Мое рыжее солнце

-Заходи, не стой на пороге – Шинджи чуть отошел в сторону, пропуская юношу. Парень неуверенно мялся на пороге, нервно сжимая пальцами ремень сумки. -Я точно не помешаю тебе? – в сотый раз спросил рыжеволосый. Амано глубоко вздохнул. -Входи уже. Кохара стянул кроссовки и, опустив голову, пошел вслед за хозяином. -Чай будешь? – спросил Шинджи, заглянув в гостиную, где оставил гостя. Парень отрицательно покачал головой. Выглядел он нервным и нерешительным, все время теребил край своей рубашки и закусывал губы. Оценив его состояние, Тора хмыкнул и через минуту вернулся в гостиную с бутылкой мартини. -Давай, рассказывай, что у тебя за горе – начал Амано, усаживаясь на диван и разливая прозрачную жидкость по бокалам. Он, конечно, понимал, что спаивать несовершеннолетних как бы запрещено, но в том, что Казумаса все искренне расскажет без бокала другого, он сомневался. -Пей давай – Амано подтолкнул бокал к растерянному юноше – Давай, сегодня можно. Казумаса вздохнул и покорно принял алкоголь из рук друга – сейчас он подумал, что это и вправду поможет ему разговориться. -Рассказывай – кивнул Шинджи, когда Кохара сделал первый глоток. -В общем – начал рыжеволосый, уставившись в пол – Я с Сагой поссорился. Наговорил ему кучу ерунды, мне теперь так стыдно. -И в чем причина ссоры, если не секрет? Казу закусил губу и вдруг залпом осушил бокал, чуть поморщившись. -Ну я… - парень залился краской – Я это… в общем… мы уже три месяца вместе, и я подумал, что нам пора… ну… -А, я понял – явно повеселел Амано – Ну да, третий месяц, хочется уже и дальше идти. И что дальше? -Он не захотел – еле слышно сказал Казумаса, чувствую, что щеки горят огнем. Чтобы справиться со смущением, он налил себе еще мартини. -И чем он это объяснил? – поинтересовался Шин, невольно отметив, что Такаши просто идиот, упустил такой шанс… -Что боится сделать мне больно, что нужен опыт… -А мне кажется, проблема в другом – пожал плечами Тора, сделав глоток и поудобнее усаживаясь на диване, закинув ногу на ногу – Просто уж очень он боится стать полноценным геем. -В смысле? – не понял Кохара, уже чувствуя легкое головокружение от алкоголя. Все-таки пить он не умел никогда, да и старался этого не делать. -Ну, поцелуи и объятия это так, все невинные шалости – пояснил Амано – А вот секс с парнем это уже посерьезнее. Ты вроде говорил, что он отказывается признавать, что он гей. Он даже себе в этом не признается. Поэтому и шарахается, как только только ты намекаешь на секс. Более того… Он не хочет брать на себя ответственность. Это тебе легко – лежать и принимать его ласки – при этих словах Казумаса вновь смутился и, несмотря на легкую головную боль, выпил еще мартини – А ему-то приходится заботиться о тебе, чтобы доставить удовольствие, не сделать больно. И это его пугает. «Да во мне психолог умирает» - с усмешкой подумал Амано, наблюдая за мило краснеющим Казумасой. То ли алкоголь так подействовал, то ли природное обаяние Кохары, да только мысли Торы поплыли совсем не в том направлении. -И что мне делать тогда? – спросил Казумаса, укладываясь на диван – голова кружилась, а тело казалось легким, как перышко. Краем сознания он понимал, что завтра утром эффект будет абсолютно противоположным, но думать об этом не хотелось. После четвертого бокала здравый смысл отправился в длительный отпуск. -Ждать – ответил Шин, стараясь не смотреть на юношу, который сейчас выглядел ну очень привлекательно. Он облизнул вмиг пересохшие губы и прикрыл глаза. Но тут же распахнул их, почувствовав горячее дыхание на своей щеке. -Шин – раздалось над самым ухом – А может, Такаши прав? В первый раз лучше делать это с опытным партнером. Амано недоуменно посмотрел на юношу. Казумаса лежал на животе, подперев щеку рукой и, лукаво улыбаясь, чуть затуманенным взглядом смотрел на друга. Тора судорожно сглотнул, когда черная рубашка рыжеволосого задралась, обнажая поясницу. Очень хотелось провести ладонью по этой обнаженной полоске кожи, да и Кохара был явно не против. «Нет, это неправильно – принялась грызть его совесть – Он пьяный, у него есть любимый, он несовершеннолетний, в конце концов!», но ставшие тесными от таких намеков джинсы тут же перечеркнули все вышеупомянутые аргументы. Чуть подавшись вперед, Шинджи взял его за подбородок и заглянул в глаза. -А с чего ты взял, что у меня есть в этом опыт? – чуть охрипшим от возбуждения голосом спросил он. Кохара не смутился – сказывалось количество выпитого и явное возбуждение. -Не знаю – беспечно ответил он – Мне так кажется. Амано усмехнулся. Ну да, был у него небольшой опыт. Где-то год назад. И все было хорошо до тех пор, пока возлюбленный не стал требовать прогулок под луной и тому подобной романтической мишуры. -Не надо, Шо, пожалеешь потом – Шинджи пытался ухватиться, как за последнюю надежду, за здравый смысл Казумасы. Однако здравый смысл его давно покинул, в чем Амано имел удовольствие убедиться, когда Казу подался вперед и коснулся губами его губ. Это стало сигналом. Больше не сдерживаясь, Тора взял его лицо в ладони и впился в его губы поцелуем. Парень провел языком между губ юноши, раскрывая их и проникая в горячий рот. Поцелуй был безумным и страстным, Тора ласкал язык юноши и еще больше заводился от его робких ответов. Не отрываясь от столь желанных губ, Амано чуть подался вперед, укладывая рыжеволосого на диван. Его ладонь скользнула под рубашку, поглаживая пылающую от возбуждения кожу. Тора, наконец, оторвался от чуть припухших губ и принялся осыпать невесомыми поцелуями его щеки, глаза, подбородок. Вскоре цепочка из поцелует опустилась ниже, ловкие пальцы расстегивали пуговицы рубашки, а губы тут же касались каждого освобождающегося от ткани кусочка кожи. Казумаса боялся лишний раз вздохнуть, чтобы в полной мере насладиться незнакомыми ощущениями. Он неумело поглаживал спину ласкающего его брюнета, чувствуя нарастающее с каждой секундой возбуждение, которое уже становилось болезненным. Стянув с юноши рубашку, Тора, оглядев восторженным взглядом хрупкие плечи, бледную грудь и призывно торчащие розовые соски, не выдержал и припал губами к одному из них. Кохара шумно выдохнул и непроизвольно выгнул спину, подставляясь под ласки тигра, извиваясь в его умелых руках. Амано чуть прикусил сосок, вырвав из юноши первый вскрик и, улыбаясь, провел языком по правой ключице. Не отрываясь от своего увлекательного занятия, Тора чуть погладил уже сильно заметную эрекцию рыжеволосого сквозь ткань джинс, заставляя того стонать и непроизвольно разводить ноги, словно приглашая продолжить сладкую пытку. Но Шин не собирался быть таким жестоким. Чуть приподнявшись, он стянул с себя футболку и надоевшие джинсы. Казумаса всхлипнул и чуть подался вперед бедрами, умоляя избавить от этой муки. -Такой красивый – прошептал Шинджи, разглядывая полностью обнаженного парня под собой. Казу вновь смутился и закрыл глаза, чтобы не видеть изучающего взгляда Торы. Его вдруг кольнула совесть – а как же Сага?.. Но ее голос потонул в громком стоне удовольствия – Шин легко коснулся языком сочащейся смазкой головки. -Нравится? – хрипло спросил Амано, глядя прямо в затуманенные похотью глаза рыжеволосого. Тот в ответ только сдавленно всхлипнул и закусил губу. Довольный таким ответом, Тора продолжил ласку, теперь водя кончиком языка по возбужденному члену, сводя неопытного юношу с ума. Казу зажал себе рот ладонью, чтобы сдержать рвущиеся из груди крики, но Шин неожиданно убрал его руку, нависая над ним. -Не смей – прошептал он в приоткрытые губы Казумасы – Я хочу слышать твои стоны. Он вновь припал к пухлым губам, не забывая ласкать член юноши рукой. Уже не контролируя себя, Казумаса толкался в его руку и, наконец, застонав в рот своему мучителю, кончил ему в руку. Юноша тяжело дыша приподнялся на локтях. Амано пару секунд разглядывал свою испачканную в сперме руку, а потом, лукаво улыбнувшись, не спеша облизал каждый палец. -Сладкий мальчик – шепнул он на ушко покрасневшему от таких откровений Кохаре. Он бы с удовольствием еще помучил юношу, но тянущая боль внизу живота заставила лишь подхватить мальчишку на руки и отнести в спальню. Все-таки на кровати удобнее. -Торааа – стонал Казумаса, пока парень языком и губами исследовал трепещущее тело под ним. Шин никак не мог до конца насладиться этим телом, хотелось испить его до дна, любить ночи напролет, не отвлекаясь ни на что. Какая-то часть сознания кричала, что это только одна ночь, украденная у судьбы, что потом Казу просто вернутся к Сакамото, потому, что любит его. Но он запихал эти мысли подальше, наслаждаясь каждым мгновением. Поняв, что терпеть больше нет сил, парень вдруг встал и принялся что-то судорожно искать в одном из до сих пор не распакованных чемоданов. Казумаса нетерпеливо ерзал на постели, сжимая простыни и всхлипывая – откровенные ласки вновь завели его, а возбужденный до предела член требовал внимания. Наконец, Тора вернулся, держа в руках пачку презервативов. -Зачем – прохрипел Казу, смешно нахмурившись – Я же не девчонка… -Поверь, если я кончу в тебя, спасибо ты мне не скажешь – Тора успокаивающе поцеловал юношу в нос, трясущимися руками натягивая презерватив. Он перевернул вновь покрасневшего до корней волос Кохару на живот, раздвигая длинные ноги. Смазки у него не было, поэтому он прихватил первый попавшийся крем и выдавил его на пальцы. Казумаса тихо охнул и напрягся, кода горячие пальцы коснулись входа в его тело. -Расслабься – попросил Шин, осторожно вводя палец. Но юноша лишь еще больше напряг мышцы и попытался сдвинуть ноги, чего брюнет ему не позволил. -Успокойся, иначе больно будет – предупредил он – Я не буду ничего делать, пока ты не расслабишься. Ну, давай. Тихо всхлипывая, Казу попытался успокоиться. Он раздвинул ноги и крепко зажмурился. Поняв, что рыжеволосый более или менее расслабился, Шин ввел еще два пальца и, не обращая внимания на крики и протесты, принялся его растягивать. -Шин, мне больно! – прошипел Казумаса, в кровь кусая губы, чтобы сдержать крик. Он попытался отстраниться, но Тора удержал его свободной рукой за бедро. -Потерпи, ну! – потребовал он. Он сам с трудом себя контролировал, член сочился смазкой, но торопиться было нельзя, он не хотел поранить мальчишку. Решив, что хватит растяжки, брюнет устроился между широко разведенных ног Казумасы и, держась изо всех сил, медленно вошел. Тишину комнату разорвал крик боли. Из глаз брызнули слезы, Казу вновь попытался отстраниться, но Амано крепко держал его за бедра, оставляя на бледной коже синяки от пальцев. -Надо потерпеть, малыш – успокаивал парень рыдающего юношу, целуя за ухом – Сначала неприятно, а потом тебе понравится. Девственное тело было узким и горячим. Тора рвано дышал, он едва сдерживался, чтобы не начать двигаться в быстром темпе, потихоньку двигаясь вперед. Но Казумаса никак не мог дождаться обещанного удовольствия, только тянущая боль становилась все сильнее с каждым сантиметром проникновения. Наконец, войдя до конца, Тора принялся двигаться быстрее, заставляя юношу плакать в подушку от боли. Шин никак не мог задеть простату, а видеть слезы Кохары было невыносимо. Он вдруг полностью вышел и сел, опираясь спиной к стене. -Иди сюда – он привлек к себе юношу, повернув спиной к себе, и помог не торопясь сесть на свой член. Через пару секунд раздался громкий стон, Казумаса выгнулся в спине и чуть не задохнулся от наслаждения. Шин улыбнулся, поняв, что, наконец, нащупал нужную точку и принялся входить под тем же углом. Удовольствие ослепляло. Казу громко кричал, насаживаясь на член брюнета и запрокидывая голову, а Шин терзал беззащитную шею поцелуями, держа юношу за талию и помогая двигаться. Он вдруг обхватил член Казумасы рукой и принялся ласкать его в темп своим толчкам. Бурный оргазм накрыл с головой. Шумно выдохнув, Казу упал на постель, пытаясь выровнять сбившееся дыхание и успокоить бешено колотящееся сердце. Его глаза были широко раскрыты, а по телу растеклась сладкая истома. Он лениво повернул голову и встретился взглядом с внимательными серыми глазами. Шинджи устало улыбался, водя пальцем по часто вздымающейся груди юноши. -Ну как? – тихо спросил он. Кохара не ответил, он лишь закрыл глаза и улыбнулся. Шин вдруг навис над ним и поцеловал, нежно и почти целомудренно, без языка. Казу улыбался сквозь поцелуй. Он чувствовал, что проваливается в сладкую дрему. Заметив, что измотанный юноша уснул, Шин тихонько встал. В комнате стоял дурманящий запах секса, и парню нестерпимо захотелось курить. Вспомнив, что сигареты остались в гостиной, парень направился туда. На столе лежал мобильный телефон Казумасы, экран его призывно горел. Только что звонила Муцуми-сан. Тора взглянул на часы и присвистнул – почти двенадцать. Неудивительно, что мать беспокоилась за сына. Недолго думая, брюнет набрал номер Муцуми. -Муцуми-сан, добрый вечер – вежливо начал он – Это Шинджи. Вы не беспокойтесь за Казумасу, он у меня. Он спит… просто поссорился с другом, пришел ко мне, мы поговорили… да, он успокоился, но сейчас уснул. Давайте он останется на ночь у меня, а утром придет домой. Все равно завтра воскресенье. Не переживайте, это не доставит мне неудобств. Конечно, он поел… До завтра, Муцуми-сан. Нажав на отбой, он хотел было положить телефон на стол, но тот снова зазвонил. Шин нахмурился, увидев на экране ласковое «Сагачи». Решив, что вот только с Сакамото объясняться ему сейчас не хватало, брюнет нажал на отбой и, включив беззвучный режим, бросил телефон на диван. Он натянул валявшиеся на полу джинсы, взял со стола мятую пачку сигарет и вышел на балкон. Затягиваясь, он думал о юноше, что так сладко спал в его постели. С одной стороны, от воспоминаний об этой ночи приятно щемило сердце, а с другой, принялась грызть не в тему проснувшаяся совесть. Сколько Шин себя помнил, он всегда заботился о забавном рыжеволосом мальчугане из соседнего дома. Он научил его кататься на велосипеде, помогал с уроками, когда тот пошел в школу, учил отбиваться от хулиганов. А еще он четко вспомнил, как тринадцатилетний Казумаса, крепко сжав зубы, чтобы не заплакать, провожал его в аэропорту, когда он улетал в Америку на учебу. И с тех пор прошло четыре года. мальчик вырос, стал красивым утонченным юношей, который взбудоражил его воображение еще с той встречи недалеко от школы. Правда, тогда с ним был Сакамото, но его кислая мина не сильно испортила впечатление. Шинджи вздохнул, выпуская дым изо рта. Завтра Казумаса проснется с больной головой (и не только), поймет, что вчера произошло, раскается и побежит мириться с Такаши. Тот его простит и все у них будет как прежде. А Тора…Тора понимал, что примет его вновь, когда бы он ни пришел, несмотря ни на что. Он не мог перестать заботиться о нем.