Снова жива

- Елена, Бонни, ваш доклад, - попросил мистер Зальцман, и Бонни принесла ему наш доклад в папке. Доклад получился отличным на наш взгляд. Мы обрыскали кучу книг, Бонни спросила у своих родителей и бабушки, что они могут рассказать нам о тех временах, и у нас вышел отличный интересный материал. Если мистер Зальцман не поставит нам с Бонни пятёрку, то я не знаю, что ему вообще было от нас нужно! Эти пять дней прошли отлично. Может, для обычного подростка такие дни были даже скучными, но лично для меня они были отличными. Для меня любой день, в который я не получила синяк, царапину, ссадину или ушиб от Джона, был счастливым. Как мы и договаривались с подругой, она довозила меня до поворота на мою улицу, а я уже шла или на своё, точнее будет сказать, на наше с Деймоном место, или домой. Чаще всего, конечно же, в рощицу. С Деймоном мы всё это время продолжали общаться, но на наше место он почему-то не приходил, даже не знаю почему, но я не стала спрашивать. - На выходных у Кэролайн Форбс вечеринка по случаю начала учебного года, пойдёшь? – спросила Бонни после истории. - Эм… - протянула я, про себя думая: «Какая вечеринка, Гилберт!? Все твои усилия по выживанию пойдут к коту под хвост, он же тебя сотрёт с лица Земли за это!!!» - Думаю, нет. - Из-за отца? – не знаю как, но, кажется, Бонни начала догадываться, что я не очень-то лажу с Джоном. - Да, - решила не лукавить я, - Он точно не разрешит. И не разрешит – это ещё мягко сказано. - Почему? Что, вообще нет способа его уговорить? – всё допытывалась подруга. Я не знала, что сейчас ответить, так как раньше у меня такой ситуации не было. Меня, конечно, звали на вечеринки, но, когда я отказывалась, до меня не пытались докопаться, почему же именно я не иду. Про себя я отметила, что, как раз, поэтому мне Бонни и нравилась, и что я ни в коем случае в ней не ошиблась и могла гордо называть её моей подругой. За неделю Бонни показала мне, что такое действительно настоящий друг, а другие не могли сделать этого и за целый год. Лишь притворство и лицемерие. И именно поэтому я не хотела врать Беннет. - Вообще нет, - сказала я, - Пожалуйста, Бонни, не хочу говорить об этом. - Ладно. Тогда и я тоже не пойду. Мне там нечего делать без тебя. - Если ты хочешь пойти, Бонни, иди. Не надо из-за меня отказываться, не глупи, - улыбнулась я. - Да нет, правда. Зачем мне идти туда одной? С тобой - другое дело. - Ничего, я тебя ещё уговорю, - усмехнулась я, и мы, смеясь, пошли на следующий урок. Когда я пришла домой без пятнадцати минут седьмого, то дверь оказалась открытой, и я почему-то подумала, что сейчас в моей коллекции побоев станет на один экспонат больше, хотя я в принципе ни в чём не провинилась. Я пришла за пятнадцать минут до прихода Джона, как мне и было велено, и причём тут я, если он пришёл раньше намеченного времени? В гостинной и на кухне горел свет, запаха алкоголя я больше не чувствовала и что самое важное - дом сиял чистотой. Здесь что, фея побывала? Я прошла на кухню, так как в гостинной никого не было, и обомлела от того, кого я там увидела. За столом стояла моя бабушка по маминой линии и, как ни в чём не бывало, нарезала салат. - Бабуль!? – воскликнула я, улыбаясь во весь рот, понимая, что мне светит ещё несколько счастливых дней. Никто не знал, что Джон меня избивает. Джон, естественно, не бил меня при ком-то, ну а почему молчу я, я уже говорила. Но на самом деле я молчала не только из-за того, что не хотела тюрьму для Джона, а детдом и приёмную семью для себя, я также молчала из-за страха. Я понимала, что если вдруг я кому-то скажу, что происходит между мной и Джоном, то ему может просто снести голову от злости, за что я просто возьму и расплачусь своей жизнью, и никто всего-навсего не успеет мне помочь. - Елена! – закричала бабушка и подбежала ко мне, заключив в крепкие объятия, - Как я рада тебя видеть! - Когда ты приехала? - В полдень. Вы не открывали, но у меня были ключи. Я и зашла. Твой отец что, опять пьёт без остановки!? – нахмурилась бабушка, я только горько кивнула, - Ну ничего! Я ему мозги вправлю обратно. Это же только подумать можно! Напиваться каждый день на глазах у родной дочери! Я, естественно, оставила при себе всякие комментарии на этот счёт. Я постаралась не думать больше о плохом, а до конца осознать, что на несколько дней я свободна! Бабушка и так мне всё разрешает, а то, что я отлично учусь, заставляет её делать мне разного рода подарки, которые мне, если честно, неловко принимать. Во-первых, из-за того, что я не привыкла получать подарки, а во-вторых, из-за страха перед Джоном, что, если вдруг он узнает, то отберёт у меня подарок, но взамен сделает свой. Подарит ещё один шрам. - На сколько ты у нас и вообще, зачем и почему не предупредила? – засыпала я старушку, которая в душе совсем не была старушкой, вопросами. - Я на пять дней, в понедельник утром уже автобус. Решила проверить, как вы и нормально ли переехали. А не предупредила потому, что твой никудышный отец перестал бы пить и прибрал дом. А так я узнала правду. Боже, как я была благодарна бабушке за то, что ей взбрело в голову приехать! Она стала моим ангелом-спасителем! Кажется, теперь у меня есть все шансы ощутить себя обычным подростком, проще говоря, есть все шансы, чтобы пойти на вечеринку. Я чуть не завопила и не закружила бабушку от радости. Мы с ней разговорились, но через некоторое время вернулся Джон. Я расстроилась, что теперь не смогу нормально поговорить с бабулей потому, что в его присутствие мне было некомфортно, и это мягко сказано. Но тут же настроение поднялось, когда бабушка начала пристыжать и ругать Джона, словно тот был маленьким провинившимся ребёнком. Вообще-то для бабушки он и являлся таковым. Только вина его была в гораздо больших масштабах, нежели у маленького ребёнка. Я чувствовала радость и триумф, смотря на это представление, но, конечно же, не показала этого, иначе моя радость быстро бы закончилась. Я сказала, что мне нужно сделать уроки, хотя я их давно уже все сделала, сидя в роще после школы, и ушла к себе в комнату, захватив из холодильника сэндвич, чтобы перекусить, а то я чувствовала, что мой организм уже вот-вот начнёт есть сам себя. Как только дверь моей спальни закрылась, я достала телефон и отправила подруге СМС: «Вечеринка всё ещё в силе?». *** Вечером субботы я сидела у дома Бонни, и та пыталась привести меня в божеский вид. Я не знала, каким способом мне спросить разрешения пойти на вечеринку, но, к счастью, бабушка как будто читала мои мысли и пошла мне навстречу. Она спросила, какие у меня планы на выходные, я рассказала ей, что меня пригласили на вечеринку, но я не пойду. На что она ответила мне, чтобы я обязательно туда пошла, и она не принимает от меня никаких возражений. Джону это, естественно, не понравилось. Он промолчал, но я видела, как начинали ходить желваки на его скулах, и как в его глазах заиграли злые искорки. И бабушка тоже это заметила, так как зыркнула на него таким взглядом, от чего Джон буквально у меня на глазах превратился в мелкую сошку. После отъезда бабули, Джон или станет относиться ко мне снисходительнее, или наоборот начнёт тиранить меня ещё больше, чем прежде. Оставалось лишь надеться на лучшее, это у меня получалось лучше всего, хотя моя надежда уже начала потихоньку угасать с каждым днём. Бонни точно нужно было стать стилистом, за неё бы рвали друг другу глотки все звёзды! Я не знаю, каким образом, но она сотворила из меня принцессу. Из меня-то. Мои волосы сейчас ниспадали на спину крупными локонами, на щеках лежал лёгкий румянец, губы блестели розовыми блёстками, а глаза подчеркнули тонкие стрелки и тушь. Мало того, так ещё Бонни дала мне свои босоножки на каблуке и одела в своё коротенькое летящее жёлтое платье, где спереди всё было расшито золотыми блёстками. Я не знала, как я вообще смогу устоять на таких каблуках, да ещё и сделать так, чтобы эта короткая юбочка, которая так и норовила подняться, прикрывала все места, которые она должна прикрывать. Сначала я жутко отнекивалась, но после тренировок ходьбы по комнате, Бонни сделала вывод, что я, ни в коем случае, не упаду в грязь лицом. Я не очень-то ей поверила, вернее, я себе не поверила. Я же чувствую, что могу упасть в грязь лицом. Причём упасть в прямом смысле. После того, как подруга закончила работать над моим новым имиджем, который я планировала оставить уже этой ночью, она выпрямила себе волосы, придала чуть-чуть объёма, накрасила ресницы, нарисовала толстые стрелки и от этого казалось, что её глаза стали в сто раз больше, и нанесла немного блеска на губы. А в чёрном платье и на высоченных чёрных босоножках на толстом каблуке, которые делали её смуглые загорелые ноги ещё стройнее и привлекательные, она стала неотразимой. И мне стукнуло в голову, почему же она так невычурно одевается в школу и не краситься, если на самом деле она с помощью одной туши сможешь сделать из себя конфетку, которую захочет откусить каждый парень? С самым хорошим настроением, хоть и немного нервным (на самом деле, очень нервным), мы сели в машину Бонни и устремились к дому Кэролайн. Подъезжая к месту я вдруг осознала, что это моя первая ночь обычного подростка. Это первая ночь, когда я буду делать то, что делают все обычные парни и девушки моего возраста. Танцевать, веселиться, петь, может, даже, я попробую какого на вкус пиво. Но почему-то в свою первую долгожданную ночь я чувствовала себя Золушкой, которой повезло лишь только на одну ночь. Но её сказка всё-таки закончилась счастливым концом, все сказки заканчиваются счастливо. Но я уже устала напоминать себе, что моя жизнь, любая жизнь - это не сказка. Мы вышли из машины и направились к уже начавшейся вечеринке. Дом Кэролайн был огромный и красивый, вокруг двора стояла куча всяких машин других парней и девушек, которые уже вовсю отжигали с красненькими стаканчиками в руках. Мне оставалось только догадываться об их содержимом. Мы с Беннет зашли внутрь. Было темно, но редкие лампы и разноцветные огни, размножившиеся с помощью зеркального шара, подвешенного под потолком, придавали ту самую атмосферу, которая должна быть на вечеринке. Бонни на минуту отошла, предупредив меня, и вернулась с двумя стаканчиками, вручив один мне. Я, особо не обратив внимания, с интересом осматривала всё вокруг себя и отхлебнула содержимое. - Ой, фу, - поморщилась я, - Что за редкостная дрянь? - Пиво, - улыбнулась Бонни, - Ты ни разу не пробовала пиво? - Нет, - рассмеялась я, - И слава Богу, как ты его вообще пьёшь? - Не знаю, мне нравится, - подруга пожала плечами, - Пойдём, потанцуем? Я согласно кивнула, думая, что если уж отрываться, то настолько сильно, насколько я могу. Мы с Бонни протиснулись сквозь танцующих горячих парней и девушек, которых я впервые-то увидела, хотя, может, я их просто не узнала. То, как они выглядят в школе, и как выглядят на вечеринке, это две большие разницы. Я сегодня была самым ярким этому примером. Забыв обо всём вокруг, я начала прыгать, как и все другие, мотать головой и улыбаться, чувствуя всю прелесть быть обычной девчонкой. Я смогла рассмотреть Кэролайн, тоже танцующую с нами в толпе, и, если я правильно поняла, Мэтта и Вики Донован с Тайлером Локвудом. У них были такие лица, как будто они пришли на самую тухлую вечеринку на планете, и чтобы хоть немного начать веселиться, им нужно выпить, как минимум, литр виски. Что, собственно, они и сделали. Они направились к бару и начали заглатывать стакан за стаканом. Деймона не было. Я ловила на себе взгляды некоторых парней и была благодарна Бонни, что она выбрала платье, открывавшее лишь мои достоинства, а скрывавшее мои недостатки. Под недостатками я подразумевала большое количество шрамов. Большинство было на груди, животе, на боках и бёдрах, на ногах, но их можно было оправдать, что я в детстве, как и все дети, падала с велосипеда или качелей, ну и на голове, когда я от мощного удара Джона летела на пол. Я и не заметила, как прошло полтора часа с нашего прихода. Я успела стереть себе все ноги, хотя уже держалась на этих каблуках, как будто я в них родилась. Бонни выпила стакана четыре пива, и она начала веселиться ещё пуще, хотя и вела себя вполне адекватно. Она знала меру. Я сказала подруге, что пойду в туалет, и начала пробираться сквозь толпу на второй этаж. Но не успела я ступить буквально трёх шагов, чьи-то сильные мускулистые руки обхватили мою талию и прижали к себе. Я почувствовала, что в поясницу мне что-то тыкается, и пришла в ужас и панику, осознав, что же это. Сопротивляться оказалось трудно, руки сжали меня настолько крепко, что я почувствовала, будто из меня вот-вот кишки полезут. Я смогла кое-как развернуться и увидела, что меня держит Мэтт Донован. От него разило алкоголем, даже ещё сильнее, чем от Джона. - Привет, ни разу не видел тебя, новенькая, да? – заплетающимся языком промямлил он. - Отпусти меня! – я всеми силами толкала его. - Какая ты дерзкая, пойдём, - он потащил меня на второй этаж, моих сил не хватало, чтобы сопротивляться ему. Ну всё, моя сказка закончилась… сейчас произойдёт непоправимое, и я не смогу помешать Мэтту. Ни физически, ни морально. - Елена? – услышала я собственное имя, - Мэтт! Какого чёрта творишь!? В следующий момент я уже отлетела к ступенькам потому, что Деймон резким ударом по челюсти заставил Мэтта рухнуть на пол. Мэтт каким-то образом умудрился порвать мне достаточно широкую лямку платья. Я встала, придерживая ткань, увидела, что Деймон и Донован дерутся, но Деймон легко уклоняется от пьяного Мэтта, которого шатает во все стороны, быстро сняла туфли, держа их в одной руке, пробралась сквозь людей и выбежала из дома. Пелена слёз застилала глаза, и я со всех ног бросилась наутёк, надеясь, что я выбрала правильное направление. Я бежала и бежала, не останавливаясь, не оглядываясь, и вскоре прибежала на мою улицу и на скорости пролезла через кусты в рощицу, ободрав руки и ещё больше подпортив платье Бонни. Уж тут-то меня точно никто не найдёт, и я спокойно смогу выплакать все мои слёзы. Подумать только, Деймон только что спас меня от изнасилования! Только что моя сказка чуть не превратилась в самый ужасный кошмар на свете! Ну почему? Почему всё происходит именно так? Отчаяние вновь завладело мной. Я привалилась к стволу ивы, чьи ветки словно плакали вместе со мной, и закрыла глаза, пытаясь успокоиться, но предательские слёзы всё равно капали одна за другой. Готова поспорить, что выгляжу я сейчас, как конченая алкоголичка, которую переехал самосвал. Раз так сто. По крайней мере, в душе я чувствовала себя так, как будто меня сто раз переехал самосвал. Так и было. Каждый удар Джона, каждое его слово, обвиняющее меня в смерти мамы, было огромным тяжёлым самосвалом, который безжалостно проезжался по мне снова и снова. А теперь и Мэтт Донован проехался. - Так и думал, что найду тебя здесь, - услышала я голос Деймона. Я подняла заплаканное лицо, чувствовала, что тушь размазалась. Мои слёзы были чёрными и оставляли серые дорожки на щеках. Он пришёл. На щеке у него красовалось красное пятно, Мэтту всё-таки удалось ударить Деймона. Я молчала. Просто не знала, что сказать. Наверное, «спасибо», но слова застряли где-то в глотке. Он подошёл ко мне, сел рядом, положив свою руку мне на плечи. Я плюнула на то, что хотела побыть в одиночестве и выплакать все слёзы, и прижалась к его груди, уткнув лицо в плечо. Мы просто сидели и молчали. Я поняла, что нет ничего лучше, чем хороший друг, который просто понимает тебя и поддержит в трудный момент просто своим присутствием и позволит залить слезами своё плечо. Правда, я не знаю, был ли мне Деймон другом и понимал ли меня. Может, у него в планах не только дружба? И, думаю, что понять меня он тоже не сможет. Зато в трудной ситуации он показал себя лучше некуда. - Спасибо, - наконец, тихо прошептала я ему в плечо, и вообще была не уверена, услышал ли он. Но он дал мне понять, что услышал, крепче прижав меня к себе. Я почувствовала лёгкое прикосновение к плечу, которое оказалось оголённое из-за порванной лямки, потом практически незаметно Деймон замотал головой и полностью накрыл ладонью плечо. Боже! У меня же там уродливый шрам! Никогда не забуду, как я получила его. Однажды Джон допился до белочки и курил сигарету, хотя обычно он не курил, даже, когда пьяный. Тогда я вышла из своей комнаты, чтобы налить себе попить, и просто попалась ему на глаза. Он не упустил случая поиздеваться надо мной. Джон повалил меня на диван, крепко прижал к нему и затушил сигарету о моё плечо. Никогда не забуду ту дикую и жгучую, в прямом смысле обжигающую боль. Поначалу, я вообще не могла притрагиваться к своим шрамам, хоть все раны давно зажили и затянулись, мне всё равно казалось, что если я дотронусь до белых следов, оставшихся на всю жизнь, они заболят с ещё большей силой. Но вскоре я нашла в себе силы принять то, что теперь эти шрамы неотъемлемая часть меня, и что они всегда будут напоминать мне про всё то, что было у меня с Джоном, и смогла до них дотрагиваться. Деймон поглаживал мне плечо и положил свой подбородок на мою макушку. И я даже не помню, как вообще оказалась дома, в своей постели и забылась сном.