Хроники одного Волшебного Мира: цикл первый

Темная Сторона – она такая, какой мы хотим ее увидеть. На самом деле у каждого из нас в каком-то смысле своя Темная Сторона… Макс Фрай, «Тёмная сторона [= Вершитель ]» Глава 30 Кратчайший путь к славе: натворить дел, потом исчезнуть на год, возвращаешься – и ты уже живая легенда! Макс Фрай, «Волонтёры Вечности»        В Ехо я проснулся ранним утром не знаю какого дня. Но, кажется, на улице самый разгар лета. Сколько же я отсутствовал? В прошлый раз здесь была весна, а сейчас… Не может быть! Я, как ошпаренный, вскочил с постели, переполошив моих котят, которые нежились в мурчательной полудрёме. Элла протестующе замяукала, а Армстронг даже зашипел, словно ему не понравились мои эмоции. Как будто кошки и вправду могли видеть души и сердца людей, и, возможно, даже читать их мысли. Хотя, кто их знает, этих кошачьих. Всё же существует вероятность, что они могут «читать» людей…        Не может быть! Просто не может – и всё! Ведь в моём Мире прошло… А сколько, собственно, прошло в том Мире? Я остановился посреди комнаты, хотя до этого нервно расхаживал взад-вперёд. Какое количество времени я просуществовал как Доперст? Вздохнув, я тяжело опустился на кровать. Не знаю – вот единственный ответ, который у меня был. Доперсты попросту лишены чувства времени, как и других ощущений, свойственных людям. Их волнует только одно – страх. Вот его они чуют всегда и везде. Остальное – ничего не значит. Знаю только, что я путешествовал по моему Миру долго, очень долго. Меня носило как листик, сорванный с дерева. И вовсе не я выбирал дорогу – дороги выбирали меня. Но мне кажется, что путями Доперстов я блуждал гораздо дольше, чем прошло времени здесь, в Ехо. Эта мысль немного расслабила мои до предела заведённые нервы. И я послал Зов Джуффину: «Если вы меня ещё не уволили, я могу снова приступать к своим обязанностям Ночного Лица Господина Почтеннейшего Начальника». «А с какого это перепугу я должен был тебя уволить?!» – могу поклясться, что шеф улыбнулся: «Ну, что, нагулялся по другим мирам, сэр Макс?» «Ага. Да так, что из Ехо я теперь ни ногой!» «Вот и славно. А то, понимаешь ли, слишком много у тебя было Дней Свободы от Забот. Теперь – никакого отдыха!» «Как скажете, Джуффин». «Ты сейчас где?» «В своём доме на улице Старых Монеток, где же ещё». «Чудненько. Приводи себя в порядок, а я скоро буду, и тогда мы поговорим. Отбой!»        Надо же, а здесь всё как раньше. И я вдруг понял, что с моим исчезновением жизнь не остановилась, не замерла, а продолжалась, как и всегда. Текла в привычном ей ритме. Так происходит не только в Ехо, но и в моём Мире тоже. Если умирает человек, время останавливается только для его родных и близких, прочие же люди живут, не замечая этой маленькой потери. Я знаю, что Доперст выполнил мой приказ, и теперь на моей исторической родине больше не существует парня по имени Макс. Осталось только каменное надгробие: родился-умер. И всё. Но могила так же мало может сказать о человеке, как, скажем, его одежда или цвет волос. Тот Макс был незаметным и ничем не выделялся из серой толпы непонятно куда идущих людей, населяющих Мир. Неясно, для чего они живут, если даже не видят друг друга, не понимают, что единственная неожиданность в их жизни – смерть. Но подспудно они не только боятся её, но и желают. Кто знает, возможно, с этим концом начнётся что-то совершенно новое – далёкое путешествие по Вселенной. Не так уж и плохо. Как мне кажется, ради этого стоит умереть…        Умывшись и покормив своих котят, я спустился вниз, развалился на диване и закурил. Но тут меня пронзила одна единственная мысль: Шурф. Почему я не послал Зов сначала ему, а уже потом всем остальным?! Разве есть в Ехо, да и, вообще, в целом мире, кто ждал бы моего возвращения больше Мастера Пресекающего Ненужные Жизни?! И кого я хотел бы видеть больше невозмутимого сэра Лонли-Локли?! Конечно, нет. Но я ведь понимал, что мы сорвёмся, как только увидим друг друга. И сколько это продлится – неизвестно. А мне сейчас нужна была ясная голова. Мне необходимо поговорить с Джуффином, поскольку ответы на мои вопросы может дать только он. Вдруг посреди моей гостиной из ниоткуда появился шеф, иронично ухмыляясь. Не иначе как пришёл Тёмным Путём. – Ага, объявилась-таки наша пропажа. – И вам доброго утра, Джуффин, – хмыкнул я. – Мы, значит, с ног сбились – ищем его, а он расселся тут! – шеф плюхнулся рядом со мной, доставая из кармана своего тёмно-коричневого лоохи белую матовую бутылочку. – Расселся я не так уж и давно, – ответил я, с каким-то нервным весельем разглядывая сосуд, в котором явно была не камра. – Предположим, я тебе верю, – рядом с бутылью образовались две кружки, – но это не отменяет факта, что ты слишком долго шлялся неизвестно где. А, кстати, где тебя носило, сэр Макс? – Носило в моём родном Мире, который забрал меня обратно, поскольку не любит делиться своим имуществом с другими реальностями. По крайней мере, сэр Махи Аинти сказал мне именно так.        Рука Джуффина, наливающая в кружки прозрачную и непривычно терпко пахнущую жидкость, замерла. – Ты общался с Махи?! – кажется, мне в который раз удалось удивить сэра Джуффина Халли, который сам неоднократно утверждал, что сие невозможно. – Ага, – я достал вторую сигарету и закурил, затянувшись, а потом выдохнув дым. – Я пытался послать Зов кому-либо из Ехо, но меня никто не слышал, так что Махи оставался моей единственной надеждой. И вот до него я как раз дозвался. – Удивительные дела! – присвистнул шеф, закончив священнодействовать над кружками. – Так или иначе, добро пожаловать обратно, сэр Макс!        Сказав это, он поднял свою кружку и отсалютовал мне. Я сделал так же. Потом мы чокнулись и залпом выпили терпковатую и крепкую жидкость, определённо являющуюся спиртным напитком, названия которого я не знал. Но у меня аж дух спёрло от вкуса и крепости. – Джуффин, что это? – кажется, Почтеннейшего Начальника определённо забавляла моя реакция на принесённое им пойло. – «Осский Аш», – ответили мне. Это был лучший и самый дорогой крепкий алкогольный напиток в Соединённом Королевстве, который, кстати, очень нравился Мелифаро. Не удивительно, что мне он совершенно не пришёлся по вкусу. Уж лучше «Королевский пот» пить. Пускай я чуть коньки не отбросил от этого чудеснейшего ликёра вперемешку с любовным зельем, подмешанным мне Меламори, но, по крайней мере, на вкус он был гораздо приятнее, чем «Осский Аш». – Вы что, решили угробить меня таким оригинальным способом? – я рассмеялся. – А потом Сэр Скалдуар Ван Дуфунбух, наш Мастер Сопровождающий Мертвых, напишет в заключении о смерти: задохнулся (или захлебнулся) при распитии «Осского Аша». – И не надейся, парень! Ты мне нужен живым. А вздумаешь помереть – воскрешу. – Не надо, – мои плечи всё ещё сотрясались от смеха. – Я и сам себе нужнее живым. Тем более, что стоит лишь пожелать – и я, вероятно, вообще никогда не умру. – О, да я смотрю, ты отыскал какой-то новый способ стать бессмертным, пока что мне неизвестный, а?! – Джуффин подмигнул мне. – Не поделишься со стариком, дни которого сочтены? – Тоже мне, старик, – я наигранно фыркнул. – Поделиться-то могу, но для этого вам нужно стать мною. – Это что-то новенькое. А вообще, где ты набрался подобной чуши? – шеф достал трубку и начал её набивать. – Всё из того же источника, который зовётся сэром Махи Аинти. Именно он рассказал мне, что я – Вершитель, – если в прошлый раз при упоминании наставника замерла только рука сэра Халли, теперь же он застыл весь, так и не раскурив свою трубку. А я наблюдал за ним и понимал: Джуффин знал о том, кто я, с самого начала и не собирался делиться со мной этим знанием. Понял я ещё и другое – та немолодая леди, которая спасла меня от дождя и вывела из тумана, и которая так напоминала мою Мерилин, была права: случайностей не бывает. И, да, мир (а, может, и вся вселенная) погряз в закономерностях. Господин Почтеннейший Начальник, неподвижно сидящий передо мной сейчас, – явное тому подтверждение. И вся его смешливость куда-то вдруг исчезла, сменившись какой-то пугающей серьёзностью. – М-да, очень не вовремя Махи разоткровенничался, – только и сказал он, мрачный, как туча. – И вы знали, что я Вершитель, не так ли? – спросил я. – Знал, конечно, – ответил Джуффин, всё же закурив. – А мне сказать не сочли нужным? – в моём голосе звучала какая-то детская обида, и я ничего не мог с этим поделать. – Нет, – выпущенные им сизые кольца дыма растворились в воздухе, оставив после себя неприятный для меня запах. – Ты ещё долго бы не узнал об этом, Макс. – Но почему?! – Потому что не готов, – как ни странно, но шеф говорил правду – я нутром это чуял. Только его слова – не вся правда. Не лжёт – просто не договаривает. – А когда я, по-вашему, был бы готов узнать? – я не знал, чего во мне больше: растерянности от того, что Джуффин прав, или негодования – я ведь должен знать, кто я. – Не сейчас – это уж точно, – голос сэра Халли был спокойным, и даже вернулась некоторая доля смешливости, к которой я привык за те несколько лет, что знаю шефа. – Понимаю, в данным момент ты считаешь, будто я неправ, – он вздохнул, – но ты должен осознать до конца, что значит быть Вершителем, Макс. Однако на сегодняшний день ты просто не в силах постичь свою природу. У Короля Мёнина ушли столетия на то, что ты хочешь сделать за дюжину минут. – У Короля Мёнина? Тот самый, чьё имя до сих пор – легенда?! – я, мягко говоря, удивился. – Да, я говорю о нём. Мёнин, как и ты, Макс, был Вершителем, – вот это новость! Ничего себе у нас разговор! – Он фактически создал то Соединённое Королевство, которое ты видишь перед собой. Мёнин правил очень долго, использовал силу Вершителя во благо своего королевства, а потом просто исчез. После него стала править династия Гуригов, поскольку Мёнин не оставил наследников. И правит по сей день, как ты понимаешь, – шеф вздохнул. – К сожалению, этот легендарный Вершитель жил слишком давно, и я не был с ним знаком лично. Но Мёнин – такая же легенда у нас, как у вас – волшебник Мерлин, которого, к слову, и на свете-то никогда не существовало. А вот наш Великий Король действительно был. Более того, древние колдуны считают, что Мёнин жив и по сей день. Просто однажды он устал быть королём и сбежал в другие миры, которых во вселенной существует бесконечное множество. – И вы, ну, то есть Соединённое Королевство, просто ждёте его возвращения? – Нет, Макс. Мёнин, если он где-то и есть, вряд ли горит желанием править только одним миром, когда у его ног вся Вселенная, которая вывернется на изнанку лишь ради одного единственного желания этого легендарного Вершителя. И так уж вышло, – Джуффин усмехнулся, и было видно, что он расслабился, видимо, смирившись с тем, что я знаю о себе, – ты – второй Вершитель за всю историю нашего Мира. – А мы что – такие редкие? – я захихикал. Оказывается, сэр Макс – раритетный экземпляр. Хоть в музей меня помещай. – Чрезвычайно, Макс. Видишь ли, наш Мир хоть и насыщен магией самой разной природы, но Вершители – очень редко рождаются. Как написано в одном древнем манускрипте: «Вершители рождаются, когда мертвые занимаются любовью, а звезды гаснут, глядя на это бесчинство…»(1), – я не выдержал пафосности словесного потока и рассмеялся, а Джуффин подхватил мой смех. – Вот уж действительно день начинается насыщенно: сколько всего узнаёшь, в том числе и факты из своей биографии, – я аж похрюкивал от смеха. – Высокопарный стиль, не спорю. Но это только ещё раз подтверждает факт: Вершители – редки, очень редки. И я, конечно, понял, кто ты, когда мы встретились в твоём сне. И, да, именно поэтому я пригласил тебя переселиться к нам. Возможность увидеть всемогущество Вершителя – очень заманчивая перспектива, да ещё и воспитать его самому. К тому же, мне было жаль, что такая сила зачахнет в Мире, где для неё совершенно нет выхода. Даже ты не сможешь упрекнуть меня в этом, Макс. В конце концов, все остались довольны, не так ли?        Я в который раз понял, что долго сердиться не могу вообще, а на Джуффина – и подавно. Да, он не открывает мне всех карт. Думаю, что моё знание о собственном вершительстве очень несвоевременно, но шеф смирился с этим. Что ж, в данный момент я принимаю его слова, всё равно ничего другого мне не остаётся. Но разговор ещё не окончен. Как и сама Игра, главным участником которой (теперь это точно!) я являюсь. Не знаю, что поставлено на кон, кто другие игроки, и каковы правила, но я – Вершитель, а, значит, моя воля способна менять всё так, как мне угодно. А мне нужно только одно – Шурф рядом. Всё остальное – второстепенно. – Чего уж там, – я махнул рукой, – вы правы, Джуффин. Но я всё равно считаю ваше молчание несправедливым. Я же Магистры знают что мог натворить, не понимая, как именно работает моя сила. – Я выбрал меньшее из зол. Представь себе, что ты мог бы натворить, с самого начала зная о своём могуществе. Уверяю тебя, Макс, я хотел как лучше. Вершитель, не умеющий пользоваться своей силой, очень опасен. Но Вершитель, играющий со своим могуществом, опасен вдвойне, – шеф был прав, несомненно. Любопытство – моя давняя слабость. Представляю, чего я мог бы нажелать, просто экспериментируя со своими способностями. Но почему же Махи, вопреки желанию Джуффина, рассказал мне всё? Непонятно. Странные они – эти могущественные колдуны. И сейчас я, как никогда, остро, почувствовал разницу между учителем и учеником: Махи просто делает, что хочет, а потом смотрит на результат, особо не вмешиваясь; Джуффин же действует строго установленным им самим правилам и никогда их не нарушает, если, конечно, не вмешивается какая-то сторонняя сила. Например, его наставник, который не подчиняется ничьим правилам, и, тем не менее, участвует в Игре. Но, может быть, я вовсе не игрок, а приз? Занятная мысль. В таком случае, они все уже проиграли, соревнуясь за обладание мною… – Ещё раз признаю вашу абсолютную правоту. Сила в неумелых руках, особенно таких, как мои, может наделать немало бед. Впрочем, я ведь уже прожил в Ехо некоторое время, и теперь вряд ли буду играться со своим могуществом. Может, я уже заслужил хоть немного доверия, а? – конечно, я иронизировал. – Сейчас ты чуть-чуть лучше несмышлёного младенца, сэр Вершитель, – усмехнулся Господин Почтеннейший Начальник. – Но ничего не поделаешь, придётся тебе проходить ускоренное обучение Истинной Магии, поскольку могущество осознанное требует гораздо большей ответственности и собранности. – Джуффин, вы такой серьёзный, с ума сойти! – я против воли захихикал. – И не говори, Макс! Самому уже тошно. Лучше расскажи мне о своём путешествии по мирам.        Я достал ещё одну сигарету, машинально закурил и стал рассказывать обо всём. Как я проснулся в своей квартире и не мог понять: моя жизнь в Ехо – сон или явь. И как я не мог связаться ни с кем из друзей, и только шериф Нового Кеттари отозвался. Рассказал про мою встречу с созданным мною Доперстом, как отдал ему приказ стать мною и инсценировать мою смерть, чтобы Мир, в котором я родился, больше не смог меня вырвать из этой реальности. И как сам превратился в Доперста и был им бесконечно долгое время. А потом всё вспомнил и вернулся обратно. О своём сне про Мир Пустынных Пляжей, где я встретил Шурфа, Джуффину, разумеется, я не сказал, как и о встрече со странной немолодой леди Мерилин.        Джуффин слушал меня, не перебивая, и я не то чтобы понимал, скорее, чувствовал: шефу нравится далеко не всё из рассказанного мной. Интересно, почему? Какой план сейчас обдумывает в голове этот непостижимый человек? А что Господин Почтеннейший Начальник продумывал свои дальнейшие действия – я нисколько не сомневался. Мне хотелось сказать ему – я не хочу играть в непонятные мне игры, не хочу быть ни игроком, ни призом. Больше всего на свете мне хотелось сейчас к Шурфу – я так сильно тосковал без него, что становится даже страшно, сможем ли мы пережить – перетерпеть – ещё одну такую разлуку. А ведь она будет, такая разлука. Здесь не нужно обладать даром предвидения и умением читать чужие судьбы, как леди Сотофа, чтобы понять: если встреча была неизбежностью, то и от разлуки не убежать, не скрыться, и будь я хоть трижды Вершителем, но есть испытания необходимые. Я пока не знал, что ждёт нас с Шурфом, и для чего вообще нужны подобные проверки на прочность, но мы должны – обязаны – выстоять в любую бурю. И мы всё выдержим! Поэтому я желал только одного: чтобы мы находили друг друга – всегда. И опять от камня, брошенного мною в Воды Вселенной, начали шириться круги на воде. Значит, меня услышали. Хвала Магистрам. – Макс, ты в каких облаках витаешь, а? – голос Джуффина вернул меня в реальность. – Очевидно, в тех, которые недоступны вам, – я улыбнулся немного рассеянно. – Очень может быть, сэр Вершитель. С твоим-то могуществом – немудрено, – шеф подмигнул мне и встал с дивана. – Ладно, всё это замечательно, но меня ждёт работа. И тебя тоже, между прочим. – Это намёк – иди и надевай Мантию Смерти? – Какой ты догадливый, кто бы мог подумать! Пять минут на сборы, сэр Макс. Я жду тебя в амобилере. Надеюсь, ты ещё не разучился ими управлять со свойственной тебе скоростью, пока гулял по другим мирам? – Думаю, нет. И не по мирам, а по одному-единственному, всей душой нелюбимому мною Миру, – уточнил я. – Вас послушать, так я всё это время был на курорте. – Где ты был? – опять я ляпнул незнакомое в этой реальности слово. – На отдыхе. Курорт – это место, обычно у моря, куда ездят отдыхать мои, теперь уже бывшие, соотечественники, раз я для того Мира умер. – Ясно. Иди уже – одевайся, – сказав это, Джуффин быстрыми шагами направился к выходу. А я вдруг сообразил, что приехал-то он не на амобилере – пришёл Тёмным Путём. Неужели мой собственный транспорт так и стоит у дома? И что, никто не свистнул его до сих пор?! Я только хмыкнул: странный Мир. И пошёл облачаться в Мантию Смерти, по которой – надо же! – успел соскучиться. Я люблю тебя любовью дамасской стали – обнаженным лезвием, влажным и острым жалом. Кот Басё        Моё появление в Доме у Моста, как и ожидалось, произвело настоящий фурор. Даже Мелифаро не язвил и не ехидничал – так был рад меня видеть. Впрочем, как и я его. От Джуффина я узнал, что Девятый Том каждый день заезжал на улицу Старых Монеток – кормить и расчёсывать моих котят, не позволяя младшим служащим, пока я отсутствовал, шастать в моё жилище. Звери, правда, не особо ластились к нему, но всё же понимали, что, раз меня нет, сойдёт и Мелифаро. Армстронг и Элла как будто ждали именно меня – хозяина – чтобы снова стать ласковыми и мурчательными. Чёрт возьми, это было приятно. Ну как я мог не вернуться в Мир, где меня ждали даже мои кошки?!        Сэр Кофа тепло мне улыбнулся, сказав: «Как славно, что ты вернулся, мальчик». Мастер Хранитель Знаний, рассеянный сэр Луукфи, вообще не заметил моего длительного отсутствия. В его представлении меня не было всего несколько дней, не больше. А вообще, пока я «путешествовал», как выразился наш шеф, произошло множество интереснейших событий (и перемен). Во-первых, была раскрыта тайна снова и снова восстающих зомби. Выяснилось, что никакими умертвиями они не были. Просто вернулись из Странствий По Ту Сторону Дорог, как выразился их главный – сэр Нанка Ёк. Оказывается, эти ребята – члены Ордена Долгого Пути, которые, Магистры знают когда, отправились в Великое Путешествие, чтобы обрести бессмертие. И вот теперь вернулись – вполне себе нетленными, надо сказать. А сэр Нанка Ёк – он же тип с серьгой-жемчужиной и мой фаворит среди ходячих жмуриков – их Великий Магистр. И сейчас, погуляв по тропам мёртвых, эти бессмертные ребята наслаждаются жизнью где-то очень далеко от столицы Соединённого Королевства, потому как проблем в Ехо и без них хватает. Во-вторых, наш Мастер Слышащий теперь состоит в близких отношениях с леди Кекки Туотли, которая стала сотрудницей Тайного Сыска и его ученицей. Ничего себе новости! Неплохо за год с небольшим. Сэр Кофа ещё безмолвно поблагодарил меня за откровенность относительно чувств к нему юной леди Кекки. И вот, сам об этом не подозревая, я стал сводником. Причём, весьма успешным, с чем и поздравил себя.        В общем, новостей хватало. И только одного человека я так и не увидел – Мастера Пресекающего Ненужные Жизни. Но именно он был мне необходим. Конечно, я делал хорошую мину при плохой игре, притворяясь, что всё отлично и правильно, но кого-кого, а Джуффина я обмануть не смог. Он долго смотрел на меня, а потом безмолвно сказал: «Сэра Шурфа сейчас нет в Управлении (и даже в Ехо), Макс. Вернётся только поздно вечером или уже ночью. Полагаю, вам будет о чём поговорить. Только помни: не переходи опасных границ».        Я только и нашёлся, что кивнуть в ответ, прекрасно понимая: за мной неустанно наблюдают. А я так сильно хочу увидеть непостижимого и каменно-спокойного Мастера Пресекающего, что не могу как следует прикинуться равнодушным. Сэр Халли часто бросал на меня какие-то тревожные взгляды, но с закатом заявил, что уже достаточно поработал, и с чистой совестью может отправляться домой, чему я был несказанно рад. И даже благодарен шефу за понимание. Без Джуффина мне как будто стало легче дышать. И я, привычно закинув ноги на стол, стал дожидаться возвращения сэра Лонли-Локли, который должен завезти в Управление какие-то документы, так что никуда не денется – появится в Доме у Моста.        Куруш привычно дремал на своей жёрдочке, а я ждал, и ждал, и ждал, чувствуя, что медленно начинаю сходить с ума. Но послать Зов Шурфу я не мог. Мне казалось, что очень важно – просто дождаться. И моё терпение – если оно мне вообще свойственно – было вознаграждено. Мастер Пресекающий Ненужные Жизни – я это почувствовал буквально кожей – прошёл сейчас по Залу Общей Работы. И сейчас он в своём кабинете. Недолго думая, я сорвался с места и быстрыми шагами вышел из обители Господина Почтеннейшего Начальника, чтобы оказаться перед заветной дверью самого сурового и строго сотрудника Тайного Сыска, который своим невозмутимым спокойствием вселяет ужас всем младшим служащим.        Я вошёл, не стучась, и буквально с порога ощутил, как пространство кабинета вибрирует от напряжения, которое накаляет даже воздух. А Шурф стоит спиной к двери (и ко мне, разумеется), опершись руками о стол. По его напряжённой спине я понял, что Мастер Пресекающий точно так же ощутил моё присутствие в Доме у Моста, как и я почувствовал его. И теперь его внутренние предохранители слетают один за другим. Конечно, Шурф пытается их удержать, но, видимо, безуспешно.        Я делаю только один шаг навстречу, и он оборачивается – резко и порывисто. Зрачки тёмно-серых диковатых глаз неестественно расширены, как если бы он был под кайфом. Впрочем, его состояние очень близко к наркотическому опьянению. Всего через мгновение он делает только полшага – и сразу же оказывается рядом. А я ощущаю, что оба мы сходим с ума. Две беспросветно-чёрные бездны затягивают меня, как трясина. Но я даже не сопротивляюсь – не хочу. Длинные пальцы с руническим маникюром впиваются в мои плечи, как когти хищной птицы, и до боли сжимают. Но я так одурманен, что не чувствую этого. Все мои ощущения сейчас можно передать только одним словом – «хочу». И Мастер Пресекающий, безусловно, читает это во мне, впечатывая меня в дверь, которая до этого была приоткрыта, а теперь гулко захлопнулась, будто закрылась крышка табакерки, и все обитающие в ней черти видны только тем, кто внутри, и может видеть в темноте.        Я не успеваю что-то сказать – в мой рот впиваются жёсткие горячие губы, а язык сплетается с моим собственным, и этот поцелуй больше походит на борьбу, чем на ласку. Шурф же сминает меня, как тряпичную куклу, и это должно быть больно, но мне хорошо. В этих руках я могу никогда и ничего не бояться, даже если они безжалостные сейчас. Когда поцелуй прерывается, с моих губ срывается тихий стон, перекликаясь с утробным рыком Безумного Рыбника, который сейчас является хозяином положения. Но я доверяю ему безгранично, и поэтому никогда не смогу уйти или отпустить. Впрочем, это абсолютно взаимообратно.        Меня удивляет, что слетевший с катушек Мастер Пресекающий просто смотрит на меня, сжимая мои плечи. И в этих глазах плещется такая дикая и яростная тьма, что я на мгновение теряю себя – забываю кто я и где я. Время останавливается. Может быть, прошла всего секунда – или целая вечность. Для меня в этот момент никакой разницы. Нет меры для того, что длится, нет слов для происходящего. Так даже Безумный Рыбник смотрит на меня впервые. – Шурф… – даже не шёпот, просто шевеление губ. Но он слышит. – Один раз… – рычит Шурф. – Ещё один раз кто-то или что-то попытается забрать тебя… Ты мой, Вершитель! – Твой, – мне даже удаётся извлечь из себя какое-то подобие голоса.        Я ощущаю, как его пальцы снова впиваются в мои плечи – в этот раз я чувствую довольно сильную боль. И вдруг понимаю, что у Безумного Рыбника когти, острые и довольно длинные. Ими он изорвал мою Мантию Смерти. И именно они, будто иглы, впились мне в кожу. Я понимаю, что Шурф на грани помешательства, и если он ступит за черту – обратно уже не вернётся. «Я здесь. Я вернулся к тебе, как и обещал», – шепчу я безмолвно, но ответа нет.        Он смотрит на меня какое-то время, а потом просто разрывает когтями мою одежду до самого пояса (хорошо, что дома у меня есть запасная Мантия Смерти). Острые зубы впиваются в основание шеи, прокусывая до крови. Я шиплю от боли, но не сопротивляюсь, понимая, как сильно это нужно моему Мастеру Пресекающему. Необходимо – чтобы не обезуметь совсем. И когда он ощущает вкус моей крови, с губ Безумного Рыбника срывается полукрик-полустон, как будто голодный зверь, уже не ожидающий ничего, кроме смерти, почувствовал вкус самой жизни. И тут же место укуса зализывает горячий язык. А пальцы, уже не такие напряжённые, отпускают мои плечи, скользят вниз по рукам, чтобы переплестись с моими и до боли сжать. Не представляю, чего ему стоило внешнее спокойствие, когда внутри бушевало такое…        Мысли обрываются, когда я осознаю, что уже не касаюсь пола. Шурф поднял меня, как пушинку (наверное, я не перестану удивляться его огромной физической силе), и направился к ковру у стены. Последнее, что промелькнуло в моём затуманенном сознании: «Только не в Управлении…». Но эта мысль погасла так же быстро, как и вспыхнула. Какая уже, к Тёмным Магистрам, разница?! Нужно было раньше подумать об этом, ведь я прекрасно понимал, что произойдёт, когда мы встретимся.        Кожей спины я ощущаю мягкий ворс ковра, а потом Мастер Пресекающий наваливается на меня сверху – уже без одежды – и я не могу не застонать, когда соприкасаюсь с его горячей кожей. Сейчас он – неостановимый шторм, неконтролируемая буря. И я превращаюсь в пепел под его умелыми ласками… На моей коже остаются влажные следы от его поцелуев, жаркое дыхание заставляет меня каждый раз ощущать дрожь – всей кожей, всем своим естеством. А потом он берёт меня, быстро и грубо – ни капли нежности. Да я и не хочу её сейчас. Я поглощён тьмой в его глазах и почти ничего не вижу – только ощущаю: касания, шёлк длинных серебристо-чёрных волос, в которых тонут мои пальцы, и наслаждение вперемешку с болью – сейчас в равной пропорции – одно на двоих. Реальность сужается до соприкосновения наших бёдер, до резких движений – проникновение и выход. Кажется, Шурф совершенно себя не контролирует, а я – не останавливаю его. Хоть и знаю, что «опасные границы», как сказал Джуффин, давно уже пересечены. Наверное, я всё же безнадёжный болван, если позволяю самому дорогому мне человеку вот так сходить с ума. Более того, сам тяну его за грань, к пропасти, в которую мы оба можем упасть. Но остановиться не могу.        Услышав протяжный стон Шурфа, я всё-таки открываю глаза, чтобы встретить совершенно сумасшедший тёмно-серый взгляд, в котором сейчас уже не тьма, а просто счастье на грани безумия. Войдя в меня последний раз, Мастер Пресекающий откидывает голову назад, не в силах сдержать крика наслаждения. И моё тело кричит вместе с ним, сотрясаясь в немыслимом эйфорическом оргазме, в то время как я сам будто со стороны наблюдаю за нами, и не могу не восхититься зрелищем: мой любовник на пике наслаждения, голова запрокинулась назад, а вслед за ней взметнулась и серебряная ночь его волос, мягко опустившись на спину и плечи. В тёмных серых глазах – безудержная ярость бушующего океана. Он прекрасен. И мой. Я люблю его таким. – Макс… – обычно приятный бархатный голос сейчас хрипло-царапающий, и в нём слышится тревога.        Я постепенно начинаю осознавать себя, чувствовать, как моё тело сладко ноет и даже болит. И ощущать почти невесомые касания длинных пальцев к моей щеке. Резкость зрения возвращается постепенно, а вместе с ней – головокружение. Да такое сильное, что я снова закрываю глаза, потому что комната вращается, будто карусель. Впервые я ощутил подобное: быть везде и одновременно нигде, быть всем и ничем. Если существует наслаждение ещё более сильное, чем то, которое мы испытали сегодня, наверное, я просто умру. – Макс, ты меня слышишь? – теперь в его голосе не просто тревога – страх. – Слышу… тебя… – удаётся прохрипеть мне. Если голос Шурфа прост охрип, то мой, как мне кажется, сорван почти совсем. – Прости, – он низко опускает голову, завешиваясь волосами. Я не вижу его лица и делаю значительное усилие, чтобы просто протянуть руку и коснуться щеки. Мастер Пресекающий накрывает мою ладонь своей и наши взгляды встречаются. Наверное, никто и никогда не видел в его глазах вины, тем более такого вселенского масштаба. – За… что… простить? – хриплю я. С этим парнем нужно прояснять всё с самого начала, иначе он делает какие-то свои, совершенно невероятные, выводы, только потому, что я не сказал чего-то. – Сэр Джуффин прав: я был опасен и раньше, а теперь – с тобой – опасен вдвойне. – Глупости… какие, – я улыбаюсь, а он подносит мою руку к губам – целует ладонь. И я ощущаю то целительное тепло, которое чувствовал всякий раз, когда сэр Лонли-Локли знахарствовал надо мной.        Постепенно головокружение проходит, и я понимаю, что простое движение уже не стоит мне титанических усилий. Сила постепенно возвращается, и я перестаю напоминать себе желе. Но тело всё ещё саднит и ноет. Шурфу я этого, конечно, не говорю. – Так лучше? – спрашивает он. – Намного, – заверяю я Мастера Пресекающего, устраивая голову у него на плече. – Прости, Макс, – ох, только не по второму кругу. – Шурф, тебе не за что извиняться, – как можно более спокойно говорю я. – Мне ведь тоже… – и, как всегда, слова заканчиваются. А потом я добавляю едва слышно: – Я скучал. – Я тоже, – он тихо вздыхает, и отголоски его боли звучат во мне. Я невольно вздрагиваю. А он только сильнее прижимает меня к себе. Как Шурф смог это вынести?! Я вот – вряд ли. Точно сошёл бы с ума и стал бы жителем Приюта Безумных. А он… – Не думай об этом. – Опять за своё, да?! – я усмехаюсь, вспоминая, что в Городе в Горах он почти всё время читал мои мысли – «читал» меня. – Это выходит совершенно естественно. Мне теперь даже не нужно прилагать усилия, чтобы знать твои мысли, – мне либо показалось, либо же в его голосе звучит горькое смирение. – Шурф, – зову я. – Да, Макс? – Чего ты боишься? – кажется, вопрос я задал правильно, потому что Мастер Пресекающий вздрагивает, совсем как я, когда ощутил отзвук его боли. – Я боюсь, что когда ты снова куда-то исчезнешь, Безумный Рыбник спятит окончательно. Даже представить себе боюсь, что он может натворить. – А куда это я собираюсь деваться? – спрашиваю я, приподняв голову и глядя на него. – Здесь я надолго, так что придётся тебе меня терпеть. – Я тебя не терплю, Макс. Я тобой дышу. А без тебя – задыхаюсь, – моя улыбка исчезает, когда я слышу его слова. Интересно, как он может так спокойно говорить… – Сэр Лонли-Локли, вы уже забыли про свою дыхательную гимнастику? – я стараюсь сбавить градус серьёзности, потому что разговоры на подобные темы очень меня смущают. – Она только упорядочивает дыхание, не более того. А когда тебя нет – я не дышу вовсе.        Он смотрит на меня внимательно и серьёзно, а я чувствую, что моё лицо начинает пылать. Эти слова отдаются во мне эхом: одновременно сладко и страшно. Быть для кого-то всем – это чересчур, слишком много. Наверное, именно об этом предупреждал меня Джуффин, говоря об «опасных границах». А я, как обычно, не послушался мудрого совета. Ведь я не просто перешёл эти границы, я попросту их стёр. И сделал бывшую граничность Шурфа – безграничной – во всех отношениях. Я действительно на стенку лез без него, но чтобы так… Мастер Пресекающий и в самом деле сойдёт с ума, если один глупый Вершитель приглянётся ещё какому-нибудь Миру, и тот решит его прикарманить. Страшно. Он ведь зависим от меня, как от наркотика, и теперь мне всё время нужно быть рядом. Но меня пугает не наша с Шурфом связь. Вовсе нет. Я ведь сам этого хотел, когда желал стать для сэра Лонли-Локли судьбой. Моё желание было услышано и исполнено. Страшит другое: теперь он способен на всё, чтобы я всегда был рядом. И какой из этого вывод? Вот именно, сэр Макс! Вот именно… – Это я и говорил тебе тогда, в Городе в Горах, – тихий голос Мастера Пресекающего вывел меня из задумчивости. – М-да, уже и подумать нельзя, – я захихикал. – Между прочим, в Соединённом Королестве есть закон, защищающий приватность мыслей любого гражданина. Вы слышали о нём, сэр Лонли-Локли? – Пожалуй, в Ехо, как и во всём нашем королевстве, вряд ли найдётся человек, знающий все законы наизусть и соблюдающий их так скрупулёзно, как я, сэр Макс, – он чуть улыбнулся, и у меня отлегло на сердце.        И чего это вдруг меня потянуло думать о таких серьёзных и столь далёких проблемах? Вот когда они наступят, тогда и буду с ними разбираться. А пока что мне просто хочется спать, положив голову на плечо Шурфа, и ни о чём не думать. Может быть, нам приснится один и тот же сон. И мы будем гулять по старому парку, где под ногами шуршит листва и воздух горько пахнет осенью. Потом зайдём в кафе на окраине Города в Горах, а рыжая леди Мерилин принесёт нам кофе с мёдом, имбирем и корицей и скажет: «С возвращением, мальчики!».        Просыпаюсь я, как ни странно, в своей спальне, а рядом дремают мои котята. Шурфа нет. Я знаю, что он поступил правильно, не оставшись со мной, но всё равно чувствую обиду и одиночество. Без него мне было очень плохо, но в моём родном Мире нормально – когда нет Шурфа. А здесь – одиноко. Я сползаю с постели, подхожу к окну, чтобы убедиться: уже полдень. Знатно я продрых, однако. Армстронг и Элла уже трутся о мои ноги, пока что довольно тихо мяукая. Не иначе, как хотят есть, подумалось мне. Достав своим питомцам пропитания из Щели Между Мирами, я с чистой совестью отправился в комнату для омовений, чтобы просидеть в своих несчастных трёх бассейнах чёртову уйму времени.        Как оказалось, «чёртова уйма времени» в моём исполнении – это сорок пять минут. Больше многострадальный я просто не выдержал, пусть и крепился изо всех сил. В третьем бассейне я просидел всего пять минут, хотя рассчитывал на двадцать. Впрочем, ничего удивительного. Я же не сэр Шурф Лонли-Локли, рядом с которым любое терпение отдыхает. И, успокоенный этой мыслью, я отправился в гостиную: пить кофе и курить. А раз мне сегодня выпало свободное время до службы, я решил прогуляться по Старому Городу, перекусить в каком-нибудь трактире, зайти в «Дедушкины книги» – купить пару редких экземпляров, которые потом можно будет подарить Шурфу… М-да, так уж вышло, что все мои мысли начинаются и заканчиваются шелестящим именем, как могли бы шелестеть страницы книг, переворачиваемых ветром. Но у меня была уйма планов, чтобы отвлечься от этих самых мыслей!        Из дома я вышел, преисполненный оптимизма. Какого чёрта я хандрю, а?! Что мне – делать больше нечего?! Депрессия ведь всегда вгоняла меня в глубокую тоску. С такими мыслями я и зашёл в книжную лавку, нежно любимую мною ещё с моих первых месяцев жизни в Ехо. И опять в моих мыслях шумит ветер – нашёптывает имя. Впрочем, ничего удивительного: ведь однажды я встретил Мастера Пресекающего Ненужные Жизни именно в Старом Городе, когда ещё официально не был сотрудником Тайного Сыска, а ужин-знакомство с будущими коллегами казался очень далёким. И вот, поди ж ты, я уже больше четырёх лет живу в Ехо…        Разозлённый сам на себя, я вышел из книжной лавки, так ничего и не купив. Кажется, я уже начинаю сходить с ума, как Шурф. Только мне невыносимо тесно в собственной шкуре, потому что любые запреты всегда вызывали во мне бурный протест. Джуффин вроде бы так по-доброму говорит мне: «Не переходи опасных границ», – а мне хочется выть от таких советов-приказов. Что ему, дырку над ним в небе, нужно от меня, от Шурфа, от всего Мира?! И почему я – именно я! – должен соответствовать каким-то там нормам и правилам?!        Да уж, нашёл я объект для битья – собственное начальство, которое и виновато только лишь в том, что оно старше и мудрее меня, и ведёт эту чёртову Игру куда более мастерски, чем я или даже Шурф. А ведь ты решил продуктивно провести время, помнишь, дорогуша? Да помню я, помню.        Я оглянулся и увидел, что чуть не прошёл мой любимый антикварный магазин «Мелочи от Кута». И хотел было уже зайти и, как обычно, купить какую-нибудь ненужную и очень дорогую вещицу, но через дорогу я увидел её – странную девушку, которая стояла на другой стороне улицы, почти безлюдной в полдень, и с какой-то необычной внимательностью смотрела на меня. Я чувствовал её взгляд, и мне почему-то захотелось подойти и заговорить с этой леди. Но она сама преодолела разделяющее нас расстояние и тихим низким голосом сказала: – Никогда не сомневайтесь, сэр Макс, если решили войти. – Вы меня знаете? – удивился я. – Вас все знают, – она улыбнулась, но как-то печально. – Да уж, вот она – популярность, – проворчал я. – Даже с девушкой познакомиться невозможно, потому что она и так всё про тебя знает. – Может быть, вы просто выбрали не ту девушку для знакомства, – леди тихо рассмеялась, и мне очень понравился её смех. Так мог бы смеяться я сам – или смеялся – ещё будучи ребёнком. – А у меня вечно так: выбираю не тех девушек, – я поймал себя на кощунственной мысли, что флиртую с этой незнакомкой. – В таком случае, приятно познакомиться. Меня зовут Теххи Шекк, – сказав это, она протянула мне свою худощавую руку. И я пожал её, отметив, что пальцы удивительно холодные, а кожа бледная-бледная. Мне даже показалось, что моя новая знакомая – полупрозрачная, как призрак. – Очень приятно, леди Теххи. Ну а меня вы и так знаете. И что вы там говорили насчёт сомнений? – Я сказала, что вам стоит войти, если уж перед вами оказалась дверь. – А вы не составите мне компанию, леди? – Боюсь, что нет.        Её тихий смех был бальзамом на мои взвинченные нервы. А потом девушка ушла, попрощавшись. И я воспользовался её советом, с изумлением осознав, что не помню, как она выглядела, эта странная Теххи Шекк. Я ничего не запомнил, кроме тихого голоса и её серых, печальных и каких-то непомерно уставших глаз.        Воспользовавшись советом, я вошёл в дверь, которая оказалась передо мной, и даже купил большую-большую куклу, сантиметров девяносто в росте, одетую в длинное пышное ярко-голубое платье с рюшечками и оборками. Золотые локоны были уложены в красивую причёску, а на ножках – элегантные туфельки-лодочки с маленьким каблучком. Стоила она полторы тысячи корон – убийственно дорого для кого угодно, кроме сэра Макса, который зарабатывал куда больше. чем мог бы потратить за всю свою жизнь, какой бы долгой она ни оказалась.        Кукла была сделана великим мастером по имени Джуба Чебобарго. И её возраст давно перевалил за три сотни лет. Хозяйка магазина рассказала мне, что мастер по какой-то неизвестной причине перестал делать таких кукол, после чего они резко возросли в цене. А моя так вообще – настоящее сокровище. Для чего мне нужна кукла, я не знал, так что посадил её на диван в своей гостиной и отправился на службу, подумав, что мне хотелось бы ещё раз встретить леди-призрак по имени Теххи Шекк... Сноски: (1)Макс Фрай, «Власть несбывшегося»