Слишком глубоко

Хуев белый потолок ебёт мои нервы. Потому что только глядя на него я вижу именно потолок. Белый. Хуев. Леви оставил телевизор включенным, а сам ушёл на кухню, на этот раз не просто пить чай, но и пожрать своих хреновых консервов. Чтоб он обосрался от них. Но прежде успел выключить эту болтовню, которая давит по ушам, а те, в свою очередь, на голову, а та, сука, на мозги. Сам я этого сделать не могу, а если и попытаюсь, то свалюсь в обморок раньше, и при особом везении ещё и уебусь с дивана. Нет, меня не взял паралич, я не ебал себя тремя палками до полнейшего разрыва задницы, и даже не нюхал и не лизал чьей-нибудь крови. Я просто нахожусь здесь уже неделю. И ровно столько же каждый гребаный день на какое-то время мои глаза отказываются воспринимать реальность. Леви не задаёт вопросов. А я ничего и не рассказываю. Мне просто плохо – пусть так он думает. На самом деле я чувствую себя прекрасно, как обычно побаливает спина, желудок, член. Но теперь и голова. И если я повернусь и посмотрю куда-то в сторону: в окно, на экран этого сучьего телевизора, на дверь, на шкаф – перед глазами у меня мгновенно всё поплывёт, заискрится блядскими цветами радуги. Может-таки приложиться разок головой обо что-нибудь, гляди, пройдёт? Хах. Ага, конечно. Говор становится все быстрее. Эти звуки лезут в мою голову, именно лезут. Я уже даже перестаю понимать хотя бы отдельные слова, что уж говорить о предложениях. Голова болит ещё сильнее. Леви, блять, выключи это. Только сейчас ко мне приходит гениальная идея: с закрытыми глазами доползти до телевизора. Наощупь выключить его будет не так трудно. Это, в общем-то, я и принимаюсь делать. Конечности меня не слушаются. Плечом и рукой пытаюсь заткнуть свои уши, потому что чем ближе телевизор, тем громче голоса. Не получается. Черт… -Ты не принимаешь этот факт во внимание, говоря себе, что это лишь немного странно. Это мне получается разобрать. А следом еще что-то и еще. А потом я оказываюсь возле телевизора, протягиваю руку и замираю. Что это… я сейчас услышал..? Явно, показалось. А может, опять начались новости? Иначе где еще моё имя могло быть произнесено? Но голос мужской, хотя в новостях обычно женский. Знакомый. Нет, это не Леви. Этим же голосом я и слышал всю эту болтовню. Неважно. Нужно просто вырубить его. Вырубить. Я говорю: вырубить! Ну! Что там блять. Ни одна кнопка не реагирует, черт бы вас подрал. Из розетки? Точно. Раз не хочет так, значит, будем выключать его по-другому. Сгибаюсь сильнее, несильно ударяюсь головой о тумбу, но до розетки добираюсь. Выдергиваю. Всё. Должно. Было быть. Э? -Да что за. На заднице отодвигаюсь от телевизора дальше. Голову держу прямо, как если бы я смотрел сейчас на него. Медленно поднимаю руки и со всей силы зажимаю ими уши. Не приглушается. Хватаюсь за голову, не рассчитав, царапая ее недлинными ногтями. Неужели это не телевизор? Пытаюсь отогнать эти звуки, верчу головой, чтобы они вылетели у меня из башки. Бесполезно. Не помогает. Ничего. Блять. -Блядь. Блядь. Блядь. Деру свою голову. Всю силу вкладываю в пальцы. Чтобы… Чтобы… Съебитесь. Ну. -Съебись нахуй. Только усиливается. Сейчас голова взорвется от этого говора. Так быстро… как если сильно кружиться с открытыми глазами, тогда картинка в глазах смазывается, рвать после этого или во время тянет. Вот сейчас так же. Только это от слов. От звуков. Слишком быстрых и непонятных. Чужих. Упираюсь головой об пол, не смея открывать глаза, держу свою голову руками, будто она может куда-то убежать от меня. Без понятия, что это. Но лучше бы сделали в сетку всю кожу на моем теле, чем это. Я даже не знаю, что нужно сделать, чтоб это прекратилось. Оно всегда само проходит. Но никогда еще не было настолько хуево. Но это тоже пройдет. Должно. Обязано. Сука. Ненавижу. Как же я ненавижу из всех. «Эрен, Эрен, Эрен». Хватит меня звать! Я здесь! Давай, говори! Вот только пройдёт... выйду и пристрелю первого встречного. В голову. Обязательно в голову. Леви слышит. Он всегда всё слышит. Смотрит. Наверняка сейчас стоит и смотрит. Его ненавижу. Сильнее всего и всех остальных. «Так убей! Мучаешь и мучаешься! Не замечаешь. Не знаешь. Не хочешь знать. Но сделаешь, как только встретишь. Ночью, когда он спит, ты спать не должен». Всё это молниеносно проносится в голове, должно бы наводить на определённые мысли, но нихуя подобного. Я сейчас вряд ли могу рассуждать о чём-то. Но внезапно понимаю, что всё это становится тише. Даже опешил. Позволяю себе немного расслабиться. Теперь даже могу понимать, что Леви сидит рядом, но только на кровати. Он за мной наблюдал. Уже делает заключения. Он их давно сделал. Он всё знает давно. Всё. Всего меня. Если он сейчас скажет хоть слово, я прикончу его. А он говорить ничего и не собирается. Отпускаю голову. И правда: полегчало. Даже приоткрываю глаза и смотрю вперед. Всё как всегда, всё как нужно. Теперь только тихое бормотание. И моя ненависть. Сжимаю кулаки. Оскаливаюсь. Ползу вперед. Мне нужно оружие. -Эй, далеко собрался. Резко поворачиваю голову в его сторону и, вылупив глаза, смотрю точно в его лицо, но едва ли вижу его. -Эй. Шарахаюсь от него к стене. Непроизвольно. Чего это я..? -Эрен. Он произносит это иначе. Не так, как тот голос. На эту интонацию хочется откликнуться. -Всё нормально. Я... хочу пить. Где пистолет? Он не мог убрать его туда же, где они лежали тогда, в тот первый раз, когда я их увидел. -Насколько я знаю, пьют обычно из кружки. -Заткнись. Где пистолет. Как же он меня бесит. Язвит. Только и умеет. -Ещё даже двух недель не прошло. Нельзя. -Я тебе что... собака? Маленький ребёнок?! Которым так говорят, когда они лезут, куда не просят. Хахах. А не пойти бы тебе нахуй?! На мой, например? -А он ещё не отвалился? -Мечтай об этом. Сидя и помогая себе руками, медленно двигаюсь по направлению к двери, не отрывая взгляда от темных впадин на всё ещё смазанном лице Леви. -Где. Пистолет. -Ты никуда не пойдёшь. Я уже говорил, почему. И что тебе отныне будет за то, если ты будешь пойман кем-то. -Плевать. Сука. Похуй! У меня есть нож. -Нет. Я вытащил его минут десять назад. -Хах. Предсказуемо. Но у меня есть... руки. Вот эти руки! Хахаха! Задушу! А потом выебу! Сверну шею! Им... всем. Я сильнее... каждого из них. Потому что я убийца. -И тебя вставляет от этого факта. -Хаха, это же очевидно. Нет, это охуенно. Сердце забивает. Тяжело дышу. И смотрю на него, не отрываясь. -А впрочем, неважно. Тратить на тебя ещё... своё время. -Занятой ты, охуеть. -Да. Ты же лучше меня знаешь. Расскажи. -Ты же не хотел тратить время на разговоры со мной. -Верно. Поэтому съёбываю. И... готовь свой член. Я приду и... Я... Перевожу взгляд за голову Леви. Там будто сейчас что-то двинулось. Один раз. Тоже пытаешься задержать меня?! -Да пошли вы все... Медленно поднимаюсь на ноги, опираясь о стену, и иду к выходу из комнаты. Тело не слушается. Мало понимаю то, что сейчас происходит. Я, кажется, обуваюсь, не зашнуровав кеды, потому что это слишком муторно. Потом тянусь к кофте и надеваю ее на себя. На голову накидываю капюшон. Поворачиваюсь к двери, тянусь к ручке, но упираюсь в Леви. Блять. Я его даже не заметил. Он слишком резко хватает меня за запястье, заезжает рукой по скуле, потом под ребра. Сгибаюсь напополам чисто инстинктивно. А он заебенивает еще и коленом по носу. Боли не чувствую, будто мне сделали анестезию. Хватает мои волосы на макушке и приближает лицо к своему. На ухо зло шипит: -Сопляк, только попробуй выйти отсюда, пока я сам тебе этого не скажу. Не испытывай меня. Лови свои глюки и стони подо мной, как последняя шлюха - только это тебе сейчас разрешается. Отпускает и нарочно швыряет голову в сторону, отчего я пошатываюсь, и упал бы, если бы не шкаф. Он стоит и смотрит. Ждет, когда я сниму с себя то, что только что напялил. Не поднимая головы, делаю это, по-прежнему шатаясь от резких своих же движений. Будто пьяный в говно, а этот Леви – мой неудавшийся папаша. Даже не могу выдавить из себя ни слова. Глюки ловлю, говоришь? Ха-ха, ну, я же говорил, что он всё понял. Я чувствую, что именно и только это – то, чего мне нужно бояться. Иду в комнату, запинаясь об свои же ноги. Заваливаюсь на диван вниз животом. Нихуя не соображаю. Поворачиваю голову набок и смотрю в стену. Устал. Чертовски. Хочу убить. Почувствовать на руках липкость именно крови. На волосах, на лице. Я бы измазал ею сейчас всё. А ещё я хочу курить. У меня есть ещё две пачки. Охуенно.

***

Я слышал, как он вышел из квартиры, но прежде подошел ко мне и на ухо, нарочно, чтобы я точно услышал, проговорил: "Даже не ищи ещё один ключ - его нет. Найдёшь способ выйти - больше сюда не зайдёшь; присоединишься к тем парням, что сверху". А после было тихо. В ушах как будто пробки, а тело парализовало. Я не уснул и не потерял сознание, я просто лежал. До того момента, пока не почувствовал непреодолимое желание затянуться. Здесь меня как будто переклинило: всё разом прошло, вся та скованность и смертельная усталость, будто этого и не было вовсе. А может, действительно не было, может, это что-то типа самовнушения. Такому я бы точно не удивился. Уже вечер, за окном значительно потемнело. Я включил этот чёртов телевизор, чтобы посмотреть новости, в которых опять начали говорить обо мне и о моём сообщнике. Но есть ещё кое-что. Они упомянули про Ханджи. Почему-то не назвали её имени и не прикрепили фото, а просто сказали: «Его опекун», а потом последовала речь о том, что она всё знала, и что с помощью неё они могут выйти на меня. То есть, она упрощает их задачу. Но дело в том, что Ханджи не знает, где я. Она не была здесь ни разу, по крайней мере, я так думаю. Хотя, даже если и было что-то за моей спиной между Леви и Ханджи, то точно не это – он бы не стал показывать ей это место, потому что была вероятность того, что так всё обернется, и что она может служить проводником. Я ведь уже думал о том, что Леви, возможно даже планировал этот случай, когда мне бы «пришлось» скрыться здесь. Не факт, что именно из-за этого домашнего ареста, но результат должен был быть таким: я – у него, без возможности выйти куда-то. Ханджи сейчас до сих пор недоступна. Можно будет попробовать связаться с ней через месяц… Нет. Нельзя. Да и к чему? Если она и будет знать о том, насколько полиция продвинулась с делом по поимке нас, то тогда «без присмотра» её точно не оставят, следовательно, телефон по-прежнему будет прослушиваться. А в противном случае мне звонить ей вообще и не нужно. Будет только куча вопросов и переживаний – всё это с её стороны. Да и, во всяком случае, Леви тоже думал об этом, и если и будет возможность узнать у неё что-то, он эту возможность использует, вряд ли предупреждая меня. В общем, сейчас о Ханджи можно забыть. Возвращаюсь к происходящему на экране телевизора. Там уже говорят о плохой воде в таких-то районах города и о том, что кто-то там на кого-то или с кем-то куда-то посрал. Блять, короче хуйня какая-то. Выключаю. Беру сигарету и закуриваю. Иду к своему рюкзаку. Леви говорил сегодня, что вытащил оттуда нож. Сука, на счёт этого я ему припомню. Но неужели он не увидел мою тетрадь? Хотя за всё это время у него было уйма возможностей проштудировать её от первой записи до последней. Это личное, да, но Леви уже знает обо мне в плане убийств многое, он видел, единожды, но видел, как я убиваю, поэтому написанное-нарисованное в этой тетради не должно было произвести на него никакого впечатления. Разве что, он мог сделать пометку в том своем листе… Ах да, он же якобы за мной уже не следит, но записи делает, сто процентов. Он без этой части уже и жить не может. Листаю свою тетрадь. Только это мне теперь и остается. Хах. Какие прекрасные рисунки. Здесь даже до сих пор остались невоплощённые идеи. Здесь есть одна короткая запись, примерно на пятнадцатом листе, а может, на двадцатом: «Я – тот, кто наяву не убил никого, тот, кто действительно «пока что». Кто-то в том моем возрасте мечтал найти друга, кто-то, наивно веря в любовь – влюбиться, кто-то – обрести радость и счастливые будни, кто-то хотел своим никчемным маленьким членом оттрахать свою молодую или не очень учительницу, кто-то хотел отомстить, а другие – причинить боль себе или кому-то. В совокупности последние два относились и ко мне, но сильнее всего, тогда, в самый первый месяц осознания своего желания, оно было именно – убить. Просто убить. Со всей грязью, со всей реальной жестокостью, с бешеными слюнями, мокрыми трусами от спермы, измазанным телом чужой кровью, шеей, обмотанной в чужих кишках. Я просто хотел убить, но именно настолько красочным и глубоким было это желание простого убийства. Обыкновенного. Самого первого. Как секс, незабываемого. Как первая эякуляция: таким же мокрым, даже слегка непонятным и неожиданным для самого же себя. Но моё первое убийство было совершенно другим. Зато впоследствии я имел возможность и свободу убивать больше, чем если бы я убил один и так, как того всегда хотел. Убивать хочется всегда. Как я дышу, с каждым вдохом хочется прикончить одного человека. На выдохе – разрезать его плоть. На вдохе – беспорядочно тыкать в него ножом, чтоб кровь плескалась в разные стороны. А на выдохе – трахать. Трахать. Трахать. Трахать. Остановившись прямо перед той чертой, когда уже умрет. И на третьем вдохе засмеяться прямо в лицо, заставляя смотреть на меня, чтобы запомнил, чтобы сдох с моим лицом у себя в подсознании. И на последующем выдохе – хлюпнуться на это раскромсанное тело. Если бы я убил единожды и остался безнаказанным – я бы пошел убивать дальше. Как сейчас. Невозможно остановиться самому. Да и не хочется. Свершение этого желания может лишь кто-то на время преградить, но никогда. Никогда никто не сможет сделать так, чтобы оно навсегда исчезло из подсознания. А если и получится – на какое-то время. Потом всё равно явится. Желанное желание – хаха – убить. Проявившись однажды и воплотившись в реальности, оно последует до самого конца. И если однажды не будет возможности свершить это в жизни… Я, блять, даже не знаю, что тогда со мной будет. Потому что у меня дрожат руки. Воздуха не хватает и становится ужасно жарко. Прошла неделя – я уже всем своим естеством чувствую, как же это сильно. Зависимость? Можно и так сказать. Но какая же она, сука, приятная. Ничего больше и не надо. Только три вдоха и три выдоха.

***

Леви приходит ночью, до раздолбанной задницы злой – это даже понятно по тому, с каким психом он запер дверь и по его громким неосторожным шагам. Я, кстати, как раз лежал в кровати и пытался заснуть, поэтому точно успел уловить это. Переворачиваюсь на другой бок – Леви прошел на кухню, потом возвратился обратно в коридор. Приподнимаю голову, выставляю нос больше вперед, будто пытаясь что-то унюхать. Унюхать, конечно, не получается. Но я успел углядеть. Сглатываю. У него там, на одежде, ведь кровь была? Я точно увидел. Когда он шёл обратно – внизу, спереди и чуть-чуть сбоку. Соскакиваю с кровати и в несколько шагов оказываюсь у межкомнатной открытой настежь двери. Заглядываю в коридор: Леви снимает с себя кофту, расстегивает джинсы, не оборачиваясь, злостно обращается ко мне: -Какого хуя встал там и вылупился. Сюда подошёл. Сука, да кто тебя знает… Подхожу ближе. Сразу смотрю на кофту, которая теперь на плече Леви. Она скомкана и из того, что я могу видеть – крови на ней не наблюдаю. Леви тем временем подает мне телефон и пакет с чем-то. Телефон не его. В пакете что-то черное. -В телефоне забит только мой номер. Не смей звонить с него кому-то ещё. Намекает на Ханджи. Стало быть, телефон он принес для меня. Купил? Нет, им уже кто-то пользовался. Видно: не новый. -А в пакете, это... -Одежда. Тоже мне? С хера ли он вообще мне что-то приносит. -У тебя там кровь. Киваю головой на его кофту на плече. В ответ он пристально смотрит на меня, цыкает себе под нос и отходит в сторону, заходит в ванную. Ещё пару секунд смотрю на закрывшуюся дверь, а после иду в комнату. В пакете оказывается рубашка, подобная той, которые обычно ношу я. Ещё здесь лежит поло с рукавами в три четверти. Всё это черного цвета. И очень тонкая кофта, у Леви тоже такие есть. Но здесь все моего размера. Точнее даже чуть-чуть свободнее, как мне и нужно. Видимо, Леви реально заебало, что его шмотки, оказываясь на моём теле, обратно к нему уже не возвращаются. И всё же, откуда он это припёр? Не поверю в то, что он разгуливал по магазинам и выбирал мне вещи. Нет. Всё, что угодно, но только не это. Ведь я даже не вижу этикеток. Он их… у кого взял? Или откуда-то. Но не сказал бы, что они выглядят поношенными. Мне похуй на это, мне интересно именно то, откуда они вдруг появились. Снимаю с себя последнюю примеренную мной кофту, ровно в тот момент, когда моя голова оказывается в ткани, ко мне сзади подходит Леви и сжимает мои бедра. От неожиданности немного развожу руки в сторону, но блять видимо для кофты это было слишком сильно, ибо прозвучал характерный звук, будто что-то надорвалось. Ладно, поебать на это, а Леви-то чего надо. Пытаюсь обернуться, но он лишь сильнее надавливает руками на выступающие бедренные кости и прижимается к моей заднице своим пахом. А после кусает за плечо, вначале облизав многочисленные еще сильно выделяющиеся шрамы. -У тебя уже всё тело сигаретами провоняло. Даже на вкус. -И? Каждый раз будешь говорить мне об этом? -Эту одежду не надевай. Пока сидишь здесь. Я подразумевал, что она «для выхода». -А от тебя пахнет кровью. Пусть я и не чувствую этого запаха, но от него идет шлейф недавнего убийства. Это я сразу заметил. -А тебе завидно. -Хах, ты чертовски проницательный. Отпускает меня и отходит в сторону. Я поворачиваюсь и теперь смотрю на него всё с той же кофтой в опущенной руке. -Новости смотрел? -Да. Там про Ханджи говорили. Мол она мой опекун и может помочь с расследованием. Ну, найти меня и прочая хуета, в которой Ханджи на самом деле им не сможет помочь. -Почему же. Она ведь знала о твоих убийствах. Поэтому они могут узнать о ещё парочке, о которых прежде не знали. -Нет. Она знала только о тех, о которых трезвонили в новостях. Молчит. Выглядит так, будто проговорился. -Или же нет? -Что ещё говорили. Переводит тему. Ублюдок. Значит вот, о чём они ещё беседы вели. -Она знает о всех убийствах?! -Это неважно. Если убийств больше одного, то ты уже "заплатишь" за них равную цену. -С-сука. Швыряю кофту в сторону и кулаком замахиваюсь для удара в его мерзкую рожу. Конечно, он успевает остановить мою руку, а другой – хватает меня за шею. -Тебе что-то не нравится, сопляк? -Что ещё она знает обо мне, чего лично я ей не говорил?! -Поживёшь, увидишь. -Мудак. Выплевываю ему прямо в лицо. Пытаюсь вырваться, но вторую руку он уже заломил мне за спину и ею прижал меня к себе. Так и хочется врезать ему по его нахальной морде. Зачем. Сука. На кой черт он говорил всё это Ханджи?! -Забудь о ней. А..? Вообще? -Если тебе с ней в будущем и удастся встретиться, то это будет твой конец. Ты теперь только здесь и только со мной. Эрен Йегер. Говорит едко и с нескрываемым удовольствием. Как же он меня бесит.