Продолжение сна

Когда перед моим взором возникала одна и та же светящаяся в темноте фигура, изначально я пугался слишком сильно, но со временем всё стало привычно. Я повторял одни и те же движения каждую ночь, уже привыкая ко всему. Я глядел вокруг равнодушными и усталыми глазами. Я настолько привыкал к происходящему, что-то, что казалось изначально чуть ли не Адом, уже казалось обычным сном. — Может, это пройдёт вскоре? — предположила моя соседка по палате, когда я рассказал ей о своих снах, которые с каждым днём продлевались, переваливаясь через границу реального. На её вопрос я лишь печально качал головой. На глаза наворачивались слёзы из-за осознания своего положения. Говорили, что по ночам я вёл себя подобно самому конченому психу в этой клинике. Целыми днями я то и делал, что слушал музыку и беседовал со своей соседкой. Я так и не смог выяснить, за что она оказалась в столь ужасном месте. От моего вопроса она всегда отмахивалась, не хотела даже заикаться об этом. Судя по рассказу, находилась она здесь почти всю жизнь. Видимо, из-за детской психологической травмы. А мне дали кличку Бес. Изначально я был Безымянным, так как дома мои ночные кошмары полностью свели меня с ума, мне назначили амнезию. Я пугался своего диагноза, вообще себя. Пытался не смотреть на своё тело, устремив взор либо в бледно-серый потолок, либо в окно. Круглыми днями я наблюдал, как солнце медленно опускалось, а стены в комнате становились темнее. В этом месте я находился уже не первую неделю. Но я не помню точно, сколько. Единственное, что я знал — была весна. Больше ничего о времени я не знал. Я обожал, когда за окном стучали капли дождя. От этого звука я сильно успокаивался, проваливаясь в блаженство. Особенно по вечерам. — Что в этом хорошего? — ворчала моя подруга. Я усмехался, не понимая, как можно не любить дождь. Я бы с удовольствием выбежал на улицу, пронёсся под холодными струями, а потом сбежал из этого места. Но меня не выпускают дальше коридора, выделенного для нашей секции. В один из немногочисленных раз оторвавшись от кровати, я прошёл по комнате к двери, разминая затёкшие ноги. Схватившись за ручку двери, я распахнул её и заглянул в коридор. Несколько дверей были открыты, там находились доктора. Я тихо последовал к одному из таких помещений. Крики какого-то неизвестного мне «гостя» разносились чуть ли не по всему зданию. Увидев, как человек вёл себя, словно в него вселился бес, я поспешил обратно к себе. Через некоторое время я оказался на своей койке. Привычный пустой взор был направлен в потолок, но в голове летали различные мысли о ночных ужасах. В них я всё больше выходил в коридор, следовал за светящимся силуэтом. Прошлой ночью в своём видении я почти взглянул на своё отражение. Теперь я боюсь засыпать, я хочу быть в сознании. Сны начинали сводить с ума снова, из-за них время шло быстрее. Вскоре я начинал не замечать, как проходят дни, как я засыпаю, как я просыпаюсь, не слышал вопросов, которые мне задавали. Не ощущал, как меня приковывали к кровати ближе к ночи. «Что за улыбка? ..» — думал я, когда перед моим лицом возникал тот рисунок, который я рисовал каждую ночь на протяжении времени около полугода. Странное существо возникало в моём сознании. Мне казалось, что я рисую себя со стороны. Что-то вроде будущего. Что со мной будет в этих чёртовых кошмарных снах? Я боюсь представить, но то изображение… Следующий сон меня интригует, я хочу узнать, что будет дальше, но тем же временем я смертно боюсь возвращаться по ту сторону сознания. И я понимаю, что я не вечен, скоро моё безумство переступит границу, сны будут бесконечными. Это будет моей реальностью… Ведь так? Свет в палате выключила медсестра, украдкой я взглянул на неё презрительным взглядом. Она вышла, я медленно повернул голову к тумбочке. Протянул руку, взял рисунок и внимательно вглядывался в него, наклоняя голову в разные стороны. Да, на листе был изображён я. Сидящий в коридоре, руки и ноги мои были словно кукольные — безжизненно валялись где-то рядом. Улыбка, что у Чеширского кота. Именно такого размера, но куда страшнее — без губ, дёсны поросли кожей. Зубы торчали странными рядами, кто выше, кто ниже… А глаза блестели безумством. В страхе я отбросил своё творение, а сам упал обратно на подушку, с силой выдохнув. Прикрыл глаза, углубляясь в сон. Желание спать будто перескакивало из одной чаши весов в другую. Но одна из чаш перевесила, моё сознание перенеслось на другую сторону. Через какое-то время я распахнул глаза. Та же темнота меня окружала. Я повернул голову направо — листа с рисунком не было. В этом кошмаре что-то поменялось, но я, не поддаваясь своей воле, спустился с койки, повернувшись лицом к большому окну. Обернулся — привычного светящегося силуэта не наблюдалось. Ноги сами собой повели меня по привычному маршруту. Секундная стрелка в часах долбила каждую секунду, как и полагается. Это меня напрягало, но с каждой чёртовой секундой я всё больше ощущал своё тело. Во рту было какое-то скованное ощущение, я не понимал, что это. Время будто замедлилось. Стрелка стала бить реже, а я быстрее приближался к заветному зеркалу. Оно было уже на расстоянии руки… Я подошёл вплотную к зеркалу, но не открывал глаз — слишком сильно боялся. Что сделает со мной собственная фантазия, собственное безумство? Неужели я увижу то, что рисовал сам? Я поднял веки. Оглушающий крик разнёсся по зданию. Или мне это казалось, я не знаю. Сон или реальность? Никогда не знал, никогда не буду знать. Да, моему взору предстала та же картина. Сидящий на полу, подобно кукле, парень с изуродованным лицом. Глаза были наполнены безумством, сумасшествием, пьянством. В непонятном удовольствии рот расплылся в той устрашающей улыбке. «Это я? Но это же просто бездушное существо, похожее на изуродованную куклу…». Я много думал о своём внешнем виде. Я боялся себя. До того доводили мои сны. Сознание поплыло, я думал, что сейчас этот Ад кончится снова, но я ошибался. Мне лишь показалось, я шёл в одну из палат. Я не понял, как оказался возле одного из лежащих там. Руки потянулись к шее. Нет, я не душил человека, хоть и не по своей воле. Странное строение рта тут не помешало, а помогло. Я закрыл глаза — единственное, чем мог управлять. Во рту оставался солёный привкус чужой крови. Чистой воды каннибализм.

***

Распахнул веки, тяжело дыша и утопая в собственных кошмарах. Кисти рук были холодны, как никогда. «Чёрт, да что же со мной? Это не сумасшествие, это что-то другое…». — Что с тобой? — прошептала моя соседка, стоя над моей кроватью в ночи. Я содрогнулся от неожиданности, устремив на неё полные безумства глаза. Дотронувшись ледяными пальцами до губ, помотал головой и лёг обратно. Нет, спать я не мог. Я был готов на самоубийство, лишь бы прекратить всё это. Но здесь, в психиатрической больнице, меня остановят непременно. Я отгонял все мысли, сосредоточившись на звуке дождя, барабанившем крышу клиники. «Холодно… Будто я мёртвый…».