Отель "Последнее Пристанище"

В столовой царила напряженная тишина. Постояльцы хранили молчание, исподлобья разглядывая друг друга. Настенные часы пробили два раза, и тут же в помещение вошел СеХун, катя перед собой тележку, на которой стояла супница и несколько сервировочных тарелок с закусками. – Скажите, – обратился к управляющему Тао, нервно одергивая лацканы своего пиджака. – Вы рассказывали про то, что отель сам убивает постояльцев. Как это происходит? – Каждый раз это бывает по-разному, – бросил портье, разливая суп по обеденным тарелкам, стоявшим перед пятью туристами. – Я не могу даже рискнуть предположить, кто будет следующим. – А почему не все спустились к обеду? – поинтересовался МинСок, украдкой щупая ствол «беретты», заткнутой за пояс. – Либо боятся, либо мертвы, – ответил СеХун, расставляя тарелки по столу. – Скорее, второе. Люди здесь долго не задерживаются, поэтому нельзя допускать никаких эмоциональных привязанностей, иначе… Прервав самого себя, управляющий махнул рукой и, откатив тележку в угол комнаты, исчез за дверью, ведущей в кухню. Несколько минут все выжившие молча ели первое блюдо. Тишину нарушил Тао, переводя взгляд с одного своего товарища по несчастью на другого. – Что мы будем делать? – спросил он слегка срывающимся голосом. – Я не могу поверить, что все остальные мертвы. – Насчет ЧанЁля, боюсь, это бесспорно, – отозвался КёнСу, помешивая суп ложкой. – Ему случайно ввели пузырек воздуха вместе с лекарством, произошла эмболия, и его постигла мгновенная смерть. Что касается остальных, то я не в курсе. Я стучал в номер тому китайскому агенту Интерпола, но он не ответил. Честно говоря, я сомневаюсь, что такой закалённый в боях человек может пасть жертвой какого-то сдвинутого убийцы. – Ну, в нашем случае убийца не совсем обычный, – вступил в разговор Кривой, ломая хлеб. – Кто знает, что за чертовщина их сгубила… – Бросьте, – фыркнул ЧонДэ. – Неужели, вы верите в эту мистическую муть по поводу «живого отеля, что убивает постояльцев»? Помилуйте! На дворе двадцать первый век. – Значит, ЧонИн точно мертв.., – невпопад проговорил Тао, глубоко вздохнув. – Лично я верю, – не обратив внимания на фразу китайца, сказал МинСок. – Знаешь ли, я за свою жизнь столько раз смерти в лицо смотрел, что научился её чуять. Она здесь. Рядом. И исходит эта опасность не от человека. – Это я убил ЧанЁля, – пробормотал себе под нос Исин, катая по столу хлебный мякиш. – В любом случае, – продолжил свою мысль ЧонДэ. – Опасность есть, а это значит, что мы должны быть готовы дать отпор. – Но СеХун сказал, что выживет лишь один, – хирург отодвинул от себя пустую тарелку и положил ладони на стол. – Мало ли, что этот шнырь шепелявый сказал, – грубо ответил Кривой, доставая из-за пояса оружие. – С этой крошкой я почти ничего не боюсь, если, конечно, эту нечисть можно убить. Управляющий проскользнул в дверной проем между столовой и кухней и начал быстро собирать грязную посуду со стола. С его приходом в помещении опять воцарилась тишина. Постояльцы наблюдали за ловкими движениями портье; каждый из них думал о своем. – А почему нас убивают? – и опять смуглый китаец оказался тем, кто начал разговор. – Потому, что ваше ближайшее окружение так захотело, – отрезал СеХун, быстро уходя прочь. Он вернулся менее, чем через минуту, толкая перед собой тележку, на которой стояла посуда со вторым блюдом. Разложив пищу по тарелкам, управляющий хотел было по обыкновению удалиться, но его задержал Исин, схватив портье за руку. – Скажите, был ли кто-нибудь до нас, – попросил он. – Мы ведь не первые постояльцы, так? – Так, – кивнул СеХун. – Каждые пять лет приезжает очередная группа. Они прибывают со всех концов земли. – И вам их ни капли не жалко?! – возмутился Тао. – Жалко, а что толку? – с горечью ответил управляющий. – Всё равно они все сгинут, а я вечно буду тут… – Мы понимаем, вам одиноко, и всё это безумно печально, – вставил ЧонДэ. – Но нас интересует кое-что другое: чем конкретно мы заслужили подобное? – Да ничем, – портье повернулся к нему, высвобождая свою руку из теплых пальцев наследника миллиарда Пай Хи Во. – За это можете поблагодарить своих драгоценных родственников, коллег и прочих доброжелателей. – Но это несправедливо! – интерн вскочил со своего места; медовые глаза его горели. – Ведь мы ничего не сделали! – Успокойся, – КёнСу потянул китайца за рукав вниз, заставляя сесть обратно. СеХун, воспользовавшись этим моментом, быстро исчез на кухне, оставив постояльцев, сидевших в столовой, в недоумении. – Выживет только один.., – тихо прошептал Исин, глядя на противоположную стену. *** Тао не любил быть один. Дело было не только в национальности и менталитете; просто, молодой хирург с детства чувствовал себя некомфортно без людского общества. И сейчас, в экстремальных условиях, это почти болезненное ощущение обострилось до предела. Юноша сидел в своём номере за письменным столом и читал «Ожившую тень» Пака ЫнХо. Эта книга по неизвестной причине почти всю жизнь вселяла в него чувство защищённости. Но сейчас это не срабатывало; строчки этого прекрасного произведения расплывались перед глазами; Тао постоянно отвлекался на любой шум или шорох. Наконец, молодой хирург отложил книгу: стало ясно, что читать сейчас он точно не сможет. Интерн встал из-за стола и подошел к окну. Дождь закончился, но небо всё ещё оставалось зловеще-серым, затянутым тяжелыми тучами и по-осеннему суровым. Окно комнаты Тао, как и всех остальных помещений под четными номерами, выходило на горы. Он видел перед собой живописную каменную гряду, пугающую, но одновременно и прекрасную. Всматриваясь в этот однообразный пейзаж, юноша размышлял о своей короткой жизни, о планах, что он строил совсем недавно, о целях, которые себе ставил… Неужели, всему этому суждено пропасть втуне? Молодой хирург сжал кулаки. Он не знал, хватит ли у него сил бороться… Странный звук, раздавшийся у него за спиной, привлек его внимание. Будто бы кто-то прошел в его номер и подходил к нему всё ближе, стуча по паркету длинными когтями… Китаец резко обернулся. Позади него стоял волк. Животное было просто огромным: ростом более полутора метров в холке. Его шерсть была темно-серой и топорщилась, как будто зверь был готов напасть. Глаза отливали красным и странно светились, а оскаленная пасть обнажала огромные страшные клыки, с которых прямо на пол капала слюна. Тао вскрикнул. Волк зарычал в ответ, слегка прижимаясь книзу. Создавалась впечатление, что он готов был броситься на свою добычу. Молодой хирург развернулся и, распахнув оконную раму, вылез наружу, свесив ноги. Он провернул голову, чтобы посмотреть, где находится волк, и резко выдохнул ужаса: раззявленные челюсти были совсем близко. Что ж, пред ним встал выбор: либо умереть в пасти дикого зверя, либо разбиться, выпав из окна. Волк щелкнул зубами у самого уха юноши, и Тао решился. С диким криком он прыгнул вниз. *** Исин робко переминался с ноги на ногу, не решаясь сделать следующий шаг. В конце концов, он несмело постучался в дверь кухни и, не получив ответа, нажал на ручку двери и, отворив её, прошел внутрь. Кухня была большой, чистой и толково организованной; со стен свисали сковороды, подвешенные за ручки, на полках громоздились батареи ковшиков, кастрюль и сотейников; в выдвижных ящиках, разделенных на отделы, размещались столовые приборы, а в буфетном шкафу пристанище себе нашли тарелки, блюдца, чашки и соусники. Порядок был идеальный. Царь и бог всего этого великолепия обнаружился в самом дальнем конце помещения: СеХун стоял у раковины и усердно скоблил кастрюлю металлической губкой. Исин подошёл к управляющему поближе и откашлялся, обозначая своё присутствие. Портье бросил быстрый взгляд на постояльца и спросил, не отрываясь от своей деятельности: – Вы что-то хотели? – Честно говоря, да, – кивнул наследник. – Тот дагерротип у вас в комнате… На нем изображены вы сами, так? – Даже не буду спрашивать, откуда вы узнали про то, что в моем личном помещении стоит допотопная фотография, – фыркнул управляющий. – Но, тем не менее, вы правы. Да, это я. – Когда она была сделана? – Исин облокотился бедром об одну из кухонных тумб и внимательно посмотрел на собеседника. – Перед тем, как меня призвали, – просто ответил СеХун, критично осматривая дно кастрюли. – Моя семья переехала в Англию. Погнались за сытой европейской жизнью, видите ли… А потом меня позвали воевать. – Первая Мировая, – догадался китаец, проводя рукой по поверхности тумбы, сделанной под мрамор. – Совершенно верно, – подтвердил портье, вытирая посуду полотенцем. – Я прошел её всю, от и до. А когда вернулся, узнал, что всю мою семью перебили. Отца, мать, братьев, сестер, бабушку и дедушку, дядю и мою невесту… Их всех постигла печальная судьба погибнуть от вражеской бомбы. Их тогда только начали использовать. У меня никого не осталось. Ничего, ради чего я мог бы продолжать жить. И тут на меня вышел один человек, который предложил мне работу управляющим отеля, взамен посулив вечную молодость. Мне тогда было всё равно; я только вернулся из самого пекла, потерял всех, кого любил… Но умирать я не хотел. Он привез меня сюда, и с тех пор каждые пять лет сюда приезжает очередная группа тех, от кого хотели бы избавиться. – Так у вас организовано что-то вроде агентства по избавлению от нежелательных персон? – грустно улыбнулся Исин. – Понятия не имею, – отрезал СеХун. – Я не знаю, как ведутся дела на большой земле. И, вообще, не знаю, почему я всё это вам рассказываю. – Потому, что вам одиноко, – китаец бросил на управляющего всепонимающий взгляд. СеХун фыркнул и, демонстративно повернувшись к собеседнику спиной, начал расставлять только что вымытую посуду по местам. Пожав плечами, наследник вышел из кухни. Пройдя через столовую, он оказался в холле. Возвращаться в номер совсем не хотелось, и китаец медленно побрел по направлению к выходу из отеля. Во внутреннем дворике замка царила странная тишина; окна строения были темными и неприветливыми, а замысловатая лепнина на внешнем фасаде вселяла ещё большую тревогу, чем обычно: казалось, горгульи нахмурились и готовились напасть на ничего не подозревавших постояльцев, разинув свои пасти и показывая огромные клыки. Исин поёжился и отошел от стены подальше. Он медленно пересек дворик и остановился у ворот. Тяжелые их створки были высотой примерно три метра и внушали трепет одним своим видом. По идее, за такими дверьми человек должен чувствовать себя защищенным… Но на постояльцев «Последнего Пристанища» это оказывало обратный эффект. С трудом приоткрыв одну створку, Исин вышел с территории замка и сел прямо на покрытую редкой и слегка пожухлой травкой землю. Китаец посмотрел наверх, слегка щурясь от солнца. Небо всё ещё было сероватым от недавно ползших по нему туч, но кое-где, то тут, то там, в облаках виднелись просветы, пропускавшие редкие солнечные лучики. Наследник опустил голову и, задумчиво сорвав травинку, начал покусывать её. Услышав какой-то шорох позади, он обернулся. Недостаточно быстро. Облако черного тумана поглотило его, не дав дикому крику боли вырваться наружу этого темного кокона. *** МинСок пребывал в состоянии странного спокойствия. Он не просто так поднялся в криминальном мире на такую впечатляющую высоту: он обладал определенной силой характера и умением собираться в условиях опасности. Эти качества не раз спасали ему жизнь, и он наделялся, что этот случай не станет исключением. Он верил каждому слову их странноватого управляющего и явственно осознавал, что опасность может возникнуть в любой момент, но полагался на свою интуицию, которая уже не раз сослужила ему хорошую службу. Кривой не чувствовал, что риск для жизни существует для него в данный конкретный момент, потому и решил соснуть на полчасика. Он лег на кровать, положив «беретту» под подушку, и растянулся на покрывале, тотчас уснув. Кривому снилось, что он ищет что-то в этом самом отеле. Во сне МинСок спустился в холл, прошел на кухню и деловито отворил дверцу люка, что располагалась за плитой. Он спустился вниз по крутой деревянной лесенке и прошел к холодильным камерам. Он четко знал, что ему нужен правый отсек. Вот только зачем? Кореец проснулся и огляделся. Комната была абсолютно такой же, как полтора часа назад, когда он только лег. МинСок спустил ноги с кровати и взял с туалетного столика темные очки. Сон никак не шел из его головы. Интуиция твердила, что не стоит обращать на это внимания; что самое безопасное место для него – это его комната под скучным номером 9, но любопытство толкало бывшего бандита вперед. Надев на нос очки, Кривой встал с кровати и вытащил из-под подушки оружие. Заткнув его за пояс, он медленно вышел из номера, стараясь производить как можно меньше шума. Крадучись, МинСок прошел по коридору, внимательно прислушиваясь к каждому шороху. Но вокруг было тихо. «Тихо, как в могиле», – вдруг вспомнилось новоявленному богомольцу, и он вздрогнул. Просто поговорка, не так ли? Чего тут бояться? Кривой на цыпочках спустился с лестницы и оглядел весь холл. СеХуна за стойкой не было, что являлось хорошим знаком: скорее всего, управляющий сейчас занимался латанием стены, которую разбили, чтобы достать тело ЧунМёна. МинСок содрогнулся, вспоминая об этом. Отвратительный хруст ломаемых костей, который был слышен даже ему, стоявшему на другой стороне простенка замка, теперь долго будет сниться ему в самых страшных кошмарах… Кривой вошел в столовую и прислушался. С кухни не доносилось ни единого звука, из чего бывший бандит сделал вывод, что пусть свободен. Он прокрался в царство кастрюль и сковородок и сразу же сиганул в нишу за плитой – туда, где располагался люк. Дверца была не заперта, и постоялец с легкостью поднял её. Смазанные петли (спасибо ответственному и работящему СеХуну!) не издали ни малейшего скрипа, и МинСок спустился вниз. Оказавшись в подвале, Кривой огляделся: в помещении он был один; вокруг было тихо, только известковая печь едва слышно гудела. Бывший бандит поморщился, вспомнив, для каких именно целей в этом отеле использовали сей промышленный агрегат. – Будем надеяться, мой труп в ней не сожгут, – хихикнул он, подходя в двери в морозильные камеры. Правый отсек, прежде бывший пустым, теперь, однако, таковым не являлся. На полу его валялось грубо разделанное мясо. МинСок нагнулся. Мясо было светлым, и сложно было понять, какому животному оно принадлежало. Но «хозяин» его явно был крупнее свиньи, судя по обломанным ребрам, торчавшим из куска. Пожав плечами, Кривой распрямился и сделал пару шагов вперед. Он никак не мог понять, почему его так влекло сюда; ничего особенного в этих камерах не находилось. Подумаешь, несколько кусков мяса… Вдруг бывший бандит, прищурив единственный глаз и сняв для верности очки, подошел ещё ближе к разделочному столу, стоявшему в глубине помещения. На металлической поверхности этого предмета мебели сейчас лежало что-то, что и привлекло внимание постояльца. МинСок подошел вплотную к таинственному предмету и трясущимися руками начал разворачивать бумагу, в которую он был завернут. Кореец уже догадывался, что может быть внутри, но он молил Бога, в которого не так давно поверил, чтобы это было неправдой. Отбросив прочь последний слой обертки, Кривой вскрикнул и отшатнулся: перед ним лежала человеческая голова. Но… Как же так? Ведь они только недавно обедали вместе… А теперь этот тихий китайский юноша… Частично здесь. Бывший бандит повернулся к выходу и посмотрел полным ужаса взглядом на мясо, лежавшее на полу. Он понял, кому оно принадлежало, и с безумный суеверный страх обуял его. Постоялец ринулся прочь из холодильника, кляня в душе своё любопытство. Он подбежал к лестнице и начал быстро карабкаться по ней, гонимый единственным стремлением: оказаться от этих зловещих останков как можно дальше. МинСок добрался до крышки люка и упер в неё ладони, силясь поднять. Дверца не поддавалась. Кривой попробовал постучать по внутренней стороне крышки люка кулаком. Никакого эффекта. Борясь с зарождавшейся в душе паникой, бывший бандит начал истошно кричать, зовя на помощь. Услышав позади шорох, он обернулся и обомлел: у подножия лестницы стояла какая-то белая фигура. Она была облачена в свободное белое одеяние наподобие ночной рубашки их управляющего, но, в отличие от наряда СеХуна, её одежда не выглядела новой и чистой. Рукава были наполовину оторваны, и можно было увидеть её руки по локоть. Кожа у таинственного создания была сероватой, как у трупа. Но самым ужасным в её внешности были глаза. Она стояла, запрокинув голову и смотря наверх, так что МинСоку они были прекрасно видны. Две огромные черные впадины, в которых не было ни капли жизни… «Ангел Смерти», – пронеслось в голове у Кривого. Он захотел осенить это жуткое существо крестным знамением, но потерял равновесие и полетел вниз. *** ЧонДэ сидел на кровати в своем номере, размышляя. Его деятельный мозг работал на полную мощность, не расслабляясь ни на секунду. Адвокату хотелось понять, что именно происходит в этом отеле. Без всякой мистики, разумеется. СеХун не мог быть убийцей, это ясно: стройный управляющий со своими хрупкими запястьями вряд ли смог убить ЧунМёна и замуровать тело в стене. И уж совсем маловероятно, чтобы он справился с молодыми и здоровыми людьми, в особенности, с тем парнем из Интерпола. Но, раз не СеХун, кто тогда? Волки? Но вряд ли дикое животное смогло замуровать труп. Тем более, многие исчезли без следа, а волки, как известно, физически не могу уничтожить все части тела человека. На острове не мог жить кто-то ещё, так как территория этого клочка земли была небольшой, а из окон замка открывался вид на всю территорию. В таких условиях спрятаться было почти невозможно. Мог ли быть убийцей один из них? Что ж, ЧунМёна можно смело вычеркивать из списка, как и совершенно не подходящего по психотипу Тао. Вряд ли это ЧанЁль, так как юный наркоман не проявлял никакой склонности к жестокости. Это мог быть МинСок, так как этот мутноватый тип явно не всю жизнь был богомольцем. Также у ЧонДэ имелись сомнения насчет Криса: с агентом Интерпола порой происходило что-то не то; он участвовал в довольно опасной операции, после которой вполне могли произойти необратимые сдвиги в психике. КёнСу? Судмедэксперт, обладающий широким опытом и огромным багажом профессиональных знаний, в силу своего характера подобрал бы наименее «грязный» способ убийства, тем более, что в его распоряжении была известковая печь. ЧонИн? Да он ни в жизнь не пройдет по тому опасному склону у замковой стены. Исин? Нет, вряд ли; этот малый выглядит довольно безобидно. Лу Хань? Полицейский производит впечатление открытого и позитивного человека, а способы убийства как раз говорят об обратном… Знаменитый адвокат резко встал с кровати и начал нервно мерить комнату шагами. Голова взрывалась от разнообразных мыслей; казалось, что ещё чуть-чуть – и мозг его расплавится от перенапряжения. ЧонДэ распахнул ставни и подставил лицо прохладным струям осеннего воздуха. Лучше ни о чем не думать, и будь, что будет. Юрист закрыл глаза и блаженно улыбнулся. Он твердо решил, что, если выживет, то купит себе маленький домик у моря и будет проводить там отпуска, вдыхая полной грудью солоноватый морской воздух. И больше никаких сомнительных поездок! Специалист по разводам вздохнул, погружаясь в мечтания. Домик будет аккуратненьким, будто игрушечным; выкрашенным в цвет морской волны, а ставенки будут беленькими. Перед зданием можно разбить небольшой палисадник и выращивать там петунии и ирисы… Размышления ЧонДэ прервал внезапный толчок в грудь. Адвокат широко распахнул глаза и посмотрел вперед. Пейзаж горного отеля ни капли не изменился… Всё ещё не понимая, что происходит, юрист опустил глаза и в ужасе ахнул: из его груди торчало древко стрелы. В этот самый момент боль лавиной накрыла специалиста по разводам. ЧонДэ сипло кашлянул, и изо рта у него полилась кровь. Он упал на колени и попытался подползти к выходу, но силы быстро оставляли его. Зрение постепенно затуманивалось, заволакивая красноватой пеленой всё, что окружало адвоката. Он замер и без сил обмяк, улегшись на спину и уставившись стекленеющим взором в потолок. Юрист попытался что-то сказать, но из горла смог вырваться лишь невнятный хрип. ЧонДэ резко выдохнул и затих навеки. *** Самая последняя комната по коридору почему-то всегда кажется наиболее безопасной. Неизвестна причина этого психологического феномена, однако, это так. «Значит, я полностью защищен», – подумал КёнСу, доставая на всякий случай один скальпель из своего набора. Патологоанатом в силу своей профессии был реалистом и практиком. Никогда в жизни он не верил в потусторонний мир, и даже крайне странная ситуация, в которой он сейчас оказался, не пошатнула его уверенности. Он раскрыл окно и выглянул на улицу. После продолжительного утреннего ливня всё дышало свежестью, но чистый воздух судмедэксперта не интересовал: он напряженно размышлял о том, как ему выбраться с этого острова. КёнСу перебрал в уме множество вариантов, но всё сводилось к одному: в одиночку он с этим не справится; ему нужна помощь. Патологоанатом уже хотел было пойти виз и постараться убедить СеХуна поучаствовать в этой одиссее, но внезапно он почувствовал толчок в спину. Точь-в-точь как тот, из-за которого вчера утром он чуть было не покатился с лестницы, ведущей на пляж. Судмедэксперт круто повернулся. Никого. Но какая-то неведомая сила пихнула его опять, на этот раз – в грудь. Юноша широко раскрыл свои выразительные глаза и начал беспомощно озираться по сторонам. Что могло толкать его, ведь в комнате он был один?! Тем временем что-то схватило его за щиколотки и приподняло над полом. КёнСу вскрикнул и замахал руками, пытаясь вырваться, но тщетно: его держали железной хваткой. Что-то подняло патологоанатома ещё выше и резким движением выбросило в окно. *** СеХун сидел в своем любимом кресле-качалке и, зевая с явным риском вывихнуть челюсти, читал книгу Генриха Мейсса «Жизнь как защита». Управляющий не понимал, как это скучнейшее произведение могло прийтись по вкусу хоть кому-нибудь, а ведь оно нравилось, ибо явно было читано, и не раз. Хозяин книги был, скорее всего, мертв, поэтому предприимчивый портье и решил реквизировать его книгу для библиотеки. Мало ли, приедет кто-нибудь, кому нравятся такие вещи… Юноша отдыхал после уборки. Он успел заделать стену и сжечь в известковой печи останки, что обнаружил, а также подготовил автобус к путешествию. Ведь, скорее всего, это произойдет сегодня. Внезапно часы, висевшие над его кроватью, начали бить. Это были обычные старинные настенные ходики со старой доброй кукушкой и гирями, только размерами они были чуть меньше, чем обычно. И били эти часы в одном-единственном случае. Два удара. Пять ударов. Один удар. Пауза. Потом ещё пять ритмичных. Всего тринадцать. Управляющий отложил книгу и встал с кресла. Пора отправлять единственного выжившего в дорогу. *** Он открыл глаза. Резкая боль пронзила его позвоночник, а во рту присутствовал отдававший железом привкус крови. Он приподнял голову и огляделся. То, что он выжил после падения, было настоящим чудом. Только долго ли продлится его радость?.. Он попытался встать, превозмогая боль, что у него, как ни странно получилось. Он ощупал себя и вздохнул с облегчением: переломов нет. Он в растерянности посмотрел по сторонам: куда теперь идти? Но сомнения разрешил управляющий отеля. *** СеХун встал у самого края обрыва около задней стены замка и, вытянув шею, посмотрел вниз. Выживший уже очнулся и пытался встать, забавно суча ногами. В итоге, ему это удалось, и он, гордый собой, распрямился и огляделся. – Эй! – позвал его портье. – Вам пора на автобус! Человек, стоявший в низу обрыва, поднял голову и, щурясь, посмотрел на СеХуна. Его рот со слегка опущенными уголками удивленно раскрылся. – Какой автобус? – спросил он. – На большую землю, – ответил управляющий, кинув выжившему край веревки. Тот послушно ухватился на неё и выбрался из обрыва, упираясь ногами в каменистые стенки природной чаши и по веревке взбираясь наверх. Постоялец, достигнув твердой земли, упал на колени и беззвучно заплакал. СеХун спокойно смотал веревку и, глядя вдаль, проговорил: – Поздравляю, господин Бён БэкХён. Вы умудрились остаться в живых. *** Море было абсолютно спокойным; невысокие волны, украшенные белыми пенными «барашками», лениво накатывали на берег, оставляя после себя темноватый мокрый след на песке. Большие валуны, то тут, то там высовывавшиеся из земли, стояли прямо и гордо, как солдаты в строю. Небо окрасилось в темно-серый; казалось, что вновь начинает собираться дождь. С выдолбленной прямо в скале лестницы спустились два человека. Тот, что повыше, шел гордо; его осанка было по-военному безупречна. Его спутник держался чуть позади, опустив голову и загребая ногами. Они ступили на пляж и сделали несколько шагов по направлению к морю Автобус стоял на том же месте, на каком он был в день приезда. Передняя его дверь была гостеприимно распахнута, а кабина пустовала. – Садитесь, – СеХун указал изящной ладонью на салон транспортного средства. – Вам пора. БэкХён послушно поднялся по ступенькам и занял одно из кресел. – Через пять минут вы окажетесь на большой земле, – проинструктировал бывшего постояльца управляющий, тоже войдя в салон. – Тогда и скажете вслух, куда вас везти. Финансист рассеянно кивнул, глядя на свои ладони. Портье кивнул и вышел из автобуса. Двигатель сразу же завелся, и транспортное средство тронулось с места. БэкХён поднял голову и посмотрел в окно. На пустынном пляже виднелась одинокая фигурка СеХуна, смотревшего ему вслед. Пара минут – и управляющий совсем скрылся из глаз, будто его и не было. А потом финансист увидел какой-то всполох; автобус резко заскрипел и стал двигаться менее плавно. Ясно: теперь он ехал уже не по островной территории. БэкХён тяжело вздохнул. Те мгновения, когда он почти что расстался с жизнью, заставили его задуматься о правильности выбора, который он сделал. Судьба дала ему второй шанс, и он должен воспользоваться им, как нужно. Как правильно. – На ферму «Трилистник», пожалуйста, – громко проговорил теперь уже бывший финансовый аналитик. Автобус издал громкий скрип и поехал быстрее. Сквозь оконные стекла транспортного средства пробивались лучи солнца, по осеннему сдержанного на тепло, но яркого.