***
В окне уже виднеется его район: серый, грязный, отталкивающий нормальных людей. А нас он, наоборот, притягивает. Заворачивает, проезжает между старых домов, некоторые давно покрылись пятнами от заржавевшей воды, или давно с обзалупившейся краской. Но чем чаще я тут появляюсь, тем этот факт становится для меня более незначительным. Для кого-то это омерзительно, не пригодно для жилья или просто некрасиво, для меня же – "сойдет". Все это время мы ехали в полнейшей тишине, поэтому я смог быстро успокоиться. Но как только машина остановилась, Леви подал свой голос: -Если когда-то решишь рассказать кому-то о том, что видел тут прежде и то, что ещё увидишь тут в будущем - тебя, кроме меня, больше никто никогда не увидит. Предосторожность… я и не удивлён. Но почему он не сказал этого раньше, почему именно сейчас? Отстегиваю ремень безопасности, покидаю машину. Следом выходит он, держа в руках плотный пакет. Жду, когда он сравняется со мной, и только потом начинаю идти. По близости сейчас никого – замечательно. Смотрю вперед на здания, потом на ближайшие гаражи. Всё это кажется обычным, я слишком быстро привык к подобной обстановке. Это как "к хорошему привыкаешь быстро", неужели для меня то, где я сейчас нахожусь, является самым комфортным? Так и есть, в общем-то. И сразу в голову лезет мысль о том, как было бы вольно, если бы весь этот город погрузился в тот мрак, что царит в этом маленьком районе. Мы подходим к подъезду, Леви заходит первым, следом за ним иду я. Он быстро поднимается по лестницам, я спокойно иду за ним. Он открывает дверь в квартиру, заходит в темное помещение, ставит пакет на близь стоящий комод, следом за ним вхожу я. Включает свет, снимает обувь, легкую верхнюю одежду, я продолжаю стоять возле двери. Перед тем, как взять пакет в руки, он смотрит на меня и говорит: -Раздевайся. Иди в ванную. Когда выйдешь, скажу, что делать. Сейчас он заметно успокоился. Наконец вернулся в своё привычное состояние.***
В последнее время всё чаще ощущаю, что что-то значительно меняется. И идёт всё не в том направлении, в каком бы хотелось. Я окончательно отказался от той жизни, какой жил все эти шестнадцать лет, и не уверен, что это действительно верное решение. Сохранить хотя бы часть от старого, чтобы, в случае чего, мне быть защищенным. Но с другой стороны я хотел именно того, к чему иду сейчас. Обезопасить себя с помощью другого человека – долгий процесс. Быть уверенным в том, что полностью защищен – невыполнимый. Мне нужен ещё примерно месяц, чтобы начать то, для чего изначально всё это было придумано. Однако тот человек, что после должен стать моим прикрытием, прежде стал серьезной преградой. Да я и сам конкретно все подпортил. Единственное, что требуется от меня сегодня – удовлетворить наши похотливые желания. Поэтому, хватит, черт, думать о постороннем. От этих мыслей у тебя точно не встанет. Закончив с "водными процедурами", выхожу из ванной и направляюсь в комнату. Он сидит на кровати и явно не на первый раз рассматривает то, что только что купил в магазине. Как только я появляюсь в дверном проёме, замечает меня, поднимается. Говорит, нет, больше приказывает, чтобы я подошел к нему. Что я, собственно, и делаю. -Ничего не трогай. С этими словами он покидает комнату, а я так и стою посреди неё: почти голенький, мокрый и уже без всякого "подходящего" настроения. Нет, самое главное, что я в принципе не знаю, что мне сейчас делать. Может, как то подготовиться, или он сам потом всё сделает? А может ну его, надену на себя всё это, развалюсь на кровати, при этом сексуально раздвигая ноги и облизывая верхнюю губу. Буду ждать, когда он придёт, а когда придёт, то скажу что-то по типу: "м-м-м, возьми меня, мой…" кто? Господин? Эм, ну можно и так. В конце концов "господин" он для меня не по-настоящему. А потом, когда он "возьмёт" меня, я… я опять потеряю голову, поэтому нет смысла придумывать сценарий. Буду валяться сосиской или желейкой, при этом шевеля щупальцами и произнося странные «ох и ах». Хотя притом, что у меня во рту, скорее всего, будет кляп, тогда оханья заменятся мычаньями. Вау. Ага, замечательно, я уже всё ощутил на себе. Всё прочувствовал, расставил по местам. Больше тут нет ничего интересного. Расходимся, ребята. Как бы в подтверждение своим словам я закрываю глаза, несколько раз поворачиваюсь вокруг своей оси, делаю шаг вперед и понимаю, что уйти не удастся – мои ноги "уткнулись" в кровать. Судьба, не иначе. Опускаю голову, смотрю на пакет, что лежит на том месте, куда я собрался садиться. Леви сказал, чтобы я ничего не трогал? Пф. Тяну руку к пакету, открываю, заглядываю. Ничего того, чего бы я ни видел в магазине. Снова смотрю вниз, но уже на полотенце, завязанное на моих бедрах. Недолго подумав, все же решаю снять его, но как только моя рука касается светлой ткани, другая рука хватает мое запястье. Хех, я даже не заметил, как вода в ванной перестала шуметь, как, слегка скрипя, открылась дверь и так же со скрипом закрылась вновь. Даже не сразу почувствовал горячее дыхание позади меня. Только, ощутив грубую хватку, ко мне возвращаются и слух и ощущения. Моей шеи касаются горячие слегка мокроватые губы, еще одна рука хватается за мой торс и прижимает меня к чужому телу. Я чувствую позади себя шумный выдох и почти сразу ощущаю, как в мои ягодицы упирается полувозбужденная плоть. Укус в шею сопровождается моим болезненным выдохом. Полотенце мягко сползает с моей талии, полностью открывая меня, оставляя доступным на последующие несколько часов. Сердце начинает биться учащеннее, после касаний Леви кожа начинает гореть, торс вздымается все чаще, а его рука по-прежнему гладит мое тело, обходя места, что я с готовностью предоставляю ему. Через несколько мгновений, а может и дольше, я чувствую, что и он лишается полотенца. Его плотный торс касается моей поясницы, отчего я окончательно понимаю, что готов. Толкает меня на кровать, послушно "падаю" на неё, небрежно расставляю ноги, давая ему возможность быть убежденным, что я полностью готов отдаться ему снова. Он плотоядно смотрит на меня, облизывает так внезапно пересохшие губы, опускает взгляд, что сразу же загорается страстью – "игрушки" все ещё находятся не на своих местах. Почему-то убирает пакет на близь стоящий стул, но потом понимаю почему. Все, что нужно нам сегодня, он уже приготовил. Искусственная, или все же настоящая кожа с терпким запахом касается моих запястий. Послушно поднимаю руки над головой, где слышу приглушенный щелчок, что означает полную мою подчиненность. Леви проводит ладонью по моей щеке, я прикрываю глаза, не в силах удержать тихий стон. Моё возбуждение, не решаясь отступать, сжимает низ моего живота, больше не давая возможности думать трезво. Я лишь чувствую то, как моих щёк касается такая же кожа, что недавно касалась и запястий, к губам примыкает что-то холодное и твердое. И в эту же секунду это что-то пытается протолкнуться внутрь. Понимаю все слишком быстро, резко открыв рот, позволяя кляпу надежно закрепиться. Непривычное ощущение, но чертовски возбуждающее. Следом на мои глаза ложится мягкая ткань, приоткрыв их, я понимаю, что она абсолютно непроницаема. Леви приподнимает мою голову и где-то на затылке закрепляет все это. Теперь я не могу видеть, не могу говорить, не могу касаться. Что может быть лучше? Да… пусть он делает со мной всё, что захочет. Я готов. Я хочу. Думая, что вот-вот все начнется, я сильно ошибся. К моей шее прикасаются холодные пальцы, а следом снова ощутимый запах кожи, которая обвивает теперь мою шею, прилично сдавливая ее после очередного щелчка. М-м-м, ощущаю себя похотливой собачкой, что отчаянно требует ласк. Мое тело не в состоянии лежать ровно. Как только я чувствую мимолетное касание к торсу – поднимаю его выше. Но внезапно холодный палец проводит уже по груди, на что моя реакция тут же срабатывает. Он изящно играет со мной, делая всё как можно элегантнее. Я не могу сказать ему, что член неприятно (но для меня всё же приятно) болит, пытаясь отвоевать хоть каплю внимания. Но от чего-то мне кажется, даже если бы я и смог сказать об этом, он всё равно ничего бы не предпринял. Он нарочно обходит то место, поднимаясь то выше, то слишком низко. Черт. Воздуха в легких критически мало, но, не смотря на это, я продолжаю "буйствовать". Он ведь должен понять, что пора заканчивать с "дрессировкой" и приступать к поощрениям. А их я заслужил, да ведь? Наконец, моего члена касается его рука, начинает медленно двигать ею вверх и вниз, затем снова вверх и снова вниз, но даже этого теперь оказывается мало. Я слишком быстро возбуждаюсь, от чего смазка тут же начинает сочиться. Легкий скрип кровати, горячее дыхание над ухом, тихий возбужденный голос: -Нетерпеливый мальчишка... хочешь, чтобы я вставил его? Естественно, хочу. Я быстро, ну, насколько это возможно, киваю в ответ. -Как думаешь... затянуть ошейник по туже? Чтобы я окончательно задохнулся? А… почему это я должен отказываться от экстремальных ощущений? Вновь киваю. Тут же замечаю разницу, а мои легкие особенно; вдохнуть теперь получается еще сложнее. -Ты не представляешь... как развратно сейчас выглядишь... так и хочется... Хочется? Так вставляй! Он и себя, смотрю, помучить любит, хах. Больше не говорит ничего, лишь прикасается к моим соскам сначала пальцами, потом языком. Все делает медленно, кажется даже монотонно. Но он, будто услышав мои мысли, рассеивает их в пух и прах. Сжимает мои бедра, кровать проминается, он усаживается между моих ног, что были и так раздвинуты, но он раздвигает их еще шире. Эта роль меня ужасно забавляет. Быть его личной шлюхой кажется сейчас не таким уж и плохим делом. Мне нужна от него небрежность, отстраненность от моей личности, но полная сосредоточенность на моей похотливой заднице. Именно этого я хочу, это именно то, что он сейчас, кажется, и делает. Единственное, что может сейчас все испортить – смазка. Ее мне еще не хватало, пусть сует туда свои пальцы, но пусть они будут в слюне. Мне не нужны лишние факторы, что подавят мою будущую боль. Не-ет, она настолько ценна, что я лучше буду ходит несколько дней после, как кляча, чем полностью растянутым и "смазанным" принимать его сейчас. Да он и сам должен помнить, что подобное мне не по душе. Да и для него же будет лучшим подчиняться моим искаженным желаниям, потому что только так он увидит то, что так сильно возбуждает его. Он дарит мне боль, а я дарю ему возможностью любоваться тем, как развратно я пытаюсь получить ее в больших размерах. На ту дырочку, жаждущую дикой ебли, требовательно давят два влажных пальца, медленно пронимаемые внутрь. Нет! Нужно резко, нужно глубже. Леви, черт тебя дери, хуле ты такой нежный?! -Мх-мхн-м-мм! Ага, осталось только надеяться, что он понял, что именно я имел ввиду под этим мычанием. -Входить сразу же и глубоко, пусть даже пальцами, не получается. Это тебе не вагина, имей терпение! В его голосе слышится не только возбуждение, но и раздражение, что вполне объяснимо. Однако в интонации чувствуется и укол в мою сторону, будто я, блять, виноват, что моя задница сама себя не в состоянии смачивать. Вот сука… Б-бля-ять… Оставив ранние мысли на второй план, пытаюсь расслабиться и абстрагироваться, может быть даже притвориться, что не слышу недовольного ворчания того человека, что выдержкой, однако, совершенно не владеет. Как только мы оба чувствуем, что мои попытки расслабиться приводят хоть к какому-то, но успеху, пальцы внутри меня заметно прибавляют темп. Теперь все глубже входят в меня, при этом до моих ушей доходят сладкие хлюпы, и та жидкость – явно не слюна, что с самого начала была в минимальных количествах. Однако нам обоим плевать на это со старой крыши заброшенного дома, и поэтому уже через несколько однотипных толчков пальцы покидают по-прежнему узкую дырочку, а на их место уже так и просится изнывающий от желания член Леви. Я последний раз слышу раздраженное шипение, но уверен, дальше его будет ещё больше. И я не смогу разобрать его, мой разум уплывает в далёкие ебени, потому что член, что вот-вот войдёт в меня, кажется сейчас в разы больше, чем он есть на самом деле. Грубо, на грани, будто разрывая всё изнутри, в мгновение проникает в меня, незамедлительно делая первый толчок. Невольно пытаюсь вжаться в кровать; без возможности видеть, все это было действительно неожиданным. Не прошло и секунды, а член внутри меня становится в разы горячее, мать его, мне даже кажется, что он увеличился ещё раза так в два точно. Но пытаясь не обращать на это внимания, я с томлением жду следующего движения. И долго ждать он меня не заставляет. По телу разбегается множество мурашек, на виске проступает первая капелька пота. Это чувство подчинения играет со мной, давая все больше понять, насколько оно прекрасно. Толчок. За ним ещё один, потом ещё. Единственное, что я могу различать – терпкий запах; единственное, что я чувствую – приятную боль, что способствует новому надрыву, кровь из которого так добродушно хлюпает внутри. Нехватка воздуха даёт о себе знать, открывая рот шире, понимая, что это бессмысленно, все же надеюсь ухватить хотя бы одну лишнюю каплю воздуха. Руки затекли, и правую я, кажется, вовсе не чувствую. Ноги затекли, одну из них Леви поднимает слишком высоко. Задница, черт её дери, изнывает от боли. Но всё это лишь способствует тому, как через несколько мгновений из моего члена выступает отличная порция смазки. Будто я не в этом мире, будто я отстранен от него. Темнота, сгущающаяся лишь в моих глазах, но не вокруг меня. Удовольствие, получаемое за счёт боли, лишь больше подтверждает – даже всё то, что делает его член, никак не возвращает мне уверенность, что я нахожусь с кем-то еще, кроме себя самого. Онанизм не моё, но сейчас я представляю именно это. Он хватает меня за талию, сильно сжимает, но другой рукой тут же поднимается выше. Не сразу понимаю, что происходит, но моя шея неосознанно тянется к верху. Ошейник с поводком? Что может быть лучше. Поднимаю верхнюю часть тела, и за счет этого нижняя часть тоже меняет свое положение. Движения становятся еще сильнее, причиняя больше боли. Теперь уже под другим углом. -Мф... Это… именно то, чего мне так хотелось. Не знаю как, но я умудряюсь насаживаться на член самостоятельно, соблюдая наш теперь общий темп. Вот-вот чувствую, как внизу живота всё сплетается в плотный узел. Мне нужна разрядка, и он понимает это. Резко выходит, грубо разворачивает меня на живот, поднимая задницу, заставляет меня встать на колени. Ноги совершенно не слушаются, то ли трясутся, то ли просто покрываются мурашками, различить не получается. Но я покорно делаю то, что он просит, и почти сразу же снова принимаю его. До синяков сжимает мои ягодицы, входит, кажется, как по маслу, но от этого ощущения не затупляются, однако теперь боль отступает, заменяя себя удовольствием. Задыхаюсь. Дышу часто и неглубоко, но всё равно смиренно принимаю каждый его толчок. Хочу быстрее закончить, а может наоборот, мучить себя подольше. Но изнывающий член так и подталкивает думать меня лишь об одном – разрядка. Сперма внутри, кажется, вот-вот нахрен разорвет весь мой член. Мышцы сжимаются, Леви замедляет движения. Блядь, какого лешего ему нужно, чертов ненасытный придурок. -Мм-мм! Ой, ну только не говори, что ты не понимаешь, что я пытаюсь сказать тебе. Кончить, блять, мне нужно, сука, кончить! Вовсе останавливается. Ну заебись, что ещё сказать? -Мф!! Ищу задницей его член, и мне срать, насколько смехотворно выглядит это со стороны. Да он издевается? Слышу тихий смешок, а потом меня резко хватают за волосы, оттягивая назад. Прогибаюсь, однако, не сразу понимаю, что в таком положении шею окончательно сдавливает. Не-е, только не говорите, что он меня тут утюкать решил. Нет ведь? Не думаю, что моя смерть во время секса сможет хоть как-то оправдать его. "Я так сильно его хотел, что не заметил, как задушил". Так, что ли? -М! Мф! Видимо, мои мысли долетели до него, и он решил тут же опровергнуть их. Вот тут-то член его вошел по самые яйца. Сладостное ощущение моментально расползается по всему телу, и не удержавшись снова издаю какое-то тихое блаженное мычание: -М-м-м... Последнее, что я смог выдавить из себя, потому что теперь я еще и понял, что из-за этого, воздуха в легких стало ещё меньше. Не знаю, понял ли он, но поводок отпустил. Значит, жить буду. Утыкаясь щекой в подушку, я, наконец, почувствовал то, что выпрашивал последние минут десять. Его рука плотно сжала мой член, начиная медленно двигаться. Но и этого, конечно, мне недостаточно. Разрываясь между "толкаться вперед или оттопыривать задницу назад", я выбираю первое. Ещё несколько мгновений и я обильно кончаю. Выгибаюсь, даже не пытаясь сдерживать свои мычания. Анальные мышцы часто сжимаются-разжимаются, от чего следом кончает и Леви. И когда оргазм медленно расплывается по всему телу, начинаю ощущать уже другое, менее приятное – слабость во всем теле. Поэтому, как только руки отпускают мои бедра, я падаю на кровать. О, как бы мне хотелось заснуть, и пусть я задыхаюсь и руки саднит, а задница того и гляди, раскуроченная к херам, так и напоминает мне о невозможности сделать то, что я хочу, но наплевав на эту усталость, мой разум все равно заставляет оценивать всё скептически. Если бы не прикосновения, что только убаюкивают, но интерес берет своё, поэтому всё же не расслабляют, ведут сначала по спине вверх к лопаткам, а потом к шее. Слышу приглушенный щелчок – я снова могу вдохнуть полной грудью. Ожидая, что и кляп будет "извлечен" я не сразу ощутил на своей шее что-то ещё, а точнее сухие губы, а потом твердые зубы, что пытаются укусить меня. Странно, я же весь потный и противный, на кой хер ему приспичило кусать меня именно сейчас? Более-менее отдышавшись, пытаюсь кивнуть ему на руку, если он, конечно увидит. Увидел или нет, в любом случае, не торопится сделать это. -Снять их, чтобы ты делал своими руками то, что делать нельзя? Смакует буквально каждое слово. Ты понимаешь, что сейчас, единственное, что я и смогу сделать этими руками, если освободишь – вытащить этот ебаный шарик изо рта. Всё! Больше мне нихера не надо. Я не уверен, что и завтра то нормально шевелить ими получиться… Опять, будто услышав мои мысли, медленно расстегивает кожаные наручники. Как только запястья оказываются на свободе, руки тут же безвольно падают на подушку, пытаюсь пошевелить ими, но получается плохо. Чуть позже чувствую, как он снимает и кляп, а за ним и маска сползает с моих глаз, давая, наконец, возможность что-либо видеть. В глаза ударяет дневной свет, хотя уже, скорее, вечерний – солнце заходит. Не обращая внимания на его тихо кинутое "помылся бы", я пытаюсь провалиться в сон. Слышу, как он поднимается с кровати, пошел, наверное, продолжать свое бодрствование, ага, не то что я. Меня мало волнует то, а что же я буду делать ночью, но что-то глубоко внутри мне подсказывает, что до утра я точно не проснусь.