Я люблю тебя!

* в японском языке есть слова, имеющие одно произношение, но разные написания и значения. Так, например, «kami» может означать как «бог», так и «бумага», «волосы». ___________ — Ску! – Дино отобрал у мечника пиалу с саке, сам одним глотком опустошил ее и поставил на стол. — А сюда мы тоже пришли развлекаться? – издевательски тянул Мукуро, вольготно развалившись на татами. Мустанг снова бросил взгляд на Кёю – тот сидел и рассматривал деревянные кости, которые им любезно предложила хозяйка отеля. Кажется, эта милая женщина была готова на все, лишь бы развлечь капитана Варии. А что касается иллюзиониста: он лежал расслаблено, запахнувшись в махровый серый халат. Лежал на спине, закинув за голову одну руку. Из складок ткани халата показывались ноги. С середины бедра. И именно этот фактор вызывал некоторое смущение у Дино. Мустанг был бы рад соврать и себе, но ему нравилась поза этого чертового Рокудо. Одна нога небрежно закинута на вторую. На призрачно-белых губах отдаленная улыбка и глаза чуть прикрыты. А уж какие ресницы… Четные, длинные, изогнутые. Идеально разделенные. Не каждая девушка похвастается такими, зато абсолютно каждая такие пожелает. Взгляд в потолок, немного отсутствующий. Словно бы Мукуро был в нескольких местах одновременно. Хотя и это отнюдь не исключено – всем была известна еще и его необычная связь с Хроме. Рассеянно-задумчивый иллюзионист был полной противоположностью Скуало, который нервно вздрагивал, и ругался как пьяный матрос. И этом едва не повиснув на плече Мустанга, обдавая его неплохим перегаром. — Супербиа! Иди спать, — уже потеряв всякую надежду на положительный ответ, причитал Дино. — Н-нет, — замахал головой мечник, поднимая румяное лицо — Животное, — бесстрастный голос Хибари справа, — Занзас ждет тебя в твоем номере, и передавал, что если ты через десять секунд не спустишься, он начнет бить о твою голову не только стаканы, но и вазы. А потом твоей же головой пробьет ту большую каменную ограду на въезде в отель, которую ты, травоядное, принял за Великую Китайскую Стену. Скуало встрепенулся, секунду смотрел недоверчиво, буравя кристаллами глаз неподвижно-уверенный силуэт Кёи, а после вскочил и, сшибая все на своем пути, вылетел из комнаты. — Т-ты правду сейчас сказал? — Оя-оя, Кё-тян такой ревнивый, что навешал лапши на уши Ску-тяну, лишь бы тот не вис на шее у Дино-сана. — тут же поворачивая голову и улыбаясь, протянул Мукуро, сразу же добавив: — Дино-сан, а вы, оказывается, популярный. Никогда бы не подумал. Мустанг вежливо улыбнулся, и послал убийственный взгляд Рокудо, на который получил не менее яркий по насмешливости ответ. — Так и было. Он сообщил мне это часа в три, когда я выходил из горячих источников. — Занзас тут? — Бедный Ску-тян, он автоматически опоздал уже на два часа, — хихикал Мукуро. — Без разницы, — качнул головой Кея, потянувшись к пиалу, которое оставил в его сторону блондин, и плеснул из высокой вазочки саке. — Н-но ведь… — попытался возразить Дино, опасливо косясь в те окна, где были комнаты мечника. Низкий гул, похожий на рокот самолета, спешащего на посадку, но разделенный с землей еще десятком километров. — Вот про это я и говорил, — вздохнул Мустанг, осуждающе посмотрев на Хибари. — Ди-и-ино-сан, а чем ты будешь меня развлекать? — Р-развлекать? – икнул от удивления блондин. — Разумеется, только что-нибудь смешное, а не пошлое, — лениво улыбаясь и потягиваясь как довольный кот. — Пошлое? – и щеки сразу покраснели, вспоминая слова иллюзиониста про то, что он наблюдал. — Ты что, идиот? — Почему? — Или еврей? — Еврей-то почему?! – даже легкая тень обиды в голосе. — Отвечаешь вопросом на вопрос. — А евреи тут причем? – плаксивое непонимание. — Точно идиот, — вздохнул Мукуро, вытягивая ногу вверх, отчего легкое кимоно задралось еще сильнее, но все еще старательно прикрывало все цензурные места. Дино нервно сглотнул, опуская глаза. — Рассказывай, — холодный приказ Хибари, который уже планировал весь порядок ломания оных слишком длинных ног иллюзиониста. — Звучит как «покайся», — смеялся Рокудо, разглядывая свою лодыжку и становясь еще более довольным. — А что рассказывать? – мягко улыбнулся Дино, переводя взгляд на Кёю. — Что-нибудь, чтобы я не оторвал этому животному ноги и не засунул их ему же в рот вместо ужина, — резкий ответ. — Кё-тян, ты заговорил такими длинными предложениями, — захихикал Мукуро, подвигав аккуратными пальцами на ноге. — Ладно, я могу рассказать страшилку! – воодушевленно улыбнулся блондин, поудобнее устраиваясь на полу и плеснув в пиалу еще саке. — Какую? – слишком заинтересованный вопрос иллюзиониста. — Японскую! – довольный донельзя блондин, освещающий все своей улыбкой взамен уже спрятавшегося за горизонтом солнца. Легкая вуаль уже сгущающихся сумерек. Жара спала, уступая место лениво-влажной прохладе. А вместе с ней пришел и зыбкий ворох клубов белесого тумана, словно нанесенный уверенной рукой художника. Пахло водоемом. Странно, но так. Немного водорослями, немного влажной почвой и неизменно легким, совсем непринужденным запахом рыбы. — Ты меня поражаешь своими полными ответами, — хихикал Мукуро, опуская ногу и переворачиваясь на бок, сверля Мустанга слишком ненавязчивым взглядом. — Ты слишком ядовит в собственной язвительности, — беззлобная улыбка со стороны Дино, и его же рука мягким прикосновением ложиться на ладонь Хибари, совершенно не обращающего внимания на все происходящее. Точнее это Кёя пытался сделать вид. Откуда ж он мог знать, что такое вульгарное поведение вызовет в нем не сколько ревность, сколько непринятие. Вот такому человеку этот чертов улыбчивый конь не достанется. Даже если сам пожелает. И совсем не из-за чувства единоличия или эгоизма. Просто это слишком было бы легко. Хибари терпел сотни ситуаций просто потому, что убивать его не было желания. Нет, временами, конечно, хотелось. Но он уже привык к Дино. К этим постоянным восторгам всему, что казалось обыденным. К почти постоянному хорошему настроению, от которого он буквально искрился. Кёя уже привык к тому, что его любят. — А ты слишком беззаботен в собственной опрометчивости, — прищур разноцветных глаз, словно приглашения для поединка. — Непревзойденный провокатор, — восторженно вздохнул Дино. — Кхм, — Хибари сухо кашлянул в ладонь, старательно перебарывая желание сотворить с иллюзионистом что-нибудь жестокое. — Кёя? – Мустанг перевел взгляд шоколадных глаз на брюнета. Даже сам взгляд сменился, становясь более мягким. И выражение лица сгладилось, вновь обретая единую целостность со взглядом. — Ревнивец, — веселился Мукуро, вырисовывая пальцами на татами круговые узоры, более похожие на схематическое изображение воронки. — Ревновать? К тебе? – бесстрастное уточнение со стороны брюнета и стальные глаза медленно переходят взглядом к красно-синим. — Будешь отрицать? – снова усмешка на бледным губах иллюзиониста. — Если вы тут сейчас подеретесь, хозяйка будет огорчена, — примиряющее улыбнулся Мустанг. — Это что, единственное, что тебя сейчас волнует? – вздохнул иллюзионист, все еще играя в гляделки с Хибари. — Я все равно болею за Кёю, — мягкая улыбка, — но я же хотел рассказать вам страшилку, а вы ощетинились и уже готовы сцепиться в клубок. — Травоядное, — безразличное замечание, адресованное то ли к Дино, то ли к Рокудо, и серые глаза вновь устремляют свой взор в сумеречно-призрачную даль горизонта, припорошенного густой россыпью огней далекого города, который, кажется, располагался на границе мира. Той, с которой лишь шаг, и дальше резкий обрыв. «Раньше казалось, что мир закончится. И в этом была его прелесть. А теперь оказывается, что, хоть условно, но у него нет конца. Дурная бесконечность.» — А вот и не подеремся, — ухмыльнулся Мукуро, заставляя подозревать, что в его роду точно были змеи – иначе как человек мог выглядеть настолько нечеловечно? Хибари равнодушно хмыкнул, передавая бразды ведения диалога Дино. — Так вы слушать-то будете? – немного обиженный голос расстроенного ребенка. — Вот поражаюсь я твоему легкомыслию, — изящно поднял тонкую кисть руки иллюзионист, отрывая от большой грозди самую, на его красно-синий взгляд, аппетитную виноградинку и отправляя ее в рот, предварительно откусив маленький кусочек настолько эротично, что Мустанг нервно сглотнул. «Такое странно чувство. Словно бы он это специально…», — пронеслось в голове блондина. — Кёя, — старательно любезный голос, — ты ведь не заключал пари с Мукуро-куном? Хибари дернулся, чем выдал себя с потрохами. И Рокудо залился откровенным весельем, опрокинувшись на спину и посылая заливистый смех то ли небесам, то ли потолку. — И в чем же состояло пари? – нервно куснув губу, спросил мустанг. — Через сколько ты поймешь, что я тебя откровенно соблазняю, — через смех выдохнул иллюзионист. — Кёя ведь выиграл, да? – несколько неуместная нервная улыбка. — Нет, — пытаясь справиться с приступом веселья, ответил Мукуро, — он сказал, что ты вообще ничего не поймешь, ибо тебе совершенно безразлично и никто кроме Кё-тяна тебя не интересует. — Так и есть, — горячо выпалил Дино, сверля взглядом Рокудо. — Разумеется, только ты так мило смущался, что я еле мог сдержать хохот, — парирование с оттенком насмешки. — Потому что в таком виде… Да так откровенно, — вздохнул Дино, признавая свою оплошность. — Так что, Кё-тян, ты проиграл, — змеиная улыбка, — снова. — Не волнует, — серые глаза отрываются от созерцания пейзажа. С неохотой возвращаясь в комнату и упираясь в игровые кости. — Эй, Дино-сан, ты так рассказать что-то хотел, — улыбка дьявола. — А, да, — кивок в ответ и сразу же последующее уточнение: — это когда я учил язык. Японский. И мне давали читать такие истории. Они вроде бы легкие, но мне нравились. — Говори уже, — словно бы отягощенный чем-то вздох Хибари, и он медленно наливает себе в пиалу саке, сразу же опрокидывая ее и наливая еще одну. — Вообщем, в одной школе ходила легенда, что в женском туалете на третьем этаже обитает призрак. И днем все заходили туда только с кем-то. Ну не по одиночке… — Спасибо, кэп, — ехидно влез Мукуро, садясь на татами в позу то ли лотоса, то ли просто южного «горячэго» мужчины. — Заткнись, — хмуро обрезал Хибари, опустошая вторую пиалу. — Кёя, а может хватит? – осторожное замечание встречено в штыки серыми глазами. — Он запивает свое поражение, — хмыкнул иллюзионист, вновь возвращаясь к поеданию винограда. — Мукуро-кун, — натянутый голос, — хватит. — Оя-оя, я вообще молчу, — хитрый прищур глаз и очередная виноградинка пропадает в аккуратном рту. — Продолжай, — даже после третьей пиалы голос все еще четкий и все такой же ледяняще-равнодушный. — А, конечно, — мягкая улыбка. – И вот однажды одна девушка задержалась после уроков. И уже было поздно. И вечер уже опустился сумерками и причудливыми играми теней на стенах и гулким эхо в пустых коридорах. И девочка по пути зашла в туалет поправить волосы. И вдруг слышит из кабинки тихий, словно бы нерешительный голос хрипло просит: «Ками!*». Девочка сначала не обратила внимания, ведь голос был заглушен шумом воды. Но снова просьба повторилась, и девочка подумала, что ее просят подать бумагу, и, взяв рулон, осторожно постучалась в кабинку. Замочек щелкнул, и дверца отворилась, девочка заглянула в дверь и тут ее схватили за волосы. Девочка вскрикнула от боли, и пыталась отстраниться, но в нос ей ударил запах гнили, а голос прошептал: «У тебя такие красивые волосы». Больше девочку никто не видел. Дино замолчал, старательно прогоняя из воображения яркую картину. — Разве это страшно? – по лицу иллюзиониста бродили неясные тени некой коварной задумки. — А ты тоже что-нибудь знаешь? – оживился блондин. — О да, — многозначно кивнул Мукуро, заглядывая в бутылочку саке: там осталась ровно половина. — Расскажи, — мягкая улыбка персиковых губ Мустанга вызвала дикую ненависть Хибари. К иллюзионисту, разумеется. — В темном-темном городе… Напускно-томный голос Рокудо, и кажется, словно от одного лишь начала в комнате сразу стало темнее и прохладнее. Наким пронзительно-могильным холодом, от которого теряется дар речи. — В черном-черном доме, откуда валил черный-черный дым… И в воздухе запах гари. Маслянистый и густой, что отдавался горечью во рту и приступами легкого удушья. — В черном-черном подъезде, на черном этаже… И почему-то стены в прошлом просторной комнаты начали сжиматься, словно бы обозначая узкий коридор с тяжелыми потолками, который вот-вот казалось бы обрушились. Прямо на головы неудачливым прохожим. — В черной-черной квартире, за черной дверью жил… — Рокудо Мукуро, — резко сказал Кёя. И сразу душащая атмосфера испарилась. Не давая мозгу даже секунды, чтобы справиться с хлынувшем восхищением окружающим миром. Сразу посветлело, воздух оказался прохладно-влажным от свежести, а стены все там же, даруя чувство полного комфорта и некоторого уюта. — Кё-тян решил вставить свое слово? – издевательски тянул иллюзионист. — Ты использовал иллюзии в рассказе, — удивленно охнул Мустанг, пораженный собственным открытием. — Именно поэтому меня и прервали, — довольный кивок. — Это не честно, — устало вздохнул Дино, поднимаясь с пола. — И ты говоришь о честности иллюзионисту? – откровенная издевка в голосе. — Разумеется, ведь сейчас, здесь ты не иллюзионист Вонголы, а я не Гарцующий Конь. Мы просто люди, приехавшие отдохнуть, — улыбнулся Мустанг, наблюдая как растерянно распахиваются глаза Мукуро. — Слишком красивые слова по отношению ко мне, не боишься, что… — Я люблю Кёю. И не важно, ты ли, или кто иной. Я желаю быть только с ним. И надеюсь, что он позволит это. Ни капли неуверенности в голосе и прямолинейных взгляд шоколадных глаз. — Признаешься в любви как инфантильная девочка, — пытаясь подавить в себе зависть, шикнул Мукуро. — И ладно, — отмахнулся Дино, улыбаясь, — я, пожалуй, пойду спать. Кажется, Рокудо что-то бросил вслед, но ничего кроме тягучего «Оя-оя» Мустанг так и не услышал. И сейчас коридоры казались слишком темными. И в руках как назло даже нет телефона, чтобы хоть мало-мальски, но осветить свою дорогу. И шелест деревьев, доносившийся с улицы, теперь казался зловещем шепотом чародея, наводящего проклятье. И половицы, ранее тихо поскрипывающие, теперь пронзали воздух своим резким стоном старой древесины. Дино нервно обернулся, стараясь унять дрожь в руках. — Чертов Мукуро… — тихий шепот, тут же утонувший в звенящей зловещей тишине. Звуки природы резко прекратились. Лишь половицы в дальнем конце коридора заскрипели, а на полу выросла длинная тень. Страх отчаянно душил за горло, вливая в мозг хаотичные мысли. И никакой логики в действиях. Именно поэтому Мустанг метнулся к двери, дернув ее. Но там было закрыто. Напоминало какой-то американский триллер. Но черт! Страшно! И в панике вспоминаются все маньяки-убийцы, фильмы с которыми Дино смотрел в детстве. Там по-любому Фредди Крюгер! Да-а! Приходит в темноте, убивает молча, сначала пуская литры крови… Сердце стучит так, что дрожат уже не только руки, но и все тело, отдаваясь ритмом. — Т-так просто меня не взять, — плаксиво сообщил Мустанг темноте, стараясь как можно сильнее вжаться в стену. — Бредишь? – несколько необычный для Хибари голос. — Кёя?! – буйный восторг, и блондин едва не сносит брюнета, сжимая в объятьях. — А кого ждал? – слегка пошатнувшись от напора, спросил Хранитель. — Фредди, — ребяческое признание. — Идиот? – кажется, нотки удовольствия в голосе. — Как слишком часто мне начали задавать этот вопрос, — вздохнул Дино, — а ты куда шел? — К тебе, — немного неуверенное заявление, — засыпать. — Кажется, отдых прошел отлично, хотя бы ради твоей последней фразы, — Мустанг мягко поцеловал Хибари за ухом, наслаждаясь столько теплой близостью. — Пойдем, — Кёя коснулся пальцами запястья блондина, ведя за собой. Дино безропотно переставлял ноги. Весь путь пытаясь справиться с удивлением. — Раздевайся, — приказ, просто не подразумевающий отказа. — Л-ладно, — удивленно развязывая кимоно, которое любезно предложила хозяйка. Мустанг зябко поежился, как только теплая ткань упала на пол, обнажая сильное тело. — Ложись, — едва заметный взмах руки в сторону расстеленного на полу футона. На этот раз тоже без вопросов, Дино в замешательстве залез, не обращая внимания на мурашки по всему телу. — Всегда бы так, — нескрываемая усмешка и Кёя забирается рядом, кладя голову на грудь блондина и закрывая глаза. Только вспомнив, сколько Хибари выпил, Мустанг начинает понимать, почему он ведет себя так странно. Но тепло нежности все равно разливается по телу, грозясь вот-вот затопить. — Я люблю тебя, — дрожащий от эмоций голос, — настолько, что это, кажется, уже переросло в манию. — Ты – первый, — совсем тихий голос. — Что? – удивление, смешанное с непониманием. — У меня… Первый. Дино ошарашено моргнул, в течении пары секунд понимая что сейчас услышал. — Навсегда, — быстро обнимая прохладную кожу лица Хибари ладонями, поднимая и мягко целуя. В подтверждение совершенно искренних слов.