Эпилог 1
При расследовании авиационного инцидента, произошедшего третьего января текущего года, генеральный директор аэропорта Синицкая Ирина Геннадьевна взяла ответственность на себя. Она заявила, что её сын Баранов Георгий Константинович потребовал открыть дверь и подогнать трап к самолёту по её личной просьбе. Так как инцидент не помешал своевременному вылету воздушного судна, следствие постановило объявить Синицкой И.Г. дисциплинарное взыскание и наложить штраф в размере понесённых в связи с происшествием убытков.Эпилог 2
В конце января позвонил Шишкин: — Ну как дела, Овчинников? Слышал я твою историю, мы тут долго её вспоминали. Пришёл, значит, к следователю и заявил, что отсасывал главному подозреваемому, когда совершалось убийство? Ха-ха! Сильно! Вот уважаю я тебя, Овчинников! Я всегда говорил, что люди у вас живые и борзые. Мне нос сломал — тоже уважаю. Не одобряю, потому что ты сам, как терпила, подставился, но зла не держу. — Зачем вы звоните? — ГОК открывается. Я же говорил. Будем редкоземельные металлы добывать. Хочу назначить тебя директором. У меня глаз намётанный, ты потянешь. Я тебе доверяю, Овчинников. — Какой ГОК, со мной никто не здоровается. — А придётся, — хохотнул Шишкин. — ГОК в тайге — в сорока километрах от вашего города. Ты там будешь царь и бог, и мамка родная. В городскую администрацию двери пинком будешь открывать. Соглашайся, я же знаю, тебе нужна такая работа — настоящая. — А потом вы приедете и захотите меня на ночь? — Я-то, может, и захочу, но ты теперь умный. Сразу мне в нос двинешь — и все дела. Соглашайся, Овчинников. Не буду я тебя терроризировать. Одно дело взяточника Крошина унизить через его зятя, другое — обидеть своего директора комбината. Ну, твоё слово? — Я подумаю.Эпилог 3
В мае в театр пришло письмо на имя Павла Овчинникова. Беременная Божучка, закинув ноги на стол, пила апельсиновый сок без капли водки и торопила Павла: — Давай открывай уже! Я и так всю неделю гадала, кто тебе письма шлёт на мой осветительный цех. Но Гошке я тебя не сдала — цени мою лояльность! — Божучка, имей совесть, я постоянно твои косяки перед Мещеряковым прикрываю. Угораздило же парня жениться на таком наглом дирижабле. — Ты ему завидуешь, признайся! — заржала Жанна и задрыгала ногами в воздухе. Павел вытащил из конверта открытку с видом Ковент-Гардена и прочитал несколько строк, написанных мелким почерком: «Когда меня спрашивают об источнике моего вдохновения, я всегда отвечаю, что меня вдохновляет один невероятный русский мужчина. Некоторые думают, что знают имя этого мужчины, но они ошибаются. В моём сердце только одно имя — ваше. С любовью и бесконечной благодарностью, Алекс Меркулов».