Я люблю тебя!

чес слово, нет у автора загона по религии. хотя эта часть немного... Да не запретит меня Ватикан (х наконец-то смогла найти время, чтобы это написать. точнее забила на все, и пошла таки писать. давно надо было это сделать (х спасибо, что вы это читаете, я правда еще не долго буду писать эту чушь >____>`` ___ Дино замер. Просто остановился, перестав даже дышать, и зачарованно наблюдал за белоснежными перьями, которые застлали весь обзор. Идеально очерченные, когда каждая линия выделялась и поражала восхищением. И крепкие объятья от того самого худощавого паренька, который так некстати свалился с неба. И где-то совсем в глубине сознания – «Прижимает так… тепло». — Именем Отца нашего… Шепот, похожий на ласковый шелест ветра по листьям. И все закончилось, на секунду замерев. И ощущение, словно совсем чуть-чуть не хватило для того, чтобы разглядеть самую чудесную загадку. В глаза ударила темнота. Так резко, что невольно навернулись слезы. Свет был почти родной и такой интимный Кея резко выпрямился, сложив руки по бокам, и неглядя отошел, ничего не говоря. — Т-ты видел это? – ломающимся от волнения голосом, все еще непонимающе моргая. — Что? — Свет… Мне казалось, что я попал в Рай, — почему-то так к месту религиозные сравнения. — Может тебе гриб не тот попался на ужин? – недовольное бурчания и Хибари поворачивается спиной к блондину. Мустанг лишь мечтательно улыбается, даже не замечая резкости брюнета, и погружаясь в собственные раздумья. — А почему ты меня обнял? – через несколько минут, едва мозг вновь научился рационально думать. — Снова бредишь, — шикнул в ответ. — Правда? – с некой толикой обиды и даже тоски. – Жаль. Кёя недоверчиво фыркнул, ничего не ответив, и благополучно отметив про себя, что стрела канула в Лету, как и, видимо, нападавшие. — Кто-то идет сюда, — спокойно поднимаясь с пенька и доставая из ниоткуда тонфа. — Как ты это узнаешь? – немного удивленно, но все равно настораживаясь. — Слышу. Коротко и холодно, сразу стальным ножом взгляда обрезая дальнейшие вопросы. — Оя-оя, надо же, — насмешливо и чуть тягуче, словно и говорить было лень, — встретить только окрылившегося птенчика в лесу… Хитро прищуренные сине-алые глаза, темно-синие волосы, ровными, ухоженными лентами падают на плечи и ниже, до поясницы, собранные в тугой хвост на затылке. Но несколько прядей все равно свободно колышутся на мягком ветру, игриво касаясь оголенной шеи. И веет чем-то сладостным, ароматом сочных яблок. Дино нервно сглотнул, стоило лишь заглянуть в разноцветные глаза. Казалось, что в синем можно было заледенеть, как в самых жгучих льдах Арктики, а в алом – истлеть от жара, око цвета лавы, а может и чего-то более горячего. И почему-то от взгляда этих глаз становилось жарко, и кровь приливала к лицу мощными толчками, сбивая дыхание. — Эй-эй, стой, Кё-тян, не время сейчас продолжать наши распри, — смеясь, протянул пришедший, отнюдь не двусмысленно поглядывая на блондина. – Какой милый и уже втянут в черти что. — К-кто ты? – и почему язык сейчас заплетался? — Рокудо Мукуро, — с видимым благородством чуть склонил голову мужчина, отчего лента синих волос соблазнительно соскользнула с плеча и быстрой змейкой качнулась в воздухе, ложась на грудь, едва спина выпрямилась. И тусклый, мистический блеск в волосах манил сильнее, чем сотни бриллиантов на небосводе. — Черт возьми, — напружинился Хибари, сжимая пальцами металл своего оружия. — Полагаешь все же взять его? – продолжая оглядывать уже раскрасневшегося блондина, смеялся Рокудо, с кошачьей грацией ступая по земле, слегка на цыпочках, готовый в любой момент сорваться с места и защищаться. Или нападать. — Заткнись, — спокойствие ледяных берегов Антарктики в голосе. — К-кто… Ч-что… — Оя, не нервничай так, нервные клетки, знаешь ли, — разноцветные глаза чуть прищурились, а губы тронула самая коварная улыбка, — восстанавливаются только во время секса. — Камикорос-с, — взгляд исподлобья, и тонкие губы сжимаются в почти незаметную решительную линию. — Это мы уже проходили. Полагаешь, едва обретя крылья, уже можешь со мной тягаться? – издевка настолько не прикрытая, что обжигала обидой. — Да что тут вообще происходит?! – набравшись таки решимости, вскричал Дино, переводя взгляд с Мукуро на Хибари и обратно. Рокудо продолжал чуть посмеиваться, из его губ это звучало как загадочное «ку-фу-фу», только с примесью его чарующего голоса. — Тогда представлюсь еще раз, — образцово вытянувшись и чуть склонившись в спине, но не опуская головы, смотря прямо в глаза блондину, медленно продолжил: — Рокудо Мукуро, первый страж трона, властитель Девятого Круга Ада. Ну же, Кё-тян, раз я в кои-то веке сказал правду, ответь тем же, — излюбленная насмешка в глазах и подтрунивание в голосе. И, что удивительно, Хибари раздраженно шикнул, выпрямившись, вздернув подбородок, и медленно, с гордостью отчеканивая каждое слово, ответил: — Хибари Кёя, Первый Архангел, Хранитель Врат Небесных. — Э-это что за чертовщина? – заикаясь от удивления и нервной дрожи, вызванной выбросом адреналина, залепетал Дино. — Ну не преувеличивай. Я б на тебя даже не взглянул, если бы мой самый излюбленный враг не свалился тебе на голову. Но самое приятное — ты стал его крыльями. — Приятное? — О да-а, ты ведь не знаешь, что это значит, — пружинисто обойдя Мустанга, Рокудо продолжал следить глазами за Кёей, который зеркальной тенью медленно шел след в след. Они так и стояли, друг напротив друга, но разделенные человеком, ставшим для них обоих непреодолимой стеной. — Я могу тебе рассказа-ать, — хрипловато-интимный голос, от ноток которого Дино нервно сглотнул, невольно поражаясь внезапно нахлынувшему жару, разлившемуся по всему телу. — Я-я не понимаю… — Тот, кого полюбил ангел – становится его крыльями, — бархатистыми раскатами, как довольный кот, начал Мукуро, — и лишь ангел, познавший весь этот чувственный бред, может считаться истинным ангелом. — А-ангел? – резко побелев, спросил Мустанг. — Ну да, с куриными крылышками такой. Бог там, прочая религия, — насмешливо махнул рукой Рокудо, словно отмахиваясь от комаров. — Р-разве они существуют? — По-хорошему – меня тоже не должно существовать, как видишь у Отца другие планы на этот счет, — рассмеялся Мукуро, тут же внимательно глянув на блондина, словно бы решая: продолжить дальше, или таки запугать посильнее. — М-может мне правда не тот гриб попался? – сам себе сказал Дино, вырвав дикий приступ хохота по стороны синеволосого мужчины и полное презрения лицо Кёи, недовольно нахмурившего брови и больше ничем не выдающего своего отношения. — Подожди падать в обморок как впечатлительная барышня. Я же тут все равно решил правдой людей побаловать. Хотя кто из нас теперь тут человек? – высокомерный смешок, от которого как-то повеяло едва ли не могильным холодом. — Я ничего не понимаю, — слабо пожаловался Мустанг. — И не надо. Тебе стоит лишь запомнить в своей без сомнения хорошенькой пустой головушке, что ангел заберет твое сердце с собой. Дино ойкнул, все еще пытаясь хоть как-то уместить столько каких-то истинно абсурдных сведений в мозгу – увы, ничего не получалось. То ли из-за удивления, то ли из-за банального шока, то ли из-за этого настойчивого жара, который бился в каждой клеточке его тела от одного лишь взгляда разноцветных глаз, но ни одна мысль не оседала, все так же продолжая кружиться в вихре отрывочных данных, что на него сегодня вывалили. — И это было отнюдь не романтическое сравнение, которое так любят инфантильные влюбленные, а именно заберет то самое сердце, которое сейчас отбивает приличную чечетку в твоей груди, разгоняя прильнувшую к лицу кровь, — все так же насмешливо и подкупающе говорил Мукуро, на последней ноте замерев на секунду и выдавив из себя польщенный смешок самому себе заметив: — А я сегодня так красиво говорю. Сам себе бы поверил. — Мое сердце? – испуганно, почему-то прижимая руки. — Да, странная любовь, согласен. Хотя тебя потом вырастят на небесах. Как очень драгоценный сорт вишни, например. Холить, заботится, — словно что-то воспоминая, Рокудо снова хрипло рассмеялся, — как представлю, что эта цундере, — взгляд на Хибари, — будет играть тебе на флейте или арфе, аж аплодировать хочется. — Проваливай отсюда, — холодно, прожигая дырки взглядом, начал Кёя. — Иначе? – насмешливо, хотя и немного осторожно. — Камикорос. — Делаешь ставку на свои крылья? – опасливо прищурившись, и вся ленивость мигом испарилась, освободив место пружинистой напряженности и собранности. — Тебя я убил бы и без них, — резко. — Оя-оя, гордыня… И кто ж тебя только вырастил таким? – насмешливо, но каждое движение говорило исключительно о готовности сорваться с места. — Беги, и моли Отца нашего, чтобы я тебя не встретил, — высокомерно, бросая каждое слово, словно перчатку в лицо. — Знаешь же, что заполучи я рога быстрее тебя – я бы тебя уничтожил, — теперь уже из приятного мурлыканья голос превратился совершенное подобие змеиного шипения. — Только вот все три раза тебя отвергали, — теперь уже нотки превосходства в стальном голосе. — Только на мне это не сказалось, а отвергнутый ангел – мертвый ангел, — коварно улыбнувшись на прощание, Рокудо развернулся, за шаг преодолев десяток метров до чащи и скрывшись среди лиловых сумерек деревьев, с востока подсвеченных уже восходящим солнцем. — Я ничего не понимаю… — почему-то обреченно сказал Дино, с шумом опустившись на землю и вытянул ноги, подняв голову на Кёю, вопросительно взглянув на того и терпеливо ожидая пояснений, стараясь сдерживать рвущиеся наружу вопросы. — Что? – только и реакция на жалобный взгляд. — Что между вами? – вопрос слетел совершенно спонтанно, и едва сам поняв, что сказал, Мустанг растерянно хлопнул ресницами, понимая, как двояко прозвучал вопрос. — Антипатия. — И давно? — С первого взгляда. Дино вздохнул, почему-то ощутив довольно приличный камень на сердце. Да, на том самом сердце, которое ему грозились вырвать и забрать куда-то с собой, чтобы, кажется, вырастить вишню. Или он что-то напутал? Ах да, еще обещали, что Хибари будет играть на арфе. Вот ради этого, кажется, и правда можно было бы умереть… — Понятно, — многозначно кивнул блондин. — Ненавижу ложь, — хмуро опускаясь напротив, резко выдохнул Кёя, — стоит забить тебя до смерти, чтобы ты мне не врал? — Ты убьешь меня? – настороженно, вглядываясь в серые глаза. — А стоило бы? – равнодушно, будто разговор шел об абстрактном. — Тебе же нужно мое сердце, — зябко ежась и опуская глаза на почву, сказал Дино. — Зачем? — Ну-у… Что-то там… Вырастить, — запинаясь и путаясь в собственных мыслях. — А не отдашь его сам? – старательно выгоняя из себя каждое слово, с такой неохотой слетающие с губ. — Не смогу, — с ужасом сказал Мустанг, уже представляя кровавую картину. — М. – только и ответил Кёя, погружаясь в свои мысли. Они сидели так до самого полудня. Дино исподтишка наблюдал, как лицо Хибари, все так же не меняясь на протяжении всего времени, озарялось в золотисто-теплых лучах солнца. Как серебро волос переливается, причудливо отражаясь многими цветами радуги. И, наконец, Хибари поднимает голову, встречаясь с шоколадными глазами. — Ладно. — Что? – растерянно встрепенулся Дино, снова чувствуя умилительное смущение. — Я согласен. — С-с чем? – ничего не понимая. И только сейчас в голове всколыхнулись слова того самого Рокудо Мукуро: « Отвергнутый ангел – мертвый ангел». — Ты ведь не смирился со смертью? Пренебрежительный и колючий взгляд резанул сильнее, чем смог бы ранить остро заточенный нож. — Я согласился с ней. Мустанг молчал, не понимая глубины ни тех слов, что сказал сам, ни тех, которые услышал от Кёи. Сидел, все еще пытаясь хоть что-то придумать и хоть что-то понять. И хоть в чем-то определился. Хибари не проронил больше не слова, быстро встав и подойдя в границе леса, молча разглядывая золотистого птенца, привычно устроившегося на его пальце и что-то весело щебеча на своем птичьем языке. И, кажется, Кёя понимал все то, что тот ему говорит, иногда едва различимо кивая. Дино прикрыл глаза, собираясь с мыслями, как на него что-то свалилось. Вздрогнув и распахивая ресницы, мустанг встретился взглядом с медовыми глазами, на которые спадали пара прядей темно-золотистых волос. — Привет, — совершенно искренняя доброжелательная улыбка и мальчик чуть приподнялся, усаживаясь поудобнее. — Т-ты тоже ангел? — Нет, — мальчик перевел полный теплоты взгляд на стоящего поодаль Кёю, — Я Цуна, крылья.