Слишком глубоко

Это для меня странно и необычно – лёжа на кровати, наблюдать за тем, как на улице за окном становится сумрачнее, слышать, как ветки дерева царапают стекло; на улице плохая погода, сегодня неспокойная ночь. Не менее странно – пытаться заснуть под такие несвязные мысли. Я всё пытаюсь вспомнить, как пришёл сюда, что делал, почему чувствую слабость, почему не могу сменить позу, повернувшись спиной к человеку, лежащему рядом со мной. Мои мысли, преодолев двухчасовые россказни, вернулись к тому, что было в моей голове после неожиданного выпада в реальность. Теряться и не помнить, что происходило до этого – не совсем приятно. Запутаться и пытаться разобраться, в чём дело, кажется слишком сложным сейчас. Я просто лежу, смотрю в окно, слушаю размеренное дыхание слева и не чувствую ничего. Как обычно, я хочу лишь того, что в данный момент не происходит. Я не знаю, что именно, главное, чтобы другое. Последнее, что я помню, как выходил из школы. Помню о том, как сидел на первом этаже и высматривал старшеклассников. Помню и то, как брал куртку из гардероба, как перепроверял расписание. Посмотрев на школьные часы, я произнес про себя, что нужно спешить. На часах было… 14:30, но это было не то время, которое я увидел, находясь в школе. Я помню, что хотел добраться до Леви более быстрым путём, но выбрал, кажется, обычный. Или я не хотел ехать к нему? Мне было нужно, но я не желал. А зачем я торопился? Разве тут могло что-то случиться за то время, пока я добирался сюда. Леви... и этот провал… Такое ведь уже было в самом нашем начале. Тогда… на улице. В тот день я тоже забыл что-то, возможно, нашу первую встречу, возможно, что-то ещё. Чисто из-за интереса, я бы спросил у него, что было тогда, но с этим вопросом следует повременить. Слишком странно это будет выглядеть. Однако мысль, что он помнит всю возможную нелепость того случая, а я нет, не дает мне покоя. Но переживать из-за этого глупо, куда важнее то, почему я не помню. Почему? И было ли такое до того, как мы с ним встретились? Хах, и спросить то не у кого, никто кроме меня самого не был со мной всё моё время. Даже я подвожу самого себя. И как после этого можно надеяться на кого-то? Кажется, так много вопросов, но все они сходятся к одному связующему их факту: моя память сдаёт свои позиции. В такой ситуации, в которой я теперь нахожусь, мне не медля нужно решить эту проблему. Если рассчитывать на себя я не могу, то нужно либо довериться другому, либо делать всё и сразу от начала и до конца, чтобы в долговременной памяти не было нужды. Но как это возможно? Я за день слишком много информации в себя впитываю, и какова вероятность, что вся она не исчезнет из моего разума через час или два? Да даже через минуту! Слишком высока. Если бы я знал, что именно забывал, и что, возможно, ещё забуду, то я бы попытался сопоставить это, понять с чем всё это может быть связано. Мог бы… но не могу. Закрываю глаза; пока я думал обо всех странностях, прилично захотел спать. Пока веки не дают возможности видеть белый потолок, я невольно вслушиваюсь в тихие звуки, что разносятся за окном и ещё, еле слышно, где-то этажом ниже. Странно, что соседей, за исключением одного-двух, совершенно не слышно, потому что я был уверен, что хотя бы какие-то звуки, подтверждающие их насильственные наклонности, будут слышны даже в соседних квартирах. Интересно… они соблюдают личные права своих соседей, но не жалея ежедневно нарушают права "их" людей. Ну, или собственностей, как правильнее назвать тех, кто добровольно подчиняется насильникам? Насильникам…есть в этом что-то, ради чего они делают это снова и снова. Есть в них что-то, из-за чего подобные мне добровольно заходят в их сети. Не подбирая правильного вопроса, не пытаясь задать его самому себе, я всё равно уже знаю, ответить вряд ли смогу. Есть здесь что-то, что застилает глаза здравомыслию и заставляет идти на поводу у осознанной лжи. Но до этого момента ложь всегда побеждала, а тот здравый рассудок, что был когда-то в измученных телах, лежит там же, где бродят бездомные собаки, где останки тел поглощают в себя бездушное, очень тесное пространство черного плотного пакета. Не хотелось бы оказаться в числе этих "счастливчиков". Но, даже зная всю рискованность, я продолжаю приходить сюда, по-прежнему знаю, что это не сможет длиться долго. Когда-нибудь одному из нас придется уйти, и будет это недлинная извилистая дорога, ведущая к той глубокой яме, или мало позволяющая реальность, что рано или поздно окажется вариантом похуже, нежели первый. Есть в этом что-то, что заставляет так сильно рисковать.

***

Разлепляю глаза, в них сразу ударяет яркий свет. Пытаюсь осмотреться, как и предполагалось, на кровати я уже один. Слышу тихое копошение, но не могу разобрать, откуда именно исходит звук. Медленно приподнимаюсь на локтях, поворачиваю голову влево, в сторону выхода из комнаты, вижу черную макушку, что находится слишком низко от пола. Странно… мне казалось, он выше. Когда глаза более-менее привыкают к свету, открываю их полностью. На деле оказалось, что свет не такой уж и яркий, всё потому, что лампочка висит прямо над кроватью. Теперь отчетливо вижу, что Леви сидит на полу, это объясняет, почему он стал вдруг так низок. Что-то быстро просматривает, шуршит листами, складывает их в две ровные стопки. Он видимо не увидел, что я проснулся, иначе давно сказал что-то. Стягиваю с себя одеяло, сажусь на кровати, сгибая ноги в коленях. Подниматься и идти куда-то совершенно не хочется, однако школу на сегодня никто не отменял. Этот прогул наверняка без внимания не оставят, так же, как и прошлые, поэтому придётся идти. Опускаю ноги, касаюсь ими гладкой поверхности пола – холодно. Ищу глазами свою рубашку, которую Леви так добродушно снял с меня на ночь. Удивляюсь, что он без трусов меня не оставил. Вот, кстати, и рубашка. Заморачиваться не стал, кинул прямиком на стул. Полностью поднимаюсь с кровати, наконец, он заметил, что я проснулся. Поворачивает голову на меня, смотрит, а потом возвращается к своей "работе". Однако замечаю, что одну из стопок он кладёт на нижнюю полочку в шкаф, теперь продолжает складывать оставшиеся бумаги туда же. Когда всё оказывается на местах, он поднимается, поворачивается ко мне, опирается спиной о дверки шкафа, начинает наблюдать за мной. Не говоря ни слова, я надеваю свою рубашку, делая всё как можно медленнее, исподлобья осматривая его внешний вид. Как всегда ничего необычного. Когда я, закончив с одеждой, иду в сторону Леви, он выпрямляется и дает понять, чтобы я шёл умываться. Правильно… но чем же я должен умыть себя? Его это видимо не волнует. Останавливаюсь напротив него и решаю, наконец, первым заговорить: -Мне нечем почистить зубы. -Ну а чем ты думал, когда шёл сюда с ночевой? Ну да… особенно, если я не помню, зачем вообще пошёл к нему. -Я... не думал, что останусь на ночь. -Сегодня ты спокоен, как никогда. Или всё это из-за проявившегося чувства вины? Совершенно не в темно, но это определённо связано со вчерашним днём. -Какая к чёрту вина? И с чего бы. -Да ладно тебе, я уже понял, что для тебя подобные выходки в порядке вещей. Именно поэтому, собственно, ты здесь. О? Он подходит ко мне почти в плотную, хватает меня за талию и прижимает к себе. Естественно, что я ничего не понимаю, но вот он, похоже, искренне верит в том, что я "осознал весь свой плохой поступок", который, блять, даже не помню. Второй своей рукой он сжимает мою задницу, похотливо смотрит мне в глаза, приподнимая голову. Не чувствую, что хочу его прямо здесь и сейчас. Странно, но от его действий возбуждения вообще не проявляет себя. И… мне нужно в школу… да, точно. Может, из-за этого… Нерезко отталкиваю его от себя: -Отвезёшь меня в школу? -Сам доедешь. Он понимает, что давать свою задницу на его пользование я сейчас не намерен. -Я не успею. -Ещё и семи нет. Успеешь. Он насмешливо смотрит на меня, отходит в сторону, а потом и вовсе выходит из комнаты. -Эй, отвези меня, чего тебе стоит? -Не хочешь ехать сам, тогда прогуляй. Тебе не привыкать. Он идёт на кухню, я иду за ним. Он садится за стол, я сажусь напротив него. Он снова ведёт себя не свойственно. Он всё равно согласится, для него ведь в плюс пойдет: будет знать, если что, в какой школе меня искать. Да и мне это его знание не помешает, наоборот, ускорит процесс. -Уже достаточно дней прошло, неужели задница до сих пор болит? С чего взял? -...нет. -Тогда в чём дело? Твоя сладкая попка отказывает мне в сексе уже второй день, непорядок. -Эта сладкая попка не хочет обычной ебли. Она любит экзотические времяпрепровождения. -Я предлагал вчера, при чём тоже был уверен, что ей нужно именно это, но от чего-то её маленький капризный хозяин готов был защищать её даже холодным оружием. Интересно… "холодное оружие"? Откуда я его взял то, и почему так яро защищал себя? Или мне действительно что-то угрожало? Что за бредятина? -У меня... не было настроения. Назовем это так. -Хо, правда? А каким оно должно быть, чтобы захотеть жаркого траханья? Слишком сложные у него вопросы, учитывая то, что я ничего не помню. Черт, я не могу признаться ему в этом! -Я опаздываю. Лучше поеду сам, если останусь тут ещё дольше, он обязательно всё прочухает. Встаю со стула и стараюсь как можно быстрее выйти из помещения. -Ну и куда ты пошёл? Разве я говорил тебе чёткое "нет"? А он быстро догоняет, что эта поездка ему будет очень полезна. Однако позже... она обернётся против него.

***

Удобно усаживаюсь в машину, сразу же замечаю, какая она чистая изнутри. Совершенно противоположенная машине Ханджи, это прилично радует. Пока Леви осматривает колёса на их целостность, видимо, частенько кто-то шалит, я бегаю глазами по салону машины. Если сама она имеет стальной цвет, то обшивка – темно-серый. Не скажу, что всё это выглядит необычно, но совершенно точно - красиво. Если вспомнить, в какой квартире он живет, то эта машина определённо больше подходит под жильё. Пока я недолго мучился с ремнем безопасности, Леви уже садится на своё водительское место. Сейчас он выглядит совершенно по-другому. В своей повседневной одежде: темно-синяя кофта с рукавами чуть ниже локтей и джинсами, что выглядят сравнительно новыми, я бы никогда не поверил, если бы мне утверждали, что этот человек на самом деле жесток и любит "доминировать". Я бы просто подумал, что это взрослый серьёзный дяденька, который спешит на работу. Он поворачивает ключ зажигания, смотрит прямо, куда-то вдаль, потом поворачивает голову на меня и резко нарушает наше молчание: -Куда ехать? Я быстро называю улицу, он на мгновение задумывается, а потом нажимает на газ. Он всё же хорошо знает город, вот правда… зачем ему знать даже те улицы, что находятся так далеко... Всю дорогу мы предпочитаем молчать, думаю, понятно почему. Нам не о чем разговаривать, да и говорить что-то не хочется. Мне уж точно. Расслабляюсь на сидении, чуть-чуть откидываю голову назад, поворачиваю её к боковому окну, смотрю на утренний город. Меня удивляет количество людей, это, конечно, естественно, что их много, это же город, в конце концов, а не деревня, но именно своим количеством они только больше давят на меня. Не люблю общественные места, не всегда предпочитаю наблюдать со стороны, но абсолютно точно, обожаю смотреть на кого-то одного, особенно, если его заставить предстать таким, какой он есть на самом деле. Всю его внутреннюю боль показать на его теле. Я уверен, каждому из них, хотя бы чуть-чуть, хочется побыть в опасности. Хотя бы на время почувствовать какого это, быть на грани жизни и смерти. Но с тем, что "после этого они, наконец, начнут ценить свою жизнь" я в корне не согласен. Если они сами не ценят, то к чему мне их ценить? Если они сами хотят, чтобы их жалели, то почему бы не сделать им хуже, чтобы жалели их больше? Всё, что я хочу делать с ними, основывается на их же потребностях. Они лишь получают то, что необходимо для равновесия – наказание. Я вновь обращаю внимание на вид за окном. Одна улица сменяет другую, вот я вижу те места, в которых любил когда-то прогуляться. Вот уже мы проезжаем мимо моего дома, где я живу сейчас. Буквально через несколько поворотов покажется школа, в которой я прозябаю дни. Я, конечно, понимаю, что учёба важна, но не в моём случае. Я не собираюсь посвящать себя науке, не пойду работать в офис, не буду сидеть за компьютерами и заполнять какие-то бумаги. Мне не нужны знания математики, мне не нужно знать информатику, с ее склонностями на программирование. Я не вырасту человеком, который будет зарабатывать честным трудом, к сожалению, но скорее всё же к счастью, меня эта участь обошла стороной. Я не стыжусь того, кем хочу стать, потому что в принципе не считаю это постыдным. -Здесь? Я выпадаю из своих мыслей прямиком в реальность, где Леви уточняет у меня туда ли мы приехали. -Да. -Мне кажется, или они все одинаковые? Я не сразу понимаю, о чем он говорит, потому что его фразу можно отнести к нескольким предметам. Но когда я перевожу на него взгляд, то понимаю, что он имеет ввиду здание школы. -Вообще-то так и есть. Он видимо не знает подробностей, но рассусоливать ничего не хочу. -Спасибо, что довёз. -Во сколько у тебя кончаются уроки? Он по-прежнему смотрит на здание, будто разговаривает с ним. Хах. -Когда в час, когда около двух. -Сегодня. -В час. -Я заеду. -Эм... -Нам нужно в магазин. Ах, ну понятно. -Хорошо. Я отстегиваю ремень, протягиваю руку к двери, чтобы открыть её, но Леви неожиданно хватает меня за запястье. Я так же быстро поворачиваю на него голову, но его лицо находится сейчас слишком близко. Он пристально смотрим мне в глаза, кстати, впервые вижу его так близко. Но откуда не смотри, его взгляд предстает передо мной всё таким же. -...Леви? -Если ты и сегодня с цепи сорвёшься, мне придётся взять тебя прямо в машине. Он грубо шепчет это мне прямо в губы. Мне не комфортно сидеть так, слишком близко. Возможно это из-за того, что мы ещё ни разу не целовались, потому что лично я считаю это не обязательным, а точнее, почему-то совершенно не хочу этого делать. И он, я уверен, тоже. Всё правильно, он сию же секунду доказывает это, потому что в следующее мгновение отпускает меня, садясь так же, как сидел минуту назад. -Иди. Я ничего не отвечаю, вместо этого с действительным непониманием покидаю его машину. Он ведёт себя слишком странно, он пытается поймать меня тем самым на крючок. Но… не все подростки бездумно ведутся на подобный соблазн. Я прежде думаю головой, решая, стоит делать это или нет. Поэтому, если бы он попытался поцеловать меня, я бы тут же его оттолкнул.