Последний полет

"Если не знаешь, как звучит горе - прислушайся к плачу скорбящих драконов".

…Проснулась я от шума. Нет, не так – от НЕВОЗМОЖНОГО шума. Я не говорю, что логово скальных драконов – тихое место, но все же до сих пор я ни разу не чувствовала, что у меня дрожат кости, а съеденный накануне ужин вот-вот готовится выпрыгнуть из желудка, так что я сразу поняла: случилось что-то невероятное, жуть как необычное и всенепременно достойное упоминания! Так что, едва проснувшись, я привычным жестом выдрала из висящего на стене мешка дневник и пару чертилок, после чего, сломя голову, бросилась к выходу в главный коридор – скорее, скорее, не пропустить ничего интересного!.. И надо же было так случиться, что я буквально вылетела прямо под лапы куда-то тащившегося Старика! Милосердная Айхарра, у меня чуть разрыв сердца не случился. Ибо скальный дракон, длиной в сорок локтей и весом с груженую камнем повозку – само по себе существо впечатляющее, но старейший из обитателей этого логова, видевший мир еще до появления первого людского королевства и посему воспринимающий любого человека не серьезнее, чем какую-нибудь букашку на стене пещеры – зрелище и вовсе не для слабаков! На какой-то миг мне показалось, что эти огромные серые ступни вот-вот втопчут меня в камень, не оставив даже мокрого пятна… и так, клянусь Девятью Духами, и случилось бы, если бы не предшествующие этому радостному событию три долгих месяца моего житья-бытья здесь, выработавшие у меня два полезных качества: быстро думать и еще быстрее действовать. В общем, я вовремя очухалась от потрясения и, еле слышно пробормотав что-то вроде извинений, шмыгнула в сторону, прижавшись спиной к… Однорогому, что ли? Каюсь, каюсь – до сих пор с трудом различала своих гостеприимных хозяев, а уж их имена, больше похожие на звук отдаленного камнепада, мне и вовсе выговорить было никак, так что про себя обходилась прозвищами: Пятнышко, Косоглазик, Шип-на-носу. Вожак клана у меня вообще был Два Щелчка – за привычку, рассердившись (а сердила его чаще всего я), гневно бить по земле хвостом, два раза. Помню, еще до отправления сюда, в Академии, мне сказали, что если скальный дракон ударит по полу трижды – все, можешь начинать чтение молитвы Ксершу, ибо очень скоро перед тобой распахнутся его когтистые лапы, а жаркая пасть поглотит душу! Что поделать, особой терпимостью это племя никогда не славилось, и даже разрешение на обычный для нечеловеческих народов прием студента Академии на годовую практику пришлось выбивать почти десять лет… десять лет! Да за это время какая-нибудь Каилла, с ее троллевой работоспособностью, могла бы написать целый трактат по обычаям русалок Стылого моря… хотя черт с ними, с русалками – даже по ледяным великанам, а уж этих-то товарищей даже учитель Фентар не назвал бы «простым объектом для исследований»! Узнав же, что меня отсылают в гости к драконам, бедный старый кентавр аж подавился морковкой, после чего посмотрел на меня истово сочувствующим взглядом и сказал, что, если мне удастся по результатам практики написать хотя бы кратенький очерк на пару свитков – это уже будет просто невероятное достижение! Помнится, тогда я посмеялась. Два свитка! Он что, издевается? Курсовая работа за полугодие – и то, как минимум, два с половиной! Да разве мне, написавшей «блестящее» (я не хвастаюсь, я цитирую) исследование по жизненному циклу дриад леса Доруан Дай, стоит бояться каких-то драконов?.. Как оказалось – стоит. И я не говорю про утомительно долгую дорогу к Хребтовым горам, через девяносто и девять станций гонцов, занявшую почти целый месяц… Как говорится, первопроходцам всегда тяжело, и я решила отнестись к этому философски, как к небольшому приключению – вполне можно было представить, что у меня за пазухой не болтается на цепочке «амулет мира», а в мешке, на всякий случай, не лежит доверенное письмо от ректора, заверенное тремя различными печатями – нет уж, я сама, по собственной воле, решила провести изучение затворнического племени и отправилась в путешествие, грозящее одними лишь трудностями и опасностями – жуткими ливнями в предгорьях, ноголомными перевалами, ледяными реками, грозящими унести меня прочь, точно щепку… и финальный аккорд – огромные, будто выточенные из оникса, беспросветно-черные зубы, с которыми меня познакомил Два Щелчка, когда выловленную в окрестных лесах меня приволокли к нему на обед… э-э, собеседование. К счастью, несмотря на дурной нрав, вожак клана Я-Не-Буду-Это-Выговаривать оказался существом вполне разумным, и, убедившись, что я не какая-нибудь дурная алхимичка, решившая разжиться драконьей чешуей и толченой скорлупой от яиц, оставил меня в покое. Вообще. Абсолютно. Нет, я понимаю, что многого ждать было бы глупо, но те же дриады, по крайней мере, очертили для меня полянку, на которой я могла есть, спать и разводить костер из сухих веток. Драконы же, по-видимому, решили, что с определением места жительства я смогу разобраться сама, и в результате это вылилось в первый на моем счету скандал – я… э-э, в общем, залезла в чужой дом. Нет, ну а откуда мне было знать, что огромная куча сброшенных шкур в дальнем углу и отчетливый мускусный запашок – признаки, что в этой пещере кто-то живет? У меня после купания в речке нос вообще заложило, а сумеречным зрением я, в отличие от окружающих, не отличалась, так что уже в первый вечер весь клан был оповещен о моем присутствии и смог дружно выразить свое неодобрение. Дескать, фе-е-е, двуногая, как ты могла не изучить драконьих обычаев до того, как отправилась сюда? Что значит «не было источников»? Да любой младенец в этом мире должен знать о том, что солнце встает на востоке, листья златолиста не золотые, а если скальный дракон рычит при встрече – значит, он просто здоровается, а не хочет тебя сожрать!.. Так что не удивляйтесь, но первые мои месяцы среди драконов были кошмарными, и не раз меня посещала трусливая мысль сбежать отсюда к Ксершу на рога, после чего в Академии наплести про жуткие снегопады в горах и отсутствие нормальных дорог, из-за чего ужас-как-важная экспедиция оказалась обречена на провал. Безо всякой вины с моей стороны, конечно же. И сбежала бы, чтоб меня Священным древом придавило, всенепременно сбежала! – но вот доверенное письмо, так его и растак, хранилось в пещере вожака (очевидно, Два Щелчка как-то понял, что эта бумажка чего-то да стоит), а туда я не сунулась бы и под страхом смертной казни! Так что приходилось мириться с холодными, продуваемыми всеми ветрами коридорами, жесткой лежанкой из нарванной снаружи травы и тем, что обычное желание вымыть голову могло обернуться многочасовым страданием, после которого я просто падала без сил, чувствуя, что еще немного – и просто расплачусь. Но не плакала. Крепилась. Улыбалась! Я была лицом всего человечества, так что приходилось держать себя в руках, даже когда Криворотый в очередной раз начинал ворчать о засилье людей, а Старик… Старик! Ну, к слову, этот дракон меня почти не обижал. Он меня просто игнорировал, как что-то незначительное, не стоящее и толики его внимания… но довольно моей болтовни о любимой себе, верно? Вернемся к происходившему… ага, десятого числа месяца Красной Луны. Итак, выскочив в коридор и едва не оказавшись под драконьими лапами, я немедленно поняла, что маленьким и хрупким тут не рады, после чего, несмотря на всю увлеченность происходящим, старалась держаться настороже – по опыту знала, что взрослый дракон скорее услышит плач детеныша за три пещеры от него, чем обратит внимание на слабый писк придавленной его тушей человеческой букашки. Синдром гигантизма, если я правильно помню трактат господина Велкета о тех самых ледяных великанах, что тоже им страдали… Правда, смотреть мне особо было не на что – Старик, опустив голову и волоча крылья, неторопливо брел в сторону выхода, чем меня, кстати, несказанно удивил. Я, конечно, специалистом не была, но вот драные, как последняя ветошь, кожистые перепонки вызывали законные опасения в успехе предстоящего полета – ведь из логова иначе, как на крыльях, было не выбраться, и мне, бескрылой, это было известно лучше всех! Но если не наружу – куда еще он мог направиться?.. Ответа я не знала. Пришлось смотреть, стараясь не пропустить ни одной мелочи… и не оглохнуть от этого кошмарного хора, казалось, готового расколоть все камни в округе. Скального дракона только глухой мог бы назвать талантливым певцом, но в этом заунывном реве они попросту превзошли сами себя, и, девять хвостов Ксерша, даже воздух в моих легких вибрировал с ними в унисон! Серой Гильдии, специализирующейся на торговле информацией, стоило бы пригласить хоть одного дракона к себе – пара часов подобной «обработки» вытянули бы из несчастного всю информацию до последней капли… но вот меня, увы, никто не пытал, и все же приходилось, зажав уши и стиснув зубами собственную чертилку, провожать взглядом медленно шествующего вперед Старика, за которым мало-помалу стягивались и остальные драконы. Естественно, устроив при этом колоссальную давку, точно в базарный день на Площади Влюбленных, так что скромной мне пришлось схватиться за шип на плече ближайшего дракона – Однорогий, и правда! – что никак не отреагировал на подобное нахальство, без вопросов потащив меня к выходу. До которого, на мою удачу, оставалось всего ничего, и вот уже я, с вершины своего положения, увидела, как Старик, так и не поднявший головы, остановился, после чего медленно, медленно начал расправлять крылья – премудрый Демалат, какие они у него были огромные! Стоп. Стоп-стоп-стоп, так он и вправду собирается?.. И… и те, кто идут за ним… Два Щелчка… Безухий… Однорогий, и ты?! Нет! Нет, нет и еще раз нет! Никогда! Ни за что! – после чего, отпустив плечо дракона, я кубарем скатилась на землю и шмыгнула к краю «взлетной площадки», скрючившись за ближайшим камнем, дабы меня случайно не сбило напором воздуха. Нет! Никаких полетов! Хватит уже, налеталась по самое «не хочу» - после единственного «дозорного вылета, совсем недолгого» я сперва избавилась от всего съеденного, а потом еще целый день ходила враскоряку, тихо подвывая от боли. Ибо чешуя скального дракона вовсе не такая гладкая, какой выглядит со стороны – нет, это проклятое орудие пыток, созданное исключительно для самых грешных представителей моей расы, ибо любой, кому доведется покататься на спине крылатого ящера, на всю жизнь обретет стойкую ненависть по отношению как к самим полетам, так и к разъездам на драконах в частности. Это в милых детских сказочках, писавшихся явно для нежных принцесс, юная прелестница может сесть на шею белого дракона и не порвать платье – реальность куда суровее, и несчастная я не только лишилась двух пар штанов (кожаных «походных» и нательных, льняных), но и заработала целый набор художественных царапин, образующих почти точную копию рисунка драконьей чешуи. Может быть, кому-то это и покажется красивым, но мне, потратившей на обработку ран почти половину своих лекарств, от этого легче не становилось, после чего даже упоминание о полетах вызывало у меня тошноту. Лишь краткие подъемы и спуски в драконьих лапах – лапах, я сказала! – больше ничего! Так что летите, летите, давайте, куда вы там хотели… ой, мамочка, меня сейчас вырвет… Но вот что это они там делают, наверху? Пришлось все-таки посмотреть. Сперва мельком – сваренная накануне уха была слишком вкусной, чтобы ее выплевывать – потом еще, еще раз… и я не заметила, как уже смотрю на все это, широко раскрыв глаза, но – о чудо! – не испытывая ни малейшего чувства тошноты. Ибо это… это было… Невероятно. Старик, пожалуй, был единственным, кто летел неспешно, кругами забираясь все выше и постепенно отдаляясь все дальше и дальше от логова. Остальные члены клана вились вокруг него, будто маленькие бабочки у распустившегося за ночь цветка, постоянно меняя направление, но при этом двигаясь в удивительном согласии, словно читая мысли друг друга. Их пестрые крылья – синие, красноватые, нежно-золотые – мелькали на фоне угрюмых туч, словно ожившая радуга, то складываясь, то расправляясь, то вознося своих хозяев под облака, то заставляя их камнем падать вниз. И они пели. Да, теперь я могла разобрать – действительно, не выли, не ревели, а пели, на столь древнем своем наречии, что всех моих скромных познаний оказалось недостаточно, чтобы разобрать хоть слово… но здесь, на открытом воздухе, эта песня уже не рвала мне уши и не выворачивала наизнанку мозг, а растекалась широкой рекой, смягчаясь о пушистые края облаков. У меня не было драконьего слуха, чтобы оценить ее в полном великолепии, но, готова поклясться, ничего подобного не пели больше нигде в этом мире, так что в целом все это выглядело скорее не как полет, а как волшебный бал, еще одно наследие милых детских сказок: чарующая музыка, разноцветные наряды и обворожительные принцы с принцессами, кружащие по начищенному до зеркального блеска паркету. Это были цветы на ветру, разноцветные рыбки в королевских прудах, искры догоревшего костра, пляшущие под музыку самого неба, и я совершенно потеряла счет времени, глядя на этих чудесных созданий и точно зная, что никогда и нигде, ни в одном из Девяти миров, ничего столь же великолепного мне больше увидеть не суждено. Айхарра всепрощающая, да о чем тут говорить, если мне самой вдруг захотелось взлететь – я, еще недавно дрожавшая от самой мысли об этом, едва удержалась, чтобы не вскочить на ноги и, раскинув руки, не обнять целый мир, желая лишь одного: подняться выше, выше, еще выше! …А потом они спустились вниз, точно опавшие лепестки, один за другим складывая усталые крылья и, сразу как бы поблекнув, скрываясь в черном нутре родного логова. Молча. Не было слышно привычных разговоров – даже тех, непередаваемо низких и раскатистых рычаний, какими они обычно обменивались при возвращении домой – и казалось, будто некий огонек, горевший внутри каждого из них, превратился в крошечную искру, едва озарявшую бездонные зрачки их печальных глаз. А я все стояла у входа, непроизвольно кусала губы, провожая глазами этих новых, незнакомых мне существ, и никак, ну ни за что не решаясь спросить: что же это все-таки было?.. Лишь много позже, уже придя в себя и даже успев сделать пометки в дневнике, я вспомнила, что так и не увидела среди вернувшихся драконов Старика.