Я люблю тебя!

А это, знаю, что это не совсем в тему… Но наткнулась на ноуте на арт: там Гокудера и Хибари в пейринге. Т.е не ясно кто сёме, кто укэ. Есть мысли на этот счет? (х Уж больно пейринг классный :D _____ Matchbook Romance – Monsters – песенка *__* за нее Тихому Омуту спасибо. Возвращайся уже из своей добровольной ссылки. Я почти уже даже скучаю. _____ Кё-тян, — осторожно протянул Дино, заглядывая в комнату. На улице уже ярким светом золотилось солнце, буквально вынуждая людей подняться с кровати, сонно продрать глаза и восхитится поражающему великолепию природы. А ведь любоваться и правда было чем. Они сняли маленький домик в горах, укрывшись там на неделю от всех. Ну. От всех не удалось. На второй день к обоюдному неудовольствию на полянку под окнами приземлился вертолет, и скорбный Ромарио извинился, но протянул кипу документов. Как итог – Дино трое суток просидел над ними, едва закончив. Теперь же, на прекрасное утро пятого дня Мустанг довольно улыбался, заваривая чашку с растворимым кофе горячей водой. Как не прискорбно, но кафе или ресторанов рядом не оказалось, поэтому блондину приходилось глотать растворимый кофе, высыпая в чашку едва ли не пять чайных ложек. И природа, солнечными лучами горячила кожу нагло заглядывая в окно, не взирая на тюль. Дино улыбнулся, отодвигая нагревшуюся ткань и окидывая взглядом безусловно прекрасный вид. Совсем утренний туман легкой дымкой тянулся на горизонте. Там, где зеленые поля сочной травы терялись в ровных стволах лесной чащи. И изумрудно-синие верхушки далеких сосен искрились от росы, словно бы осыпанные бриллиантами. И небо, вдалеке светлое, почти белое, с легкой палитрой голубизны, перерастало в едва ли не лиловые сумерки, еще не успевшие спрятаться в тени до наступления времени своего безграничного властвования. Далеко, но, кажется, близко, выдавали трели кузнечики, не уставшие петь за всю ночь. И это настолько дополняло всю природу, что замирало дыхание, не в силах справиться с подкатывающим восхищением. — Я сплю, — недовольное бурчание из-под вороха одеяла. — А я всего лишь хотел спросить, что ты хочешь на завтрак, — Дино садится на край кровати, ласково улыбаясь. — Ты кухню сожжешь, — сонный вздох. — Кхм, — обижено блеснули карие глаза. — Я сам приготовлю, — из-под одеяла высовывается голова, украшенная черно-серебряными волосами и серыми глазами, по резкости взгляда соперничающие с остронозаточенной катаной. — Для нас завтрак? – счастье на лице, едва ли не ослепляющее. — А кто, по-твоему, готовил его уже пять дней? – хмурое замечание. — Э-э, никогда бы не подумал, — вздохнул Мустанг, пытаясь вспомнить, первый день вызвал лишь наивно-нежно-романтическую улыбку, от которой Хибари чуть смутился, — первый день, кажется, прошел вообще без завтрака. И ночь тоже-е… — Молчи, — опуская голову и пряча за волосами нежный румянец. — Смущенный Кёя, — тая от нежности прошептал Дино, обнимая ладонями лицо брюнета и притягивая к себе, целуя сонные, все еще закрытые глаза, украшенные веером черных, как смоль, ресниц. Хибари недовольно открыл глаза, убирая руки блондина и медленно сползая с кровати. — Куда это ты? — Зубы чистить, — холодный ответ. — Тогда хоть халат одень, а то меня это немного… — легкое хихиканье. – возбуждает. — Травоядное, — буркнул в ответ Кёя, ничуть не смущаясь прошел в ванную, — будто бы ты там что-то не видел, — холодное замечание, разворачиваясь на половину корпуса. А на щеках, до этого мраморных, цветет лепестками сакуры румянец. — Тоже верно, все ведь собственными губами исследовал. Ночью – точно. От смущения вспыхивают пунцовым кончики ушей, создавая совершенно умилительную картину. — Идиот, — нехотя буркнул Кёя, хлопая дверцей ванной. — Эй, Кё-тян! – быстро вставая с кровати и подходя к двери, зовет Дино. — Чего еще? — Я люблю тебя, — ласково, нежно и, безусловно, искреннее самой истинны. На кухне царил приятный запах черного чая с нотками бергамота и свежей мяты. Мята обнаружилась совершенно случайно, когда Дино, гуляя по тропинке, споткнулся о несуществующий камень и угодил прямо в кусты с душистым растением. «Из него делают зубную пасту», — со знанием дела заключил он, и бросился показывать Кёе эту чудо-находку. Зато теперь по кухне витал совершенно чарующий запах легкости и аппетитности. На плите по-домашнему закипал чайник, вот-вот грозясь разразиться свистом. Рисоварка уже давно закончила свою работу, и теперь рис лишь медленно остужался, готовясь стать полноценными суши. Кёя медленно нарезал филе лосося. Тонкие, почти прозрачные янтарные кусочки без костей и запахом свежести, без примесей. — Смотри, — Дино довольно плюхнулся на стул, держа книгу в руках, раскрытую где-то по середине. — Что там на этот раз? – не отрываясь от занятия, спросил Хибари. – Угодил ногой в скважину нефти? Или нашел кусок золота в ручейке во дворе? — Это книга по демонам Японии! – полностью проигнорировав слова Кёи, ответил Мустанг. — И? Решил таки найти еще, чего можно в темноте пугаться? — Ты сегодня такой… Сводящий с ума, — на едином издыхании признался Дино, борясь с желанием обнять брюнета. Останавливал только разделочный нож. Весомый довод. — Так вот, хочешь я тебе почитаю? — Без разницы, все равно не замолчишь, — согласился Хибари. — Не правда, во время поцелуя я молчу! — И то в пятидесяти процентах случаях,— утвердительно качнул головой брюнет. — Не правда! – почти детская обида в голосе. — Мне тоже кажется, что я существенно завысил время твоего молчания. — Кё-тян, — почти как оправдание всему, Дино вздыхает, но опускает глаза в книгу, — я почитаю! — Без разницы, — не останавливаясь ни на секунду, ответил Хибари. — Так вот: «Правила призрачного этикета». Бла-бла, это не интересно. Во! «Всегда будьте внимательны при выборе супруги — вполне возможно, что она не женщина вашей мечты, а хитрая лиса или злобная фурия». Далее последовал полный наигранной подозрительности взгляд на Кёю, который, впрочем, стался незамеченным. — Кё-тян, а ты, случайно, не кицунэ? — Нет, а вот ты – травоядное, — рука не дрогнула ни на миллиметр. — Бу-у, ну да ладно, — легкомысленно отмахнулся блондин, — «Басан: петух-переросток. Ночью ходит по улицам и издает странный шум — нечто вроде «баса-баса». Люди выглядывают из домов, но никого не находят. Может дышать пламенем, но в целом безобиден». Тебя тут ничего не смущает? — Нет. — Даже то, что петух изрыгает пламя, хотя это, разумеется мелочи, по сравнению с тем, что его считают безобидным! Курица плюется огненными шарами, а всем кажется, что это фейерверк? — Она не нападает на людей, и вообще не опасна. — А если бы у меня изо рта лава ключом била, я бы тоже был безопасный? — Не знаю, но целоваться бы с тобой не стал, — лаконично заключил Кёя. — Не хотел бы я быть на месте петуха, — трагично вздохнул блондин, снова теряясь между строчек: — «Бэтобэто-сан: Kогда вы идете ночью по улице и слышите за собой шаги, однако позади никого нет, — скажите: «Бэтобэто-сан, пожалуйста, проходи!». Призрак уйдет и больше не будет топать у вас за спиной». А если за мной идет затаившийся маньяк? — И как часто за тобой маньяки ходят? – с ледяной выдержкой поинтересовался Кёя. — Н-никогда, — зябко поежившись, сразу отрезал Мустанг, продолжая чтение: — «Дзёре-гумо: днем выглядит как симпатичная девушка, а ночью превращается в паукообразного монстра, расставляющего сети на людей». Мне кажется, или в японской мифологии большинство монстров либо девушки, либо животные? Хибари остановился, видимо сравнивая замечание блондина с собственными познаниями в народных сказаниях. — Может быть, — и процесс готовки возобновился. — «Дзюбокко: деревья, растущие на полях сражений, вскоре привыкают к человеческой крови, становясь хищниками. Они ловят путников ветвями и высасывают их досуха», — выпалил блондин, тут же поднимая глаза, — Кё-тян, мы же на опушке находимся! Случайно не знаешь, были ли тут войны? — Были. — ДА?! – несколько панический вопрос. — Угу, Бугимен сражался с Чужими, а Джейсон наблюдал за этим и принимал ставки от Садако, Фредди Крюгера и Хищника. Дино на секунду посерел, только потом сообразив, что Кёя в очередной раз шутки шутит. — Садако и правда существует! – голос маленького ребенка. — Угу, а я кицунэ, — равнодушное парирование. — Ну и ладно, вот как раз про кицунэ! — счастливое соглашение, и снова взгляд устремился на страницы книги: — «Лиса-оборотень. Часто обращается в девушку и заводит семьи с людьми». Можно подумать, что ради меня ты стал человеком. На это Хибари никак не отреагировал, закончив резать рыбу и осторожно споласкивая нож, разрезая лезвием потоки воды. — «Нингё: японская русалка – гибрид обезьяны и карпа. Отведав вкусное мясо нингё, можно продлить себе жизнь на сотни лет. Если нингё заплачет, то превратится в человека». А как гибрид карпа и обезьяны превратится в человека? — Ты же как-то из коня превратился, — вздох. — Это ты сейчас на что намекаешь? – надул губы Мустанг. — Кхм, дальше читай, — снова нотки смущения в голосе. — Н-нет, я хочу знать, — Дино вскакивает со стула, оставляя книгу на столе и подлетает к Кёе, сжимая его в объятьях. — Иди дальше свои монстрорассказики читай, — срывающимся шепотом отвечает брюнет, пряча лицо за волосами. Блондин коварно улыбается, накрывая чуть раскрытыми губами нежную шею Хибари, проводя кончиком языка по пульсирующей аорте. — Скажи-и, — требовательно, вжимая пахом в деревянный каркас мебели. — Никогда, — голос уверенный, хоть и смущенный. — Ты несносный, — вздохнул Дино, бессознательно забираясь одной рукой под белоснежную рубашку Кёи, застегнутую всего лишь на пару пуговиц. Пальцы ласково касаются кожи, словно крошечными, но от этого не менее ощутимыми разрядами тока пронзая нежностью. — Вот и не сноси, я тебе не ветхое здание, — стоически холодно, как зимние морозы. Мустанг удивленно моргнул, отпуская брюнета, и только через почти минуту понял, что именно услышал. — Ну вот, весь настрой сбил, — вздохнул блондин, не забыв медленно поцеловать брюнета за ухом, осторожно отодвигая пряди черного шелка волос и обжигая дыханием. Хибари только сжал пальцами бортик раковины, требуя у времени секунду на то, чтобы прийти в себя. Взор все равно уже застлался, а сердце гулко стучало в груди. И единственное, что просилось из влажных губ, только что свидевшихся с языком: — Чертов конь. — «Сунэ-косури: пушистые зверьки, кидающиеся спешащим людям под ноги и заставляющие их спотыкаться». Кёя! Смотри! Я понял, почему я так часто падаю! — Ты идиот, — усталый вздох, Хибари разворачивается, выключая плиту и снимая чайник, уже было начавший свистеть, повествуя о закипании. — Нет, просто меня любят эти зверьки! Как их там… Сунэ-косури! – после подглядывания в книгу, закончил воодушевленную тираду Дино, тут же зачитывая еще кусочек: — «Аси-магари: призрачная енотовидная собака. По ночам обвивает ноги путников хвостом». Вот видишь! Это не может быть совпадением! — Ты просто неуклюжее животное, которое стремиться оправдать собственную неуклюжесть, — недовольный голос. — «Ко-дама: дух старого дерева. Любит повторять человеческие слова, именно из-за него в лесу появляется эхо», — Мустанг на секунду замолчал, — а я думал, что это совы повторяют слова. — Эхо? Совы? – удивленно переспросил Кёя. — Звук отражается от твердой поверхности, и интенсивность отражаемых волн зависит от твердости поверхности, плотности воздуха и угла отражения и количества поверхностей. Это и есть физическое явление, называемое «Эхо». — «Рокуро-куби: обычные женщины, которые подверглись частичной призрачной трансформации. Ночью их шеи начинают расти и головы ползают по дому, совершая всякие гадости». Вот снова женщины. — Изменить одну букву, и будет Рокудо, — медленно произнес Хибари. — Ты думаешь о Мукуро-куне даже тогда, когда мы с тобой вдвоем на отдыхе? — Разумеется, — равнодушный по своей отрешенности кивок. Дино на секунду нахмурился, прикидывая варианты отшутиться, дабы не портить настроение ни себе, ни Кёе. — Врагов невозможно забыть, пока их не уничтожишь, — сразу же произнесенное пояснение, ставящее все на свои места. — «Камэоса: аналогия скатерти-самобранки – старая бутылка саке, волшебным образом производящая алкоголь», — вздохнул Мустанг, — но если в наших сказках – первым делом появлялся хлеб или прочая вкусная еда, вроде запеченной индейки, то в Японии – саке, — тихо хихикнул блондин. Кёя аккуратно выложил теплый рис, начиная лепить аккуратный шарики, украшая сверху янтарной свежестью рыбы. — «Бакэ-дзори: старый сандаль, за которым плохо ухаживают. Бегает по дому и распевает глупые песенки», — давясь смехом зачитал Дино, — это же как такое придумать можно?! — Поешь грибов, которые под окнами растут, и не такое увидишь, — резонно ответил брюнет. — Они же не съедобные! – удивленно моргнул блондин. — Они галлюциногенные. — Не знал, что ты и в этом разбираешься, — вздохнул Дино, снова утыкаясь в книгу. — Должен же хоть кто-то знать такие очевидные вещи, — для себя пояснил Кёя, произнося едва ли не одними губами. — «Ака-намэ: «слизывающий грязь» появляется в банях, где давно не было уборки. Питается антисанитарией. Его появление быстро воспитывает у людей привычку убираться за собой. Его родич – длинноногий теньё-намэ – облизывает грязные потолки», — на последних словах голос стал непонятливо-удивленный, и сразу же следом последовал вопрос, — Кё-тян, а зачем убирать, если и так есть какой-то дядя, который грязь всю съедает? — Идиот, — очередное уже не обвинение, а скорее произнесено как общеизвестный факт, — кто захочет, чтобы в бане жил монстр? — Ну он ведь полезный! — Все полезно, окромя тебя, — наставительно заметил Хибари. — Но тогда почему же все бояться его? – не унимался блондин. — Боишься всего, чего не понимаешь. Или того, чья природа тебе чужда. Мустанг замолчал, словно бы сверяя свои ощущения со словами Кёи. — Ладно, пусть так, — немного нерешительный, но утвердительный кивок. — Все, — разворачиваясь, и ставя на стол деревянное блюдо, украшенное роллами, суши и тонкими нарезанными кусочками овощей или рыбы. — Не люблю рыбу, — поморщился Дино, пытаясь отодвинуться подальше. — Не волнует, в горло пихать буду, — споласкивая руки и поднимая заваренный чайник. — Забота у тебя всегда проявлялась в странных действиях, — улыбнулся блондин, послушно отправляя в рот ролл. — Заткнись и ешь, — недовольное бурчание, и Кёя обходит стол, усаживаясь на колени Мустанга. — Итада-акимас, — довольная улыбка и рука тут же обхватывает торс брюнета, прижимая к себе.