Search/Поиск

POV Джастин Наконец-то все чемоданы были упакованы. А их целых шесть штук, между прочим. И моих там всего два. Мы улетаем завтра утром, и поэтому Шэнон решила собраться перед сном, чтобы избавить себя от утренних хлопот. Оставив на пухлых бледных губах легкий поцелуй, я ушел в ванную комнату и включил воду. Тяжело выдохнул, словно несколько часов бежал без остановки. Я на самом деле устал от этих разъездов и с нетерпением ждал, когда же вернусь домой. В нашу квартиру. К этому тоже следовало привыкнуть. Я никогда бы не подумал, что решусь связать с кем-нибудь свою жизнь. Я не думал об этом даже тогда, когда встретил Шэнон впервые. Это все мой любимый папочка-сваха. Убеждал меня в том, какая она хорошая, порядочная, что она лучшая партия для меня и залог успешного слияния двух процветающих компаний. Дело в том, что отец Шэнон владел преуспевающей компании по выпуску тканей, что как раз было для нас необходимо. О, да, я сопротивлялся. И долго сопротивлялся. Устроил свой маленький бунт, уехав в старый загородный домик, который оказался пропитан ненужными воспоминаниями. Но это было единственным местом, куда я мог уехать. Мой бунт растянулся на полтора месяца, наполненных бредовыми мыслями, вызванными изрядной дозой алкоголя. Иногда я выезжал оттуда и направлялся в клубы, о чем впоследствии жалел. Я не мог забыться. В конце концов, я послушал отца. Просто в какой-то момент я понял, что это мой последний шанс ее забыть. Шэнон действительно оказалась замечательной девушкой. Доброй, понимающей, умной. Это ведь то, что нужно. Она не требовала от меня большего, терпеливо ждала, и я видел, что она готова ждать долго. Она в меня влюбилась. И мне казалось, что я тоже влюбился. Что еще нужно? Спустя какое-то время я сделал ей предложение. Она разрыдалась, введя в меня в, мягко говоря, легкий ступор. Не привык я к плачущим девушкам. Но Шэнон была так преданна мне… и я просто не мог пойти на попятную, отказаться от своих слов. Она любила меня, и я мог сделать ее счастливой. Мы решили не торопиться со свадьбой. Я должен был осознать все, что со мной происходит. Поэтому торжество было назначено на сентябрь. У меня было еще три с лишним месяца, чтобы понять, на что я иду. Хотя зачем осознавать? Не то, чтобы у меня нет путей к отступлению… но если и возвращаться, то только в те ужасные дни одиночества, разбавленные чертовой работой, от которой уже тошнит. А туда я не хочу. Рядом с Шэнон мне хорошо и спокойно. Разве этого не достаточно? Я быстро принял душ, не обращая внимания на то, что вода была горячее нормы, переоделся в пижамные штаны и вышел обратно в спальню. Сидевшая в тоненькой шелковой майке и шортах девушка бросила на меня влюбленный взгляд и улыбнулась. Я присел рядом с ней и привлек к себе. Зарылся носом в ее мягкие огненно-рыжие волосы и вдохнул приятный цветочный аромат. - Я тебя люблю, - прошептала Шэнон, прикасаясь теплыми губами к моей шее. - Я тебя тоже, - сдавленным голосом отозвался я и поцеловал ее. Обхватив ее за талию, я бережно уложил девушку на кровать и накрыл собой. Она задрожала и крепко обхватила меня за шею, словно не желала отстраняться. Я тепло усмехнулся. - Эй, я никуда не ухожу, - прошептал я. - Я знаю, - выдохнула Шэнон, - но мне все равно страшно. - Не бойся, - прошелестел я, целуя ее за ушком. – Не стоит. Мои ладони переместились на ее талию, задирая майку и прикасаясь к мягкой оливкового цвета коже. Мгновение – и майка уже лежит рядом на кровати, а девушка прижимается к моей груди и отвечает пылким поцелуем. Я бы хотел забыться. В такие моменты, прикасаясь к ней, буквально чувствуя, что она готова отдать всю себя мне, я мог это сделать. С ней я мог чувствовать себя человеком, а не роботом с одной программой, не допускающей сбоев. Мне не хватало этого. Мы еще долго не могли уснуть, о чем, наверное, потом пожалеем, но в данный момент невозможно было жалеть. Она была рядом, я был рядом… Это вселяет надежду. Постоянство – не всегда плохая вещь. *** Спустя еще сутки мы, наконец, ехали на моей машине в сторону дома, оставляя аэропорт позади. Эти чертовы чемоданы едва поместились в багажнике, по поводу чего я успел сделать язвительное замечание, и теперь Шэнон дулась на меня. К этому тоже нужно было привыкнуть. Если раньше девушка на меня обижалась, я грубил и диктовал свои условия. Нужно было это менять. Однако пока мы ехали молча, я не знал, что сказать, да и не хотел говорить. Когда я был по ее мнению виноват в ссоре, я острее обычного чувствовал нежелание говорить с ней, вымаливать прощение. Черт возьми, я делал это только для одной девушки. И все равно все оказалось зря… Когда мы доехали до дома, и я в три захода принес все вещи в квартиру, то обнаружил Шэнон в гостиной, сидящей на подоконнике и держащей в руках телефонную трубку. Лицо ее было мрачным. Я очень редко видел ее такой. - Что случилось? – вкрадчиво спросил я, подходя ближе. - Ничего, - покачала она головой. – Просто устала после дороги. - Кто-то звонил? – кивнул я в сторону телефона. - Я звонила. Договаривалась с той девушкой-фотографом, на выставке которой мы были. С Амандой Брайлер. Нет. Ледяная рука, как сквозь легкую завесу, проникла через солнечное сплетение, оставив неприятные ощущения, и сжала сердце. Нет. Только не она, пожалуйста. Я со свистом втянул в себя воздух. - Зачем? – хрипло спросил я. - Я хочу договориться с ней о фотосессии. Ее работы чудесны. Я уверена, никто не сможет справиться лучше нее. На свадьбе должен быть лучший фотограф из возможных. - На свадьбе? – сипло переспросил я. - Да. А что не так? – нахмурилась Шэнон, спрыгивая с подоконника. - Ничего, - отрывисто ответил я, повернулся на пятках и помчался в коридор. Не слушая ее откликов, я нашарил в кармане ключ, отпер дверь, вошел в личную комнату, где не было ничего кроме подушек, и заперся изнутри. Шэнон стучала и звала меня, но я не откликался. Я не был готов. Я не готов к этому! Прошло слишком мало времени. Теперь я это понял. До этого, находясь с Шэнон, я думал, что был счастлив, но сейчас… Мне предстояло увидеться с Амандой. С новой Амандой, которая смогла жить дальше без меня, как и я без нее. И мне предстояло поддержать невесту, а потом увидеть Аманду на собственной свадьбе, смотреть, как она фотографирует меня с моей женой и пытаться отрешиться от назойливых мрачных мыслей. Нет, это не то, чего я хотел. Я хотел бы никогда больше ее не видеть, никогда больше не слышать ее имени, никакого упоминания о том, что эта девушка была в моей жизни. Между нами теперь слишком много для того, чтобы пытаться вернуть все назад. Это жестоко. Отвернувшись от двери, я стал швырять подушки во все стороны и не чувствовал от этого удовлетворения. Звон разбитого стекла или фарфора успокаивает лучше. Главное, когда я успокоюсь, мне нужно будет сказать что-нибудь Шэнон. Она не должна узнать. Я не смог отвертеться, когда в Лондоне она позвала меня на выставку Брайлер. Я, как мог, скрывался в толпе, избегая Аманду, и даже не увидел, какая она теперь. Я почему-то был уверен, что она изменилась. Но даже любопытство не смогло перебороть страх. Что же будет теперь?