Обретая себя

Это в прямом смысле прорыв Xd Я вернулась, но фактически не уходила, хотя не было меня долго... Исправляюсь. Ждите продолжение) Когда Слай вернулся, его друзья никуда не ушли: Нойз вальяжно лежал на диване, Клиа сидел рядом на пуфике. Его глаза были прикрыты, словно он… медитировал? Коджаку сидел на столе в расслабленной позе и вертел в руках кисточки одежды. У окна стоял Минк. В руках — книга, но он не читал. Он внимательно смотрел на НЕГО. «Аоба» посмотрел на мужчину в ответ и набрал в легкие воздух, хотел что-то сказать, но так и не решился, потому что хотел… А чего он хотел? И почему все молчат? Никто не задавал вопросов. Не спрашивал, как обычно, что случилось. «Неужели догадались? Наверное, думают, что я в любом случае не отвечу или солгу. Это правильно, у них не было причин ожидать другого». В конце концов, Слаю это надоело, и он молча удалился в комнату, схватил бумажку, карандаш и нацарапал несколько слов на клочке, иногда поглядывая на дверь. Если кто-нибудь подслушивает, то ничего не услышит. Лучше быть осторожным. Он посмотрел на бумагу несколько секунд — достаточно, чтобы успеть прочесть — «Коджаку — Клиа — Нойз — Минк». Их имена. Затем скомкал ее и сунул в карман своей куртки. Слай прекрасно усвоил один урок: показать слабое место — значит, позволить остальным прицелиться получше, чтобы туда ударить. Итак. План. Первый: притворяться дальше или раскрыть карты? Но они уже что-то подозревают, особенно Минк. Второй: заманить всех под предлогом… туда? «Я хочу вам все рассказать, ведь вы же мои друзья… Как Аоба им доверял, и как они все были преданны ему. Любили его… К черту эту любовь. Ее не существует. Есть только желание, похоть, подчинение и боль. А хотел бы я, чтобы они любили меня так же?» И тут его осенило. Хотел. Чтобы они так же его любили… Как ЕГО! «Значит, продолжить игру». Но Слай устал. «Я могу все испортить! Я очень разочарован. НЕМЕДЛЕННО следуй первоначальному плану», — грохотали мысли у него в голове. «Аобе» пришлось приложить неожиданно большие усилия, чтобы это прекратить. — Что это? — вдруг услышал он. Вторжение в личное пространство заставило Слая вздрогнуть, и он повернулся. В дверях стоял Минк. Слай совершенно точно знал, что не издал ни звука. Наверное, его неестественно напряженная поза встревожила мужчину. И тут его взгляд упал на пол. Скомканная бумажка. Та самая. Выпавшая случайно из кармана! Тотчас Минк поднял ее и развернул. На его лице застыло удивление, а потом задумчивое выражение, какое «Альтер-эго» не видел раньше. Казалось, он хотел швырнуть эту бумагу «Аобе» в лицо — но произнес спокойно вслух: — Что это значит, Аоба? Парень инстинктивно замер. Мужчина смотрел на него, сжимая в кулаке бумагу. «Я хотел выполнять любое задание плана, которое даю себе, и чем труднее оно было, тем лучше. Но в этот раз…» — «Альтер-эго» прикрыл глаза, концентрируясь на чем-то своем. Тут в комнату вошли и все остальные. Минк остановил их на полпути к «Аобе» и показал смятый листок. Слай краем глаза увидел, как застыло лицо друзей, как с них сошло всякое выражение. Несколько секунд они просто все смотрели на бумажку. Губы голубоволосого юноши скривились, он хотел было ответить и внезапно почувствовал темное желание доказать, что все это не настолько бессмысленно, как кажется. «В этом есть смысл. Каждый раз, когда Слай входил с ними в контакт, мысленно или напрямую, то терял часть своей силы. Сейчас ее стало намного больше. И пусть она нестабильна, возможно сработает». «Аоба» так посмотрел на всех, как будто хотел ударить каждого по очереди. Он знал, что мог сейчас прекратить это, мог использовать силу, запугать их. — Аоба, что же все-таки происходит? — как-то странно ласково выговорил Минк и добавил после паузы. — Ты очень изменился. Слай замер. Логика — это единственное, что осталось сейчас. «Представь, что она будет верна. Представь, что ты даже сумеешь провести их». «Только вот я не могу позволить этого». Здесь еще «опасно». Здесь его друзья. «Вообрази, что можешь сейчас сделать. С ними. С каждым». — Сейчас все объясню, — спокойно ответил Слай и сел на кровать. Он заметил, как его слова дошли до них, и почувствовал облегчение. «Да, верно. Мне ни в коем случае нельзя было давать им эту информацию, но сейчас я, вероятно, оставлю свою идею». Его губы дрогнули: — Вы просто сильно беспокоились о моем состоянии, но и я о вашем так же. Вот и написал ваши имена, чтобы… Чтобы помнить и знать, что вы всегда в любом случае меня поддержите. «Какая сладкая ложь…». — Ты боишься забыть наши имена? — спросил Клиа. Этот вопрос был невероятно глупым, но… Слай кивнул и попытался улыбнуться: — Мы просто должны подождать. — Чего подождать? — переспросил Коджаку. Его взгляд проследил за «Аобой». Он до сих пор выглядел строгим, в его глазах застыло странное, неодобрительное выражение. Сейчас у каждого оно было почти одинаковым. Слай чувствовал это в их взгляде. Но вот когда Минк смотрел на него — у него не хватало желания даже пытаться отгадать, что он думает в этот момент. — Аоба, а где твой Анлейт? Слай моргнул, прежде чем ответить. Он спросил не о Рэне, а о помощнике. Вот оно! — Он… в безопасном месте, — произнес «Аоба», продолжая широко мыслить, отгоняя всякие странные подозрения. Повисла напряженная тишина. «Полагаю, они растерялись еще больше, ведь обычно тот «Рэн» всегда с ним». — Рэна я тоже нашел, — наконец выдохнул юноша, сверкая глазами. Потом Слай встал, перевел взгляд на всех — и на его лице на секунду просияла безумная, неуместно «счастливая» улыбка. И в тот же самый момент дверь сзади всех громко захлопнулась. Внутрь комнаты ворвались потоки электричества, ветра и гула. «Не надо сливать мне все это дерьмо насчет беспокойства за вашу судьбу», — усмехнулся он про себя. В этот миг вспышка и все присутствующие исчезли.