II
6 ноября 2014 г. в 12:25
Мы не идем в парк лишь потому, что становится еще холоднее. По-моему, зима начинает воплощать свой план в жизнь. Завтра утром, я уверена, можно будет играть в снежные войны.
Женя выбирает кафе.
Женя всегда будет решать за меня, куда и зачем идти.
Егор не против. Он такой же наивный, как и я.
Недалеко от парка действительно обнаруживается небольшое заведение, над входом мерцает вывеска с названием, несколько человек выходят из дверей, весело и бурно что-то обсуждая. Они счастливы. Я молча смотрю на них, пока Женя говорит что-то Егору. Тот тоже молчит, ждет, наверное, момента, когда можно будет ответить. Пользуясь случаем, я рассматриваю его: в свете фонарей его лицо становится немного четче; цвет волос, определенно, чем-то схож с моим, глаза темные, возможно, карие или еще что. Красивый. Действительно красивый.
Подавившись своим восхищением, я понимаю, что только и могу, что молчать. Я не в силах сказать ему хоть что-то. Я не умею разговаривать с такими прекрасными существами. Он же... такой другой. Совершенно.
Мы заходим в кафе, я снимаю мокрую кожаную куртку и с отвращением стряхиваю с нее капли. Егор демонстративно кашляет, напоминая о своем существовании. Женя говорит с кем-то по телефону. Все заняты. Я — в их числе.
Мы занимаем столик у окна, хотя я не вижу в этом смысла: на улице уже темно, горят только фонари — это единственно освещение улицы, не считая автомобилей. И домов. Да, еще и домов.
Мы с Егором около десяти минут смотрим на сосредоточенное лицо Жени, пока она пытается что-то объяснить собеседнику. Какие-то проблемы или около того. На ее лице проскальзывает беспокойство.
Она блокирует сотовый и виновато улыбается.
— Мне нужно идти, — я вижу, как она передергивает плечами и тяжело дышит. Торопится.
— Но ты же только что пришла, — затягиваю я, хмурясь. Черт, как же так? Я надеялась провести этот вечер незабываемо. Я хотела, чтобы нам было весело, и мы болтали на разные темы, как в старые времена. Я хочу этого и сейчас.
Разве можно так разочаровывать людей?
— Прости, Ника, — Женя бегло целует Егора в щеку. Мне почему-то противно. Он никак не реагирует, лишь молча смотрит на свои сцепленные вместе пальцы. — Удачного вечера. Еще увидимся.
Она быстро обнимает меня и проскальзывает к выходу.
Так получилось, говорю я себе. Так получилось, ничего не преднамеренно.
Оказывается, уговаривать себя я умею лучше всего на свете. Потому что волнение и неловкость никуда не исчезают, будто бы Женя все еще сидела напротив меня.
Сейчас вместо нее — Егор.
— У тебя есть деньги? — спрашивает он, мы смотрим друг на друга.
Его глаза орехового цвета. Орехового. Глубокий, нежный цвет. Я вижу такие глаза впервые.
— Совсем немного. Мне не хватит даже на чашку кофе, — говорю я. И это правда. Деньги у меня всегда с собой, но только на абсолютно крайний случай. Этих денег хватило бы на один рейс автобуса, только и всего.
— Ты хочешь кофе?
Его глаза ничего не выражают. Разве что скуку.
— Нет, я ничего не хочу.
— Как знаешь.
Когда ему приносят чай, я понимаю, что мы остались вдвоем. Только вдвоем. И нам не о чем говорить.
Мы совсем не знакомы.
Мы видимся впервые.
Мы чем-то похожи: те же русые волосы, тот же отдаленно карий взгляд. Ореховый. Правда, цвет моих глаз немного темнее, но сейчас это не имеет особого значения.
И пусть, что чем-то похожи. Это не меняет тем для нашего разговора.
А их пока что становится все меньше.
— Знаешь, в чем особенность зеленого чая? — Егор делает аккуратный глоток из чашки.
Несколько мгновений я молчу, но не могу удержаться и смеюсь. Юноша улыбается, смотря, как меня вдруг покидают все разумные стороны.
— Я пытаюсь придумать, о чем с тобой говорить, а ты вот так вот легко и просто спрашиваешь об особенностях какого-то чая? — с нескрываемым презрением спрашиваю я. Смех прекратился, но усмешка все еще держится на моих губах.
— А разве это не тема для разговора?
— Ну... Не сказала бы.
— Хорошо. Я жду твоих предложений, — он снова отпивает из чашки. Я кусаю губы, задумчиво перебирая в голове всевозможные варианты.
Я делаю вид, что, глубоко вздохнув, собираюсь с мыслями, но не удерживаюсь от еще одной забавной улыбки.
— Меня зовут Вероника, — начинаю я, чувствуя, как волнение становится все сильнее. — Приятно познакомится. Еще я невыносимо хочу домой, но это неважно.
— Мы не открывали клуб анонимных алкоголиков или что ты там говоришь, — Егор смеется и со звоном ставит чашку на тарелку. — Стадия "меня зовут" уже была, давай что-нибудь оригинальнее.
— Между прочим, мог бы и сам, — я пригрозила ему пальцем и откинулась на спинку стула, понимая, что неловкость постепенно отходит на другой план.
Пару минут он сосредоточенно меня рассматривает, и я отчего-то краснею. Мне не нравится это. Не нравится и то, что я говорю черт знает с кем, в такой поздний час. Я же не знаю, может, он насильник.
— Я понял, что тебя зовут Вероника. Еще я понял, что ты дико волнуешься, когда тебя оставляют наедине с малознакомыми парнями, — Егор снова смеется. Я чувствую, как округляются мои глаза. Неужели так заметно? — Я совсем ничего о тебе не знаю. Это, понимаешь ли, немного все портит.
— Говоришь, с малознакомыми парнями? Тебя даже и малознакомым нельзя назвать, — я провожу рукой по волосам. Надеюсь, получилось не слишком нервно. — Я котов люблю.
— Действительно, — Егор всплеснул руками. Я смеюсь. — Теперь я знаю, что ты Вероника, которая любит котов. Да информации, черт возьми, столько, что мне теперь остается с тобой жить!
Сарказм. Не тот, что был у Жени. Не тот, что я привыкла слышать. Мне весело, кислород, словно алкоголь, ударяет мне в голову.
— Все не так, — я улыбаюсь. — Совсем не так.
Около часа мы сидим с ним в кафе, о чем-то разговаривая и выясняя, чья тема для разговоров окажется ярче и запоминающейся. Как жаль, он не догадался, что я и без этого запомнила все до последних мелочей.
Его чай давно остыл, но он и не вспоминает о нем. Я узнаю о любви к футболу, игре на гитаре и к фильмам ужасов. Узнаю о его потрясающем лете, о незабываемом Дне рождения и свадьбе друга. Я... вторглась в его личное пространство, в то время как он совсем не горел желанием попасть в мое.
Мальчик с ореховыми глазами внезапно стал для меня авторитетом.
Да, я всегда мечтала такой быть: яркой, запоминающейся, чтобы человек, которого я вижу впервые, мог мной восхищаться. Душа компании. Жгучая столичная красотка. Потрясающий человек.
Он потрясающий.
Мы чем-то схожи внешне. Но разве я красотка? Совсем нет. Среднестатистическая российская девушка, почти женщина, мечтающая о типичном подростковом шансе. Выделиться.
Мы выходим из кафе, когда электронные часы показывают половину восьмого. Мне совсем не хочется домой. Там снова Матвей, хоть я его и люблю, снова пустые полки холодильника и старый телевизор с помехами, показывающий всего один канал.
Мне холодно, дрожь волнами одолевает мое тело, не оставляя никаких вариантов: нужно оказаться дома. Я пытаюсь всячески скрыть свое внезапное желание и вести себя так же, как двадцать минут назад.
Мы останавливаемся на какой-то старой детской площадке. Егор садится на наверняка холодные качели. Я приземляюсь рядом.
— Может, расскажешь, как вы познакомились? — я нарушаю тишину, мне хочется говорить, смеяться и понимать, что я все еще живу, а не нахожусь где-то в переходной стадии между сознательным существованием и трупом.
Егор еще недолго молчит, он снова натянул на голову капюшон и не смотрит на меня. Молчание кажется мне неловким: еще немного, и я задам какой-нибудь другой вопрос, менее личный. Чувствую, как краснею. На этот раз от стыда.
— С кем? С Женей? — юноша кашляет. — Мы знакомы с детства.
Он достает какую-то пачку из кармана и зажигалку. Следом — сигарету. Я морщусь. Внутри что-то моментально обрывается.
— Ты... куришь?
Вот почему он кашляет. Хотя, может быть, и не от этого.
— Что в этом такого?
Его голос не осуждающий и не грубый — любопытный, интересующийся. Я снова кусаю губы: волнение до сих пор никуда не исчезло. Конечно же, я никогда не избавлюсь от него.
Конечно же.
Еще пару минут я молчу, подбирая слова. Егор виртуозно выдыхает белые кольца мне в лицо. Дым попадает в легкие, я кашляю. Парень смеется. Мне хочется злиться, но я не могу. Странное ощущение.
— Ты любишь ее?
А еще мне хочется вздохнуть и уйти.
— Ну... как бы сказать, — Егор делает еще одну затяжку. Я морщусь. — Мне с ней очень хорошо. Только и всего.
— По-моему, это совсем разные вещи, идиот, — я упираюсь руками в бока, воображая, что выгляжу воинственно. На самом деле, мне неприятно, что он так относится к Жене. Неприятно, что он использует ее.
Все же, она моя подруга.
— Значит, я не люблю ее, — Егор спокойно стряхивает пепел с сигареты. Я теряю дар речи от возмущения. — Зачем ты спрашиваешь, если сама знаешь ответ?
Он не любит ее. Она ему даже не нравится. Как они ведут себя наедине? О чем разговаривают, каким образом молчат, как улыбаются друг другу? Что за подонка он из себя строит?
— Зачем ты так с ней? — когда всё несуществующее возмущение внезапно выливается в слабость, я опускаю руки. Голос едва заметно дрожит. — Что тебе от нее нужно?
— Я бы предложил тебе задать ей тот же самый вопрос. Предполагаю, вы с ней очень давно не виделись.
— Пару лет.
— Вот видишь. Люди могут сильно измениться за эти пару лет, Вероника. Не строй из себя невинную жертву: ты прекрасно знаешь, к чему идет речь. Она не любит меня — я не люблю ее.
— Все совсем не так, она...
— Ложь.
Он ничего мне не оставляет.
Мне было хорошо с ним. До его слов, до того, как я начала эту дурацкую тему. Это не мое дело, да? Зачем я лезу к ним? Меня не должно это интересовать. Сейчас он скажет, что просто пошутил, и мы вместе посмеемся. Сейчас. Еще минута. Две. Три.
Прямо сейчас.
Но он молчит.
Ему хорошо с ней. Ему просто хорошо с ней.
Мне тоже хорошо с ним. Вот только не так, как он себе воображает. Что-то переменилось, и это что-то не дает мне развернуться и уйти.
В темноте я различаю огонек тлеющей сигареты.
Кажется, больше не нужно судить о людях по первому впечатлению.