Я люблю тебя!

С новым Годом, Рождеством и всех благ. Эта часть - последняя в этом году. надеюсь, что она хоть на чуть, но создаст праздничное настроение. спасибо. сотни раз. ну как всегда. пусть и ваш Санта к Вам заглянет. ____ Иногда на Дино накатывала меланхолия. Знаете, такая противная штука, когда просто сидишь и понимаешь, что ничерта больше ничего не надо. И мечты просто высохли. И желания испарились. И мысли походили на тугой комок в горле, который никак не сглатывается. Недвижимые, в общем. В таком состоянии он уходил куда-нибудь на чердаки старинного поместью Каваллоне в Италии, оставляя телефон в кабинете, и брал какие-нибудь раритетные книги, которые любил его отец. Между их уже потертых от времени страниц даже сохранилось веянье запаха старшего Каваллоне. На полях – едва заметные пометки грифеля его карандаша. Аккуратно загнутые страницы в самых затронувших местах и какая-то вековая грустная мудрость меж строк. Притягательно. Именно то, что надо. Сидя часами в тяжелой тишине. Среди старой ветхой мебели, которой не нашлось места в доме. Среди старого рояля времен, кажется, Четвертого. С пожелтевшими клавишами, расстроенным звуком и местами потрескавшейся лакированной поверхностью. С плетенными креслами, так жалобно скрипящие, когда в них садишься, завешенные пыльными простынями и покрывалами. Дубовые гарнитуры, массивные и внушающие доверие. И нестройные ряды книг. Разных. От словарей, до классики. А ведь когда-то все это было нужно и полезно. А теперь… Спрятаны в дальний конец только потому, что хозяева были слишком сентиментальны, чтобы выбросить или сжечь. И создавали атмосферу вечной скорби. О потерянном и ушедшем времени. И о своей ненужности. Самое тяжелое. Но это так давило на настроение. Словно бы надо было сломать себя еще больше. Причинить большую боль. И поэтому Дино и сидел в этой заставленной комнате. Хибари не любил весну. Во-первых, потому, что расцветала его так ненавистная сакура. И во-вторых потому, что в эти моменты Мустанг, глядя на расцветающие бутоны, всполохи яркой, сочной травы, так настойчиво пробивающаяся сквозь влажную почву, и веселый щебет птиц, менялся. Нет-нет, его волосы все так же были золоты. Кожа приятного оттенка. Глаза так же мягки. Но что-то в нем словно исчезало. Может это был природный дух Каваллоне, может стойкость или отвага. Может желание защищать. Но весной, каждый день, неделю напролет, он не был собой. Он был какой-то тряпичной куклой, из которой вытащили мифическую душу. Он был пустым мешком с костями, как бы цинично это не было сказано. Он улыбался, не так, как раньше. Он смотрел с пустотой в глазах. И всегда опускал глаза, или отводил их в сторону. Это было странно. Это немного пугало. Немного отторгало. И это рождало желание избить его до той степени, чтобы он уже вернулся в свое нормальное состояние. Только Хибари почему-то подозревал, что это не помогает. Столько раз уже разбивал спиной блондина дверь, что тот должен был либо поумнеть, что не случилось, либо поглупеть, хотя некуда. Дино в пятый раз перелистывал страницы книги, даже не глядя на текст, на изображения, на рисунки и перламутровые краски. Просто занимался тупой механической работой. А мысли были где-то далеко. Дальше, чем был даже разум. И от этого в голове воссоздавался первородный вакуум. И от этого пальцы становились холодными на кончиках, губы сохли, глаза блекли. Хлопнула дверь. Мустанг даже не вздрогнул. Скорее это было следствием его полной отстраненности, чем чего-то иного. - Проваливай отсюда, - холодно, никакого приветствия. В ответ тишина. Хибари раздраженно сделал несколько шагов, становясь перед блондином в полный рост и загораживая собой весь свет, льющийся из окна. - Три секунды. Две. Одна. Дино так же сидит неподвижно, даже не реагируя. Кёя спокойно пожал плечами, доставая из рукавов тонфа и замахиваясь. - Давно пора это сделать, - не сильно, но весьма ощутимо ударяя в челюсть. Растерянно-удивленный вскрик. Грохот падающего тела. Блондин растерянно моргает, хватаясь за ушибленную щеку. Во рту привкус крови. Металлический. Солоноватый. - З-за что?.. – непонимающие шоколадные глаза взметнулись вверх, встречаясь с серыми. - Потому что ты тупица, - так же сдержано, приседая и, оперевшись парой пальцев левой руки в пыльный пол, опустил голову, целуя. Поцелуй, проживший меньше секунды, возвращает к жизни. И больше почему-то все не кажется таким грустным. И верится, что кому-то нужен. И знается, что Все не так плохо и есть куда идти. И вспоминаются еще детские идеалы. Словно второе дыхание. Дино улыбается окровавленными губами, как-то слишком эротично слизывая кровь. - Ты, кажется, забыл – я сверху, - насмешливо и уверенно и Кёя хмыкнул, понимая, что эту битву он выиграл так же. Прикрывая за собой дверь чердака, Мустанг знал, что когда-нибудь ему снова сюда идти. Знал. Но больше это не тяготило его сердце. Его всегда можно будет вернуть. И челюсть будет болеть снова. Новый год свалился именно нежданным снегом на голову. Ну вот совсем недавно Мустанг в шутку собирал Хибари ранец (тот, правда, порядком издергался, отчего-то пытаясь представить себя в наряде школьницы). Совсем недавно они вместе на две недели летали на Карибское острова, где Мустанг вечно дремал в гамаке на солнце, а Кёя систематически выливал на него миску сметаны, и дрожащая от ужаса служанка втирала оную в загорелую кожу. При этом Хибари от ревности гнул тонфа, арматуру и всех, кто попадался. Причем от его взгляда нервно сглатывали даже бывалые охранники банка. И уж точно буквально позавчера они вместе сидели в кафе в Италии, глядя как с кленов и лип падают золотые и бурые листья с легким шорохом, который, правда, не был слышен из-за стен. И запах кофе совершенно выветривал из златовласой головы все мысли о осенней меланхолии или грусти. Выветривал все, не оставляя ничего кроме как серых глаз и черных волос. И еще теплых рук, которые Дино так любил сжимать. Любил, правда, в любое время года. И вот сейчас пушистой снежной занавесью заволокло все на улице, сокращая обзор до расстояния вытянутой руки. А дальше… Веселая кутерьма игривых больших снежинок, тающих на лице, путающихся в волосах и забирающихся за шиворот. Дино улыбался. Счастливо. Хорошо. Доброй. С полной отдачей миру. С безграничностью. Улыбался так, как больше всего нравилось Хибари. Нет, Кёя не говорил и никогда этого не показывал, но такая улыбка согревала ярче июльского солнца, когда от асфальта идет не только осязаемый, но и видимый жар. Согревало мягче. Роднее. Светлее. Нежнее. Словно этот свет был самым интимным. Да так и было. Просто Хибари не знал, что так Дино улыбается только ему. И вот теперь, когда Мустанг на пару с Ромарио буквально залетали в просторную гостиную съемного дома в одном из графств Англии, Кёя в полной мере понял, что зима великобританская отличается от японской. Хотя бы потому, что снега на улицах было не три сантиметра, а все тридцать, и останавливаться тот явно не планировал. Что в Англии не так и много людей, оказывается. Тут, в укромном уголке мира, с теплыми полами и средневековым аскетизмом одних комнат, сменяющимся развязным барокко других. А уж ванная с позолоченным канделябром, бассейном три на три метра и сотней зажженных свечей. И ничего кроме как почти прозрачного мрамора с розово-фиолетово-пурпурными прожилками. Гостиная с весело трещащим камином, крупным массивным столом для карт или других увеселений и сотней картин в тяжеловесных рамах. Та самая атмосфера старинной, доброй и такой полюбившейся Англии. Пушистая елка с лазурно-зелеными иголками идеально встала на пестрый ковер, по дороге теряя остатки снежных украшений, которые каплями впитывались в ворс. - Кё-тян, - снова смеялся Дино, отряхивая с шапки снег, - поможешь мне нарядить ее? На улице снег, Ромарио сейчас поедет в супермаркет, а мне бы с дорожками закончить. Стоит только расчистить – их сразу засыпает. И в голосе столько радости и благодарности миру за такой чудесный день. Хибари поднимает глаза от тройки капель на полу и кивает, вглядываясь в лицо блондина. - Как я буду помогать тебе украшать елку, если ты будешь расчищать дорожки? – ни угрозы, ни недовольства. Скорее даже какое-то растерянное умиление. Вечной такой вот глупостью и ошибками в словах. И ошибками в действиях. Но все, что бы не делал Дино, получалось хорошо. Приятно. И, ценнее всего, взаимно. Он любил взаимно. Мустанг замер, пытаясь найти ответ. Не нашел, снова рассмеялся, махнув рукой и за тройку шагов преодолел разделявшее их расстояние, крепко обнимая, прижав к себе. - Мне нравится, как ты уходишь от ответов, - пробубнил Хибари, касаясь щекой груди и чуть прикрывая глаза. Так было спокойнее. Словно бы в колыбели мира. Где нет ничего плохого. Где не случится ни одной беды, и никто никогда не причинит тебе боли. Именно это больше всего нравилось, после улыбки, конечно. Нравилось, что есть сотни разных таких вот Мустангов, различающихся по настроению. Нравилось каждое его настроение. И атмосфера вокруг него не менялась, не смотря ни на что. Все тот же уголочек собственной нирваны. Вторая половинка единого целого. - А мне все в тебе нравится, - хитро улыбнулся в ответ блондин, целуя в макушку и резко отстраняясь. – Если я не уйду сейчас – то точно не смогу уйти. - Так иди, - поддразнивающее. Кстати, это настроение у Кёи обнаружилось совсем недавно. Ему нравилось провоцировать блондина на экстраординарные поступки. Пройтись по рыночной площади, прикрываясь пальмовым листом? Ну да, Дино сделал. Только сам Хибари пожалел, злобными взглядами полчаса нокаутируя особо настойчивых фанаток. И сотни таких вот мини-приключений, яркими всполохами радужных красок разбавляющие серую монотонность. Даря столько незабываемых моментов и ярких, исключительно положительных эмоций. - И пойду, - поднимая руку в шерстяной варежки, влажную от растаявшего снега, Дино касается подбородка Хибари, поднимая лицо и мягко касаясь поцелуем губ. - Иди! - Иду-у, - еще раз мимолетно целуя и, выпрямившись-развернувшись, быстрым шагом скрываясь за дверью. Ромарио умело делал вид, что ничего не происходит. И что на его глазах босс не целовал сейчас никакого парня. Нет-нет, Вы что?! Мишура никак не хотела поддаваться. Она переплеталась как ожившая лиана. Завязывалась морскими узлами и вообще опадала блестящими лентами на пол. Шарики уже давно смирно висели, Дед Мороз (он же Санта) покачиваясь из стороны в сторону смотрел добродушно, но Хибари-то был уверен, что в глубине его пластиковых глаз скрывается укоризна. Еще бы – так безразлично обращаться с одним из самых сказочных, да к тому же еще и замороженных персонажей. Может виной было то, что этот самый добродушный старикашка никогда не приходил с подарками к Кёе. Хотя тогда тот никого не бил! И не обижал даже! Сидел себе в доме и читал манускрипты. Или Дедушка видел будущее и точно знал, что он будет плохим, или ревностно халтурил, отлынивая от прямых обязанностей. И самое умилительное- что Хибари не знал, что Санты не существует. Скорее он думал, что тот просто не успевает – не всем же быть такими ответственными и пунктуальными как брюнет! Дино же всегда дарил что-то в праздничной красной обертке, с рисунками золотых веточек хвои и изумрудными лентами, завязанными воздушными бантами, ставящие под вопрос всю гравитацию. Ну ладно, не всегда. Первый подарок был на прошлое Рождество по католическому стилю. И вот сегодня должен быть второй – на Новый Год! Рождество они встретили на задании. У кого опасном – блондина, у кого скучном – брюнета. Но Новый Год – обязательно вместе. - Кёя, там привезли продукты, и коробки фейерверков. Но все будет в гостинице недалеко. Снег прекратился и за сохранность дорожек можно не беспокоится, - гордившись явно не столько собой, сколько погодой, счастливо смеялся Мустанг. - Не развязывается. Порвать ее до смерти? – немного растерянно протягивая мишуру. - Н-нет, не надо, давай-ка, - зубами снимая перчатки и скидывая на пороге промокшую обувь, - попробую, - едва двигавшимися от холода пальцами. - Своими костяшками… - сжимая губы, накрывая ледяные пальцы блондина своими и чуть сжимая. Как-то странно было. Но Хибари совсем незаметно для себя, но каждый раз шокируя этим Дино, стал относится к нему теплее. И спокойнее. Если раньше даже одна улыбка вызывала прилив ярости до кровавой пелены перед глазами, но теперь… Слабый толчок в груди, чуть сжимающий дыхание и распускающийся теплом в каждой клеточке тела. Было приятно. Странно. Необычно. Но так приятно. - Все в порядке, - склоняя голову и касаясь губами тыльной стороны ладони, улыбался Мустанг. Снова улыбался. Сейчас кажется, что он всегда улыбается. И морщинки, едва различимые, в уголках глаз именно от солнечных улыбок. И как-то совсем рассеянно, путаясь взглядом в карих глазах, с янтарными линиями радужки, Кёя отметил про себя, что раз ему самому-то уже двадцать четыре, но… Дино тридцать. И кто бы дал этому светлому человеку с копной все так же непослушных золотых волос этот возраст? Ну явно тот, кто жить не хочет. Хибари едва ли не ответил улыбкой, чувствуя еще прохладные касания губ к своей коже. Но не шокировать так сильно. - Елка, - быстро поднимая голову. – Сейчас почти шесть, а у нас даже елка не готова! - Где продукты? - Ромарио должен был занести, кухня ближе всего к гаражу, - быстро-быстро, выпрямляя спину. - Проверю, - кивая. - Только не пугай его, - как-то немного жалобно. Серые глаза уперлись с явной угрозой. – Ну ты вот смотришь иногда так, как Смерть с косой. Сейчас, кстати, именно так! Дино стушевался, сжался и вообще делал вид, что он призрак. - Угу, - чуть смягчая взгляд с острой бритвы до притупленного клинка. - Спасибо, - улыбка мягкая и теплая. Ромарио выложил на кухонный гарнитур белые пакеты из супермаркета и тенью исчез из дома, считая его пристанищем Дьявола. Понятно почему. Дино распутывал мишуру с упорством барана, бьющегося в ворота. Та поддалась и через четверть часа покорно легла на пушистые ветки елки. Усаживаясь на диван и с благодарностью, которой светилось все, начиная с глаз, принимая из все так же теплых рук Кёя чашку горячего капучино, Мустанг почувствовал себя если не самым счастливым человеком, то место второе было точно его. Усталость ложилась в теле небольшой, но приятной тяжестью, кофе согревало руки. Хибари согревал сердце, присаживаясь рядом и касаясь плечом плеча. Согревали взгляд ель, украшенная золотыми и алыми цветами-гирляндами, мерцавшие в приглушенном свете. Каждая деталь интерьера, утопающая ли в зыбких сумерках, едва освещенная, или стоявшая на самом видном месте – сейчас доставляло какое-то спокойное, умиротворенное наслаждение. С чуть резковатым запахом горячих дров, терпким ароматом хвои и неизменного кофе. - Спасибо тебе, снова, - улыбаясь искренне, открывая самого себя, посвящая полностью одному человеку. - Не за что, - с той же выдержкой и спокойствием. Почти безразлично, только чуть облокотившись, чтобы чувствовать рядом знакомое плечо. - Есть за что, - отпивая кофе и отставляя чашку на столик, улыбается Дино, поворачивая голову. - Угу, - отстраненно, снова рассматривая изумительные по идеальности линии золотых волос. - Видишь, - уже переходя на шепот, поворачиваясь корпусом и чуть склоняя голову, губами касаясь брови. Хибари в ответ лишь молчит, прикрывая глаза и наслаждается. Теплотой. - Я люблю тебя, - касаясь ладонью щеки, осторожно проводя по теплой коже. И от этого по всему телу мурашки. А взгляд карих глаз решительный. И нигде не проскользнуло ни капли неуверенности в происходящем. - Я знаю, - приоткрывая губы и чуть подаваясь вперед. - И не забывай, - на секунду касаясь. От шепота и дыхания по кожу дрожь усилилась, вперемешку и жаром, волнами бьющего по телу. - Угу, - пальцами слабо сжимая ткань белой рубашки и притягивая блондина к себе, наконец получая поцелуй. Если Санта и существует – пусть зелен от зависти – таких потрясающих подарков ему не сделать.