Я люблю тебя!

вообще мне захотелось написать про кофе с карамелью (х а это вывалилось в нечто подобное (х ________ Осень щедро сыпала золотыми листьями на пожелтевшую траву, позволяя мягкому, но уже сырому и прохладному ветру шуршать ворохом сухих листьев. Солнце если и пекло, то уже не сильно, смывая воспоминания о жарком, изнуряющем лете. Дино выдохнул едва различимое облачко пара и снова сделал глоток. Кофе с карамелью сейчас просто необходимо. Слишком прохладные дни для середины осени, на траве все еще искрится не растаявшая изморозь, белесой паутинкой оплетающая каждую травинку. Еще один глоток и музыку в наушниках погромче. Ясные, четкие, но в тоже время сливающиеся в одну неземную мелодию звуки флейты и аккомпанемент скрипки. Наверное, если есть Ангелы, то они играют именно на флейте. Что еще может так тронуть невидимые струны души, заставляя чувствовать себя. Дышать в такт собственного тела, слышать стук сердца, ловить каждую случайную мысль в кристально чистом разуме. А Дьявол? Наверняка на органе. Столь томные, завораживающие звуки, тяжестью ложащиеся на плечи подобно длинной мантии не могут быть чем-то невесомым и светлым. Новый вздох и восторженные глаза к небу. Чистому, ярко голубому и без единого облачка. Даже если приглядеться, то можно увидеть серебряную тень луны. — И долго ты тут стоишь? – холодный, как альпийские снега голос перекрыл даже плавное звучание флейты. Быстрый щелчок по плееру и наушники в карман. — Кея, — Дино едва не бросился обнимать своего возлюбленного, вовремя вспомнив про стаканчик с кофе. — Я спросил, — Хибари подошел и встал рядом, пронзая сталью глаз. — Нет, недолго, — лукаво улыбнулся Дино. Прийти на полчаса раньше и просто постоять под небом, улыбаясь и вспоминая что-то хорошее. — И долго мы тут стоять будем? — Тебе так не терпится? – хихикнул Дино, делая последний глоток кофе и озираясь в поисках урны. – И как быть культурным в стране, где одна урна на квадратный километр? Жалобное выражение лица Дино позабавило Хибари, хотя в лице он ни капельки не изменился, все так же холодно смотря за этим ярким, но нелепым чудом природы. — Ладно, выкину по дороге, — рассуждал вслух Дино. Хибари сухо кашлянул в ладонь. — Ты простыл? – едва ли не дикий ужас в шоколадных глазах и блондин стягивает с себя шарф, накидывая еще теплую ткань на плечи брюнету. — Она пахнет… тобой, — сухо закончил Хибари, но незаметно и с удовольствием вдохнул такой знакомый и приятный аромат. — Тебе не нравится этот запах? – золотисто-ореховые глаза смотрели умоляюще. — Все равно, — привычно ответил Хибари, позволяя блондину поправить шарф. — Пошли, — Дино счастливо улыбнулся, с восторгом наблюдая, как на идеально прямых плечах покоится мягкий бежевый шарф. — Давно пора, — Хибари уверенно касается ладонью тонких пальцев Дино, который засветился от счастья и удовольствия. Яркие шатры цирка на открытом воздухе встретили пару радостными криками, песнями и смехом детей, вперемешку и соблазнительными ароматами сахарной ваты, хот-догов и прочих вкусностей. Но ничего уже не занимало мысли Дино как то, что Хибари первый раз за больше чем полгода коснулся его не для того, чтобы попытаться ударить тонфа (наличие которых под курткой было обязательным), а просто взял за руку. Если и есть время, самое лучшее для неспешных размышлений, апатичной безразличности, то это именно зима. Но именно в такое время, когда многие животные впадают в спячку, забираясь в свои норы, Дино вытащил Хибари на курорт. Хибари недовольно поморщился. Все глаза собравшейся толпы школьниц были устремлены куда? Правильно, на них. Лучезарно улыбавшийся Дино, что-то весело рассказывающий с неизменным стаканчиком кофе в замерших пальцах, вязаной белой шапке и дубленке. И Хибари в черном пальто и с тем бежевым шарфом, который не забрал этот глупый мустанг. — Ты ведь шею себе свернешь с твоей-то неуклюжестью. — Кея, а ты волнуешься за меня, — розовый румянец тронул щеки. — Скорее мне не хочется потом вытаскивать тебя из-под кучи снега. Или ловить при полете с утеса. Или ты просто запутаешься в лыжах, неумеха. — Я и без Ромарио справлюсь! – обиженно протянул Дино, дергая Хибари за рукав, словно маленький мальчик. И тут же, в подтверждение словам споткнулся на пустом месте, едва не расплескав кофе. Школьницы восторженно захихикали, строя глазки. — Ками… — раздраженно буркнул Кея, желая спустить этих девушек на корм акулам. — Сама!* – смеясь, поправил Дино, махая школьницам рукой – те едва в обморок от восторга не падали. Оставить вещи в отеле и пойти на снежный склон, кутаясь в шарф от зябкого ветра, тереть руки от холода, но все равно счастливо улыбаться. Та любовь, что жила в сердце Дино, увеличиваясь с каждой секундой, не могла позволить телу замерзнуть. Пусть и было холодно, но чувство окрыленности и почти безграничной силы не отпускало. (*для тех, кто в танке «ками-сама» — Господь Бог (х ) Весна в Италии начиналась куда раньше, чем в Японии. Сырая земля уже была украшена редкими всполохами изумрудной травы, белоснежными подснежниками и пением птиц. Цветочная ярмарка, куда Дино позвал Кею, располагалась на огромной площади, теперь сплошь заставленную торговыми рядами, кадками. И запах земляной сырости, свежей зелени и тонких ароматов цветов. — И зачем я тут? – хмурится Хибари, оглядывая толпы людей. — Ну-у, я знаю, что ты бы лучше остался со мной, мы вместе приняли бы ванну, а может даже… Ладно-ладно, — побелел Дино, — тонфа только убери! Людей же напугаешь. — Не смей говорить о таких вещах в таких местах, — пригрозил брюнет, но оружие убрал. — А в других значит можно? – лукаво улыбнулся Дино, быстро, почти незаметно целуя Хибари в губы. — Убью, — со всей серьезностью. — Верю, но давай не тут. У меня будет предсмертное желание. Даже два! – уверенно замотал головой Дино. — Мне все равно, — равнодушно выпрямился брюнет. — Правда? – наигранно огорчился блондин. – А как же предсмертный поцелуй? Ведь мы потом долго не увидимся – я буду скучать. — Прямо сейчас убью, — решительно повернулся Хибари, тут же попадая в ловкие объятья. Уж что, но обнимать Кею Дино научился и без Ромарио, да еще так, что едва хватало воздуха. Брюнет раздраженно вздохнул, с силой убирая руки блондина и стараясь не смотреть в его беззащитные глаза. — Я ухожу, — слова, брошенные напоследок, едва не вынуждают сердце остановиться. Дино стоит и не знает что сделать. Россыпь разноцветных цветов, громкие разговоры людей и один единственный удаляющийся силуэт с идеально ровной спиной. — Ке-е-ея, — изо всех сил закричал блондин. Ровная спина не дрогнула, но брюнет остановился, поворачиваясь ровно на половину корпуса. — Я люблю тебя, — и слезы на золотисто-ореховых глазах, и глупая, такая по-детски доверчивая улыбка и снова румянец на лице. Минута. Они просто стоят и смотрят друг другу в глаза. «Мне противно тут находится», — звенит сталь серых глаз. «Я пойду за тобой, только скажи», — светятся шоколадные. «Даже прямо сейчас?», — высокомерный смешок. В отличии от губ Хибари, глаза не молчали, а заявляли все прямо, не стараясь смягчить заточенное лезвие правды. «И куда угодно», — снова влажный блеск шоколадных глаз. Хибари протягивает руку в белоснежной перчатке: «Так пошли». — С тобой – всегда, — уже вслух отвечает Дино, подаваясь вперед. Лето принесло с собой жару. Именно палящую жару, духоту, запах пота от прохожих и неимоверное желание укрыться в подвале, где стены холодны, воздух влажен и нет жары. Испания встретила Кавалоне немного высохшими апельсиновыми деревьями, на длинных ветках которых уже спелые фрукты. Дино не смог отказать себе в удовольствии и вытянул руку, ощутив в ладони пористый, почти горячий апельсин. Сквозь стволы деревьев послышалась игра на гитаре и тут же женский смех и песня. Дино не долго думая направился на звуки песни, заведомо предчувствуя нехорошее. И быстро расстегивая пуговицы рубашки и срывая ее с себя. На белоснежном хлопке отчетливо виднелись уже высохшие капельки крови. Скомкав ткань и засунув ее подмышку, Дино заглянул на ту полянку, с которой и доносилось пение. Небольшая, овальной формы. С короткой травой и десятком смеющихся девушек, пару загорелых, мускулистых парней в черных шортах и с гитарами. А в центре девчачьего хоровода… Кёя. Дино, сначала испытавший приступ ревности, расхохотался, чем привлек к себе внимание. — Эй, красавчик, — только сейчас Дино заметил ту, которая пела. Она танцевала в самом кругу, совсем рядом с Хибари. Вообще, отдельного внимания заслуживает сам Облако: вокруг него десяток стройных девушек, с длинными вьющимися локонами, у каждой в изумительной копне еще и по алому цветку, а их пестрые юбки, идущие клешем почти от самого бедра, яркие полоски ткани, прикрывающие грудь и никакой реакции. Лицо Хибари сейчас не отличалось от обычного, взгляд равнодушно скользил с черт лица одной на черты второй. Рубашка застегнута на все пуговицы, кроме двух верхних, края не заправлены в брюки, руки в карманах и сталь глаз. — Да вы украли моего спутника, — нервно рассмеялся Дино, с трудом вспоминая испанский, — а ведь он всего лишь заблудившийся японец. — Японец? – удивленно округлила золотисто-карие глаза певица. – А ведь и правда, а ведь мы ему пели, а он даже не реагировал. — Прощу прощения, уверен, он сделал это не специально. Уверен, что ему стыдно за свою черствость. Врать такое про самого Хибари. Дино молился, чтобы Кея никогда не узнал о тех словах, что он «говорил». — Он такой холодный и отчужденный, мы думали согреть его своим теплом, — певица игриво посмотрела в сторону брюнета, Дино нервно сглотнул. — Он всегда такой. Э-э, не надо к нему руки, — мгновенно среагировал Дино, — у них в Японии до свадьбы даже обниматься нельзя! — А если обнимешься? – любопытно спросила певица, облизывая сочные губы. — Он увезет тебя к своей маме и запрет дома, как свою жену, — как можно убедительнее лгал Дино, импровизируя на ходу. — Ох, — певица прекратила все попытки коснуться тела Хибари. — И никаких песен, и танцев, — предвидел вопрос Дино. — Забирай этого хмурого человека, — отстранилась девушка. — Спасибо, красавицы, — лучезарно улыбнулся Дино, беря Хибари за локоть. — А, может, ты останешься? – девушка положила руки на спину блондина, тут же обнимая со спины и прижимаясь лицом. — Н-нет, — отчаянно мотал головой Дино, начиная смущаться. Хибари равнодушно убрал руки и вышел из круга девушек, направляясь к выходу из рощи. — Кея, — подожди, — уже на японском закричал блондин, и с вежливой улыбкой выпутавшись из объятий девушки и помчавшийся вслед. И, как ни странно, Кея остановился, тут же развернувшись. Металл тонфа сверкнул в лучах палящего солнца, на секунду ослепляя. Резкий удар, разбитая губы, поцарапанная щека. И кровь почему-то имеет привкус слез. Соленая. — З-за что? – осторожно спрашивает Дино. Он не отходит назад, но и не приближается, чтобы не провоцировать. Хибари не отвечает. «И не ответит», — грустно усмехается Дино. — Прости, наверное, я лучше пойду, — Дино если и старается, чтобы в глазах не было боли, но не получается. Шоколадное золото смотрит с обидой, непониманием… всепрощением. — Или ты вернешься, или камикорос, — совершенно четко произносит Кея. Только Дино, кажется, этого даже не слышит. Где-то внутри клокочет раздражение и усталость. Так устал все делать сам. — Дино… Блондин вздрогнул. По коже мурашки, но не холода или страха, а от внезапного жара и дрожи в теле. И сразу нечем дышать. «Впервые… Назвал… Меня… По имени…». — Скажи, — дрожь еще и в голосе, — еще раз. Но тишина. Дино знает, что, скорее всего, больше и не услышит этого. Но первый раз вместо обычного «травоядное» или «чертов конь», он назвал именно по имени. Хибари разворачивается и делает первый шаг от Дино. Дрожащие пальцы, тонкие, словно девичьи, хватают лишь воздух – ладонь брюнета тут была всего секунду назад. Быстрый шаг и кончик носа Дино щекочет кожу на затылке, а руки быстро обхватывают и прижимают к себе. — Я люблю тебя, — совершенно серьезно говорит блондин. — Я знаю, — если Кею и затронули эти слова, то он никак этого не выдал, лишь добавив легкое, едва уловимое, — Дино.