Lost in the sun. Осколки памяти

Они с Лэйк засиделись допоздна, и Эрис ушла, когда солнце опустилось за горизонт, а сестра начала собираться в ночную стражу. На душе было легко и больно одновременно. Все эти годы Эрис напряженно следила за новостями с северного фронта, где шли самые тяжелые бои. Несколько раз она вместе с Лартой принимала в них участие, когда царица прилетала в земли Раэрн с подкреплениями. Тогда узнать что-то о Лэйк еще возможность была, хоть свидеться так и не получилось. А вот потом новости о сестре приходить совсем перестали, и Эрис оставалось только гадать, жива она или нет. Ларта не отпускала Эрис от себя ни на шаг, и это было оправдано: ее способности несколько раз спасали царице жизнь. Нужно было отдать ей должное, Ларта была не из тех, кто руководил сражениями из безопасного тыла, просиживая часы над картами. Она всегда лезла в самую гущу, где было особенно жарко, предпочитая раздавать приказания с поля боя, ориентируясь по обстановке. За последние два года Эрис насчитала семнадцать раз, когда царица была почти что на грани смерти, и только дар крови Эрис смог уберечь ее от метко пущенной стрелы или летящего в голову ятагана. Ларта по-своему ценила эту защиту Эрис, приблизив ее к себе. Столовалась Эрис у царицы, спала недалеко от нее (походные шатры Ларту раздражали, и она предпочитала просто заворачиваться на земле в одеяло или в собственные крылья, если его не было), находилась в качестве стражи подле Ларты на переговорах. Естественно, в особо секретные планы ее никто не посвящал, но об общей тактике ведения войны и шагах, предпринимаемых царицами, Эрис знала. За эти годы она хорошо успела изучить царицу и прониклась к ней невольным уважением. Ларта была холодна и жестка с подчиненными, но при этом делала для победы ровно столько же, сколько и они, если не больше. Ее походный быт не отличался от быта обычных Воинов, и не раз Эрис поражалась, наблюдая, как царица, обливаясь потом и рыча ругательства, вместе с другими Воинами латала стены разбитых фортов или помогала рушить переправы через горные реки, стоя по колено в ледяной воде и ворочая вековые бревна опор. Когда вражеские ятаганы все-таки достигали состоящего из одних жил тела царицы, Ларта не жаловалась и ожидала своей очереди у Способных Слышать, не пытаясь использовать положение царицы и излечиться первой. Не говоря уже о том, что большую часть ран и царапин она вообще игнорировала, отмахиваясь и рыча, что есть гораздо больше тех, кому помощь ведьм была нужнее, чем ей. Все это располагало к себе, и Воины Каэрос гордились своей царицей, но любви к ней среди клана все равно не было. Замкнутая, угрюмая и неразговорчивая царица, склонная к вспышкам неоправданной ярости, внушала уважение, но заслужить любовь так и не смогла. Не то, что Тиена. От одного воспоминания о царице Нуэргос все внутри Эрис переворачивалось вверх тормашками. С тех пор, как они встретились сладкой весной, тонущей в цветении вишен над становищем Фихт, прошло уже больше четырех лет, и за все это время они виделись всего несколько раз. Тиена была занята на фронтах и в тылу, как и Ларта, из-за отсутствия Держащей Щит вынужденная разрываться между внутренними делами своего клана и священной войной, объявленной Великой Царицей. Она передвигалась по владениям анай примерно с той же скоростью, что и Ларта, и Эрис оставалось только гадать, когда же царица Дочерей Воздуха успевает спать и есть. Плечом к плечу они сражались всего раз, у небольшого становища Мераше, расположенного прямо под Перевалом Арахты во владениях Раэрн. В той битве полегло столько анай, что они даже не успели предать их тела огню, вынужденные отступать, почти бежать от черной волны ондов, лившихся им на головы с высоких склонов Перевала. Тогда Эрис смогла убедиться, насколько Дочери Воздуха преданы своей царице. Она защищала спину Ларты, когда из черной толпы ондов вдруг показалась гигантская белесая тварь с лысой головой и маленькими налитыми кровью глазами. Анай прозвали их гигантами за огромный, в пять метров, рост и страшной силы удар. Гиганты были тупыми и неповоротливыми, но каменные палицы в их руках и толстая кожа, не уступающая по прочности хорошей кольчуге, делали их серьезными противниками. Хвала Роксане, в войсках ондов их было немного, на сто ондов встречался только один гигант, но и этого количества вполне хватало. И на передние ряды Нуэргос, сражающиеся на левом фланге от Каэрос, вышла как раз эта тварь. С первого его удара в стороны разлетелись десять сестер. Орлиные Дочери с воздуха заливали его градом стрел, но ему все было нипочем. Размахивая палицей, белесый, словно кожа смертельно больного человека, гигант ревел и рвался вперед, прямо туда, где плечом к плечу с другими Клинками Рассвета стояла Тиена. Эрис не могла отвлечься, не могла оторваться от царицы Ларты, на которую как раз насело с десяток ондов. Сердце обливалось кровью, шум которой в ушах почти забивал все звуки боя, и ей оставалось лишь смотреть, как сметает все на своем пути гигант, стремясь достать Тиену. Царица Нуэргос не стала дожидаться, пока тварь доберется до нее, и с ревом бросилась ему навстречу. Ей удалось поднырнуть под его брюхом, проскочить под ногами и рассечь мечом сухожилия под коленями. Гигант качнулся и завалился на спину, грозя раздавить поднимающуюся на ноги царицу. И тогда Клинки Рассвета Нуэргос, наплевав на все, бросились к Тиене. Эрис не поверила собственным глазам, когда вставшим плечом к плечу сестрам удалось поймать и удержать тело падающей твари в то время, как еще одна сестра помогала Тиене выбраться из беды. Царица сильно хромала, видимо, повредив при падении ногу. И только когда она оказалась в безопасности вдали от твари, Нуэргос позволили бьющемуся в конвульсиях гиганту упасть на землю и повалились вокруг, полуживые от напряжения. Эрис навсегда запомнилась отчаянная ругань Тиены и ее вопли немедленно унести раненых в тыл. И то, как она, жутко хромая, отбилась от рук держащих ее Клинков Рассвета и первой бросилась оттаскивать сестер от поверженной твари, по телу которой уже лезли вперед все новые и новые онды. Моя женщина бесстрашна и безрассудна, подумала Эрис, тихонько улыбаясь себе под нос. Она шагала по тихим галереям мимо дверей келий, за которыми спали до смерти усталые Каэрос и Лаэрт, что прилетели в Серый Зуб вместе с Лартой. Форт затих, укрывшись ночной тьмой словно одеялом. Лишь вокруг Плаца горели в каменных чашах огни Роксаны, да на фоне неба виднелись замершие на крепостной стене фигурки часовых. Где-то там, среди них, скоро встанет на стражу и ее сестра, смотреть своими волчьими глазами сквозь ночную тьму, следить, чтобы ничто не могло под ее покровом незамеченным подобраться к стенам форта. Мысли Эрис вновь вернулись к Тиене, и она рассеяно тронула висящую на груди ладанку, в которую было зашито ее первое письмо. Лэйк восприняла новость об Эрис и Тиене вполне нормально, поворчав только, что в ее планы не входило отдавать сестру Нуэргос. Эрис в душе побаивалась говорить Лэйк о ее романе с царицей. Сестра была до мозга костей предана Каэрос, жила одним лишь кланом, полностью посвятив себя служению ему. Эрис не знала, как она воспримет такие новости, но Лэйк, вроде бы, отнеслась хорошо. Даже пожелала им счастья и выразила надежду погулять на их свадьбе в скором времени. Эрис тяжело вздохнула и разжала пальцы на ладанке. Все эта проклятая война, устало подумала она. Если бы онды не напали на Лаэрт, она бы уже давно была Держащей Щит Нуэргос, делила бы радости и горести с Тиеной и каждое утро просыпалась бы в ее сильных руках. Но война сломала все их мечты. Эрис была преимуществом Ларты, ее козырем, за счет того, что благодаря своей крови еще издалека могла учуять приближение ондов. Ее силы хранили царицу Каэрос в бою, делая ее практически неуязвимой для вражеской стали. Она бы никогда не отпустила Эрис от себя, передав такое преимущество Тиене, и поэтому их свадьба откладывалась на неопределенные сроки. Как только кончится война. А когда она кончится? С замиранием сердца Эрис следила за обстановкой на фронтах. Летом всегда было легче, чем зимой. В теплое время года, когда световой день был дольше, нападения ондов становились не такими частыми и агрессивными. Недолгое время передышки анай использовали со всей возможной выгодой: пополняли запасы продовольствия, отстраивали полуразрушенные за зиму форты, укрепляли свои позиции. А потом, когда становилось холоднее, и солнце все ниже поднималось над горизонтом, все возобновлялось. Онды зверели и сметали с таким трудом отстроенные укрепления, а запасы провизии почти моментально кончались, ведь постоянно сражающимся Воинам требовалось как можно больше еды. Сейчас, правда, наконец-то наметился просвет во всей этой непроглядной черноте. Тиена, Амала дель Лаэрт и Руфь дель Раэрн совместными усилиями отшвырнули ондов прочь с берегов Вахана. Но удастся ли им тот безумный план, что родился в голове упрямой и бескомпромиссной Руфь? Смогут ли они до наступления темных зимних ночей укрепиться на Перевале? Если да, то на следующий год можно будет поднатужиться и начать отвоевание земель Лаэрт. А вот если нет, то все с таким трудом добытое преимущество по берегам Вахана будет потеряно, и они вновь вернутся к прошлогодним рубежам. Если бы только Руфь начала штурм левобережья раньше! Хотя бы на пару месяцев раньше! Эрис только тяжело вздохнула. Тогда сил не было, как не было снабжения и людей. Теперь, после двух месяцев затишья, анай чуть-чуть восстановили силы и могли ударить вновь, но хватит ли им оставшихся светлых месяцев, чтобы подняться на Перевал Арахты, она не знала. В конце концов, до Дня Осеннего Равноденствия оставалась всего неделя, а потом солнце начнет стремительно убывать. Онды боялись огненного щита Роксаны, но после его заката их уже ничто не будет сдерживать. Она сама и не заметила, как дошла уже почти до покоев царицы. Ларта всегда размещалась на втором уровне в ближайшей к покоям командующей фортом келье. Сейчас возле закрытой двери в ее комнату стояли никогда не унывающая темноволосая Лейн и спокойная Нида. С обеими Эрис состояла в приятельских отношениях, потому улыбнулась им, проходя мимо. Нида кивнула, наградив ее теплым взглядом серьезных глаз, а Лейн, как и всегда, сморщила рожицу и показала язык, отчего стала ужасно похожей на Эней, особенно благодаря усыпавшим ее лицо веснушкам. Эрис только хмыкнула в ответ. Ничто не могло изменить Лейн, даже тяжелейшее ранение в грудь, от которого она не могла оправиться больше четырех месяцев. Только виски слегка поседели, да левая рука все еще не слишком хорошо действовала, но Лейн не унывала и продолжала каждую свободную минутку волочиться за окружающими ее женщинами и хлестать огненный ашвил. Перед тем, как искать сестру, Эрис успела осмотреть свою комнату. Ее келья ничем особенным не отличалась от кельи Лэйк, разве что кровать была чуть пошире, а стол – поуже. Устало сбросив со спины катаны и вещмешок, Эрис уселась поверх ветхого шерстяного одеяла на соломенный тюфяк и потерла пальцами глаза. Спать ей не хотелось, она вообще не помнила, когда делала это в последний раз, но усталость давала о себе знать. Откинувшись на холодную стену кельи, Эрис прикрыла глаза и успокоила разум. Тишина и покой опустились на ее голову, словно чьи-то теплые руки. Мысли больше не тревожили ее, ушли прочь волнения и страхи. Эрис погрузилась в темноту, лишь слабо ощущая собственное тело, да холодок каменной стены под спиной. Она плыла в темном омуте безмятежности и тишины, и вокруг нее посверкивали белые искры, падая вниз, будто звездопад. В тишине грез не было ничего, и усталый мозг расслаблялся, а напряжение за день спадало. Проведя в таком состоянии лишь пару часов, Эрис отдыхала даже лучше, чем если бы спала сутки напролет, и это очень помогало ей во время утомительных и тяжелых боев на южном фронте. Заставил очнуться от грез ее стук в дверь. Эрис вздрогнула всем телом, ощущая ломоту в замерзшей спине и тяжесть в ногах. Она неохотно отпустила тишину, и та ускользнула, будто последнее осеннее тепло, унесенное прочь холодными ветрами. Серебристые искры погасли перед глазами Эрис, и она хрипловатым голосом отозвалась: - Войдите! В келью просунулась голова Лейн, и та приветливо улыбнулась Эрис. - Давай, твоя смена. Прости, что отдохнуть как следует не дала. - Да ничего, - пожала плечами Эрис, поднимаясь. В теле была бодрящая свежесть, будто она отдыхала очень долго, а голова стала чистой и спокойной. Лейн подождала, пока Эрис закинет за плечи катаны, и вместе с ней вышла в коридор. - Все спокойно? – тихо спросила ее Эрис. - Да, - кивнула Лейн, прикрывая зевок кулаком. – Ларта спит, на стене тишина. Думаю, что и следующие два часа будет то же самое. Так что тебе постоять-то совсем недолго тут. А я еще в баню сгоняю перед сном. - Тут славные бани, - кивнула Эрис, которая первым делом успела освежиться с дороги и постирать запасной комплект формы. Ремесленниц в форте Серый Зуб не было, и Воинам приходилось делать все собственноручно. Впрочем, времени на это тоже было полно: они же были вдали от фронтов и не участвовали в сражениях. Лейн махнула Эрис рукой и побрела дальше по коридору, часто зевая. Нида тоже уже ушла, и на ее месте стояла Ирма, заспанно потирая пальцами глаза. Она была высока и широка в плечах, почти как царица, и ее открытое дружелюбное лицо не портил даже переломанный в Роксана знает скольких местах нос, свернутый набок. Темные волосы Ирмы были всклокочены, под глазами залегли черные мешки. - Светлого вечера, Эрис! – негромко пробормотала она приветствие. - Не дали тебе нормально поспать, да? – сочувственно взглянула на нее Эрис. - Долг зовет, - пожала плечами Ирма и ухмыльнулась. – Не всем же так повезло, как тебе. Впадаешь в анабиоз на пару часиков, а потом свежая, как огурчик. Надо будет сказать царице, чтобы она тебя в два раза чаще ставила в стражу, пока мы тут, а то нечестно получается. - Да ладно тебе, - фыркнула Эрис. – Проси! И постою я – с удовольствием! Думаешь, приятно так смотреть на твою заспанную рожу? - Языкатая ты стала, ох языкатая, - с притворной угрозой покачала головой Ирма. – Смотри, как бы тебе это боком не вышло. Эрис улыбнулась, повела плечами, поправляя катаны, и встала по стойке смирно рядом с Ирмой. Над фортом царила тишина. Ничто не двигалось, только издали периодически раздавались приглушенные вскрики из келий: усталым разведчицам снился бой, и они с хрипом метались под тонкими одеялами. Да как могло быть иначе? После всего, что Эрис насмотрелась за последние два года, ей оставалось только благословлять дар мани и способность грезить: сны она бы видеть сейчас не смогла. Дрожало на сильном ветру пламя в чашах Роксаны по периметру Плаца. Эрис холодно не было. Расслабившись и слившись с воздухом, она выбрала из него самые теплые пряди и обвила ими себя и стоящую рядом Ирму. Она вообще уже не помнила, когда в последний раз мерзла. Дар стал для нее таким же естественным, как способность дышать, и Эрис использовала его, даже не замечая. Через полчаса сменилась стража на стенах. Эрис проводила взглядом темные фигуры часовых, ушедших греться в караулку. Вниз слетели несколько пятнышек огненных крыльев. Усталая Лэйк, скорее всего, сейчас возвращалась в свои покои, мечтая поскорее лечь спать. Ашвил и крепкий мед из фляги Эрис сделали свое дело, и когда они прощались, взгляд у Лэйк был несколько мутноват. Эрис только улыбнулась. Саму ее хмель брал теперь только тогда, когда она этого хотела. Во всех остальных ситуациях она могла пить сколько угодно, не пьянея вообще. Это всегда было на руку во время службы у Ларты. После ожесточенных боев царица пила много и тяжело, видимо, только это могло расслабить ее вечно сведенные судорогой и тревогами плечи. А вместе с ней пили и ее стражницы, любое иное поведение царица рассматривала как открытое неповиновение. Поэтому обычно после таких вечеров сон Ларты охраняли Эрис и Нида, тоже довольно стойкая к действию алкоголя. Впрочем, Нида состояла охранницей еще при ману Илейн в бытность ее царицей, а потому закалка у нее за эти годы выработалась железная. Тишину ночного форта разрезали два отдаленных коротких сигнала рога, и Эрис вздрогнула. Сердце в груди учащенно забилось. Два сигнала рога говорили о приближении союзных войск, но кто мог прилететь в этот час в форт Серый Зуб? Богиня, молю Тебя, пусть это будет она! Вероятность того, что Тиена вернется в Серый Зуб во время ожесточенных боев на северном фронте была очень низкой, но Эрис просто не могла не надеяться. Двойной сигнал повторили часовые на стене, подтверждая, что готовы к встрече. Рядом шевельнулась Ирма, зевая до хруста челюстей. - Кого еще в такой час нелегкая принесла? – она тяжело покачала головой и поморщилась. – Не дай Богиня, чтобы это был кто-то важный. Ларту же придется будить, и она будет не в настроении. - Праздновали с Неф? – усмехнулась Эрис, изо всех сил пытаясь сохранить лицо спокойным. Грозная, пожалуйста, дай мне хоть увидеть ее одним глазком! - Угу, - кивнула Ирма. – А ты прекрасно знаешь, какая она с похмелья. - Да уж, - невольно поежилась Эрис. И без того крутой нрав Ларты по утрам после попоек становился просто невыносимым. Больше всего в такие моменты она походила на медведя с больным зубом, разбуженного прямо посередине зимы и голодного как бесы мхира. Но Эрис было и на это плевать в том случае, если сюда прилетит Тиена. Она напряженно всматривалась в темное небо на севере, откуда пришел сигнал, и когда в темноте мелькнули первые серебристые во тьме крылья, ноги под Эрис чуть не подломились. По ночному небу летели Нуэргос, причем отряд был небольшим, всего-то человек сто. Глаза Эрис впились в первую из череды серебристых точек, сильными взмахами приближающуюся к стенам. Сердце готово было вырваться из груди. Даже не видя очертаний фигуры разведчицы, она знала, что это Тиена. Я вижу Твою волю, Яростная! Благодарю Тебя! Благодарю! - Похоже, придется все-таки будить, - мрачно буркнула Ирма, наблюдая за тем, как Нуэргос делают круг почета над Плацем. – Постой тут, я сама. Эрис только невпопад кивнула, когда Ирма исчезла за тяжелой дверью в келью царицы, а сама глаз не могла оторвать от приближающихся анай. Одна за другой Нуэргос опускались на Плац и складывали крылья за спиной. Эрис прищурилась, углядев вдруг одни крылья, немного отличающиеся ото всех остальных. Они будто бы состояли из расплавленного серебра, перетекающего по их поверхности словно вода. Это же Найрин! – мелькнуло в голове Эрис. У нимфы не было крови анай, но крылья Богиня ей все-таки подарила, правда, не совсем такие, как у всех остальных сестер. Они немного походили на крылья Нуэргос, особенно издалека, только вот у Дочерей Воздуха крылья напоминали перьевые облака, постоянно перемешивающиеся и меняющие очертания. А у Найрин крылья были как у гигантской бабочки. Эрис не сдержала улыбки. Мало того, что Тиена здесь, так еще и среброволосая нимфа жива. Вот Лэйк обрадуется! Лэйк тщательно скрывала это, но относилась к Найрин с глубокой, будто дно Белого Глаза, теплой нежностью, оберегая ее, словно сестру. Эрис даже ревновала к ней какое-то время, впрочем, это чувство быстро прошло, когда она поняла, наконец, чувства Лэйк. Удивительным образом гордая и упрямая среброволосая нимфа была похожа на своенравную и упертую как вол Лэйк. Они обе сильно отличались ото всех остальных анай, неся в себе кровь иных народов, обе отчаянно стремились доказать другим, что они ничем не хуже. Разница была только в том, что о крови сальвага в жилах Лэйк не знал никто, кроме нескольких близких друзей, но она все равно была нелюдимой и закрытой, редко подпуская кого-то к себе слишком близко. У Найрин, наоборот, благодаря ее красоте и необычной внешности всегда было полно поклонников, окружающих ее будто облака солнце, но и она всегда держалась со всеми слегка отстраненно, на расстоянии, близко общаясь только с несколькими сестрами. И к Лэйк у нее было особенное отношение. Эрис замечала, что Найрин бережет их дружбу, словно редкий цветок, тянется к Лэйк изо всех сил, но старается при этом ни в коем случае не мешаться и не быть обузой. Она всегда была за плечом сестры, будто тень, готовая помочь всем, что только сможет сделать. Даже на расстоянии разделившей их войны нимфа будто бы незримо присутствовала в жизни сестры, и от этого Эрис становилось спокойнее за Лэйк. Ее острым эльфийским глазам в темноте было хорошо видно, как Нуэргос быстро пересекали Плац, двигаясь к первому пандусу, ведущему на нижний уровень келий. И впереди всех походкой вразвалочку, слегка прихрамывая на левую ногу, шла женщина, которой принадлежало сердце Эрис. Затаив дыхание, Эрис любовалась ее широкой спиной и сильными плечами, ее соломенными волосами, которые Тиена таким привычным и любимым жестом головы устало отбросила со лба. Мелькнул в темноте ее короткий хвостик на затылке, а потом Тиена исчезла с глаз Эрис, закрытая нижним уровнем келий. Внутри сразу же стало пусто, будто солнце с неба ушло. Эрис едва стояла на месте, ей хотелось сорваться на бег и броситься навстречу Тиене, целовать такое любимое лицо, слышать ее хрипловатый негромкий смех, чувствовать ее сильные пальцы на талии. Низ живота стянуло горячим узлом желания, Эрис закусила губу, стараясь успокоиться. За последний год они были вместе лишь раз, когда каким-то чудом Тиена урвала у войны всего лишь час, и этого времени было так ничтожно мало, чтобы вволю насладиться друг другом. Но раз она прилетела в форт Серый Зуб, возможно, у них будет время. Эрис всей душой надеялась, что будет. Хотя бы немного погреться в ее таких родных руках, перед тем, как вновь окунуться в грязную, тяжелую и кровавую черноту войны. Дверь за спиной скрипнула, и Эрис невольно вытянулась по швам. Мимо прошла хмурая Ларта, набрасывая на плечи коричневую куртку военной формы, а за ней следом вышла Ирма. - Светлого вечера, царица! – рявкнула Эрис, прищелкивая каблуками. Ларта поморщилась от ее громкого голоса и вяло кивнула: - Вольно, дочь Тэйр. – Она повернулась в сторону пандуса и прищурилась, пытаясь разглядеть, кто поднимается по нему вверх. – Кого Аленна принесла в такой поздний час? - Царицу Тиену дель Нуэргос, царица, - отрапортовала Эрис, наслаждаясь тем, как звучит любимое имя на губах. - Чего им, к бхаре, тут делать? – буркнула Ларта. – Да бес с ними. Ирма, буди Неф. Раз Тиена прилетела, значит, что-то серьезное. - Слушаюсь, царица, - звонко отозвалась Ирма и быстро направилась дальше по галерее к покоям первой нагинаты. Ларта проворчала себе под нос какое-то ругательство и повела плечами, пристраивая на широкой спине шерстяную куртку. Ее темные глаза не отрывались от дальнего конца галереи, длинный подбородок упрямо вздернулся. Она нахмурилась, и тонкий белый шрам на ее правой брови натянулся, придавая ей еще более недовольный вид. Но Эрис было уже все равно, в каком настроении царица. Нуэргос вышли на второй уровень келий. Она не могла повернуть голову и в упор рассматривать Тиену. Как и полагается, Эрис стояла на часах у двери Ларты, а та не приказывала ей покидать пост. Эрис могла только уголком глаза наблюдать за приближением царицы Нуэргос. Тиена шагала широко и тяжело, слегка прихрамывая на левую ногу. Ее ранили? Сильно?- мелькнула в голове мысль, и Эрис не смогла подавить тревоги. Впрочем, ей было видно, что Тиена улыбается, а это значит, что рана не была глубокой. Царица Нуэргос не была красивой, но в ней была надежность, как в вековом дубе или теплой летней земле. Ее ноги были чуть-чуть кривоваты, но это совсем не портило ее, добавляя шарма. Тиена была почти того же роста, что и Эрис, всего-то на пару сантиметров ниже, а широкие плечи и мощные руки добавляли ее фигуре внушительности. Ее светлые словно пшеница волосы непослушными прядями падали на лоб, под прямыми широкими бровями горели зеленые, будто мох в чаще векового ельника, глаза, на дне которых лучиками солнца рассыпались каштановые крапинки. Не раз переломанный нос горбился на усыпанном веснушками лице, которое рассекала ослепительная улыбка, так красиво подчеркивающая широкую низкую челюсть и мощный подбородок царицы. Эрис чувствовала ее взгляд на себе, и от этого ощущения кровь в жилах забурлила, а из носа едва дым не повалил. Взгляд Тиены был тяжелым и горячим, почти как ее руки, и Эрис намертво сцепила зубы, удерживаясь от того, чтобы не закусить губу. Не дай Богиня, Ларта что-нибудь заметит. Если об их отношениях станет известно ей, Эрис сможет навсегда забыть даже об этих кратких встречах с царицей Нуэргос. Тиена подошла вплотную к Ларте и пожала ей руку. Она была на полголовы ниже царицы Каэрос, но держалась уверенно и спокойно, а потому разница в росте не слишком бросалась в глаза. - Под светом Роксаны Огненной рождается день, царица Каэрос! – прозвучал ее низкий, с хрипотцой голос, и Эрис прикрыла глаза, наслаждаясь его нотками. - Быстрокрылая Реагрес несет на своих плечах полные дождей ветра, - в тон ей ответила Ларта и, не сдержавшись, сумрачно добавила: - И мне хотелось бы знать, по какому поводу в такой час Она принесла сюда и тебя. - Поверь, повод хорош! – широко улыбнулась Тиена. Ее глаза на один единственный миг встретились с глазами Эрис, но и этого было достаточно. Любовь, раскаленная, огромная, будто небо, была в этом взгляде, и ее лучи добрались до самого сердца Эрис, заставив его сжаться в тугой сладко-болезненный комок. – Пойдем, царица. Нам многое нужно обсудить. И прикажи трубить победу! - Где же? – прищурилась Ларта. - Мы взяли Перевал Арахты, Ларта! – голос Тиены зазвенел словно капель. – Клянусь Реагрес, мы это сделали! Эрис ощутила, как огромный камень свалился с ее плеч, рассыпавшись в мелкую пыль. Внутри не осталось ничего, кроме пьяной радости, а глаза защипало от слез. Она до боли сжала зубы, быстро смаргивая, чтобы высушить глаза. Они сделали это. Это проклятая женщина сделала это! И осталась жива! Ларта крепко выругалась, подалась вперед и стиснула Тиену в медвежьих объятиях. Царица Нуэргос со смехом похлопала ее по плечу, но взгляд ее раскаленных глаз при этом не отрывался от лица Эрис. Ее охранницы не могли этого видеть, но могли заметить реакцию Эрис. Но той было уже плевать. Она смотрела на Тиену, пожирая глазами такие любимые черты. Лицо царицы осунулось, похудело, глаза резко выделялись на бледной, даже несмотря на загар, коже, но сияли тепло и радостно. Больше всего на свете Эрис сейчас хотелось схватить это лицо в ладони, отпихнув прочь Ларту, и целовать до тех пор, пока хохочущая Тиена не попросит пощады. В животе горячо и сильно пульсировало желание, в груди плавилось от боли и сладости сердце. Они стояли и смотрели друг на друга, говоря глазами все, что не могли выразить вслух. Наконец, Ларта отпустила царицу Нуэргос, наградив ту сильным хлопком по плечу. Лицо ее светилось широким угрожающим оскалом, который для Ларты означал самую радостную из всех возможных улыбок. - Молодцы, бхары! Жаль только, что вы, рухмани дарзан, не подождали меня! А ведь обещала же, бхара! - Ну, прости уж, - картинно развела руками Тиена, широко улыбаясь в ответ. – Мы пытались договориться с ондами, чтобы они драпали помедленнее, но те почему-то отказались! Ларта захохотала, приобняла Тиену за плечи и повела в сторону покоев Неф, бросив Эрис через плечо: - Беги вниз, прикажи трубить победу, девочка! А потом можешь быть свободна! Сегодня большой день! – уже почти от двери в комнату Неф она крикнула: - И прикажи выкатить во двор весь ашвил, что есть! Я хочу, чтобы к утру здесь не осталось ни одной рожи, до краев глаз не залитой вином! Эрис не хотелось никуда уходить. Она бы полжизни отдала, чтобы только стоять под дверью покоев Неф, отделенная от Тиены лишь тонкой стеной. Но приказ царицы был приказом. Она еще успела бросить на Тиену многозначительный взгляд и показать глазами на дверь в собственную келью. Царица Нуэргос только моргнула, больше никак не выдав, что поняла послание. Потом Эрис резко развернулась и побежала по галерее, как и было приказано царицей. Она жива и она здесь! – колотилось в горле пьяное от счастья сердце Эрис. И она обязательно придет ко мне, как только закончится празднование! Иначе просто и быть не может! Быстрые ноги несли Эрис по пустынной галерее, и шумное эхо ее каблуков гуляло по переходам. Форт зашевелился разбуженным псом, заворчал со сна. Повсюду открывались двери, и заспанные головы разведчиц высовывались наружу. Видимо, их перебудили звуки рога приближающихся Нуэргос. Все они спрашивали, что случилось, у бегущей мимо Эрис, а она не могла ничего сказать. Острые клинки счастья стиснули горло, и ей казалось, что стоит произнести хоть одно слово, как слезы хлынут рекой по лицу. Она и сама не поняла, как добежала до караулки на другой стороне Плаца, прямо под стеной. Две разведчицы выбежали ей навстречу, взвинченные до предела. Эрис остановилась перед ними, глотая ртом воздух и пытаясь отсалютовать. - Да что случилось, девочка? – почти закричала одна из них, незнакомая Эрис седая разведчица в форме Лаэрт, а вторая, такая же закаленная в боях Каэрос, вторила ей: - Эти проклятые бхары нам ничего не сказали! - Звоните в набат! Победа! – выдохнула Эрис, и внутри что-то надорвалось. Горячая влага побежала по щекам, обжигая кожу, но ей было уже плевать. – Мы отбили Перевал Арахты! - Ааах! – шумно выдохнула Лаэрт. Зрачки Каэрос расширились, она в два шага преодолела разделяющее их с Эрис расстояние, схватила ту за плечи, приподняла над полом и поцеловала в мокрые от слез губы. - Я бы положила к твоим ногам долор за такую весть, девочка! – хрипло выдохнула она в лицо Эрис, и глаза у нее повлажнели. Отпустив ошалевшую Эрис, Каэрос раскрыла крылья и взлетела на стену, и через миг оттуда послышались громкие мерные удары гонга и ее хриплые, надтреснутые вопли: - Просыпайтесь, бхары проклятые! Мы победили! Мы победили! Седовласая Лаэрт рядом зашаталась, словно подкошенное дерево, отвернулась от Эрис и ухватилась рукой за стену, караулки, чтобы не упасть. Плечи ее рывками вздрагивали, и седые косички на них сползли вдоль шеи вперед. Эрис шмыгнула носом, вытирая лицо рукавом куртки. В голове не было ни одной мысли, кроме огромного как море счастья, в котором она тонула. Над фортом плыл гулкий звук гонга, и к нему присоединился мерный рев тысяч глоток анай, выбирающихся из своих келий и присоединяющихся к общему празднованию. Эрис еще кое-как добрела до едальни и объявила приказ царицы об ашвиле поварихам. Никто не спорил с ней, вокруг метались, словно в разворошенном муравейнике, анай. Незнакомые и знакомые Воины обнимали и целовали ее, хлопали по плечам и жали руки. Из ниоткуда перед ней возникло лицо сестры, заспанное, но такое счастливое. Лэйк что-то кричала, пихая в руки Эрис кружку с чем-то темным, и та смогла услышать слова сестры, только сделав большой глоток обжигающе горького ашвила. - Роксана с нами! – орала ей в лицо сестра. – Мы победили, Эрис! Мы победили! Ради всех наших девчонок! Потом были объятия Эней, чьи глаза впервые за долгие месяцы полыхали истинным счастьем, вопли Исайи, которая еще не успела протрезветь после известия о рождении у нее двойни, могучие руки Онге, стиснувшие Эрис, едва не выдавив из нее дух. Воины притащили откуда-то музыкальные инструменты, разожгли посреди Плаца огромный костер, и ночь осветилась будто день. Быстрая боевая мелодия полетела к затянутому осенними тучами небу, а взявшиеся друг другу за плечи в ряд Воины образовали гигантскую подкову, лихо отплясывая танец войны: попеременно выбрасывая вверх ноги и переступая в бок. И в этом ряду плечом к плечу впервые за долгие столетия стояли Лаэрт, Нуэргос и Каэрос, одинаково радуясь общей победе. Голова кружилась, Эрис шатало из стороны в сторону. Она не успела сконцентрироваться и блокировать действие алкоголя, и ашвил сдавил виски приятными теплыми обручами. Кое-как вырвавшись из объятий очередной разведчицы и едва заметив машущую ей через весь Плац Найрин, Эрис поковыляла к своей келье. С каждым шагом сердце колотилось в груди все сильнее. Еще немного, и Тиена удерет с празднования у царицы и придет к ней. А вдруг она уже там? – с замиранием сердца подумала Эрис. Несмотря на ее ожидания, царицы Нуэргос в ее келье не было. Эрис прикрыла за собой дверь, и звуки празднования сразу же отдалились, превратившись в монотонный рев, изредка прерывающийся отдельными выкриками и свистом, в котором почти тонула протяжная песня скрипок. Запалив стоящую в углу чашу огня Роксаны, Эрис опустилась перед ней на колени и зашептала молитву, всем сердцем благодаря Богиню за эту победу. Минуты тянулись невыносимо медленно, сосредоточиться на молитве не получалось. Эрис отставила чашу Богини и уселась на кровати, скрестив под собой ноги и пытаясь успокоить бешено молотящееся сердце в груди. С Плаца раздались мощные гулкие удары барабанов, и быстрая плясовая поплыла над степями Роура, пульсируя в крови Эрис вместе с сердцем. Она горела как огромный костер на Плацу, и от желания поскорее оказаться в руках Тиены участилось дыхание, а к горлу подкатывали сладкие комки волнения. Клянусь, я убью ее сама, если она сейчас же не войдет в комнату! Словно отвечая на ее обещание, за дверью послышался громкий стук каблуков, а потом дверь распахнулась, и на фоне отсветов огня застыл такой знакомый силуэт. Испустив стон облегчения, Эрис бросилась вперед и повисла на шее царицы Нуэргос, которая резко захлопнула за собой дверь. EXTENDED CUT. Special edition for pervert bitches only ;) Крепкие руки царицы обхватили ее за талию, и всю Эрис наполнил ее запах, сильный, родной, такой нужный. Мелькнула перед глазами зеленая вспышка глаз Тиены, и Эрис жадно приникла к ее губам, почти кусая ее, а не целуя. Горячее дыхание срывалось с губ Тиены, ее поцелуи жгли рот Эрис углями, а руки обхватили ее и прижали к стене. Эрис тихо вскрикнула, слегка ударившись о камень, но эта боль была приятной и нужной. Ее пальцы зарылись в короткие, почему-то влажные, волосы царицы, сжимая их и притягивая ее голову ближе к лицу Эрис. В бани она еще, что ли, успела заглянуть? Тиена тяжело дышала, и Эрис чувствовала, как ее руки с неимоверной быстротой сдирают с нее одежду. - Жива! – прохрипела царица, покрывая лицо Эрис поцелуями. – Хвала Реагрес! Я так боялась! - Люблю тебя! – в ответ простонала Эрис. Сердце в груди налилось золотым свинцом и лопнуло, растекаясь по венам. Эрис ощутила, как бьется прямо посредине груди золотая точка. Точно такая же колотилась сейчас в груди Тиены, пульсируя в такт с биением Эрис. Она расслабилась и открылась навстречу этой точке, и мир будто раздвоился. Золотое эхо полыхнуло между ними огнем, сплетая их в одно существо, с одним дыханием, одним желанием, одним телом. Дар Источника Рождения, дар Богини Своим дочерям. Раскаленные губы Тиены скользили по шее Эрис, оставляя после себя болезненные темные пятна, и ощущение сладости ее поцелуев дробилось внутри Тиены, потом эхом возвращалось к Эрис, и обратно к Тиене, замыкая их в бесконечное пересечение чувств друг друга. На Эрис уже не осталось ничего, кроме набедренной повязки и бинтов на груди, Тиена каким-то чудом умудрилась сохранить только штаны. Они прижимались друг к другу так тесно, как только можно, и горячая грудь Тиены, упирающаяся в грудь Эрис, сводила с ума. Эрис жадно целовала ее щеку, мочку уха и шею с правым плечом, единственные места, куда успевала дотянуться, пока губы Тиены терзали и мучили ее плечи, а руки быстро и яростно избавлялись от последних элементов одежды. Сейчас она не могла бы сказать, где чьи руки, где чье тело и губы. Она чувствовала ладони Тиены, ласкающие ее тело, чувствовала, эти ощущения внутри Тиены и свое удовольствие от каждого ее прикосновения, и мир опасно дрожал и колебался на самой грани, за которой разницы между ними обеими бы уже не было. Горячее дыхание Тиены вновь обожгло ее губы, а руки царицы с силой сжали ее бедра, поднимая ее в воздух. Эрис тихо пискнула, когда за спиной Тиены раскрылись огромные серебристые крылья, когда они подхватили ее под бедра, позволив Тиене освободить руки. Несколько секунд царица еще мучила ее, лаская шершавыми ладонями грудь и заставляя раскаленное лоно Эрис ныть от желания, прижимаясь к твердому как сталь и горячему как огонь животу царицы. Правая рука Тиены скользнула вниз, и горячие пальцы вошли в Эрис. - Люблю! – простонала она в раздвинувшиеся в голодном оскале губы царицы. – Люблю! – выдохнула она, когда пальцы начали двигаться внутри, накрывая все ее тело ослепительной волной наслаждения. - Тише, девочка моя! – тяжело зашептала Тиена, и ее горячие губы срывали с губ Эрис стоны, а рука продолжала двигаться, все быстрее и сильнее. – Мы же не хотим, чтобы нас услышали! - Бхара! – выругалась Эрис, глубоко впиваясь ногтями в ее плечи и обвивая ее бедра ногами. - Уже не любишь? – игриво выгнула бровь Тиена, жадно облизывая языком ее шею. - Бхара, проклятая! – прорычала Эрис, сгребая хвостик на ее затылке в горсть и запрокидывая ее голову. – Я хочу… видеть … твои глаза… Наслаждение выбросило ее почти что к скрытым за темным пологом облаков звездам на небе. Эрис до крови закусила губу, чтобы не закричать, не отрывая помутившегося взгляда от любимых зеленых глаз совсем рядом, на расстоянии одного дыхания. Глаза у Тиены были пьяными, огромный черный зрачок заполнял их почти до края, оставив лишь узенькую полоску зелени по самому краю, и наслаждение Эрис отражалось в них, заставляя ресницы царицы мелко дрожать, сбив ее дыхание. Эрис вздрогнула всем телом несколько раз, пока его не отпускали золотые вспышки, а потом с силой притянула голову Тиены к себе и закрыла глаза, целуя ее горячие губы. Пальцы Тиены вновь задвигались внутри, разжигая и без того ревущий пожар в изголодавшемся теле. Ее прозрачные крылья под спиной были прохладными и приятными. - Люблю! – хрипло шептали губы царицы, опьяняя жаром горячего дыхания, обжигая лицо Эрис. – Люблю тебя, крылышко! Как же я волновалась за тебя! Одна Реагрес знает… Как я тосковала!.. Эрис чувствовала ее сводящую с ума нежность внутри себя, и от искренности и силы этого чувства на глаза навернулись слезы. Содрогаясь от оргазма вместе с Тиеной во второй раз, она ощутила, как горячая влага побежала по щекам, а руки почему-то ослабели. Ощущения Тиены изменились, сразу же став тревожными. - Что с тобой, перышко? – шептали ее губы, сцеловывая слезы с щек Эрис. – Почему ты плачешь, родная? Она почти перестала двигаться внутри Эрис, а когда та в первый раз громко всхлипнула, совсем убрала руку, и осторожно обняла ее, прижимая к себе. Эрис уже не могла остановиться. Она изо всех сил приникла к Тиене, спрятав голову у той на плече, запустив пальцы в ее непослушные волосы и орошая ее кожу неостановимым потоком слез. - Я так боялась за тебя!.. – просипела Эрис, никак не в состоянии справиться со слезами. Ее пальцы с силой прижимали к ее плечу голову Тиены, и она чувствовала внутри себя неприятные ощущения той, но была просто не в состоянии смягчить хватку. Ей почему-то казалось сейчас, что стоит отпустить царицу Нуэргос, как она сразу же исчезнет, растает, будто ее и не было. – Я так боялась, что с тобой что-то случится! Что тебя убьют! - Ну-ну, успокойся, крылышко, я же здесь, - тихо приговаривала Тиена, нежно гладя ее по спине, и от прикосновений ее теплых ладоней по коже бежали мурашки наслаждения. Грусть Эрис передалась и ей, но Тиена гасила ее нежностью, будто лучи солнца, высушивающие мокрые листья после дождя. – Я с тобой, девочка моя! И я никуда не ухожу! - Я люблю тебя! – Эрис, наконец, отпустила ее плечи и принялась в исступлении целовать ее лицо, губы, нос и глаза, а Тиена морщилась и смеялась, совсем как в мечтах Эрис. Царица убрала крылья и легко, словно ребенка, отнесла Эрис на ее койку у стены, а потом осторожно уложила спиной на одеяло, чтобы не придавить. Впрочем, Эрис сразу же дернула ее на себя, и Тиена упала с хохотом сверху. Ее тело вдруг резко прошила волна боли, и Эрис разжала объятия. - Ты ранена? Где? Я задела рану? - Да успокойся же ты, Эрис! – Тиена поморщилась и отбросила влажные волосы с глаз. – Меня немного зацепило в последнем бою за Мераше. Но не сильно, уже почти прошло. Эрис внимательно прислушалась к ее ощущениям и нашла источник боли: саднило левое бедро, прямо в его центре сжалась, будто свернувшийся в клубок еж, боль. - Это ты называешь: немного? – Эрис гневно заглянула в смеющиеся глаза царицы. – Вы летели сюда недели две, не меньше! И я готова поспорить, что рану тебе зашептали, и при этом она так болит! - Вот ты поцелуешь, и все сразу же пройдет, - лукаво улыбнулась Тиена, а потом сделала честное лицо: - Даю тебе слово царицы. - Вот оно как! – губы Эрис сами собой расползлись в широкую улыбку. Тиена позволила Эрис перевернуть себя на спину, продолжая счастливо улыбаться, пока губы Эрис ползли по ее шее вниз, по выступающим сильным ключицам, по старым бугоркам шрамов до небольшой груди с красивыми коричневыми сосками. Сочетание этой мягкости и одновременно с этим твердой силы в теле Тиены сводило Эрис с ума, и она услышала собственные тихие стоны, когда ее пальцы быстро развязывали ремень на штанах Нуэргос. На рифленых мышцах живота Тиены остался вкус Эрис, и она с наслаждением целовала их, пока сильные пальцы царицы так удивительно мягко поглаживали ее плечи и спину. С превеликой осторожностью Эрис стащила с Тиены штаны и едва-едва дотронулась кончиками пальцев до краев большого вздувшегося рубца на левом бедре. Рана была не широкой, но глубокой, и раз шов сильно выпирал наружу, значит, были еще и внутренние швы. - Копье? – тихо спросила она, покрывая кожу вокруг раны невесомыми поцелуями. - Да бхара с ним! – слабо прорычала Тиена сверху. Эрис чувствовала внутри себя, как легкие прикосновения ее губ посылают мощные волны наслаждения по телу царицы, как напрягаются под кожей ее литые мышцы, как тяжело и тупо ноет низ живота Тиены. Тех первых двух оргазмов было явно недостаточно для такого долгого ожидания, и Эрис почти замурлыкала, зубами растягивая узел набедренной повязки на боку у царицы. Тяжелый хриплый смешок Тиены в ответ был каким-то на удивление неуверенным. Впрочем, Эрис было плевать на это. Она быстро содрала лишнюю ткань, а потом приникла губами к горячей влажной коже царицы. Язык Эрис сделал всего несколько пока еще мягких движений, и Тиена глухо застонала сквозь стиснутые зубы, а ее кулак сжал ткань одеяла слева от головы Эрис. Ухмыляясь, Эрис приподнялась на локтях и негромко передразнила царицу: - Потише, моя девочка! Мы же не хотим, чтобы нас услышали! - Бхара ты проклятущая! – простонала царица, надавливая ей ладонью на затылок. – Не смей издеваться надо мной в такой… Ее голос вновь сорвался на стон, когда Эрис принялась ласкать ее языком, быстро и сильно, наслаждаясь ее запахом и пьянящей сладостью вкуса. Внутри Тиены бурлил ураган, и кипящая лава ее желания, казалось, текла по венам Эрис, кружа голову и заставляя забывать себя. Царица дышала все чаще, и, в конце концов, не выдержав, выдернула из-под головы подушку, закусив ее край, чтобы хоть как-то приглушить хриплые стоны. Эрис и сама дышала тяжело и громко, сведенная с ума телом любимой женщины. Тиена горела в ее руках, будто жертвенное пламя Роксаны, и Эрис осторожно ввела в нее пальцы, добавляя их мерные движения к вычерчивающему круги языку. Тиена глухо вскрикнула, выгибаясь навстречу ей всем телом. Наслаждение прошивало ее тело, такое сильное, что Эрис сама едва не ослепла, когда ее тело рефреном ответило на чувства Тиены. Пальцы царицы с силой сжали старую ткань одеяла, послышался громкий звук рвущейся ткани, и кусок остался зажатым в ее кулаке. Эрис несколько раз облизала ее всю, упиваясь сладким вкусом Тиены, а потом, осторожно продолжая двигаться внутри нее, плавно поднялась и легла рядом с царицей. Тиена только властно привлекла ее к себе правой рукой, и ее губы принялись целовать Эрис, а ладони плавно заскользили вниз по спине. Медленные движения пальцев Эрис разжигали в Тиене пожар, заново заставляя всю ее становиться крохотной огненной точкой внизу живота. - Дай мне отдохнуть, любимая… - тихо прошептала царица, уворачиваясь от жадных губ Эрис, целующих ее подбородок и щеки. - Ты, зараза такая, никогда мне отдыху не даешь, так что не жалуйся, - Эрис больно куснула ее в подбородок. Вспышка боли мелькнула в ее мозгу, тут же сменившись волной наслаждения подступающего оргазма. - Я люблю тебя, бхара ты проклятущая! - простонала Тиена, на глазах теряя ясность взгляда и запрокидывая голову, когда ослепительные волны все быстрее и быстрее накатывали на ее тело. - И я люблю тебя, Тиена! – прошептала Эрис, целуя ее горячие влажные губы и чувствуя в своем теле такой же сильный ответ. Золотое эхо поглотило их обеих, едва не растворив друг в друге целиком, и Эрис поцеловала такие любимые зеленые глаза Тиены, чувствуя на своем лице ее хриплое дыхание. - Два-два, - тихо прошептала она в губы Тиены, когда вновь обрела способность говорить. – Считай, теперь мы квиты. - Ты со мной считаешься что ли, проклятая Дочь Огня? – с трудом выговорила Тиена, и широкая улыбка растянула ее подрагивающие губы. - А почему бы и нет? – весело хмыкнула Эрис. - Ну, все! Теперь молись своей Богине! – угрожающе прорычала Тиена. Эрис засмеялась, когда сильные руки Тиены перевернули ее и прижали грудью к постели, а острые зубы впились ей в загривок. Боль была такой сладкой рядом с ней. Даже смерть будет сладкой рядом с ней! – еще успела подумать Эрис, закрывая глаза и каждым позвонком чувствуя, как горячие пальцы Тиены медленно ползут вниз по ее спине и дальше, вверх по круто изогнутым бедрам.