Я люблю тебя!

не знаю что из этого получится, но ладно (х 32 Leaves — Deep Breath — песенка ) ____ Дино, довольно улыбаясь, покрывал мраморную кожу поцелуями, изредка скользя кончиком языка по самым чувствительным местам. Тело в руках исходило мелкой дрожью, цепкие пальцы, ища поддержки и опоры, сжимались на мускулистых руках блондина. Томное, тяжелое, хриплое дыхание между жаркими поцелуями, отводящими на задний план все остальное. — Кё-тян, — едва различимый шепот на самое ухо, — я хочу от тебя детей. Хибари вздрагивает, только сильнее обнимая. Сердца стучат в унисон, дыхание передается из одних губ в другие, взгляды, хоть и затуманены нежным обожанием, но встречаются, тая в ласковой неге. — Я безумно… — томление в голосе, — безумно… — шепот в приоткрытые губы, едва касаясь их своими, — тебя люблю… Долгожданный для обоих поцелуй и жаркие объятья перерастают в совершенно защищающие, оберегающие и доверчивые. Если утра и бывают отличными – то это явно не такое. С шести утра солнце настойчиво светило в лицо. Да, Мустанг сам виноват, что не закрыл окна. Вообще ночевать в особняке Вонголы, где синеволосой тенью шастает Мукуро, желая выведать как можно скрытного и потом довести до белого каления комментариями на эту тему, и не закрыть при этом окна было сверх глупостью. Для нас, разумеется, Дино оправдывает его восхитительная обаятельность и цвет волос, но вот для сюжетной линии… Что-то мы тут снова отвлеклись, а у нас художественное повествование. Так вот, сейчас солнце настойчиво светило в глаза, заставляя морщиться и поминать всеми нехорошими словами все силы природы, которые только удастся вспомнить. Дино страдальчески морщился, но продолжал стоически держать глаза закрытыми, и прятаться от ласк солнца под подушку. Только вот… Что-то странное под руку попалось. Мягкое. Теплое. Хрупкое. Тонкое. Мустанг недоверчиво открывает глаза, и встречается взглядом с пронзительно стальными глазами. Стальными, да. Но принадлежат они маленькому ребенку. — Я сейчас сделаю вид, что ты меня только что не ткнул локтем, и через минуту вторым дублем разыграем счастливое воссоединение семьи, — голос холодный, но при этом какой-то… хитрый. Как у Мукуро, ей-богу. — Я что, ночью кроватью ошибся? – дрожащим голосом, нервно сглатывая, спрашивает блондин. В ответ ребенок лишь качает головой, смотря с немым укором в больших глазах. — Кёя? – совсем нереальное, но предположение. — Глупости, папа встал рано утром, и, пробормотав что-то про «вечно лезущих обниматься травоядных» пошел в ванну и сейчас сидит на кухне. — Подумаешь, я даже когда спал хотел быть к нему бли… ПАПА?! – Дино вскочил, едва не падая с кровати, и ошарашено прижимая к груди одеяло, прикрывая собственную наготу. — А тебе все надо по второму разу повторять? – любознательность в глазах. — Ты кто? — Я бы сказал свое имя, да только вы его еще не дали, — теперь уже пронзительный прямолинейный взгляд. — Я все еще сплю, — нервно хихикая, держась за голову, начал Мустанг, — это не более чем игра моего больного воображения… — Жестоко-о, — протянул ребенок, подпирая своими маленькими ладошками щеки, — а вчера, когда ты обнимал папу, сказал, что хочешь от него детей. Дино нервно вздрогнул, заливаясь краской. — Н-но ведь… — Вот я появился, теперь меня любите, — завершил разговор мальчик, вылезая из-под одеяла и спрыгивая на пол. — А-а почему ты одет? — А ты предпочел бы видеть меня голым? – хитрый прищур, и мягкий разворот. — Н-нет, — отчаянно замахав головой, ответил Дино. — Вот и славно, я тоже еще не готов к инцесту. После этого ребенок выскочил из комнаты, а Мустанг поперхнулся, закашлявшись и смотря в след. «А может это сын дьявола?»… На первом этаже было подозрительно тихо. Настолько, что автоматически начинало казаться подозрительным. Дино снова прислушался. Ни звона посуды, ни протестующих криков. А все дело в том, что Хибари никак не мог позволить Бьянки готовить завтрак, пока он не поест сам. А готовил Хранитель Облака несколько часов, с педантичностью отмеряя все ингредиенты и готовя именно так, как указано в рецепте. Ядовитый Скорпион терпеть такого не стала, и попыталась выкурить Кёю из кухни, за что получила предупреждающий полукамикорос. Теперь уже все ее действия были более обдуманными. Девушка старательно касалась всех ингредиентов, а из-за ее врожденной способности в отравленной кулинарии продукты больше напоминали собой еще не активированные химическо-биологические бомбы массового поражения. А вот сейчас все было подозрительно тихо. Неужели Бьянки решила пока не травить всех вонгольцев? Что-то слабо верится… Мустанг быстро оделся и выглянул за дверь. Там тоже было тихо. Осторожно спускаясь по лестнице на первый этаж, заглядывая в гостиную. — Папа, не хорошо опаздывать к завтраку! Заботливый голос заставил вздрогнуть. И приглядеться. Длинный стол, во главе которого обычно сидел Цуна, теперь поменял основное положение гостей. Во главе – Хибари, совершенно отстраненно смотрящий сквозь стол. По правую его руку – мальчик, все еще внимательно следивший глазами за Мустангом и как-то загадочно улыбающийся. По левую руку кресло свободно – оно и понятно, рисковать никто не хочет. Напротив Кёи, через всю длину стола, свободное кресло, справа – Цуна, беспомощными глазами смотрящий на сводного брата, слева – невозмутимый Ромарио, наливающий боссу горячего черного кофе. — Я-я-я… — Ну да, все мы уже знаем, садись, не задерживай. Мы тебя уже полчаса ждем, — уверенно кивнул ребенок. — Н-но… Цуна-нии… — растерянно переминаясь с ноги на ногу, промямлил блондин. — Десятый босс Вонголы благожелательно передал мне честь вести сегодняшний завтрак, — невозмутимо, поднимая маленькую ладошку и касаясь пальцами столового ножа, — я попросил папу приготовить завтрак, Бьянки-онесан согласилась украсить цветами обеденный стол, поэтому цветы лучше вообще не трогать, не зря ж они таким фиолетовым дымом исходят. Что самое непонятное в этой ситуации, что Ядовитый Скорпион лишь зарделась, продолжая с любовью кормить Реборна с ложечки. Дино на негнущихся ногах буквально упал в кресло, не смотря на еду и лишь протянул руки к обжигающе горячему кофе. — Вот теперь все в сборе, и я бы очень хотел вас попросить, — вся холодность ребенка исчезла, заменяясь обольстительным очарованием крошеного существа, взирающего на мир своими большими, блестящими серо-серебряными глазами, даже голос сменился, становясь бархатным, похожим на голос Дино, — я никогда не присутствовал при традиционном японском завтраке, да как-то вообще ни при одном завтраке не присутствовал, — едва слышно пробурчал мальчик, зарабатывая быстрый взгляд Кёи, — поэтому, — серые глаза засветились, делая ребенка похожим на ангела, — не могли бы вы сложить руки и сказать «Итадакимас»? От такой просьбы Хроме осторожно вздохнула, сразу же покрываясь румянцем и смотря на мальчика с безграничной, почти материнской заботой. Ямамото рассмеялся, выражая согласие с этой просьбой. — Джудайме! Не позволяйте ребенку так манипулировать вами! Вдруг следующим, что он захочет, это спать с вами в одной кровати! — Хаято-сан, — нарочито вежливо, только глаза из светящихся стали похожи на два стальных клинка, — спать в одной кровати мне не захочется, знаешь ли, я уже сегодня проснулся в одной кровати с папой. Так думаю, что его не зря Конем прозвали. Дино поперхнулся, заливаясь краской и сползая под стол, настойчиво делая вид, что его не существует. Следом за ним краской залился и Цуна, из-под челки поглядывая на брата, ну и совсем уж странно было видеть как Хроме становится почти малиновой, опуская голову и вжимаясь в клубок. — Н-но… Джудайме… — Вы ведь сделаете как я попросил, да? – наивная уверенность в словах и детская умилительная улыбка. — К-конечно, — поспешила заверить все еще румяная Хроме, так и не поднявшая головы. — Да-да, это же так весело, — смеялся Ямамото, — этот ребенок играет взросло! — Он, кажется, тирана играет, — почти проплакал из-под стола Мустанг, утаскивая следом вновь наполненную Ромарио чашку с черным кофе. — Папа, сядь за столом нормально! – грозный оклик, от которого блондин сразу выпрямился, и страдающе посмотрел на Кёю. Тот, однако, никакого интереса к ситуации не проявлял, предпочитая равнодушно сверлить взглядом столешницу. — Ладно-ладно, — покорно, уткнувшись носом в чашку кофе, протянул Дино, вытягивая руки и складывая из ладонями друг к другу. Все молча последовали его примеру. — Итадакимас, — несколько воодушевленные голоса. — Здорово, — лучился от счастья мальчик, восторженно хлопая ладонями по столу. — Не бей по столу, — Кёя медленно перевел глаза на мальчика, встречаясь с ним взглядом. — Д-да, папочка, — столько обожания в детских глазах, что Дино невольно приревновал. — Итадакимас, — сдержанно произнес Хибари, протягивая руку и поднимая блюдо со свежей выпечкой, протягивая ее ребенку. — С-спасибо, — на щеках, цвета золотистого меда, вспыхивает легкий румянец, и ребенок быстро выбирает из булочек самый, на его взгляд, аппетитный круассан. — Угу, — неразборчивое мычание, и брюнет, теперь уже поставив блюдо, поднимает чайник с зеленым чаем. — Нет-нет, — быстро замотал головой мальчик, — я хочу кофе. Черное. Без сахара. Кёя убийственно скосился в сторону Дино, недовольно щурясь, но наливая в чашку кофе. — Детям вообще нельзя кофе в таком возрасте, — улыбаясь, сказал Ямамото. — А давайте Вы закроете на это глаза, Такеши-сан, а я с вами поиграю. — Поиграешь? — В кендо! – снова неимоверно довольное лицо. — Ч-что это за ребенок? – умирающим голос спрашивает Мустанг, осушая чашку. — Зато волосы у тебя его, и улыбка. И на Хибари-сана он смотрит таким же сияющим взглядом, — не замедлил с ответом Цуна, заботливо подливая третью порцию в чашку. — Да откуда он взялся то?! – поджал губы блондин, ревниво наблюдая, как светится от счастья мальчик, когда Кёя терпеливо вытирает ему губы салфеткой. Даже завидно как-то стало. — Спроси у Хибари-сана, — снова краснея, хихикнул Савада. — Это удар ниже пояса, — пожаловался Дино брату. ____ помогите с именем этому чаду Т___Т