Обретая себя

С 8 марта, дорогие читательницы! Делюсь с вами новой главой в этот весенний праздник. Внимание: ну очень жаркая глава вышла, но отрицательная. - Рэн? - удивленно переспросил Аоба. - Да, Рэн, - передразнил его Слай. - Что ты тут делаешь? - задал глупый вопрос голубоволосый юноша. Тот молчал. - Он со мной, - просто ответил Слай. Аоба непонимающе захлопал глазами. - Ну же Рэн, скажи что-нибудь своему бывшему хозяину... «Бывшему?» - не понял Аоба. Синеволосый юноша неуверенно протянул руку, но тут же отдернул ее. - Рэн... - прошептал голубоволосый юноша, глядя в его глаза, которые тот сразу же отвел. - Я оставлю вас наедине, может тогда нормально пообщаетесь? - спросило Альтер-эго немного ехидным голосом. Аоба сразу переключил все свое внимание на него: - Куда? - Домой. Мне не нужны лишние хлопоты. - Ты не посмеешь! Они тебя раскусят! - Ты уверен? А давай проверим? Я как раз одолжил у тебя твою милую одежонку. А уж дальше я все сделаю как надо, что никто ничего не заподозрит. Ха-ха. - Не смей... Рэн, останови его. Рэн не двинулся а лишь из-под лобья посмотрел на Аобу. - А что мне делать? – спросил он, не обращая внимания на мольбы Аобы и не заметил, как от волнения понизил голос. - Все, что пожелаешь, - ответил Слай, - Все-что пожелаешь... Прежде чем задать следующий вопрос, Рэн немного собрался с мыслями и постарался успокоиться. Слай как будто понял его, подошел, взял за подбородок и подарил страстный поцелуй. - Так лучше? Тот кивнул. - Ну, прощайте, - и он исчез. Теперь они остались вдвоем. Аоба еще раз оглядел помещение - это была прямоугольная комната с белыми стенами. И больше ничего. Только они: в центре он-Аоба, прикованным самым недопустимым образом, и синеволосый юноша-Рэн. Предатель? Рэн смотрел на Аобу, видя безошибочный шок в его глазах. Он даже чуть громко не засмеялся, настолько это жалко выглядело. - Я не понимаю, как? Почему? - вырвалось у Аобы, - В тот день... ты исчез... - Да, да, - кивнул Рэн, обходя его, окидывая взглядом обнаженное тело, но стараясь держать себя в руках. Он не очень хотел разговаривать, сейчас в его мыслях было совсем другое. - Так что же случилось? Почему ты...с ним? Он же...наш враг! - пытался дальше наладить беседу голубоволосый юноша, а сам нервничал. И смущался. Он ведь был в таком виде перед Рэном. - Просто... - задумчиво произнес Рэн прикрыл глаза. «Мне пришлось. И я должен сдержать слово, а не то... Неправильно... Все - неправильно, так нельзя!» - кричало что-то внутри него. Внезапно голос Аобы его из размышлений. - Рэн?! - Потому что мне было выгодно. Мне нельзя было быть рядом с тобой, - выдохнул тот и, схватив пальцами голубые пряди, дернул Аобу за волосы. Тот беззвучно зашипел. - Что ты делаешь? - сквозь слезы прошептал он. - Ты...знаешь, как мне больно! - Ты ничем не лучше! - истерически выдохнул Рэн, нервно теребя их. В желтых глазах засела ярость. - Ты такая же дрянь, как он! Он медленно наклонился к Аобе, почти касаясь губами его щеки. Губы неожиданно коснулись его губ, прикусывая их, сжимая, а потом кусая сильнее. Аоба замычал и тот перестал терзать их, зато сильнее дергая за пряди. - Ты... - всхлипнул голубоволосый парень. Руки Рэна в ответ отпустили растрепанные голубые нити и обхватили его тело. Холодные на удивление ладони погладили разгоряченные щеки Аобы, скользнули по плечам, по спине и вниз. Он тяжело задышал, то впиваясь ногтями в тело, то поглаживая его кончиками пальцев. Аоба не понимал, что вообще сейчас творится и попытался воспротивиться. До него не доходило, ни то, что ответил юноша, ни его странные действия. И отчаянно желал во всем разобраться, но не знал, что сказать. Тем более намерения синеволосого юноши становились предельно ясными, что вводило Аобу во всеобщее непонимание. - Что, теперь молчишь? - выдохнул Рэн. Аоба открыл рот, чтобы ответить. Он видел, что Рэн сейчас очень-очень зол, и, сколько бы он ни повторял сам себе - надо хоть что-нибудь сказать - терпеть и дальше было уже просто невыносимо. Невыносимо было слышать искаженный злобой родной голос, и понимать, что ему - его хрупкому, ранимому существу, которого он знал, несмотря на все его маски - сейчас больнее на порядок. Аоба дернулся и тихо сказал: - Я не могу говорить с тобой, когда ты так странно себя ведешь. Я хочу видеть нормального тебя. Аоба пытался казаться сильным. - А какое тебе дело? Ведь ты забыл обо мне, разве нет? - пробурчал Рэн. - Неправда, я помнил, пытался найти... - Ну конечно, я видел, как ты меня искал... Ты развлекался! - Что? Это бред! - Ты...какая теперь разница? Ты...шлюха... - бесцветным голосом ответил Рэн и обхватил его ягодицы, которые были сейчас одним из самых уязвимых мест. Аоба ахнул и дернулся. Началось все с простого поглаживания, а юноше уже хотелось заорать и закрыть всего себя от него и зарыдать от опустошенности. Тот, впившись ногтями в его кожу, провел пальцами между двумя половинками и резко ворвался внутрь. Рэн вставил пальцы так грубо, так яростно, что из глаз Аобы брызнули слезы и он потрясенно взвизгнул. Всего два пальца, а Аоба уже весь сжался, сдерживая стон Тот сосредоточился на этом, его пальцы согнулись, чтобы найти наилучшее место, и он начал двигать ими внутри в устойчивом и быстром ритме. Аоба на секунду задержал дыхание, потом резко выдохнул и поник. - Вот видишь, можешь же быть послушным... Горячий, влажный язык Рэна, бесстыдно слизнул слезу с его щеки. - Тебе не стоило так меня злить, - добавил он. Грубые, медленные движения - почти до конца, назад, и снова, рывком - вперед. «...Не надо...» «Ему больно?» - отстранено подумал Рэн, заметив, как тот начал сильно дрожать. «Нет этого не может быть. Он просто не знает, он понятия не имеет о том, что такое боль». Движения ускорились, став почти яростными. Стоны перешли в сдавленные крики. Рэн зажмурился, задыхаясь от этих звуков. Что-то рвалось наружу, что-то, что он сдерживал уже так давно, что давило на него из месяца в месяц, комкая его рассудок, прессуя его. Что-то, что становилось злостью, болью, холодным отчаянным бешенством от каждого стона Аобы. Стало жарко, горячо и тесно, пальцам не хватало места, все потому, что тот - такой горячий, так покорно не сдавался. Снова стон и едва заметное движение навстречу. Аоба задыхался, с каждым новым движением, уходило что-то, с чем уже не получалось мириться, справляться. Он плакал, почти не замечая этого и громко стонал. - Хороший...мой... - прошептал Рэн, пожирая взглядом дрожащие губы, ловя беспомощные стоны. Громкий стон затопил и оглушил - чей? Его? Аобы? Обоих? Рэн вытащил пальцы, резко отталкивая от себя податливое тело. "Черт..." - подумал Аоба, «падая». Взрыв оргазма едва не вырубил его сознание. Внутри застыла огромная, звенящая пустота и возмущение, но слова застревали при любой попытке произнести их вслух, перебиваясь одной только мыслью: «Почему?» - и подняв голову, Аоба посмотрел на Рэна который выглядел немного смущенным, как будто ему было слегка неудобно видеть, что тот кончил от его пальцев. Сильное самообладание Аобы рухнуло, и он зажмурился. Его сотрясали горячие слезы, и с каждым выдохом и уходящим наслаждением била дрожь от ощущения саднящей боли, которую оставил ему Рэн в качестве ясного напоминания о своей власти.