил, как Сила проникла в ее тело и мгновенно, словно невидимая рука, отдернула занавес усталости и слабости. Глаза Ирис разгорелись алым отблеском, и мраморная бледность легла на ее лицо, оттеняя тонкие шнурочки черных бровей. Дыхание выровнялось, и с каждым вдохом в ее легкие приникал не только холодный зимний воздух, льющийся из приоткрытого окна, но и тонкая золотая ленточка Силы, распускающаяся на тонкие лохматые нити, оплетающие и связывающие воедино каждую клетку ее организма. Ирис вдохнула всей грудью, осознавая, наконец, трансформацию, и засмеялась - жестоко, нехорошо. Сила уложила ее на пол, и Ирис, лежа навзничь, вдыхала обжигающе вкусный воздух, наслаждаясь проникающей в ее сердце, в ее разум Вселенной. - Так вот что заставляет их жить, бороться и идти вперед, - прошептала она, и хищная улыбка тронула ее губы. - Абсолютное знание! Смерти нет; и тело всего лишь временное пристанище, а жаждущий дух вечен и неуязвим! И этого желания не уничтожит ничто... Не сейчас, так потом, дело только во времени... но что такое время в потоке вечности... Ирис поднялась, встала на ноги; Сила, укрепившая ее, заставила Ирис иначе посмотреть на все. Тело ее было целым и молодым, и это было хорошо - Сила шептала ей о многих возможностях, что открыто ее молодым, здоровым пальцам, рукам. Надругательство Вайенса над нею словно стерлось, ушло прочь. Краем сознания Ирис небрежно подумала, что просто свернет ему голову за это, но и только. Но было одно "но", весьма весомое: ощущая в себе бурлящие потоки Силы, Ирис, однако, оставалась беспомощна, как котенок, хотя б потому, что никто не сказал ей, как перегородить эту мощную лавину, проходящую через ее тело, через ее сознание, чтобы вычленить тонкий ручеек Силы и направить его в нужное русло, чтобы он совершил что-либо, нужное ей. Вот как они дерутся, разбивая металл и камень - пропуская вечный поток Силы через себя, они вычленяют небольшие части, тонкие ручейки ее и направляют на противника, и дело только в самоконтроле. Выпусти ситх весь поток,и Сила уничтожит, разорвет его самого. Этому умению джедаи и ситхи учатся долгие годы. Ирис направила руку, копируя действия Вайенса, и представила, что поток Силы льется по этой руке, и попробовала поднять стул. Результат не заставил себя долго ждать; неведомое нечто, неукротимое, дикое, неконтролируемое, рвануло из ее растопыренных пальцев и схватило предмет, пожирая, стискивая, уничтожая. Несколько секунд стоял душераздирающий треск, сопровождающийся целыми столбами искр, и стул, под прессом схватившей его Силы, превратился в комочек искореженного, смятого материала. Ирис отдернула руку, и бесформенный комок с грохотом упал на пол. Бушующая в ней Сила была поистине чудовищна. Намного больше того потока, что пронизывал Дарта Вейдера, и уж тем более мощнее Сил, отведенных Вселенной Палпатину. Палпатин... Горящими ситхскими глазами Ирис уставилась в серое небо, затянутое кружащейся снежной пеленой. Теперь она знала, как они, ситхи, чувствуют друг друга. Где-то далеко, невидимая глазу, сияла звезда, нестерпимо-горячая, жестокая, порочная. Она наблюдала за Ирис, она тянула лучи, чтобы прикоснуться к Ирис и узнать ее, и Ирис с остервенением ударила по тянущимся к ней щупальцам, развернув весь свой поток, положенный ей Вселенной, в сторону того, кто посмел прикоснуться к ней. Это был Палпатин; он ее чувствовал, он наблюдал за ней, он хотел знать, кто это в его Галактике претендует на первенство. И от нанесенного ему удара он отпрянул, пережидая боль и ущерб, и в небе, принявшем на себя первый удар ее Сил, на мгновение разошлись тучи, и лучи солнца пронизали кружащуюся над землей метель. - Убери свои присоски, старый пень, - сквозь зубы протянула Ирис, всматриваясь в черноту Космоса ненавидящими глазами. - Не смей трогать меня, слышишь, ты?! Палпатин услышал; его звезда сжалась, потускнела. Он отступил и спрятался, готовый к обороне. Ирис оглянулась; в другой стороне, в целом скоплении таких же звезд, сияла холодная, огромная звезда Вейдера. Она пульсировала, словно живая, но не пыталась приблизиться к Ирис. Может, от него не укрылось ее противостояние с Палпатином, и он просто наблюдал за схваткой, а может, у него были дела поважнее... но и себя он тронуть по позволил. Потянувшись к нему, Ирис ощутила ломающую, ноющую боль, словно лучи ее всепроникающей Силы становились живыми тонкими иглами и обламывались, натыкаясь на препятствие. И Ирис отстранилась, не посмела спорить, хотя Сила нашептывала ей, что она вполне способна проколоть этими иглами толстую корку защиты Вейдера и под нею нащупать его живое сердце. ********************* ...Палпатин медленно приходил в себя, переживая боль от нападения... нападения кого? Этот новый форсъюзер, чья Сила горела нестерпимым яростным жарким светом, набросился на него с яростью и неистовством стаи пираний, и ответное прикосновение было пощечиной, ударом, отозвавшимся нестерпимой болью во всем теле Императора. От чужого прикосновения Силы император вскрикнул и рухнул, как подкошенный, оглушенный этой безжалостной мощной оплеухой. С минуту он лежал, прижавшись лбом к холодному, натертому до блеска полу, и его красные роскошные одежды напоминали лужу крови. Восстановиться удалось не сразу, и Палпатин был искренне рад, что в этом огромном полутемном зале он был один, и его вскрик, полный боли, страха и отчаяния, потонул в величественной тишине огромного помещения, никем не услышанный. Так не мстит и не делает никто. Столько Силы такой мощи просто так, в небытие, не выкидывает никто. Это все равно что ответить выстрелом на взгляд. И столько ненависти и жажды причинить вред в свой мстительный удар вкладывает только тот, кто точно знает, на кого этот удар направлен. Прислушиваясь к изменениям в Силе, Палпатин ожидал, что неизвестный ослабнет, что его Сила погаснет на миг, но этого не произошло. Нанесший ему удар смотрел издалека, издеваясь и насмехаясь над поверженным Палпатином, и его мрачное, жестокое торжество, казалось, наполняет зал. И Палпатину стало жутко. Еще раз притронуться к чужаку Палпатин не осмелился. Чужак не стал закрываться; вероятно, это был дерзкий вызов ему, Палпатину, а может, чужак просто не умел этого делать. Но, так или иначе, а он был готов повторить свой удар, и Палпатин с содроганием понял, что не осмелится, что боится повторить свою разведку. -Это плата, - прошептал Палпатин, осмелившись, наконец, поднять голову, отнять пылающий лоб от прохладных мраморных плит. - Плата за возвращение оттуда... в молодое тело и... я становлюсь слаб, - произнес он, и сам ужаснулся произнесенным словам. Нового форъюзера Палпатин заметил давно. Его Сила то вспыхивала, то гасла, то горела нестерпимо ярко и долго, то была едва заметна. Прищурившись, император наблюдал за развитием новой звезды, и в его внимательных глазах закипал гнев. - Вайенс, - шипел император, стискивая руку на рукояти нового лайтсайбера. -Мелкий паршивец, лгун! В том, что этот новичок был Вайенсом, Палпатин не сомневался. За эту версию говорило то, что Сила время от времени исчезала, словно никогда ее и не было, а потом вдруг появлялась вновь. Еще один смельчак нашел себе донора и делает вливания? Нет, невозможно. Скорее всего, этот паршивец каким-то образом раздобыл себе материала для трансформации, может, у него был сообщник в лаборатории императора, поставляющий ему кровь? Кос Палпатин скрипел зубами от ярости, думая о возможном сговоре и предательстве. Его ум, еще и еще анализируя все факты, упрямо твердил, что этого быть не может, но черная подозрительность, разъедающая Палпатина изнутри, заставляла его ненавидеть Вайенса и жаждать его смерти. Появился кто-то, до сих пор скрывающий Силу? Нет, это более невероятный вариант. Форсъюзер такой мощи был бы заметен сразу после рождения. Он не смог бы прятаться так долго, до момента, когда осознанно смог бы управлять Силой. А новичок управлял ею. Он делал это неумело, неуклюже, но это говорило лишь о том, что он осознал, попробовал ее недавно, и теперь учится. Он не пробовал при помощи Силы срывать яблоки, как делают это все дети-форсъюзеры, он не умел Силой увеличивать скорость при беге, как делают это хвастающиеся своей ловкостью подростки. Он пробовал Силу впервые, но осознанно, целенаправленно. Нет, это был взрослый человек, и он точно знал, что делает. Это был Вайенс, больше некому. На этот раз всплеск Силы побеспокоил Палпатина, следящего за форсъюзером краем сознания настолько, что Император не выдержал. Поток чужой Силы был ослепительно ярок, он не прекращался почти два часа, и Палпатин, бродя по Залу, прислушивался к нему и пережидал его, как испуганный ребенок грозу. Чужая мощь, совершенная, прекрасная, свежая, приводила Палпатина в бешенство, и он не мог ни спать, ни есть, терзаемый завистью и ненавистью. Когда чужая Сила начал затихать, Палпатин был вымотан, измучен, словно дрался сам. Прислушиваясь к последним отголоскам, Палпатин еле добрался до своего кресла и рухнул в него, переводя дух. Кусая от злости губы, он вызвал советника и сухо велел ему вызвать Вайенса и велел усилить охрану, удвоив Алую Стражу вдвое против обычного. Не важно, как Вайенс добился такой мощи; не важно, каков теперь у него потенциал, все не важно. Существенно только одно - за свою измену, за свое коварство Вайенс должен умереть, и он умрет сегодня, здесь, будь он хоть в тысячу раз сильнее Императора. - Дарт Акс ответил, что прибудет не позже чем через десять часов, - голос советника вырвал сознание Палптина из вязкой трясины ненависти и зависти, и император чуть приоткрыл глаз, глянув на склонившегося перед ним человека. - Хорошо, - произнес он тихо. - Прикажете подать ужиҥ? -Нет! -рявкнул Палпатин, начиная раздражаться на назойливость слуги. - Ничего не нужно! Оставьте меня одного! Я буду ждать Дарта Акса здесь! Слуга еще раз поклонился и вышел, отрезав последний луч света, и Палпатин погрузился во мрак. Часы ожидания тянулись бесконечно долго, и Палпатин, казалось, слышал, как с щелканьем уходят секунды. В его видениях Вайенс шаг за шагом приближался, шел к нему, и Палпатин жаждал его, как рыбак хочет добыть свою рыбу, за движениями которой в толще воды он следил... Пальцы Палпатина ласкали рукоять лайтсайбера, и он жаждал звука меча, разрубающего плоть, как самую прекрасную музыку. Вайенс будет долго мучиться; Палпатин поглаживал кнопку сайбера, представляя, как заставит предателя рассказать все, а потом убьет его, выжжет его лживый язык и его сердце... И вдруг снова всплеск Силы. Почувствовав эту ликующую мощь, пронизывающую Вселенную, Палпатин с криком вскочил с места, и распахнул глаза, в которых теперь светились ужас и отчаяние, и величайшее удивление. По его подсчетам Вайенс должен был уже прибыть в резиденцию своего повелителя, Палпатин в своем воображении уже слышал его шаги на лестницах своего дворца. И вдруг эта Сила, поющая где-то далеко. От страха у Палпатина подкосились ноги, он ухватился рукой за кресло, всматриваясь в черноту Космоса. Это могло означать только одно - Вайенс ослушался приказа. Он уверен в себе настолько, то наплевал на то, что Палпатин его призывает, и не полетел к нему. Палпатин попытался рассмотреть наглеца, потянувшись к его сиянию, и получил удар - внезапный и мощный, повергший его на каменные плиты пола, натертого до блеска... В двери постучали, и Палпатин поспешил выпрямиться и стереть с лица гримасу боли и страха. - К вам Дарт Акс, - раздался тихий голос из-за дверей, и Палпатин молниеносно обернулся, в его полубезумных глазах блеснул алый отсвет. - Дарт Акс?! Вместо ответа двери приоткрылись, и в светлую щель протиснулся Вайенс. Вид у него был насмерть перепуганный, и от него и не пахло Силой. Палпатин прислушивался к далекому чужаку; ему казалось, он слышит издевательский хохот, от которого вся Галактика трясется и пляшет, и все же часть ужаса отступила, ушла, дав свободно дышать. - Мой Император, - от Вайенса не укрылось состояние Палпатина, и он приблизился к ситху и поклонился с величайшим почтением. Взгляд Палпатина метался по склоненной голове ученика, всматривался в его лицо - ничто не говорило о болезни, которой сопровождалось каждое вливание. Вайенс выглядел намного лучше, чем обычно, да. Он давно не пробовал крови императора. Да и тот, неизвестный, вон он - далеко, светится неисчерпаемой мощью. - Что произошло?! - переспросил Вайенс, не на шутку встревоженный. - Что за срочность?! - Ты чувствуешь его? - прошептал Палпатин, измученный. Сайбер выпал из его ослабевшей ладони, он вдруг обмяк,отступил и вновь рухнул в кресло, где провел всю ночь. - Ты его чувствуешь?! Ночное бдение выпило из Палпатина все силы, и теперь, когда ученик был рядом, когда желание убить его испарилось вместе с яростью, он чувствовал себя абсолютно опустошенным. - Кого?! - горло Вайенса перехватил нервный спазм, он завертелся, высматривая опасность, притаившуюся в складках тяжелых портьер. - Дарта Вейдера?! Палпатин молчал; каков был смысл спрашивать своего ущербного ученика о новом ситхе-конкуренте? Разумеется, он ничего не мог ощущать. То, с каким страхом он осматривался по сторонам, и имя, произнесенное им в первую очередь - Дарт Вейдер,- лишь подтверждало его неосведомленность. - Его здесь нет, - произнес Палпатин. - Не бойся. - Кого же вы тогда почувствовали?! - Его здесь нет, - с нажимом произнес Палпатин. - Успокойся! - Так зачем вы вызвали меня? - совершенно сбитый с толку, произнес Вайенс. Палпатин помолчал. Коснувшись разума ученика, он ощутил только растерянность и непонимание. Открыть Вайенсу правду? Это напугает его так же, как самого Палпатина, если не больше. - В моей Империи, - жестко произнес он, наконец, - слишком много ситхов. Пора с этим кончать Мне надоело чувствовать их, - Кос нервно хрустнул пальцами. - Что ты делаешь для того, чтобы исправить это? - А что я могу? - изумился Вайенс. - Что я против Дарта Вейдера? - Кроме Дарта Вейдера есть и другие цели, а кроме Силы существует еще и голова! - забрюзжал Палпатин, запахиваясь в роскошную мантию. - Свергая джедаев, я лишь однажды обнажил меч, а до того действовал исключительно разумом! Я устроил переворот, не прибегая к Силе! - Разве? - чуть усмехнулся Вайенс. - А кто же совершил переворот по вашей указке, не Дарт ли Вейдер? И разве он не опирался на свою Силу? Палпатин смолчал. - У меня, к сожалению, нет этого Дарта Вейдера, - продолжил Вайенс. Первый испуг прошел, и Вайенс, убедившись, что ничто ему не угрожает, списал нервозное состояние Императора его склонностью к истерикам. Кос Палпатин всегда славился перепадами настроения и приступами подозрительности. Злые языки поговаривали даже о надвигающемся безумии Императора, ведь тот, кто был там, за чертой, не мог перенести это путешествие совсем без последствий. Была вероятность, что и Дарт Вейдер чем-то насолил Императору, кто знает. Может, явился во сне и пообещал размозжить голову, и Император почему-то поверил своему сну. - Так что я должен сделать? У вас для меня есть какое-то поручение? - Да, пожалуй, - произнес Палпатин, протягивая руку к сайберу. Тот послушно прыгнул в ладонь хозяина и Палпатин, ощутив свое оружие в руках, как будто успокоился. - Я решил продолжить твое обучение. Я не чувствую себя в безопасности; ты добавишь мне уверенности и поддержишь меня. Обучение немаловажно; думаешь, сила Вейдера в его потенциале? Черта с два; он давно растерял его, оставляя куски тела то тут, то там. Главная его сила - в обучении, - Палпатин еще раз вспомнил бурлящую Силу новичка. - В его безупречном контроле Силы. Ты должен будешь научиться этому! -Да, мой император, - Вайенс поспешил поклониться. - Когда приступим? Палпатин помолчал, ощущая исходящее от Вайенса легкое разочарование и обеспокоенность. - Кажется, у тебя остались какие-то незаконченные дела? - произнес Палпатин. Вайенс густо покраснел и кашлянул, стараясь срыть смущение. - Ну, ну, не смущайся, расскажи мне, что за возню ты там задумал, - пробормотал Палпатин. - Я кое-что сделал, чтобы разлучить Дарта Вейдера с Евой, - выпалил Вайенс Палпатин, чуть откинув голову, внимательно смотрел на ученика и-под полуприкрытых век. - И что это даст? - спросил он. - Я вобью между ними такой клин, что их связь будет невозможна, и когда Еве настанет срок родить, Дарта Вейдера не будет рядом, чтобы оспорить его у нас. А если я буду рядом с нею, то, возможно, смею ее убедить и вовсе отказаться от выблядка Вейдера, - выпалил на одном дыхании Вайенс. Палпатин с полуулыбкой слушал эту горячую речь, и чуть покачивал головой. -Да, да, хорошо, - произнес он подрагивающим от сдерживаемого волнения голосом. - Женщина... ты подложил ему женщину? Ваенс кисло поморщился: - Я пытался, - нехотя признался он. - А Вейдер? - Он вышвырнул ее. Палпатин захихикал, качая головой, как истуканчик. - Да, да, это на него похоже! Но если он выгнал ее... - Это не имеет значения, - перебил Вайенс Императора безо всякого почтения, и в его голосе послышалась злость. - Разговоры все равно пошли, есть свидетели, которые подтвердят, да она сама скажет то, что я ей велю! Император улыбался, потирая губы. - Что ж, - произнес он. - Интересно посмотреть, удастся ли твой план. Это не то, чтобы сильно важно, но мне интересно на это взглянуть, из чистейшего любопытства. Давненько я не наблюдал таких спектаклей! Хорошо; сколько времени тебе нужно? - Теперь уже немного, - ответил Вайенс. - В скором времени будет прием в честь... - он закашлялся, словно поперхнувшись, и внезапно севшим голосом продолжил: - В честь победы при Биссе. Я рассчитываю быть на этом приеме, и там я познакомлю этих дам... - Почему там? - Потому что и Дарт Вейдер наверняка там тоже будет, - ответил Вайенс, и его глаза разгорелись. - Нужно, чтобы они объяснились пока впечатления от новости у нее будут еще свежи. -Хорошо. Хорошо! — тонким ликующим голосом проскрипел Палпатин. - Так тому и быть. Я доволен тобой; в знак моей благосклонности ты получишь... немного крови для трансформации, - Палпатин внимательно посмотрел в лицо Вайенса, - и, пожалуй, я пришлю тебе маску. Негоже тебе ходить с такой отметиной. Кровь используешь в случае крайней необходимости. Теперь у меня очень ограничены запасы материла... - Палпатин помолчал. - Потом, когда ты закончишь, мы приступим к твоему обучению вновь. Ну, иди. Теперь мне нужно отдохнуть. Вайенс почтительно поклонился и поспешно вышел. Палпатину показалось, что ученик даже вздохнул с облегчением, но не придал этому должного значения. Ему было лень копаться в хитросплетении мелких ревнивых мыслишек Вайенса. Генерал беспокоил его намного меньше, чем неизвестный ситх, объявившийся где-то совсем рядом. Неторопливо встав с кресла, Палпатин прошел к огромному панорамному окну, и уставился на бархатное черное небо. Свет ночного города обнял фигуру императора, облаченную в роскошные алые одежды, шитые золотом, и от его ног протянулась длинная тонкая черная тень. Где-то далеко, затухая, чужая Сила пряталась в свой таинственный кокон. Кто же все-так этот ситх? И отчего он так ненавидит Палпатина? Вейдер взял себе нового ученика? Может быть; только отчего же тогда сам он находится совсем в другом конце Галактики? ******** Сила покидала Ирис, исчезая, испаряясь, как будто ее и не было. И первой реакцией женщины был страх. Внезапно оказалось, что потерять Силу все равно что ослепнуть. Ирис показалось, что темнота Космоса, понятная, объяснимая, становится мертвой и пустой, как бездонная пропасть. Не стало видно и Императора, ни Вейдера, и теперь она не могла следить за ними, не слышала их потаенных мыслей, не могла предугадать желаний. Все враги, которые были у нее как на ладони, попрятались во мрак, и Ирис ощутила свою беспомощность и уязвимость. Вот, оказывается, какие возможности дает Сила... Впрочем, Сила ушла не полностью. Какая-то малая часть ее, затухая медленно, все еще витала в крови Ирис, и женщина, напряженно всматриваясь в будущее, стараясь осветить его тухнущими всполохами Силы, видела лишь одно - бой у края черной бездонной пропасти, алые дуги, прочерчиваемые сайберами в темноте, и долгое падение вниз, в боль, в смерть, в небытие. И падала не она. Что это могло означать? Кто и с кем сойдется в поединке, и причем тут она? Сила молчала; она почти замерла в теле женщины, и не могла дать ответа на этот вопрос. - Черта с два ты уйдешь с этого обрыва, если окажешься на нем! - прорычала Ирис, думая, разумеется, о Вайенсе. Но Вайенс ли будет там драться..? Всю свою Силу Ирис растратила в попытке что-либо удержать, взять, и все они окончились неудачей. Палпатин с ума бы сошел, если б узнал, что мощь, способная стереть с лица земли целю армию, по капле была растрачена на то, чтоб Ирис могла поднять телепатически предмет. Нет, взять предмет у Ирис получалось. Только, схваченный путами Силы, он словно под пресс попадал, и в воздух взлетал уже бесформенный бесполезный комок. От прикосновений Ирис ломались стулья, лопались словно бомбы, стеклянные колбы, и все эти нехитрые попытки вматывали больше, чем тяжелы физический труд. Под конец, когда Ирис уже затухающей Силой попробовала коснуться яйца, сваренного всмятку, оно взорвалось, словно по нему шарахнули молотком, и Ирис, стерев с лица ошметки яйца, разъяряясь, Силой ударила в стол. Он перекувырнулся в воздухе и с грохотом упал, переломленный пополам. - Ччерт, - прошипела Ирис, привычно нащупывая пачку сигарет в кармане. Легче всего было уничтожать ломать, крушить, словно долбя молотком в приступе неконтролируемой злости, и труднее всего - заставить Силу слушаться. Однако, и это кое-что. Усталость вновь навалилась тяжелой плитой на плечи, и Ирис поняла, что если она не отдохнет сейчас, то просто проиграет эту битву. Уже в который раз она призвала дроидов и велела им привести разбитую лабораторию в порядок; здесь им работы хватит на целый день. Но был еще один незавершенный момент. Клоны. Тот, что лежал на столе, уже был нейтрализован. Еще немного, и кончится капельница, а вместе с нею и его способность к Силе. Всматриваясь близоруко в ускользающие тени будущего, Ирис не видела себя больше в стенах этой лаборатории. Она вообще не видела больше Риггеля. Вместо него ей в лицо неслись целые гроздья созвездий, и ее звездный путь был легок и быстр. Что это означало, она не знала. Умрет ли она, и ее душа отлетит и затеряется меж звезд, или, напротив, ей удастся ускользнуть? - Я оставлю тебе подарочек в любом случае, - зло процедила она. В питательную трубку каждого клона, плавающего в жидкости в цилиндре, она без раздумия ввела по капле сыворотки, и очередная ампула отправилась в мусорную корзину. Плавающие за стеклом тела ничуть не изменились, не двинулись, ни один из клонов не раскрыл глаза, но Ирис, отступая от их, глядела на их белесые тела, на колышущиеся в воде рыжие волосы и понимала, что уничтожила их, безоговорочно, бесповоротно. Сейчас будет мидихлореановая атака, бурный всплеск Силы, а затем они умрут. В этот миг она пожалела, что Сила не лишила ее жалости и не наделила , как Вайенса, жаждой убивать и мучить людей. Наверное, тогда б она не чувствовала этого горького привкуса раскаяния, Ведь она впервые лишала живых существ жизни осознанно. Впрочем, кое-чему Сила Ирис все же научила. Не останавливаться. События могли начать разворачиваться стремительно, а она чувствовала себя как выжатый лимон. Нужно было отдохнуть! До предполагаемой встречи с адъютантшей оставалось больше шести часов. Это время нужно было поспать; предвидя муки совести,сомнения, страх, волнение и прочие веселенькие вещи, что обычно прокрадываются под подушку и не дают спать, Ирис решительно всадила себе успокоительный укол и направилась в свою комнату, припрятав в кармане пару пробирок с сывороткой. Никаких сомнений; никаких сожалений; совесть прочь. Только вперед, только к цели.