***
До меня мы доехали довольно быстро. Леви остановился напротив подъезда, первым делом наклонился вперед и посмотрел на окна квартиры Ханджи – горит там свет или нет. Так как сегодня воскресенье и уже вечер, конечно, больше вероятности, что она дома. Когда и Леви убедился в этом, вернулся в первоначальное положение, расслабил спину и закинул голову назад чуть-чуть наклоняя её в мою сторону и перевел взгляд на меня. -Чего расселся. Иди. Только сейчас заметил, что выглядит он еще хуже, чем обычно. Еще и плюс эта легкая полутьма улицы будто накладывает на лицо эффект мертвеца. А мне в один глаз светит фонарь, и даже этим глазом я вижу Леви точно таким же – свет на нем будто и не отражается вовсе. Взгляд потухший, не просто безразличный и без каких либо эмоций, он будто действительно лишен жизни. Если бы я не знал его как человека, я бы был уверен, что стоит нам разойтись, как он будто бы по нелепой случайности попадет в аварию или ненароком съедет с моста. Но Леви скорее весь мир лишит жизни, чем себя. Этот его взгляд заставляет думать, потому что хоть Леви и можно тысячу раз обозвать мертвецом, он сам никогда не даст возможности другому убедиться в этом окончательно, не преподнесет факты на блюдечке, никогда так не сделает. Но почему делает сейчас? Я ведь не тот, кому можно показывать свои слабости, кому можно показывать самого себя. Эта игра в маски продолжается до сих пор, и вот спустя время он открывает мне её новую, еще одну. Понимает ли он это? Да. Сначала хочу остаться здесь подольше, потому что выйду я отсюда, и что дальше? Потом хочу остаться здесь и приблизиться к нему, потому что сидеть так и дальше становится бессмысленным. А следом я не хочу ничего, кроме ощущения чужого плеча где-то слева от меня. Я ведь сделал выбор, но до сих пор прыгаю откуда-то куда-то и обратно. Я ощущаю всю бессмысленность, и самую сильнейшую ненависть именно к нему. Она мне пригодится еще тысячу раз, но не сегодня. Оставаться здесь нельзя, иначе возникнут ненужные причины, способные сбить меня с пути. Сохраняя выражение лица все таким же беспристрастным, я открываю дверь машины и выхожу. Только зайдя в подъезд, разрешаю самому себе плотно сжать губы и пальцы превратить в кулаки. Я его ненавижу с каждым днем все больше и больше. И это совершенно ничему не помогает. Вызываю лифт, он сразу же открывается, захожу внутрь. Вообще в лифтах мне лучше не ездить, ведь если умелый, то можно легко сделать так, чтобы он остановился. И в таком случае я окажусь полностью уязвимым, ладно хоть нож всегда при себе, а вдруг сюда решат запустить ядовитые газы или ещё какую-нибудь хренотень, чтобы обезвредить меня на время, а может и вовсе – навсегда. Откуда мне знать, может таких как Леви ещё парочка или больше в этом городе, и один из них с легкостью может следить за мной сутками напролет. Ведь я ни разу не предполагал, даже в мыслях не было, что за мной кто-то следил, но за мной следил Леви. И если следят с намерением когда-нибудь убить, что более вероятно при такой-то слежке, то это может произойти в один из таких моментов, когда лифт не очень стремительно поднимает меня или же опускает на нужный этаж. Однако каждый раз, когда вызываю его и захожу в него – забываю об этом, а вспоминаю редко и то, когда уже внутри. Можно остановить и выйти, а можно и не успеть. Лифт открывается, я все еще жив. Отлично. Выхожу и иду к нужной мне двери. Незамедлительно нажимаю на звонок и жду, когда мне откроют. Ханджи идет долго, но, наконец, я слышу звук открывающегося замка, а потом вижу тётку, которая, кстати, какая-то заспанная. Наверное, устала, решила отдохнуть и проснулась совсем недавно. Зевает в ладонь, смотрит на меня, как баран на ворота, я киваю ей в знак приветствия, и только потом до нее доходит, что нужно отойти в сторону и пропустить меня внутрь. Скидываю рюкзак с плеч, принимаюсь раздеваться. Когда принимаюсь расшнуровывать вторую кеду, слышу невнятное бормотание. Голос севший, прочистив горло, Ханджи говорит уже громче: -Я уже думала, ты не придёшь. Но я всё-таки пришёл. -Я звонила вчера Леви, он не брал трубку. Мне с отделения звонят, я не знаю, что им говорить. Они скоро могут и вовсе сюда заявиться, тогда вообще деваться некуда будет, и думать - поздно. Они бьются и бьются... Неужели окончательно на тебя вышли? Ещё и с этим разбираться… Какие же настырные. -Вот так с порога грузишь меня этим? -Гружу? Это я тебя гружу? Разве я сказал что-то не так? Она будто сразу же набралась сил, точнее это просто некая почти злость. Но лишь сначала. -Скольких ты уже убил?! И как ты их убивал. Я не знаю, что делать, чтобы тебя на всю жизнь не засадили в тюрьму. Ты хоть представляешь, что там с тобой будет? Что вообще с тобой будет, если это случится? Эрен, мне не плевать на это. Я знаю, что ты живёшь лишь ради себя и этого ненормального удовлетворения, но так жить не получится! Да, тебе пока что нет 18, но это мало чего меняет хотя бы потому, что твои убийства нельзя сосчитать на пальцах одной руки. Она еще никогда… -Я пытаюсь делать всё, что в моих силах, чтобы ты пришёл, наконец, в себя. Но ведь я не знаю, правильно ли делаю это. Но я пытаюсь, снова и снова. Я просто хочу, чтобы ты вернулся! Чтобы понял, убийство - не единственная радость в этой жизни! ..На меня так не кричала. Что вообще происходит? Ничего не понимаю. Я и так вернулся, вот стою перед тобой. И вообще… что еще может доставлять мне больше радости, чем убийство? Что за бред. -Всё? Удивленно смотрит на меня, тяжело вздыхает, опускает голову. Пожимаю плечами, выхожу из коридора, а в спину мне тихо говорит: -И ты позволяешь ему делать это с собой и со своим телом. А после тишина. Они от Ханджи не отстанут. Но если она продолжит гаситься, это будет еще больше указывать на то, что всё так и есть – я убийца. Она прикрывает меня, как может, так за это и ей достанется, как соучастнику. Наверное, все же не получится увильнуть от всего этого, но если я поеду туда с Ханджи, меня оттуда могут уже не выпустить. Хотя бы просто держать там несколько суток, как охуеть, какого подозреваемого. Они точно докопаются до той истины, которая им выгодна. А мою попросту никто не поймет. Но идти в любом случае придётся. Надо лишь надеть маску горести и страха за свою жизнь – а вдруг преступник доберётся до меня? Но вместе с тем, вести себя так же, как вёл всегда. Некоторые ведь отлично скрывают свои эмоции и какие-то чувства, а у некоторых их нет, они лишь делают вид, что скрывают их. Посмотрим, насколько вы мастера, чтобы различить это.***
До школы иду медленно. Увеличивать шаг не хочется, да и подсознание будто мешает ногам идти быстрее, поэтому я скупо принимаю этот факт и уже полностью поддаюсь ему. Спешить некуда, подумаешь, опоздаю на минут 15, куда больше мне не нравится тот факт, что снова увижу эти противные лица. По дороге людей почти не встречаю, даже появляется мысль о том, что всех их ещё ночью схватил паралич или они сломали себе ноги. Или какой-нибудь фанатик рассекретил меня и ублажает теперь мои желания, первое из которых – сделать все, чтобы люди мне не встречались. Это как расчистить дорогу перед какой-то важной персоной, еще очертить бы её кусками человечины раскиданной с обеих сторон от меня. А здание школы выкрасить в естественный красный, выкаченный из каждого её ученика. И по коридорам царила бы полнейшая тишина, только эхо от моих шагов раздавалось на пару этажей. И на плитках вместо обычных грязных следов от обуви, были красные лужи, в которые наступал бы с удовольствием, как на наст, а потом и следы от моих шагов были такими же насыщенно кровавыми. Я бы медленно поднимался на четвертый этаж, где меня ждал последний живой человек, бьющийся в истерике, знающий, что обречен, ждущий этого момента, не в силах его оттянуть сильнее, чем того захочу я сам. И… Бух! – ради запугивания. А для убийства я бы использовал нож. И пусть орет во всю глотку, пытается ударить меня, убегать со смертельными ранами по всему телу, пусть, все равно никто не поможет, никто не услышит, никто не сможет защитить. Этот день в школе я бы отметил как самый лучший, черт бы его подрал! Но меня никто не рассекретил, мне фанатики не нужны. Это слишком рискованно, да и глупо. К чему мне кто-то ещё, когда у меня есть я. Я и сам с легкостью смогу устроить себе это. И справлюсь с этой задачей лучше, чем кто-либо другой. Мои мысли почти повторяются наяву, вот только крови нет, да и тишины, только эхо. Первый урок у моей классной. Замечательно блять, она наверняка приебется ко мне на счет моих прогулов, потребует хотя бы справку от врача, которой у меня и в помине нет. Меня это не тревожит совершенно, лишь неистово бесит. Не хочу кому-либо что-либо объяснять, а тем более то, по какой же причине я не ходил на эту учёбу, которая мне на хую не усралась. Подходя к кабинету, уже слышу ее противный голос, аж рвать тянет. Со скрежетом сгибаю руку в локте и стучусь в дверь. Цоканье каблуков все ближе, а потом уже и само тело появляется из-за открывающейся двери. -А, Эрен, проходи. Почему опоздал? -Проспал. Она всегда выглядит одинаково. С этим конским хвостом и с миловидной льстивой улыбкой на половину еблища. Исподлобья смотрю на любопытнейшие морды, которым там резко стала интересна моя персона. -Чё, Йегер, тебя наконец отпиздохали? -Отъебись. Синяк на скуле красноречивый, не спорю. Но мне как-то плевать, пусть лелеют себя своими тупыми мечтами мести. Даже если соберутся меня "отпиздохать", я прысну им в лицо заливистым смехом – Леви бьет куда искуснее и грамотнее, по действительно больным точкам. Сажусь на свое место, учитель продолжает вести урок, внимание от моей персоны развеивается. Её голос в голове отдается каким-то гулом, шепот одноклассников – как змеиное шипение на фоне. А собственный внутренний голос – как речь оратора. В конце концов не могу разобрать ни первого, ни второго, ни третьего. В общем-то, так и проходит урок, разве что еще исчиркал тетрадный листок, получилось что-то непонятное, но вроде как со смыслом. Со звонком поднимаюсь со стула, только выхожу на финишную прямую выхода из класса, как учитель меня окликает. -Эрен, задержись ненадолго. С выражением полного похуизма подхожу к её столу и выжидающе поднимаю на неё взгляд. -Ты болел всю прошлую неделю, а сам знаешь, что до конца учебного года остался месяц, а у тебя с оценками всё очень плохо, по некоторым предметам не аттестация еще с прошлой четверти. Что ты делаешь, чтобы исправить это? -Ничего. -Ты ведь в 10 класс пошёл с какой-то целью, тебе нужно ответственно отнестись к учебе, иначе в конце года тебя отчислят. Как же я буду жить дальше. -Я знаю. -Ты мальчик способный, но уроки часто пропускаешь, а когда здесь - витаешь где-то, всегда отстранённый. Однако 10 класс это не то время, чтобы делать всё то, что тебе захочется. Я говорила с твоей тётей, но она похоже уже никак не может влиять на тебя, тогда ты сам должен понять это. -Я понимаю. -Тогда что? Ты преподаваемый материал не понимаешь, у тебя что-то не получается? Блять, я тебя умоляю, мне просто похуй. Пожимаю плечами, отвожу взгляд, показывая свою незаинтересованность. -У тебя ещё есть немного времени, чтобы решить это, проси учителей помочь тебе, хоть что-нибудь. Просиживать здесь штаны бесполезно. "Нам не нужным такие бездари" - наверняка хочешь добавить. -Ага. Тяжело вздыхает, сдерживает себя, чтобы не наорать на меня, мол, стою тут, "агакаю". Может, ей даже сказали, что разговаривать со мной вообще желательно без лишних эмоций, ибо свои эмоции я выскажу еще яростнее – точно пожалеет. -Какой у вас сейчас урок? -Без понятия. -Иди, смотри расписание, и быстрее, а то опять опоздаешь. Без ответа и каких-либо жестов разворачиваюсь и покидаю кабинет. Я же прекрасно знаю, что ей насрать, это даже по её поведению видно. Так зачем утруждать себя? Может, она даже меня боится, кто знает. Наверняка ведь и с Ханджи разговаривала на счет этих случаев связанных с полицией. Но вот только не всегда просвещён – значит, вооружен. Ой как не всегда. В кабинет захожу тика-в-тику со звонком. Учитель еще не пришел, я иду на свое место. Баран, почти на всех уроках сидящий передо мной, которого я, к слову, первым отметил среди всей этой толпы в первый же день, обернулся ко мне и сделал такое выражения лица, будто ему неумело минет сделали. Смотрел он на меня несколько секунд, пока я доставал ручку и потрепанную тетрадь. Когда сам посмотрел на него, он подал голос: -Теперь на переменах на первом этаже сидеть не с кем? Это он к чему вообще. -Да и домой теперь один ходить будешь, да? Хаха, если бы не это выражение лица, я бы даже подумал, что он предлагает ко мне в ебальщики записаться. Ну нет. У меня уже есть. -Ты ту неделю точно болел? Не удивлюсь, если это всё пиздёж. Да ты гребаный детектив. -Чё тебе надо-то. -Чтобы ты сдался, пошёл к ментам и признался, что ты на голову отшибленный мудак. А злить меня не надо. -А я предлагаю тебе шею свернуть, нормально? -Нехуй мне угрожать! -Да что ты, блять! И в мыслях не было. Стучит кулаком по столу, резко поднимается со стула, опирается руками о стол, нависает над моей головой и куда-то в район уха шипит: -Тебе ли ёрничать. Все уже давно знают, о ком именно в новостях трезвонят. Все, кто с тобой якшается, вскоре каким-то сука мистическим образом исчезают. Херов убийца. Психопат. Чтоб тебя точно так же прикончили. Даю ему договорить, а потом резко бью кулаком, планировал в щеку, попал в нос. Он отстранятся, поднимаюсь со стула. Сука. И какого хуя он ко мне приебался? Я не трогаю – меня не трогайте. Бесит. -Моё личное пространство не нарушай, гнида ебаная. -Смотри-ка блять! Кто тут ещё ебаный. Педик обконченный. Хуесос. Как тебе сперму глотается? Не надоело ещё моё и так всем известное гейство афишировать? -Великолепно. А тебе делать нехуй, на разговоры потянуло? Нагибайся. Надолго займу. -Фу, блять. Говорю же, ебанутый ты. Его голос бесит. Его лицо бесит. Его глаза бесят еще больше. Его гребаный язык меня бесит. Срываюсь с места и бью его по носу еще раз. В ответ ему удается ударить меня в скулу уже с другой стороны. Да как ты смеешь… Прикончу. Блять. Прикончу тебя! Голову сносит. Становится похуй, что привлекать к себе внимания подобным способом грозит не просто выговором. Но я хочу убить его. Эту суку. Прямо здесь и сейчас. Бью еще раз, и еще раз получаю. Правильно драться я не умею, а он не умеет чуть лучше. Поэтому в следующую секунду мой затылок встречается с полом. Переизбыток дикого секса дает о себе знать – всю поясницу пронзает болью. Этого хватает, чтобы он оказался сверху и начал долбить меня кулаками. Голова безвольно вертится из стороны в сторону от его ударов. Это немного мешает, знаешь ли. Не вижу, куда наносить свои удары. Херов дегенерат. Получай! Ещё! Куда-то в живот, под ребра, куда-нибудь, чтобы кровища из глотки просилась наружу. Хотя такими ударами её оттуда не выпрешь. Хаха, ну и в чем проблема?! Просто буду бить еще сильнее! Не останавливаясь ни на секунду, что бы ты, херов говнюк, выдохся быстрее. Удар в район почек заставляет меня громко выдохнуть и прервать свои махания кулаками. А этот хуй продолжает делать синяки на моём теле. Из носа кровь пошла, и губа разбита. Глаза могу открыть едва ли. Хах… Идиот. Бей! Давай же, бей меня, будто от этого ты окажешься правым. Будто сможешь выбить из меня желание убить теперь и тебя! Убить всё человечество нахуй!! Хахах. Бей! По почкам, в грудную клетку, и по члену давай! Хахаха, может, тогда он быстрее встанет. Полузанемевшие губы еще могут выдать улыбку. А может так кажется, но возможностью пользуюсь. Пусть видит, что мне на него срать, что даже полностью побитым я всё равно остаюсь сильнее! Хаха… Да я же прикончу тебя… Разорву твой анус и еще ножом в него потыкаю. И рожу твою разрисую, зубы вырву, чтоб сосалось лучше. И глаза… вырву их и засуну тебе в глотку! Хахаха. Убью. Ты еще тысячу раз пожалеешь за то, что делаешь сейчас. Будто бы откуда-то издалека доносится шум, с каждой секундой становясь все громче, отдавая неприятной пульсацией в моём мозгу. По ощущениям, одноклассники стоят вокруг нас, непонятно даже что орут. Хотя долго думать не надо, наверняка своё излюбленное: "Бей его, бей". Слишком громко. Скоро сюда придут. Зато слышу, как этот мудак что-то ворчит себе под нос, якобы адресовывая свою речь мне. Успеваю услышать лишь самый конец: -А он ведь другом тебя считал, чмо. Гори в аду, тебе там самое место! Он снова бьет, а у меня находятся силы едва приподнять бедра, совсем чуть-чуть касаясь его ягодиц своим почти стояком. Хаха. Его лицо хоть и расплывчатое, но эмоции вижу замечательно. -Ха... ха... На большее меня не хватает, к сожалению. -Ты чё это... Соскакивает с меня как ошпаренный, толпа сразу же замолкает. Поднимается на ноги и с размаху пихает меня ногой в пах. Да, блять, он стоит! Охуеть, правда? -Е-ебанутый. Блять, он ебанутый! У него стояк, в рот его ебать! Хахаха. Забавная у него реакция. -Ха-ха... Хаха. Мой смех будто бы эхом раздается по классу. Только после него все отмирают. Хаха. Много лиц… и ног тоже. А боли уже даже не чувствую. Мне бы обратно задницу этого крикливого мудака. Все звуки окончательно смешиваются, образуя гул в моей голове. Удары сыпятся один за другим. И члену всё-таки досталось. Перед глазами всё плывёт, а потом и вовсе темнеет. Твари. Убью вас всех. До единого.