Наивно было бы предполагать, что теперь всё станет идеальным. Концерты становились более выматывающими, тяжёлыми, Билл выкладывался в полную силу, словно доказывая Дэвиду, что без его поощрений и далеко не бесплатной заботы он может всё. Вот он, Каулитц-младший, утомленный после долгих выступлений, песен, исполненных на бис, раздачи автографов и едва ли не фотосессии с одержимыми фанатками. Они не отступятся, пока не получат своё, и даже после того, как доберёшься до гостиницы, в ушах ещё стоит их крик, перед глазами мелькают яркие плакаты, а в голове не остаётся ни одной мысли. Желание проспать не менее суток – вот что выходило на первое место.
Том уставал не меньше, гитара теперь висела на шее, словно тяжелый груз. Но отменять или переносить концерты было ни в коем случае нельзя, а турне затянулось на несколько месяцев. Младший близнец уже валился с ног от усталости, но теперь у него не было никакой возможности что-либо изменить в тяжёлом графике.
Продюсер не станет идти на уступки и выжмет из ребят все соки, чтобы получить как можно больше прибыли. Материальная выгода ставилась превыше реальных возможностей. Ни один подросток в таком нежном возрасте не захотел бы брать на себя эту тяжёлую ношу.
Но Билл и Том, хоть и понимали, что так продолжаться вечно не может, уже не могли вырваться из этой паутины под названием известность. И неясно, насколько хватит ребят, их сил и нервов. Всё внимание на них, большие надежды возлагаются именно на братьев, ведь они – лицо группы. На Густава и Георга не обращают такого пристального внимания, возможно, поэтому парни чувствуют себя намного уютнее и не так устают.
Йоста же всё устраивало. По крайней мере, он не подавал виду, что что-то может быть не так. Никто, кроме Тома, не смог бы заметить изменений. Всё, как обычно: группа процветает, фанатки платят деньги. После прекращения отношений с Биллом, выходящих за рамки "продюсер - музыкант", Дэвид появился на публике со своей новой спутницей, известной в Германии моделью.
Билл, узнав об этом и своими глазами увидев продюсера в объятиях женщины, весьма удивился и испытал при этом довольно странное и противоречивое чувство. Ревностью это не было, ведь ему никто не нужен в плане отношений, кроме брата. Но осталась в душе обида на то, что «незаменимому» мальчику так быстро нашли альтернативу.
Дэвид был бисексуалом, но о его пристрастии к молодым парням никто не догадывался, личная жизнь мужчины не придавалась широкой огласке. Да и женщины рядом с ним появлялись не так уж часто. Билл не знал, настоящие ли отношения у продюсера и его любовницы, или это просто эффектный выход в свет?
Может быть, они встречались уже давно, а Каулитц был всего лишь развлечением, и поэтому Йост его так просто выпустил из своих рук? В любом случае, Биллу было неприятно. Даже во время тайного романа с Дэвидом парень не чувствовал себя использованным и униженным, а сейчас осознавал, что вполне мог бы отказать наглому и настырному любовнику и добиться всего своими усилиями, а не ложиться в постель к человеку в два раза старше его.
А потом бы продюсер кусал локти, понимая, что упустил настоящую золотую жилу, что мальчишки, которые могли бы принести ему бешеные деньги, известность и уважение в определённых кругах, ушли у него из-под носа из-за банального неумения удержать свой член в штанах. Но теперь было поздно что-либо менять.
Том сразу заметил, что с близнецом что-то не так, видел его грусть, но понять причину, к сожалению, не мог, хотя догадки всё же проскальзывали в его мыслях.
- Билл, да что с тобой случилось? – братья сидели на кровати, поджав под себя ноги и немного странно вывернув руки. Поза казалась какой-то неестественной и напряжённой, но на самом деле ребятам было так очень удобно, они в зеркальном отражении повторяли друг друга. Это происходило неосознанно, где-то там, на уровне их особого близнецового подсознания.
- Ничего не случилось, всё хорошо, просто я устал, и мне нужен отдых, который сейчас нам никто не предоставит, - отвечал он раздражительным тоном. Он всё меньше хотел разговаривать, закрывался в себе, но Том не позволял ему полностью уйти в свои мысли.
- Я же чувствую, - пожалуй, это всегда было главным аргументом. Против такого не пойти, и Билл знал прекрасно, что ничего нельзя скрыть от брата, он всё равно поймёт, догадается или же, скорей всего, именно почувствует… - Это как-то связано с Йостом? Он снова пристаёт к тебе? – Том испугался своих предположений.
- Ну что ты такое говоришь! Никто ко мне не пристаёт! – крикнул Билл. – Да как ты вообще мог подумать такое? – голос солиста дрогнул.
- Я уже не знаю, что думать, братик, ты ведь ничего не рассказываешь, - Том отчаянно вздохнул. – Поэтому лучше бы ты сказал мне всё, как есть.
- Я просто чувствую себя использованной дорогой игрушкой, и мне плохо от осознания этого, - Билл поморщился. – Тогда я этого не понимал. Я думал, что всё делаю правильно, но нет. Знаешь, он ведь слишком быстро нашёл мне замену. Дэвид никогда ничего не чувствовал ко мне, кроме желания трахнуть и подчинить себе! А я думал, что он обо мне заботится! Понимаешь, каким я был идиотом? Хотя нет, Томми, ты этого не поймёшь, ты с ним всего один раз – и то по пьяни! Наверное, даже плохо помнишь. Для тебя это был просто секс, а у нас с ним… нет, не любовь, к счастью, но я был уверен, что это нечто большее, чем расплата за наше продвижение.
Билл закрыл лицо руками и тихо всхлипнул. Он чувствовал себя вымотанным физически и исчерпанным эмоционально, а мысли добивали и без того расшатанные нервы. Том в этом плане оказался посильнее, несмотря на то, что он испытывал ту же тревогу, что и близнец, у него это происходило неосознанно… Возможно, именно поэтому ему и было легче.
- А ну успокойся немедленно, - Том посмотрел брату в глаза. – Что было, то прошло. И нечего думать об этом каждую минуту, ты себя только напрасно мучаешь. У нас всё хорошо, мы вместе, мы любим друг друга, и нам нет дела до того, с кем спит наш продюсер. Пусть хоть полстраны поимеет, нам-то что? Или я неправ? – Том прищурился.
- П-прав, - от такого напора, от ощущения этого безоговорочного лидерства старшего, Биллу ничего не оставалось, как только шёпотом согласиться с ним. Том медленно потянулся губами к губам близнеца и накрыл их своими, вовлекая в нежный, успокаивающий поцелуй. Это не тот поцелуй, который должен был бы привести их к страстному сексу.
Сил сейчас не хватало на то, чтобы каждую ночь отдаваться друг другу. Хотелось не траха для удовлетворения своих потребностей, а любви. Нежных долгих ласк, прикосновений, поцелуев и медленного ритма, когда главным было не стремление поскорее достичь разрядки, а желание подарить удовольствие, взять своё и отдать ровно столько же.
Увы, на деле всё выходило иначе, времени хватало только на то, чтобы выполнить просьбы тела, а просьбы души оставались неуслышанными. Мало было сказать «я люблю тебя» на ушко перед сном, эти слова необходимо доказывать каждый день, подтверждая свои искренние чувства.
К сожалению, у многих любовь со временем превращается в, как бы дико это ни звучало, всего лишь привычку. И Том очень боялся, что их с Биллом отношения превратятся в нечто серое, что находиться вместе будет просто удобно и ничего больше…
***
Они вернулись домой измотанные, уставшие. И то ненадолго - меньше месяца было отпущено на отдых, перед тем как снова вернуться на сцену. На каждое время года были запланированы концерты. Не будешь же после каждого проделывать путь домой, если разница между выступлениями равна лишь нескольким дням?
Но несмотря ни на что Биллу нравилось петь для всё большего количества зрителей. Он не мог представить себя ни в какой другой роли. Только на сцене. Но обязательно, чтобы рядом был Том. Если бы по какой-то причине близнец не смог или не захотел играть, то Билл не стал бы продолжать начатое без него. Разлуки с братом на долгие месяца он бы просто не пережил. У них не было ничего своего, единоличного - всё только общее. И чувства, и действия.
Дома Каулитцев встретили радостно, мама и отчим были счастливы увидеть своих детей. Симона понимала, что её ребёнок, её маленький, хрупкий и слабенький Билл уже совсем взрослый! Больше не было милого и отчасти смешного ёжика, теперь волосы парня доставали до плеч.
С такой причёской было намного проще, но младшенький уже знал, что это ненадолго и он обязательно что-нибудь поменяет! Не хотелось всё время пребывать в одном и том же состоянии. И близнецу тоже нравились эти изменения, не только внешние, но и внутренние, хоть на различных интервью Том посмеивался над образом брата. Но ведь так было надо - уже неважно кому и зачем - но против слова "надо" трудно пойти, особенно если оно сказано Йостом.
Гордон восхищался игрой Тома на гитаре, не переставал хвалить его. Старший был искренне благодарен человеку, который заменил ему отца и помог выбрать верное направление в жизни. И пусть этот путь не был лёгким, иного музыкант себе не представлял.
Близнецы считали настоящим подарком дни, проведённые вместе с семьёй. Однако их не покидало чувство страха, ведь об их отношениях могут узнать в любой момент. Как ни крути, а скрывать что-либо вечно весьма затруднительно, особенно находясь в одном доме.
И если раньше Симона считала своих детей маленькими и не видела ничего странного в их желании спать в одной постели, то теперь это начинало казаться довольно странным. Конечно, женщина не строила предположений, чем занимаются её сыновья за закрытой дверью, но её настораживал тот факт, что близнецы настолько сильно связаны, что не могут отпустить друг друга даже ночью.
Гордон к этому относился спокойнее, полагая, что дети просто очень устали и им нужен отдых и много сна, а вместе спать они привыкли из-за тесноты в автобусе. А на самом деле они каждую ночь ласкали друг друга, едва сдерживая свои стоны. Горячие тела прижимались друг к другу как можно плотнее, желая слиться воедино, и тихие признания в любви срывались с припухших губ.
***
Нельзя сказать, что это произошло внезапно, скорее, неожиданно. Увлечённые друг другом, близнецы не до конца осознавали, что буквально ходят по лезвию ножа. Им бы не помешало закрыться где-нибудь в отеле и в течение нескольких дней забыть об окружающем мире, но желание побыть с семьёй пересиливало.
Отправиться в квартиру в Гамбурге также не представлялось возможным, ведь там Густав и Георг, а рядом с ними вряд ли получится спокойное и тихое уединение. Ночей было катастрофически мало. Это что-то нереальное - быть вместе в темноте, но хочется и при свете дня насладиться телом любимого брата!
Каулитцы понимали, что рискуют каждый день, но это только добавляло драйва в их запретные отношения.
- То-о-ом, - Билл запрокинул голову назад, подставляя шею под его ласковые поцелуи. Прикрыв глаза, он наслаждался близнецом и не замечал ничего и никого вокруг.
Братья не услышали, как скрипнул дверной замок, не обратили никакого внимания на неторопливые спокойные шаги по направлению в их комнату. Не придали значения открывающейся двери. Парни не так давно открыли глаза после бессонной ночи и, понимая, что никого нет дома, решили провести время наедине.
Нетрудно догадаться, что на спрятавшихся под уютным одеялом ребятах не было никакой одежды. Билл блаженно прикрыл глаза, и Том стал нежно гладить пальцами изнывающее достоинство близнеца. Им нравилось подолгу терзать друг друга ожиданием.
- Мальчики, я вам купила... - пакеты выпали из рук обомлевшей женщины, создавая грохот, но одержимые страстью даже не шелохнулись, - печенье... - договорила она практически севшим голосом, не веря своим глазам: её дети, которых она считала маленькими, милыми и совершенно невинными (по крайней мере, Билл точно казался ей таким), страстно целовались и в перерывах между соприкосновениями губ тихо постанывали.
Нет, это не похоже на детские игры, и эти поцелуи и томные вздохи далеки от того, что подходит под определение братьев. И Симона просто не знала, что ей сейчас делать: остановить близнецов, заходящих слишком далеко, или же дождаться, когда они закончат и серьёзно поговорить? Если это не впервые, то одно утро ничего не изменит.
Тяжело вздохнув, растерянная мать осторожно вышла из комнаты и прикрыла дверь. Ей нужно было подумать о многом и подобрать правильные слова. Мысль о том, что можно оставить всё как есть и не мешать братьям наслаждаться своей запретной связью казалась дикой, страшной и просто неправильной.
Но теперь уже ничего не сделать - дети выросли, стали вполне независимыми от своих близких, но не смогли стать свободными друг от друга.
А нужна ли им такая свобода?
