Отель "Последнее Пристанище"

Тао истошно закричал и отшатнулся. – Сохраняйте спокойствие! – строго приказал Крис, щупая шею ЧунМёна. – Он мёртв, – простонал смуглый китаец, смаргивая подступавшие к глазам слезы. – Разве вы не видите, что он мёртв?! У него трупные пятна на шее… – Тао прав, – агент Интерпола отошел от стены чуть подальше. – Он холодный и какой-то одеревеневший. – Трупное окоченение, – на автомате произнес врач, оседая на землю и обхватывая себя руками. – Нужно выдолбить отверстие побольше, – вставил управляющий, сохранявший абсолютное самообладание. – И сломать ему ноги, чтобы вытащить отсюда. Я пойду раскочегаривать печь, а вы пока займитесь этим. – Какую печь? – не понял Крис. – Известковую, – портье начал быстро продвигаться вдоль стены. – Нам же нужно как-то позаботиться о теле, разве нет? Агент Интерпола первым пришел в себя. С помощью молотка он продолбил дыру, достаточную для того, чтобы вытащить труп, предварительно сломав ему ноги, что и было проделано тем же инструментом. Побледневший Тао поморщился от хруста костей, но всё же подошел и помог соотечественнику вытащить тело из образовавшейся трещины. – Как его транспортировать? – спросил смуглый врач, отворачиваясь. Он был не в силах смотреть на мертвое лицо того, кто ещё совсем недавно сидел с ним за одним столом. Вместо ответа Крис кивнул на торопившегося к ним СеХуна, раздраженно отмахнувшегося от постояльцев, которые остались стоять на той стороне заднего простенка. Управляющий что-то нес под мышкой. Когда портье подошел к узкому краю обрыва, он завернул в это что-то камень и бросил двоим китайцам. Агент Интерпола поднял этот предмет с земли. Это оказался холщовый мешок с лямкой, которую можно было накинуть на плечо по диагонали и держать груз на спине, чтобы не занимать руки. Высокий китаец распустил тесемку мешка и в задумчивости посмотрел внутрь. – Придется сломать ему ещё пару костей, – проговорил он. – Иначе не влезет. Тао безучастно кивнул, не двигаясь с места и смотря вдаль. – Как вы думаете… Вчера, когда я только услышал его хрип, я мог его… спасти? – спросил юноша. – Сомневаюсь, – помотал головой Крис, хладнокровно круша кости своего мертвого попутчика молотком. – Скорее всего, вы слышали его предсмертный стон. Даже если бы вы тотчас бросились за инструментами, ЧунМёна было уже не вернуть. Закончив с телом, Крис упаковал его в мешок и накинул лямку на спину. Он первым отправился по кромке опасного склона. Тао пошел за ним, стараясь не смотреть на дыру в стене. – Будет ли законно его сжигать? – осведомился Крис, дойдя до противоположного края стены и отходя на безопасное расстояние от обрыва. – Будет, – кивнул бледный ЧонДэ. – Как я понимаю, мы отрезаны от всех морем и горами; нам не выбраться с острова, по крайней мере, пока. В такой ситуации закон разрешает избавиться от трупа, если нет возможности его сохранить. – Я видел, как ты крушил тело молотком, – Лу Хань потрепал Криса по плечу. – Жутковато, а? – Это было самоубийство? – вступил в разговор ЧанЁль. Губы его тряслись. – Нет, – отрезал агент Интерпола. – Он не мог замуровать себя сам. – Но кладка стены не была свежей! – истошно закричал Тао. – Не была! Как он там оказался?! Почему он умер?! И юноше упал наземь и зарыдал. – Ну, ну, – Исин встал на колени рядом с соотечественником и погладил его по голове. – Теперь это уже не к месту. Но смуглый китаец никак не мог успокоиться; он всё рыдал и рыдал, периодически судорожно всхлипывая, а соотечественник неловко обнимал его. – Отведите его в малую гостиную, – распорядился СеХун. – Я дам ему пару капель бренди. – Можно и мне? – попросил БэкХён, вытирая ладонью крупные капли холодного пота со лба. – Ничего ужаснее в жизни не видел… Все постояльцы и портье направились в отель. Исин вел Тао, обнимая хирурга за плечи; наследнику было очень жаль и почившего ЧунМёна (такой приятный и вежливый был человек!), и расчувствовавшегося юношу (нетипично эмоционален для врача), но новоявленный миллиардер, отвыкший за годы затворничества от человеческого общества (даже диссертацию он писал в гордом одиночестве и увиделся с профессором только на защите), не знал, какие слова нужно подобрать, чтобы утешить молодого человека. Все, кроме Криса и СеХуна, потащивших труп в подвал, собрались в малой гостиной. Всхлипывавшего Тао усадили на ближайшее к камину кресло. – Что же такое происходит? – спросил МинСок, ни к кому конкретно не обращаясь. – На острове орудует маньяк? – Не говорите глупостей! – обрубил его БэкХён, падая в одно из кресел. – Тут никого нет, кроме нас. Кривой собирался было что-то ответить финансисту, но его прервало появление агента Интерпола и портье. Крис был напряжен и собран; его красивые глаза блестели, а выражение лица оставалось строгим и серьёзным. Управляющий лишь слегка запыхался, но его рубашка по-прежнему была белоснежной, а прическа – безукоризненно уложенной. – Как вы скоро, – удивился КёнСу, поворачиваясь к вошедшим. – Печь довольно быстро разгорелась, – пояснил СеХун, проходя в комнату с пузатой бутылью в руках. Он достал из небольшого настенного шкафчика пару стеклянных стопок и, поставив их на стол, наполнил каждую наполовину. Подав одну БэкХёну, управляющий подошел к Тао и поднес вторую к губам китайца. Смуглый интерн покорно выпил жидкость темно-янтарного цвета, едва не поперхнувшись, когда напиток, напоминавший жидкий огонь, потек по его пищеводу. Портье взял стопки и собрался выйти из помещения, но Крис встал у него на пути, сурово скрестив руки на груди. – Не так быстро, любезный, – проговорил агент Интерпола. – Есть разговор. Нимало не испугавшись, СеХун спокойно поставил стоки и бутыль на каминную полку и встал напротив Криса, скопировав позу последнего. – Слушаю, – спокойно сказал управляющий. – Замечательно, – сотрудник международной полиции подошел к портье почти вплотную. – Объясните-ка нам, что здесь происходит. – Что именно вас смущает? – поднял бровь СеХун. – Вы прекрасно знаете, – низкий голос Криса зазвучал угрожающе. Этот натужный баритон уже много раз вызывал трепет у самых отпетых преступников по всему миру, однако управляющий отеля смотрел на своего грозного постояльца, не моргнув и глазом. – Мы прибыли сюда при весьма странных обстоятельствах; в отеле творится что-то непонятное, а теперь один из нас мертв, а второй – исчез. Как вы это объясните? В этот самый момент в окно гостиной начали бить крупные капли. Стоявший неподалеку КёнСу вздрогнул и, отодвинув портьеру, посмотрел через стекло. Снаружи шел настоящий тропический ливень; частые крупные капли ударяли оземь, разбиваясь на тысячи хрустальных водяных пылинок. Зрелище величия природы было воистину захватывающим, но в данной обстановке оно воспринималось как мрачное знамение. – Боюсь, я ничего не могу вам ответить, – проговорил СеХун. – Я всего лишь управляющий этого отеля. Моё дело – поддерживать здесь порядок, чтобы очередной группе ненужных людей не было некомфортно. – Что значит «ненужных людей»?! – встрепенулся БэкХён. – Да как вы можете так говорить? Кто вам дал право навешивать подобные ярлыки? – Успокойтесь, – резко бросил портье. – Ярлыки навешиваю не я, а ваше ближайшее окружение. Когда они хотят по-тихому избавиться от надоевшего родственника, что внезапно унаследовал миллиард, или от чересчур усердного адвоката, который готов разорить их до нитки на разбирательстве дела о разводе, они обращаются в агентство, которое и организовывает очередной рейс. – Что за агентство? Какой рейс? – сыпал вопросами МинСок. Управляющий помотал головой. – Я не знаю, – признался он. – Отель сам заботится о том, чтобы никто из постояльцев больше никогда не увидел родных мест. Никто, кроме… кого-то одного. – Так, одну минуту! – ЧонДэ резко поднялся с кресла и подошел поближе к беседовавшим. – Что значит «отель сам заботится»? Замок – это неодушевленный предмет, чтобы вы знали. – Только не этот, – ровным тоном отреагировал портье. – Он избавляется от всех постояльцев, кроме кого-то одного, и этому оставшемуся в живых дается шанс начать новую жизнь. В малой гостиной повисло тягостное молчание. – Да вы смеётесь над нами, что ли?! – взорвался БэкХён, хлопнув ладонью по подлокотнику кресла. – Более несусветной глупости я не слышал за всю свою жизнь! Держу пари, вы сами замочили этого ЧунМёна, а сейчас симулируете помутнение рассудка! – Думайте, как хотите, – сказал управляющий, сохраняя полное присутствие духа. Он обошел Криса и вышел из гостиной, прикрыв за собой дверь. – И что дальше? – спросил МинСок, обводя всех взглядом из-за солнечных очков с непроницаемыми стеклами. – Что будем делать? – Разумеется, ничего, – махнул рукой Лу Хань. – Ясно же, что от одиночества у бедняги крыша поехала. Просто разойдемся по номерам, и всё. Только я бы советовал ещё дверь запереть. – А как же смерть ЧунМёна? – возмутился ЧонДэ. – Вы предлагаете это проигнорировать? – А что ещё мы можем? – развел руками полицейский. – Вести расследование в таких условиях я не могу, да и вероятность несчастного случая исключать ещё рано. – Несчастного случая? – мрачно фыркнул КёнСу. – Это какой такой случай замуровал человека в стене? – Кладка была старой, – стоял на своём китаец. – Тао отметил это ранее. Значит, скорее всего, его не замуровали. Дело было так: он решил погулять по крыше, забрался туда, встал на одну из бойниц, что расположена как раз над тем местом, где его нашли. Внезапно часть стены под ним раскрошилась, и он провалился вниз. Задняя стена замка – двойная, так что вполне возможно, что ЧунМён просто упал в просвет между двумя кладками. – Черт.., – выдохнул Кривой. – То есть, Господи… Ведь это вполне возможно… – Давайте не делать скоропалительных выводов, – КёнСу направился к двери. – Лично я пойду к себе в номер. С этими словами патологоанатом вышел из гостиной. Остальные туристы, переглянувшись, потянулись за ним. *** МинСок проверил свою верную «беретту». Он не доверял никакому оружию, кроме этого французского револьвера, несмотря на его плохую репутацию. Солидные «смит-и-вессоны», современные «макаровы», разрушительные «стечкины», удобные «кольты», отлично приспособленные для боя полицейские «глоки» нимало не интересовали его. Он был верен только своей «черной даме», и никогда рука его не опускалась на курок другого пистолета. Смерть одного из его попутчиков немного выбила бандита из колеи, но Кривой не зря руководил одной из самых успешных банд Сеула: он умел быстро приспосабливаться к любым обстоятельствам, даже самым опасным. И сейчас он вооружался, готовясь задорого продать свою собственную жизнь. *** Тао сидел на кровати, сжав в ладонях покрывало. Смерть одного из его соседей, к тому же, такая страшная, посеяла в его сердце ужас. Интерн сидел без движения, уставившись в одну точку; ему казалось, что всё происходящее – это какой-то ночной кошмар, который должен скоро закончиться. Он не верил, что это происходит с ним. Каждый раз, как юноша закрывал глаза, перед его внутренним взором вставало мертвое лицо ЧунМёна. Именно поэтому Тао сидел, широко распахнув веки, старясь даже не моргать. Да, он был врачом. Да, ему случалось бывать в морге. Да, он сам ассистировал при сложнейших хирургических операциях, назвать которые эстетичными язык не поворачивался. Но у него было нежное и трепетное сердце. Тао отличался привязчивостью, и осознание того, что один из его попутчиков, разговаривавший с ним, сидевший с ним за одним столом, сгинул навсегда, подкашивало молодого хирурга. Китаец перевел взгляд на окно за отдернутыми портьерами. Дождь всё шел и шел… *** Лу Хань спешно собирал вещи. Полицейский не верил во всю эту муть про «живой отель», ибо был человеком исключительно рационального склада. Но этот мрачный замок вселял в его сердце какой-то первобытный страх. Он участвовал в рискованных полицейских операциях; он не раз оказывался на волосок от смерти; ему случалось сидеть в засаде без надежды на то, чтобы выбраться из очередной заварушки живым… Но то, что происходило сейчас, было лишено всякой логики. Он смог подобрать рациональное объяснение смерти ЧунМёна, но вот сам отель… Этот странный замок, который вселял священный трепет при взгляде на него, мог кого угодно сделать суеверным. Эти призрачные шаги по ночам, эти шорохи, тени, которые движутся сами по себе… Лу Хань решил, что с него хватит. Полицейский хотел сбежать с острова. Прямо сейчас. Даже если ему придется плыть до большой земли, он это сделает. Он не намерен ни единой минуты больше оставаться в этом «Последнем пристанище». Китаец упаковал только рюкзак, решив большинство вещей ставить здесь. В конце концов, собственная шкура была ему дороже каких-то тряпок. Надев куртку и застегнув её до горла, полицейский, набросив на плечи лямки рюкзака, вышел из номера и быстро сбежал по лестнице. Выйдя в холл, он бросил взгляд на стойку управляющего. СеХун сидел там и что-то быстро писал перьевой ручкой, склонившись над толстой тетрадью в кожаной обложке. Китаец, ни слова не сказав, выскользнул за дверь. Портье даже не поднял головы. Оказавшись на улице, Лу Хань решительно выдохнул: пора. Он смело шагнул под дождь и помчался вперед. Он пересек внутренний дворик замка, потом – пятачок почвы между двустворчатыми воротами и лестницей. Юноша побежал по ступенькам, не сводя глаз с темно-синей поверхности моря. Когда позади оказалась примерно половина пути, китаец решил передохнуть. Он остановился на самой широкой ступени и, уперев ладони в колени, начал восстанавливать дыхание. Через минуту полицейский бодро распрямился и занес ногу над следующей ступенью, но почувствовал сильный толчок в спину. Лу Хань кубарем покатился по лестнице. Юноша попытался сгруппироваться, но скорость падения была слишком высока. Когда до пляжа оставалось несколько метров, его телу будто снова поддали разгон. Китаец всплеснул руками в воздухе и тяжело шлепнулся плашмя на один из больших валунов. *** ЧанЁль отложил книгу и вздохнул. Он не мог сосредоточиться на романе, что было неудивительно: вокруг происходили страшные вещи. Юноша потер лицо грубоватой ладонью и поправил на плече сползшую спортивную куртку ярко-синего цвета. Неужели, он выдержал и выиграл битву с наркотиками только для того, чтобы сгинуть здесь? И была ли смерть ЧунМёна несчастным случаем? Молодой человек пожал плечами и встал с кровати, подходя к окну. Дождь и не думал прекращаться: крупные капли с силой разбивались об оконное стекло. Небо стало темно-серым; оно было настолько затянуто тучами, что не было видно ни единого просвета. ЧанЁль вернулся на кровать и снова раскрыл приключенческий роман, силясь выкинуть из головы все мрачные мысли. Особенно одну. «Мне было бы лучше, если бы я смог забыться». *** Исин медленно прошел в свой номер, поёжившись от холода. Странно – окно в помещении было раскрыто настежь. «Видимо, распахнуло порывом ветра», – решил китаец, подходя к раме и закрывая её. Он не последовал общему примеру и перед тем, как вернуться сюда, заглянул в библиотеку. Он с удовольствием поизучал труды Канта – одного из самых почитаемых им философов, и только потом пошел в номер. Исин сверился с наручными часами, лежавшими на туалетном столике. Без десяти минут час. Отлично, ещё есть время до обеда; можно снова вернуться в храм книг… Китаец направился было к выходу из комнаты, но затем остановился: на его комоде лежало что-то, чего там раньше не было. Он подошел ближе. На гладкой деревянной поверхности покоилась небольшая записка, а рядом – шприц на бумажной салфетке и бутылочка медицинского спирта с кусочком ваты. Исин взял записку и прочитал: Исин, Я слышал, вы ухаживали за своей бабушкой до её смерти; это значит, вы умеете делать уколы. Я бы попросил Тао, но он сейчас не в том состоянии, чтобы держать иглу, а сам я должен помочь СеХуну избавиться от останков ЧунМёна. Пожалуйста, сделайте ЧанЁлю внутривенную инъекцию до обеда. С уважением, КёнСу. Китаец пожал плечами и перечитал послание ещё раз. Он вышел из номера и в замешательстве застыл. Будучи не особо внимательным по своей природе, Исин не знал, в каком номере живет судмедэксперт. Наследник вновь изучил клочок бумаги, что держал в руках. Ровный, аккуратный почерк вполне мог принадлежать педантичному патологоанатому… Вернувшись в свой номер и взяв шприц со спиртом и ватой, Исин подошел к двери комнаты №2. Постучавшись, молодой человек прошел внутрь. Хозяин номера встретил гостя широкой улыбкой. – Как хорошо, что вы зашли! – с чувством проговорил ЧанЁль. – Я никак не могу опомниться от… Того случая с ЧунМёном… Садитесь! Кореец указал гостю на стул, стоявший у туалетного столика. Исин медленно приземлился на него и улыбнулся юноше. – А ведь я к вам по делу, – проговорил он, демонстрируя шприц. ЧанЁль поморщился. – Иглы эти теперь не люблю, – признался он. – Семь лет на них угробил. – Здесь лекарство, которое КёнСу просил вам ввести, – пояснил китаец, придвигаясь вместе со стулом поближе к кровати. – Не волнуйтесь, я делал уколы своей бабушке пять лет назад, когда она проходила курс лечения. – А что потом? – поинтересовался бывший наркоман, засучивая левый рукав синей спортивной куртки. – А потом она сказала, что у меня рука тяжелая, и стала делать себе инъекции сама, – усмехнулся Исин. – Ой, зря вы мне сказали про «тяжелую руку», – хихикнул ЧанЁль. – Мне теперь боязно доверять вам свои вены. – Не волнуйтесь, я постараюсь быть нежнее, – китаец аккуратно взял юношу чуть повыше запястья и, когда вены под кожей обозначились достаточно явно, простерилизовал кожу с помощью медицинского раствора, проведя смоченной в нем ватой по поверхности, и сделал укол, стараясь не надавливать на поршень шприца слишком сильно. – Вот и всё, – проговорил он, закончив. – И совсем не страшно, – широко улыбнулся пациент. – Очень хорошо, – Исин в растерянности посмотрел на шприц в своей руке, не зная, что с ним делать. – Как думаете, мне отдать это КёнСу? Но вместо ответа китаец услышал какой-то хрип. Он с удивлением поднял голову и невольно вскрикнул: ЧанЁль, который несколько секунд назад был относительно здоров и радовался жизни, сейчас согнулся, хватаясь за сердце. Исин вскочи и подбежал к юноше, но было уже поздно: кореец внезапно замер, а потом упал на пол. – Но… как?.., – в ужасе выпалил Исин, присаживаясь рядом с бывшим наркоманом на корточки. Наследник пощупал шею корейца: пульса не было. С трудом поднявшись, китаец сделал несколько неверных шагов спиной вперед, а потом развернулся и бросился наутек. *** КёнСу пребывал в отвратительном расположении духа. Во-первых, кто-то умудрился стащить из его закрытого на ключ номера один из шприцев; во-вторых, трагические события последних часов довольно сильно выбили из колеи стойкого патологоанатома; в-третьих, проклятый дождь всё никак не заканчивался, продолжая раздражающе барабанить по оконному стеклу. Судмедэксперт никогда не понимал тех людей, которых успокаивал шум дождя. Его это монотонное постукивание только лишь бесило, и юноша попробовал успокоить себя испытанным способом – разобрать вещи. Вот тут-то КёнСу и обнаружил недостачу. Также пропала очередная порция лекарственного раствора, которую он сделал для ЧанЁля. Кстати, по поводу него… Патологоанатом сверился с часами. Лекарство нужно будет ввести до обеда, что означает, что у него всего лишь полчаса на изготовление средства и на саму инъекцию. Что ж, с этим он справится. Быстрыми и ловкими движениями судмедэксперт смешал лекарство и вытащил новый шприц. Набрав в колбу раствор, КёнСу поднял шприц иглой вверх и, постучав по нему ногтем, слегка нажал на поршень, выгоняя из стеклянной полости пузырьки воздуха. Он раскрыл малую аптечку, чтобы взять стерилизующее средство, и ахнул: одна из бутылей со спиртом тоже пропала. – Да что же это такое! – раздраженно бросил патологоанатом, открывая новый пузырек и орошая средством ватный тампон. – Ничего нельзя оставить! Со шприцом в руке он вышел из номера и чуть было не столкнулся там с Исином. Китаец, мягко говоря, выглядел неважно: кожа была серовато-бледной, по лицу, несмотря на прохладу, стекали крупные капли пота, а глаза расширились от ужаса. – С вами всё в порядке? – спросил судмедэксперт, остановившись. Китаец застыл и с удивлением посмотрел на КёнСу. – Я… ЧанЁль.., – пролепетал наследник, показывая патологоанатому иглу, которую он держал в руке. – Что ЧанЁль? – не понял кореец. – Откуда у вас мой шприц? – Вы… Вы написали мне записку, чтобы я сделал инъекцию.., – выдавил из себя Исин, задрожав. – Ничего я не писал! – возмутился КёнСу. Вместо ответа китаец повлек его за собой в комнату №7. Взяв с комода клочок бумаги, хозяин номера продемонстрировал его судмедэксперту. Последний удивленно хмыкнул, рассматривая записку. Его почерк был весьма умело и искусно скопирован, а фразы были построены именно так, как это сделал бы он сам. – Я не писал этого, – проговорил, наконец, патологоанатом, возвращая клочок бумаги китайцу. – Уверяю вас. – Но…. Тогда как же.., – Исин начал беспомощно озираться по сторонам. Он весь дрожал и явно пребывал в состоянии шока. Судмедэксперт нахмурился. – Что вы сделали, как только получили записку? – спросил он. – Пошел к ЧанЁлю и сделал ему укол, – ответил наследник. – А он… Он… И тут китаец громко разрыдался. Тяжело вздохнув, медик отправился в коридор: от этого странноватого типа толку сейчас всё равно не добьёшься. Случилось что-то плохое – это точно. И улаживать всё придется самому. Первое, что бросилось в глаза КёнСу, как только он зашел во второй номер, – это тело, которое лежало между кроватью и письменным столом в скрюченной позе. КёнСу подбежал к ЧанЁлю и, аккуратно положив шприц на туалетный столик, нагнулся к своему пациенту и пощупал пульс. Вздохнул, он перевернул тело на спину. – Он… погиб, да? – сдавленным голосом произнес Исин, появляясь на пороге помещения. – Да, – холодно отозвался патологоанатом. – В шприце, который вы нашли на своем комоде, видимо, оставались пузырьки воздуха. Они попали ему в вену и заблокировали коронарную артерию, что вызвало мгновенную смерть. – Я… убил его?! – в ужасе вскричал Исин. – Это именно я виноват?! – Успокойтесь, – отрезал КёнСу. – Это был несчастный случай. Кому-то явно не нравится, что мы живем здесь, вот и всё. Вы не похожи на убийцу, и любой это поймет, так что сохраняйте присутствие духа и позовите сюда СеХуна. Китаец кивнул и, не обращая внимания на струившиеся по щекам слёзы, покорно побрел к лестнице. *** БэкХён барабанил по поверхности письменного стола в такт каплям дождя. Он был человеком действия, и вынужденное ничегонеделание угнетало его. Ему не нравилась та неопределенность, в плену которой финансист волею судеб оказался. Надо было что-то предпринять, ведь не может же он сидеть, сложа руки! А что, если всех остальных просто перебьют, как куропаток? Финансовый аналитик не был физически сильным и выносливым; он не умел стрелять, и с собой у него не было никакого оружия, именно поэтому он был в самом невыгодном положении. Юноша вскочил и начал мерить шагами комнату, прокручивая в уме план своих дальнейших действий. Сначала он не поверил тому чудаковатому управляющему, когда тот начал заливать про то, что замок-то, оказывается, живой, и что их всех, кроме одного, он в итоге и поглотит, но постепенно эта уверенность ослабевала. БэкХён мог найти рациональное объяснение многим странным вещам, что происходили и с ним, и с прочими постояльцами в этом старом отеле, но всё, в конце концов, имеет предел. Слишком уж много страшных событий произошло с ним и со всеми остальными, чтобы это можно было и дальше игнорировать. Финансовый аналитик встал перед своим портретом, и, задрав голову, посмотрел на собственное нарисованное лицо. Портрет как портрет. Ничего особенного или мистического… Но тут внезапно кое-что привлекло внимание юноши. Свет падал на него сзади, поэтому тень его ложилась на стену, напротив которой он сейчас стоял; на простенок с портретом. Но только его тень была не одна. Рядом с ней лежала такая же серая дымка, как будто кто-то стоял у БэкХёна за спиной. Он резко обернулся. Никого. Вновь покосившись на стену, юноша натянуто рассмеялся. Мало ли, что дало эту тень; нашел, чего бояться. Но буквально через пару секунд волосы на его затылке встали дыбом. Он почувствовал чьё-то тяжелое дыхание на своей шее. Это не было галлюцинацией, ведь он физически ощущал колебание воздуха. Это не было порывом ветра, ибо он слышал, как кто-то дышал прямо у него за спиной. Финансовый аналитик вновь обернулся. Опять никого. Но кто-то был в комнате, кроме него, ведь дыхание непрошеного гостя было четко слышно. БэкХён начал оглядываться по сторонам, но никто не материализовался перед ним, хотя тяжелое дыхание всё также щекотало шею. Вскрикнув от ужаса, юноша выбежал в коридор, но некто не отставал. Не помня себя от страха, он кинулся вниз по лестнице, промчался через холл и оказался во внутреннем дворике отеля. Кто-то всё ещё был рядом с ним. Это тревожное присутствие ощущалось даже под дождем; шум воды не заглушал хрипа, раздававшегося из невидимого горла. Финансист снова побежал. Он чуть было не вышиб ворота замка и завернул за его угол. Но таинственный преследователь всё ещё был здесь, с ним. В отчаянии БэкХён начал пробираться по узкой полоске земли, проходившей вдоль задней стенки замка, продвигаясь всё ближе к дыре, в которой нашли тело ЧунМёна. Волосы налипли ему на лицо, закрывая глаза; дождевая вода затекла за шиворот и в рот, доставляя массу неприятных ощущений, но аналитик не обращал на это внимания. Какие-то неясные инстинкты говорили ему о том, что жизненно важно не останавливаться и продолжать путь дальше. Когда до трещины оставалось не более пары метров, тяжелое дыхание стихло. Стоя лицом к промокшей стене и прижимаясь к ней всем телом, финансист осторожно повернул голову. Он увидел высокую фигуру в сером плаще, тянувшую к нему руки. Показавшиеся из рукавов одежды кисти представляли собой кости, покрытые мумифицированной коричневатой плотью. БэкХён истошно закричал. Из-под его ног посыпалась земля и камни, но он не обратил на это внимания, сосредоточившись на подплывавшей всё ближе фигуре. Его правая нога соскользнула вниз. Финансист попытался схватиться руками за почву, но не смог, и покатился вниз, громко плача. *** Первое, что сделал Крис, войдя в свой номер, – это зарядил служебный «глок». Затем агент Интерпола вытащил из-под кровати дорожную сумку и извлек оттуда автоматический пистолет системы «стечкин». – Теперь попробуй атаковать меня, кто бы ты ни был, – грозно проговорил сотрудник международной полиции, пряча «глок» в карман. Он выдвинул стул на середину комнаты и сел на него лицом в двери, положив «стечкина» на колени. Шум ливня, барабанившего в окно, не отвлекал Криса от его напряженного бдения: у китайца за плечами был обширный опыт военно-полицейских операций, и он прекрасно умел отделять один шум от другого. Свет от люстры заливал комнату, создавая условия прекрасной видимости. Крис был напряжен, как сжатая пружина, готовый атаковать в любой момент. Но у вселенной, видимо, были на него другие планы. Внезапно свет в комнате резко погас. Крис напрягся и с силой сжал рукоятку «стечкина», но в комнате не раздавалось ни звука, лишь дождь шумел за окнами. Прямо перед лицом агента Интерпола возникли два горящих красных глаза. Китаец попытался было вскинуть пистолет, но не смог: все его тело будто одеревенело. Он попробовал закричать, но вместо этого из горла исторгся какой-то стон. Глаза становились всё ближе. Холодные призрачные пальцы легли на шею Криса и сильно сдавили. Полицейский захрипел, но сделать он ничего не мог: его будто парализовало. Он покорно сидел и смотрел в страшные рубиновые всполохи своей смерти, пока не смог больше дышать, и мир не покрылся для него черной пеленой густого тумана. *** ЧонДэ распахнул окно своего номера и подставил разгоряченное лицо холодному осеннему ветру. Пара капель дождя приземлилась на его кожу, даря живительную прохладу. Адвокат не представлял себе, что он может предпринять в данных условиях. Он привык за годы своей недолгой, но блестящей деятельности разбираться в самых изощрённых жизненных хитросплетениях, но то, что происходило сейчас, не поддавалось никакому анализу. Юрист отошел от окна и посмотрел на наручные часы. Было без пяти минут два. Пожалуй, нужно спуститься к обеду. Ведь, если он хочет стать тем самым единственным выжившим, о котором говорил СеХун, ему понадобится много сил. И ЧонДэ не спеша пошел к двери.