Вот такие вот летние каникулы (ВТВЛК)

**** Проснулся я оттого, что вся комната была наполнена каким-то вкусным ароматом. Вдохнув его еще раз в себя, я постарался определить, какому блюду он принадлежит. Не получилось. Поэтому, потянувшись на кровати, я слегка разлепил глаза. И замер, вспоминая, где я. В проёме между столом и шкафом в конце комнаты я заметил балкон. И после нескольких минут разглядывания комнаты, вспомнил, что теперь мы живем с Толиком вдвоем. Перед глазами всплыл вчерашний вечер: пугающий взгляд друга, телефонная трель и обещание продолжения. От последнего по телу пробежались мурашки, и в душе поселилась маленькая толика страха. Вчера друг был несколько пугающим, не ожидал от него такого напора. Было ощущение, что он готов был разорвать меня на части. Я не узнавал его. И это меня настораживало. Если раньше я не знал, чего от него ожидать и это меня раздражало, то сейчас наоборот, скорее пугало, нежели раздражало. Похоже, что то, что было в душе – это еще цветочки. Сразу же захотелось вжаться в стеночку и стать маленьким-маленьким или же, наоборот, куда-нибудь убежать. Как представлю, что сейчас в комнату зайдет Толька в одних спортивных брюках и, буркнув мне «Привет», сразу же накинется, вжимая меня в кровать, так сразу же хочется закричать и проснуться от этого кошмара. Но это не кошмар, а реальность. А я всего лишь бабочка, залетевшая в ловко расставленные сети паука. Невольно дергаю плечами и, подняв взгляд на проем в комнате, натыкаюсь на заинтересованный взгляд Толика. Похоже, он чем-то раздражен, или мне показалось? — С добрым утром, именинник, – говорит он, весело улыбаясь, и, подойдя к кровати, наклонился и чмокнул меня в щеку. На душе сразу же стало спокойнее, и страх, зародившийся в ней, сразу же куда-то пропал. А, может, и не было его, а я просто все сам себе напридумывал? Я очень часто накручиваю себя, может, и сегодня было что-то вроде этого? Просто незнакомый город, человек, который мне так дорог и… близость, которой я так боюсь. А на Толике и вправду из одежды только брюки. Он нежно смотрит на меня и, улыбнувшись совсем, казалось бы, озорной мальчишеской улыбкой, потрепал по волосам. — Пошли на кухню, соня, я приготовил завтрак. Я встал и вслед за ним направился на кухню, но друг замер в проеме и, развернувшись, затолкал меня в ванную. «Умойся», — сказал он, прежде чем закрыл дверь. Я не обратил на это особого внимания. Ну с кем не бывает? Волнуется, наверное. Я тоже волновался, когда первый раз пробовал готовить. Мысль о том, что друг встал раньше, чтобы приготовить мне завтрак, заполняет теплом все мое нутро. Закончив с умыванием, прохожу на кухню и замечаю, что Толик напряженно смотрит в окно, куря сигарету. Покашляв для вида, говорю, что не переношу запах дыма. Толян тут же тушит сигарету и выкидывает в открытое окно. — Ты пока завтракай, – говорит он, снова выдавливая из себя улыбку. Я не понял, я его обидел чем? Вроде бы нет, тогда почему он еще ни разу не взглянул на меня с той нежностью, как в комнате? Меня начинает настораживать его поведение, и только я хочу спросить, что случилось, как он, словно читая мои мысли, спокойно произносит: — Не обращай внимания. Проблемы на работе, — пройдя мимо меня, он остановился и, обернувшись, спросил: — А ты чего не ешь? Для кого я старался? Я, знаешь ли, не жаворонок, чтобы вставать в шесть утра, для того лишь, чтобы изучить, как готовится твое любимое блюдо. Выкинул бы эту поваренную книгу к чертовой ма.. , в общем, выкинул бы ее. Можно было и попонятней объяснить как протекает процесс готовки, — заканчивает чуть ли не рыча друг. А я, наконец-таки, перевожу взгляд на блюдо. И правда, плов! С детства его обожаю. У него очень необычный вкус. Я могу есть его вечно. Подхожу к Толику, и с благодарностью целую в щеку. После чего сажусь за стол и принимаюсь пробовать, что же у него получилось. Позади послышалось довольное хмыканье. — Так и пока я не забыл, – говорит он, подходя к столу и вытаскивая оттуда ножницы. Только я захотел завыть, что лучше подстригусь у специалиста, как друг, подойдя ко мне, присел на корточки и…. отрезал телефонный шнур. – С этим разобрались. А теперь звонок… — задумчиво произнес он, направляясь к входной двери. Что-то мне это не нравится… *** Плов у Тольки, надо заметить, получился отменный. Мне понравился. Конечно, у мамки ему еще учиться и учиться, но все равно не плохо. Когда я помыл посуду, в проеме появился Толян и, глянув на свои наручные часы, сказал, что у меня пять минут на подготовку к прогулке, после чего скрылся в ванной. Я не стал его задерживать и спрашивать: куда и зачем? . И ежу ясно. У меня сегодня день рождения, так что это вполне закономерно, что у друга какие-то грандиозные планы на этот вечер. А в том, что они именно грандиозные я, почему-то, ни на йоту не сомневался. В установленное время я стоял в коридоре и завязывал шнурки на кроссовках. На улице было уже не так жарко, поэтому натягиваю на себя ветровку и жду, когда появится Толян. Он, собственно, и не заставляет себя ждать. Выйдя из комнаты, он быстро натянул кеды, не развязывая шнурков, и, взяв куртку и ключи в одну руку, другой схватил меня за запястье и выволок из квартиры. *** Как мы провели этот вечер, думаю, я запомню на всю жизнь. У меня еще никогда не было такого веселого и насыщенного дня рождения. Раньше я праздновал его с родителями, в кругу семьи, так сказать. А теперь вспомнил, каково это, отмечать этот день с лучшим другом. Сначала он потащил меня в метро, я жутко боялся. Ведь такого столпотворения мне раньше видеть не доводилось. Но постепенно привык. А как же тут не привыкнешь, когда Толька буквально вжал меня в дверцу, на которой написано «не прислоняться», одной рукой придерживая за талию, другой облокачиваясь на эту почти стертую надпись. У меня в тот момент и мысли не возникло, что Толян меня лапает, было лишь чувство защищенности, если не от всего мира, то от толкучки в вагоне точно. Когда объявили нашу станцию, друг, опять схватив меня за запястье, потащил к выходу. Выйти мы, надо сказать, еле успели. Я бы вообще потерялся в толпе, если бы не уверенная рука друга. Выйдя в город, мы прошли немного и оказались в парке. На душе сразу стало светлее, что ли. И до этого было хорошо, но здесь я почувствовал себя еще лучше. Это место напоминало мне чем-то наш луг в деревне. Мы прогулялись по парку, потом Толька, схватив меня за руку, потащил на всякие аттракционы. Я сначала отнекивался, мол, ну, сколько мне лет, большой уже для детских развлечений. На что друг мне ответил, что в душе каждого человека живет ребенок, и, снова улыбнувшись озорной улыбкой, купил билеты и потащил на колесо обозрения. К вечеру не было ни одного аттракциона, на котором бы мы не успели побывать, ни одного угла, в который бы мы не врезались, катаясь на картинге. Мы даже пару раз искупались там, где «плавать запрещено», и столько же раз бегали от одного и того же мента, безумно смеясь. Мое настроение просто зашкаливало. У меня был переизбыток эмоций, даже щеки горели не от смущения, а от длительного смеха. Напоследок мы устроили небольшой Иван Купала в фонтане и отправились, как мне казалось, домой. *** Выйдя из метро, я заметил, что местность мне не знакома. Значит, у друга еще не выполнен план сегодняшних развлечений. Мы заворачиваем за угол, и я резко останавливаюсь. Справа от меня стоит бабулька, и, как я понял, торгует котятами. Наверное, кошка окотилась, а котят девать не куда. Мне сразу же становится жалко этих бедняжек, что же с ними будет, если их никто не купит. Их …убьют? По телу проходит неприятная дрожь, и я встречаюсь с омутом серых глаз. Из коробки вылез серый пушистый котенок, и, смотря своими одинокими глазами прямо на меня, жалобно мяукнул. Мне стало больно от моего бессилия. Денег с собой у меня нет. Вернее есть, но они дома и на расходы первой необходимости, пока необживусь здесь. Да и квартирка у нас однокомнатная, и Толик явно не любит котят, сколько его помню, всегда со своей псиной — Ютой возился. Так что, обреченно вздохнув, бегу вперед, нагоняя недалеко ушедшего друга. Он привел меня в какой-то клуб. Играла очень громкая музыка, друг заказал столик и я сел, осматриваясь. Здесь было уютно, не слишком вульгарно, разве что только музыка очень громко играла. Нам принесли напитки, а я и не заметил, когда это Толик успел сделать заказ, ну и да ладно. Поднес к губам трубочку и втянул в себя жидкость. А что, очень даже не плохо. Мне понравилось, и в голову, как странно, почему-то не ударило. А я думал, что он притащил меня в клуб с одной целью — напоить до потери пульса. Ошибся – каюсь. Толька подвинулся ко мне ближе и, положив руку на плечо, придвинул ближе. — Сейчас будет выступать знакомая босса, позже тебя с ней познакомлю, — сказал он мне на ухо, после чего чуть отодвинулся, но руки не убрал. Спустя минут десять, и вправду, объявили о выступлении какой-то танцовщицы, и каково же было мое удивление, когда на сцену выпорхнула очень миловидная девчушка. Я думал, раз знакомая босса, значит женщина в рассвете сил, а тут такое…чудо. Она очень хорошо танцевала, двигалась в такт музыки, иногда скидывала с себя непримечательные части одежды. Нет, это был совсем не стриптиз. Напротив, это было что-то нежное, трепещущее и соблазняющее. Ничего кроме умиления это у меня не вызвало. Хотя помелькали моменты, когда мне казалось, что девчушка не просто танцует, а хочет донести до всех присутствующих в зале какую-то историю, какие-то чувства. Поэтому я с замиранием сердца следил за ее малейшим движением, ожидая, что же будет дальше. Какой поворот примет ее история. Меня это настолько захлестнуло, что я в удивлении замер, когда прозвучал последний аккорд музыки. Если сначала я и начал, хоть что-то понимать в ее рассказе, то конец меня поставил в тупик. Она явно чего-то недоговаривает. Ну не может быть конец таким незавершенным. — Ты тоже это чувствуешь? – спросил Толян, наклоняясь ко мне, не сводя притом глаз с танцовщицы. — Похоже, что да, — отвечаю я, следя за тем, как друг кивает девушке, и она, ответив ему что-то жестом, скрывается за кулисами. Спустя двадцать минут девушка подошла к нашему столику и, поздоровавшись с другом, протянула руку мне. — Привет. Я Мики, – произнесла она с доброжелательной улыбкой. — Артём, – ответил я, не сводя с нее глаз. Она не была красавицей, но мимика ее лица просто завораживала. Девушка оказалась чертовски общительной, так что мы просидели в зале еще часа два. За это время она успела столько наболтать, что мои уши просто устали, поэтому даже и не знаю, о чем я думал, приглашая ее на танец. О том, чтобы заставить ее немножко помолчать или же заставить кого-то поревновать? Потом, попрощавшись, мы вышли из клуба, и, Толик взяв меня за руку, и переплетя наши пальцы, потащил меня домой. *** Домой мы вернулись раньше полуночи, что было очень странно, учитывая насыщенность сегодняшних событий. Зашли в коридор и так и застыли. Моя ладонь все еще в его руке, небольшой проблеск света от луны проникает в коридор, позволяя нам видеть профили друг друга в темноте. Толик поглаживает своим большим прохладным пальцем мою ладонь, а я с быстро бьющимся сердцем смотрю в его глаза не решаясь сделать первый шаг. Мне кажется, что в этот момент все зависит только от моего желания, он не будет меня принуждать. Я знал это всегда. Он никогда не сделает то, что сможет причинить мне боль. Он может лишь подталкивать меня. А я лишь все время сомневался. Но сегодня Толику все же удалось развеять все мои сомнения. Мне больше не страшно. И я хочу принадлежать ему полностью, всем своим существом. Может так он сможет понять как дорог мне, потому что даже сейчас я ощущаю, как мне тяжело произнести всего три, казалось бы, самых простых слова. Но и сделать всего лишь шаг в его сторону оказывается слишком сложно. Возникает такое ощущение, что ноги прибили гвоздями к полу. Не могу пошевелиться, лишь с замиранием сердца смотрю в эти пронизывающие насквозь шоколадные глаза. А Толик лишь спокойно улыбается, поглаживая мою ладонь. Тишина кажется гнетущей и пугающей. Мне даже не верится в происходящее. Вот вроде бы подходящий момент, никто не мешает: родители в деревне, телефон и звонок предусмотрительный друг отключил. Но что-то не даёт мне сделать этот единственный шаг на встречу, и я никак не могу понять что именно, пока он не произносит с улыбкой на устах и хрипцой в голосе: — Люблю тебя. – и, отпустив мою руку, садится на корточки развязывая шнурки на кроссовках. Похоже, это именно то, что меня и сдерживало. В последний раз он говорил, что любит меня — в деревне. Поэтому не мудрено, что все оковы, сдерживающие меня предыдущие несколько минут, испарились. Схватив его за локоть, тяну на себя, он поднимается с пола и смотрит на меня выжидающе. А я не теряя более ни секунды, впиваюсь в его манящие губы. От неожиданности Толик вдыхает приоткрывая губы, чем я и пользуюсь проталкивая свой язык ему в рот и провожу им по небу. Толик сразу же крепко обнимает меня за поясницу, притягивая к себе. С моих губ срывается судорожный полу-вздох, полу-стон, и я, зарывшись рукой в его волосы, тянусь еще ближе. *** Похоже, что мы сшибли все углы, и даже шкаф, проталкиваясь к кровати. Но не это сейчас занимает мое внимание, подумаешь, останутся синяки. Мне сейчас не до этого, стало слишком жарко, не знаю почему, но я решил, что источником этого жара является Толькина одежда. Стягиваю с него майку, стараясь не прерывать меж тем поцелуя. На что друг толкает меня на кровать и прерывисто дыша, нависает надо мной. — Тём, ты уверен? – спрашивает он и настороженно заглядывает в глаза, боясь спугнуть своим напором. Бесполезно. Я уже давно сдался. — Да, Толь, вполне. — слегка улыбнувшись, отвечаю я, и обняв руками за шею тяну к себе. Толик с радостью отвечает на поцелуй, и, сняв с меня ветровку, кидает ее куда— то в районе пола. Только я хотел вывернуться и оседлать его бедра, как послышался какой-то грохот. Одновременно переводим взгляд на пол и замечаем красиво упакованную коробочку. — Что это?— удивленно вскинув брови, спрашивает мой личный искуситель. — Это? – недоуменно спрашиваю я.— это… это… – я судорожно напрягаю мозги пытаясь вспомнить что же это такое. Ах да, точно! — Это подарок мамы. Она выглядела очень смущенной когда передавала его мне на перроне. – задумчиво тяну я. — Давай посмотрим! – воодушевленно говорит Толян, гипнотизируя взглядом коробочку. Мне и самому жутко интересно что там, поэтому кивнув, встаю с кровати и поднимаю её. Смотрю внимательно-внимательно, пытаясь угадать, что же скрывается за ее параметрами. Но поняв, что гадать не к чему, развязываю зеленый бантик и с улыбкой на губах открываю заветную коробочку, думая между делом, что хорошо бы позвонить родителям и поблагодарить за подарок. Но логика мышления мамы меня снова шокирует и ставит в тупик, поэтому последующие несколько секунд я зависаю, тупо пялясь на тюбик внутри коробки. Толику видимо надоело мое временное отсутствие в комнате, поэтому не получив ответа на свое «Ну и что же там?» он встает с кровати и недовольной походкой направляется ко мне. — Ну чё ты застыл как памятное извая… — недоговаривает он увидев содержимое коробочки через мое плечо. Тут его пробрало на ха-ха. А вот мне совсем не смешно! – Тюбик… лубриканта? Да у тебя золото, а не мама.— говорит друг в перерывах громкого неудержимого хохота. – Мне вот мама никогда не дарила на день рождение…. лубриканта. Хмм. – тянет он, доставая тюбик и внимательно читая его состав. После чего переводит серьезный взгляд на меня и спрашивает. – Ну что, готов? — К ч-чему г-готов? – слишком нервно вырывается у меня. — К чему, к чему?— передразнивает меня Толик.— К последствиям конечно. Только не говори мне, что вот этот маленький тюбик тебя так напугал, что ты готов сбежать отсюда в Антарктику.— Хищно приближаясь ко мне, с таинственностью в голосе тянул друг. И подобравшись ко мне почти впритык, схватил за руку и слегка дернув, заставил посмотреть себе в глаза. – Ты уж меня прости Тём, но я больше сдерживаться не собираюсь. — … я тоже. – чуть ли не шепотом говорю я. — Что?— непонимающе спрашивает он, поставленный в тупик моей откровенностью. — Сдерживаться, говорю, не намерен. Чего не понятно-то? – повышаю голос я. Если он подумал, что этот тюбик меня смутил, то он глубоко ошибается. Да, поначалу я очень удивился и смутился, что мама так легко приняла наши отношения со своих догадок. Но потом я даже почувствовал легкое возбуждение, которое пытался скрыть, не зная, как на подарок отреагирует мой любимый. Но его реакция меня не подвела. Впервые он поступил предсказуемо и в этом его главная ошибка. Резко вырываю свою руку из его хилого захвата и, толкнув на кровать, я наконец-таки оседлал его бедра. Поставив руки по обе стороны от его удивленной мордашки, склоняюсь ниже и кусаю за шею. С губ Толика срывается еле слышный стон. Но я его услышал и сделал выводы. Чувство эйфории заполняет все мое нутро. Мне безумно хорошо, я упиваюсь своей активной ролью и одновременно наслаждаюсь стонами друга, которые сподвигают меня на более откровенные действия. В восхищении провожу рукой по его животу, обводя подушечками пальцев контуры кубиков пресса, на что друг отвечает рваным дыханием. Перемещаю руку на грудь и обвожу левый сосок указательным пальцем, затем начинаю тереть его в руках и, не удержавшись, склоняюсь ниже, всасывая его в рот. С губ Толика срывается судорожный вздох, полу-стон, а я лишь добавляю остроты ощущениям, подув на смоченный моей слюной сосок. Я чувствую, как усиливается Толькино возбуждение. Его налитый потвердевший член упирается прямо в меня, и на сей раз, это меня не пугает, а наоборот заводит еще сильнее, убеждая в правильности собственных действий. Склоняюсь над лицом своего возлюбленного, и жду, когда он соизволит на меня посмотреть. Будто бы почувствовав на себе мой взгляд, ресницы Толика чуть вздрогнули и взлетели вверх, открывая мне доступ к его затянутым пеленой страсти шоколадным глазам. Провожу языком по его нижней губе и чуть прикусываю с боку, не до крови. А Толик чтобы скрыть свой очередной стон, впивается мне в губы, даря еще один крышесносный поцелуй. Наши языки встретились и борются за первенство, но нам приходится на время приостановить их схватку. Похоже, Толика тоже мучает жара, потому что он зверски срывает с меня футболку, чуть не порвав по краям. Когда и моя майка оказывается на полу, наши губы снова встречаются, а переплетение языков заставляет наши тела содрогнуться от неудержимого желания. Руки Толика уже давно блуждают по моей спине, поглаживая и пощипывая кожу, чем заставляют меня слегка прогибаться в спине, чувствуя как с каждым соприкосновением языков и тел, его член становится все тверже. Поглаживая одной рукой его живот, другой расстегиваю пуговицу на его джинсах и тяну мушку молнии вниз. В момент, когда я обхватываю рукой его возбужденную плоть, забравшись в трусы, Толик с силой сжимает мои бока, срывая с моих губ стон боли вперемешку с наслаждением. Его грудь часто вздымается, а руки замерли на моих бедрах. И когда я начинаю двигать рукой вверх-вниз, он непроизвольно сжимает мои ягодицы в своих руках. Чувствую, как и мой член наливается, и начинает давить напряжение. Отстранившись от друга, срываю с него джинсы вместе с трусами, и дабы скрыть свое возбуждение, сползаю чуть ниже, покрывая поцелуями его живот и пупок. Провожу рукой по внутренней стороне бедра, тело Толика пронзает резкая дрожь. Перевожу взгляд на его член, и вижу, как из него начинает сочиться смазка. Теперь мое внимание привлекает его уже набухший член, я даже вижу, как на нем пульсируют венки. Сжав в руке его плоть, склоняюсь ниже, слизываю с головки смазку и облизываюсь, пробуя, какая она на вкус. Но определить вкус не получается. Мне не не приятно, но и не противно. Еще раз провожу кончиком языка по его головке и захватываю ее в рот. Рука Толика тут же зарывается в мои волосы. Он не насаживается членом на мое горло, наоборот, гладит меня по макушке. Но я чувствую, как ему хочется, чтобы я не просто облизывал и посасывал его головку, а взял его член в рот полностью. Это ощущается по его руке, которой он вцепился в мои волосы. Он то гладит их, то пытается надавить на голову, но тут же спохватившись снова начинает гладить. После нескольких таких неудачных попыток держать себя в руках, он вцепляется в простынь, сжимая ее в руках до побеления костяшек, и до крови прикусывает нижнюю губу. А я чувствую, что рот уже немного привык к Толькиным размерам, поэтому пробую заглотить его полностью. Но сделано это было слишком резко, поэтому меня чуть не вырвало, когда его член уперся мне в горло. Выпустив его изо рта, я прокашлялся и стал дрочить ему рукой, вернувшись к поцелуям внутренней стороны его бедра. Толик чуть слышно стонет, а я, продолжая делать интенсивные движения рукой, касаюсь языком его яичек и захватываю их в рот. Тут я почувствовал, как член любимого напрягся, и его тело охватила легкая судорога, после которой он, выкрикнув мое имя, кончил мне в руку. Раскрыв свои шальные шоколадные глаза, Толик посмотрел на меня затуманенным довольным взглядом. А когда я поднес руку с его спермой к своим губам и облизал каждый палец, он просто обезумел. Придавил меня своим мощным разгоряченным телом к кровати, с силой вдавливая в нее, и впился в мои губы сильным неистовым поцелуем, чуть покусывая их. Его сперма и кровь перемешались на наших губах, сводя меня с ума еще сильнее. Он снова вытворял что-то невообразимое своим языком у меня во рту. Я лишь сильнее вцепился руками в его лопатки, и кажется, даже слегка их поцарапал. Отстранившись от меня, Толик стащил мои джинсы одним легким движением и стал поглаживать давно ждавший ласк член через ткань трусов. Меня уносило, это было сногсшибательно. Мне понравилось быть активом, но и уверенные, сводящие с ума ласки Толика заставляли меня просто парить в небесах от наслаждения.. Я в отличие от Толика не сдерживал стонов наслаждения. С моих губ даже сорвался крик, когда он прикусил мой сосок зубами. Покрывая мой живот обжигающими поцелуями, он добрался наконец-таки и до моего давно ждавшего внимания члена, и поцеловал через ткань, сдерживающих его трусов. Потом обхватил его губами, чуть заглатывая в рот. Это вызвало в моем теле охренительные ощущения, я просто парил в небе от наслаждения. Вдруг горячая влажность его рта отпустила мою плоть. И я почувствовал, как он зубами схватился за шнурки моих трусов, пытаясь развязать, а его разгоряченное дыхание опалило мой живот, вызывая бурю наслаждения. После нескольких минут борьбы и ругани друга, я открыл затуманенные пленкой желания глаза и посмотрел на него. Похоже, пытаясь развязать шнурок, он завязал его еще туже. Чуть приподнявшись, он потянулся рукой к прикроватной тумбочке и, открыв верхний ящик, извлек оттуда …ножницы. Потом посмотрел на меня долгим пытающим пронзительным взглядом и, наклонившись ниже, спросил: — Ты говорил, что я должен тебе новый гардероб? — У-гу. — Будет тебе ... новый гардероб.— шепнул он, склоняясь надо мной с ножницами в руке еще ниже. Я зажмурился и резко распахнул глаза почувствовав как ноги коснулось холодное лезвие металла. Послышался вжик разрезаемой ткани. Толик разрезал мои трусы вдоль и поперек. А я лишь со всем присущим мне спокойствием следил за его варварскими наклонностями. Вжик-вжик…. И от моих трусов осталась лишь ничего незначащая материя. — Всегда мечтал это сделать. – с усмешкой в голосе произнес Толян. – Так. И на чем мы остановились? – прошептал он, обдавая мой налитый до боли член своим обжигающим дыханием. **** Подготовив меня, так кстати, оказавшейся под рукой смазкой, Толик вошёл в меня наполовину одним резким движением и замер, давая привыкнуть к новым ощущениям, ощущениям заполненности. Мне не было больно, Толик слишком тщательно меня подготовил. Но было как-то не привычно. Крепче прижав к себе мои коленки, он вошел в меня полностью и, впившись в губы, унес в очередной безумный поцелуй. Я от неожиданности вскрикнул, когда он начал медленно двигаться во мне, и хотел было уже оттолкнуть его, потому как тело пронзила так некстати проснувшаяся боль. Но тут любимый зашел в меня под другим углом, задев какую-то точку внутри меня. Поэтому вместо крика боли с моих губ сорвался крик наслаждения. — Значит здесь.— удовлетворенно прошептал Толян, продолжая входить в меня под этим углом. Скорость его темпа все нарастала и нарастала. Я даже не заметил, как сам стал насаживаться на его член, прося грубости и безумной скорости. Словно услышав мои мольбы, Толян стал двигаться быстрее. Он толкался в мое тело быстро и резко, до самого конца, давая страсти захлестнуть все мое сознание. Помню лишь, как изогнувшись в его руках, я кончил себе на живот. Спустя мгновение кончил и Толик. Излив в меня все свое семя, но выходить не спешил. Наоборот, завалился на меня тяжело дыша. Мне нравилось чувствовать его в себе поэтому, обняв его за плечи, я улыбнулся и почувствовал, как усталость стала одолевать меня. Лишь на пути в объятия морфея я почувствовал, как руки коснулось что-то металлически-холодное, и как возлюбленный, шепнув: «С днем рождения любимый истерик», поцеловал меня в висок.