Снова жива

Возможно ли в один миг так отречься от мира, что долгие дни не замечаешь вокруг себя абсолютно ничего? Делаешь всё на автомате, словно ты какой-то робот, запрограммированный существовать. Да, я снова стала просто существовать. Ни подруги, ни школа, ни спокойная совместная жизнь с Джоном, ни редакция газеты не могли дать мне снова то ощущение жизни, которое у меня было с Деймоном. Уже прошёл целый месяц с того рокового вечера, а я всё не могла оправиться от жестокого удара под дых, от которого сперло дыхание. Весь этот месяц будто без воздуха была. И, собственно говоря, то, что прошёл месяц, я узнала от Бонни с Викки. Я абсолютно не следила за временем. Просыпалась по будильнику, засыпала по нужде, целыми днями сидела дома, и меня ни капельки не волновало, в каком положении находится солнце и насколько сильно оно греет. Что я делала, так это или тупо пялилась в одну точку, или слушала музыку, или для разнообразия читала. Я пыталась слушать веселую музыку, чтобы хоть как-то поднять себе настроение, но ничего не получалось, и я поняла, что уже близка к смерти. Нет, не к физической, к духовной. Если меня не лечит музыка, я могу считаться морально погибшей. У меня ещё никогда не было такого, что мне не хотелось абсолютно ничего, не чувствовала абсолютно ничего. Я не хотела ни жить дальше, ни умереть, ни пытаться поднять настроение, ни опускать его ещё больше, ни есть, ни голодать, ни пить, ни изнывать от жажды. Единственное, что я испытывала – это дурацкое чувство дилеммы, но при этом я не хотела выбирать ни один из противоположных вариантов. Тяжёлые времена всегда будут выявлять верных друзей, и мои выявили таковых. Как ни странно, но рядом остались все. Все… кроме Деймона. Нет, конечно же, он неоднократно пытался поговорить со мной, всё объяснить, но я не желала ничего слушать. Кто захочет слушать какие-то нелепые оправдания, когда видел своими собственными глазами все доказательства вины? Тайлер и Джереми пытались уговорить меня встретиться с ним, вечно подстраивали наши встречи, но мне всегда удавалось улизнуть оттуда. Бонни оказалась в шоке от того, что я потом рассказала ей и Викки, и вообще перестала общаться с Деймоном. Викки же напротив не верила в, как она сама говорила, чушь собачью, что Деймон сам захотел переспать с Кэтрин. И не верила, что они вообще переспали. Донован была уверена, что это всё подстроили Мэтт и Кэтрин, что они, возможно, что-то подмешали в алкоголь. В этом было что-то здравое, это объясняло внезапное появление Мэтта с указкой идти проверить гостевые комнаты, потом его слова прямо в ухо, наигранно сожалеющие и саркастичные, но я просто не хотела не о чём думать, даже над этим. Я просто вспоминала то блаженное выражение на лицах Пирс и Сальваторе и сразу откидывала всякие оправдания поступка Деймона. Я не помню, чтобы с такой же страстью он стискивал мои волосы, чтобы так неистово впивался в мои губы, чтобы так жадно трогал мою кожу… Но, возможно, что мои воспоминания просто затуманились или полностью заменились этим изображением Кэтрин верхом на Деймоне. Возможно, он и со мной так обращался, но, увидев его с другой девушкой, а особенно с Кэтрин, я забыла все его прикосновения. Я забыла его прикосновения… Когда мы поцеловались, я ещё неделями чувствовала его губы на своих, а тут вмиг забыла все его прикосновения. Мне казалось, что если он снова до меня дотронется, то я ничего не почувствую. Никаких мурашек, которые бегали по всему телу, никакой искры, которая разгоралась в тёплое поглощающее пламя, никакого сладостного возбуждения, никакой предвкушающей удовольствие дрожи. Ничего… Как будто его прикосновения стали для меня чужими, грязными, недостойными. Я люблю его до сих пор, я знаю это, но я не чувствую… Словно все мои чувства выключили с помощью рычажка. Никому не пожелаю такого глубоко безразличного состояния, как сейчас у меня. Даже Мэтту с Кэтрин, хотя они вполне достойны этого. Я даже не испытывала жалости к Деймону, что я его так игнорировала. Самое ужасное, что ты можешь сделать человеку, когда он злиться или расстроен, или в отчаянии, так это игнорировать его. Обычная Елена не выдержала бы и приласкала и приголубила, но не теперешняя. Теперешняя была без чувств и эмоций и уже не знала, когда они включатся, что может заставить их включиться, включатся ли вообще. Моё существование стало ещё более безжизненным, чем было раньше. Я могла выразить это одним незамысловатым словом: погано. Сейчас я лежала на , смотря в потолок и думала, не пойми о чём. Это состояние стало для меня вполне привычным и даже регулярным. В мою голову приходили самые разные и несуразные мысли. Сколько ещё неоткрытых и неизвестных в спектре не знают люди? Как может быть так, что болезней ещё нет, а антитела, убивающую эту болезнь, в наших организмах уже есть? Как может быть бесконечной Вселенная? Какие глаза больше нравятся людям: голубые, зеленые, карие, серые, чёрные? И почему именно эти раскрашивают нашу глазную радужку? Почему люди предают любимых? Почему существуют такие чувства как ревность, злость, безразличие, любовь? Как они возникли? Почему они так убивают человека? В основном вопросы просто приходили мне в голову и всё. Я не пыталась найти на них ответы или решения. Просто удивлялась, и тут же приходил другой вопрос. А затем следующий, и новый, и ещё один. Но сегодня, почему-то, я вспомнила мой рассказ подругам про то, что я увидела в гостевой комнате. - Да не верю я в это! Чушь собачья, Елена! Не мог он сам этого захотеть! – кричала Викки, после того, как удобно устроилась на полу в моей комнате. Джона я тогда спровадила на работу, поэтому могла громко и смело высказывать свои мысли и чувства, которых не было. Жестокая ирония. После своего рассказа я старалась больше ничего не произносить, или говорить по минимуму. Все силы потратила на то, чтобы подруги всё узнали. Комментировать или разжёвывать это не могла. - А что тогда Вик? Видимо, что он до сих пор её любит. Я даже не хочу говорить, возможно, что, - на Бонни лица не было. Казалось, она переживает всё это вместе со мной, на таком же уровне. Мне кажетя, я знаю, что она хотела сказать. Что Деймон использовал меня, чтобы забыть Кэтрин. А моё отчаяние уже позволяло задуматься над этим вариантом. - Да они ему в алкоголь что-то подмешали! Я уверена. Я знаю Деймона, я вижу его настоящие чувства, Елену он любит, а Кэтрин презирает. Ну не мог он так поступить! Я же чувствовала, что что-то неладное в этом вашем примирении, или как вы его там называете. Я чувствовала, что они что-то заготовили, чтобы вам насолить. Вот и вышло! Аж пересолили! Елена, мы разберемся во всём, слышишь? – подруга взяла меня за руку, - Я буду пытать Мэтта самыми изощренными пытками, которыми никто никогда никого не пытал во всей истории пыток. Я добьюсь у него правды, ибо ты не заслуживаешь всего этого! Главное, дай Деймону сказать то, что он хочет. Дай ему объясниться, я уверена, что он не виноват, Елена. - Не хочу я ни в чём разбираться… - пробормотала тогда я, и, похоже, что после этих слов мои чувства и испарились. Я не дала возможности Деймону объясниться, я ни в чём не разбиралась, ни о чём не думала. Пустила события на произвол судьбы. Только жалко, что судьба всегда со мной злые шутки. - Викки, может, сейчас не стоит лезть в это? Я понимаю Елену, ей больно, - говорила Бонни. - Эта боль уйдёт, когда я докажу, что Деймон не виноват. Я докажу это и всё, ясно? Потому что это правда, - Викки действительно отступать не собиралась, - Я устрою разнос своему никудышному братцу, и в гробу он будет видеть наше с ним примирение! Деймон любит тебя, он, чёрт возьми, безумно тебя любит. И ты его любишь. Жаль, что вы сами этого ещё не поняли. Ох, как она ошибается. Я поняла это. Я поняла это, чёрт возьми, когда увидела их вместе! Я люблю его, а вот он, похоже, нет. - Елена, не падай духом, прошу, - сказала Беннет, - Ты только начала жить, не позволь этому случаю сломать тебя снова. - Я уже давно сломана, Бонни, - печально улыбнулась я. Я не выполнила ни единую просьбу подруг. Я игнорировала Деймона, я упала духом. Я перестала чувствовать. Казалось, что слишком много у меня проблем для семнадцатилетней школьницы, что слишком маленькая, чтобы уже быть сломанной. Но это так. И ведь таких школьниц пруд пруди по всей планете, но я не думала, что смогу входить в их число. До недавнего времени. Слишком небывалым я считала наличие стольких проблем у подростков, пока на своей шкуре не убедилась в обратном. Как мне целый месяц удавалось избегать Деймона, я до сих пор не поняла. Я каждый день была в школе, надолго оставалась после уроков в редакции, ходила домой по большей части пешком. Или я стала невидимкой, или Деймон не хотел лезть ко мне. Вообще-то, как я уже говорила, он неоднократно пытался встретиться со мной, но вскоре бросил эти затеи. И уже довольно долго я сама его нигде не видела, хотя, может, я просто не хотела видеть. Он что-то затевал, готовил, сдался? Пытается забыть меня? Может, и пытается, но вот один момент не выходит у меня из головы. Он чуть было не заставил меня снова чувствовать. Но всё-таки не заставил. Через неделю после нашего негласного расставания я шла в сумерках домой после того, как допоздна сидела и упорно сортировала все новые и старые фотографии, удаляла ненужные документы на , составляла списки, какие события произойдут или уже произошли у нас в школе, чтобы их можно было включить в следующие выпуски. Я ушла самая последняя, даже в школе остались лишь единицы, которые или слишком завалены работой, или как я пытаются абстрагироваться от мира с помощью неё. Даже на улицах практически никого не было, и представьте, как я удивилась, когда увидела сидящего на своём крыльце Деймона. Мне столько раз удавалось не встречаться с ним и тут на тебе. Какой сюрприз! И главное самый простой и незамысловатый. Я была без понятия, о чём мы сможем поговорить потому, что я не знала что сказать. «Как ты так мог?». «Я тебя люблю, но мы не можем быть вместе, прости»? «Мне и так плохо, а ты ещё пришёл»? «Может, чаем угостить? Потолкуем о твоей измене»? Что я должна была спросить или ответить? Я собралась с духом и подошла к дому. Деймон сидел на голом крыльце и опустил лицо вниз, поддерживая голову замком из рук. Интересно, сколько он так просидел? - Не ожидала тебя здесь увидеть, - говорю я и ступаю на первую ступеньку. Деймон сразу же поднял голову, посмотрел на меня и поднялся сам. - Поэтому я тут и сидел, - сказал он, отряхиваясь. - Долго сидишь? – достаю ключи. - Не слишком. Елена, послушай меня, пожалуйста. Положи ключи обратно. Конечно, надеялась снова так просто слинять, когда он стоит прямо перед носом? В тот момент я действительно жалела, что не невидимка. Я со вздохом и с большие нехотением кладу ключи обратно в и принимаю удобную позу, чтобы выслушать Деймона. - Я знаю, что тут уже ни одно оправдание или доказательство не поможет, но я не спал с ней. Я с ней не переспал, слышишь? Я вообще ничего не помню после того, как ты ушла в ванную, и до того, как услышал дикий ржач Мэтта. Точнее, я помню, что ты подошла ко мне сразу же после своего ухода, начала обнимать целовать, потом сказала, что хочешь уединиться. Я клянусь тебе, Елена, я думал, что Кэтрин это ты. Они что-то в виски мне подмешали, какую-то дрянь. Ты всё это видела? - Да, - коротко отвечаю я, вообще отвечать не хотела. - Прости меня, пожалуйста. Я не уследил за самим собой, расслабился, но я люблю тебя. Я молчу, ошарашено смотря в его глаза. Он говорит искренне, я это вижу, но не верю… Я хочу сказать ему «Я тоже тебя люблю!», но не могу. Кажется, что если я произнесу это вслух, то навсегда заклеймлю себя этой любовью. Или я хотела этого? Или если я произнесу это, то проснусь и окажется, что ничего этого не было? Лишь сон. - Я люблю тебя, Елена, - снова повторяет он, а я так и продолжаю молчать. Не знаю, что ответить. В голове крутиться лишь одна фраза: ведь всё налаживалось. Всё действительно налаживалось, я, будто цветок, за которым начали ухаживать, расцветала с каждым днём всё больше и больше. И почему, собственно, этот мир так не справедлив? Нет, это не мир не справедлив. Это люди. Все делают люди. Только зачем? Неужели Кэтрин и Мэтту доставляет удовольствие смотреть, что наши отношения разрушаются, а самим иметь странную, но настоящую любовь друг с другом? Нет, определённо этого не понимаю. - Ну скажи что-нибудь, - прерывает мои мысли Деймон и прикасается к моей щеке ладонью. Я не знаю, почему я тогда просто не кинулась к нему на шею со слезами и не стала говорить, что я тоже его люблю. До меня даже не дошло, что ему всё-таки что-то подмешали, что ему казалось, будто Кэтрин это я. Не дошло, что он думал, что целует меня. Тогда я хотела лишь одного, прийти домой и никогда больше не заговаривать на эту тему. Прийти, лечь и уснуть, улететь в царство морфия. И прикосновения я не почувствовала... Как будто мне вкололи анестезию... И сейчас, спустя несколько недель, я всё-таки поняла, какой была дурой. Тогда я его предала. Я ему не поверила, я просто ушла, сказав: - Уже поздно, мне нужно домой. Это был единственный раз, когда мы встречались и разговаривали с Деймоном, и я всё испортила. Тогда я словесно дала ему пощечину. Ударила и пошла преспокойно спать. Это единственное, о чём я жалею. Я лежала сейчас на кровати и поняла, что жалела о том, как тогда поступила. Стоп. Жалела? Да, я действительно жалела. Это что, слеза вытекает из уголка глаза? Да я с того самого дня больше и слезинки не проронила! Ничего не чувствовала, вот и не плакала. Что включило мой внутренний рычажок чувств? Неужели это воспоминание? Через столько времени оно всё-таки заставило меня почувствовать! С этой слезой будто вернулась жизнь… Кого я обманываю? Она может вернуться только тогда, когда вернется Деймон. Я заново прокрутила у себя в голове его слова, с другого глаза скатилась ещё одна слезинка, вспомнила слова Викки, и поняла, что я идиотка. Я глупая идиотка. Конечно, я была разбита, думала, что меня предал любимый человек, кто бы не захотел отречься от всего этого? Кто бы не захотел просто продолжить жить, не разговаривая об этом и не разбираясь? Раз предали, значит, не любят. Раз не любят, то нужно отпустить, ведь полюбить в ответ ты не заставишь. Вот я и пыталась отпустить… Только жаль, что я так поздно поняла, что порой то, что мы видим, совсем не соответствует реальности. Например, когда смотришь на рисунок, и тебе кажется, что он движется, хотя на самом деле это не так. Я смотрела слишком поверхностно. Я не вглядывалась внимательнее, я просто сделала поспешные выводы на основе своих подсознательных страхов и того, что увидела. В глубине души я очень боялась, что Деймон до сих пор любит Кэтрин и бросит меня, поняв, какого чёрта он до сих пор делает рядом со мной. Боялась снова остаться одна. Я попыталась как можно быстрее привыкнуть к тому, что внушила себе сама. Какая же глупая трусиха! Надо что-то делать! Но что? Прийти к нему домой и ни с того ни с сего начать говорить, что я такая глупая? Это будет глупо. Теперь мне нужно ловить Деймона во всех закоулках, чтобы принести свои извинения за игнорирование. И за то, что я не стала во всём разбираться, что не верила ему. В этой ситуации виновата только я. Мэтт и Кэтрин не виноваты, что я сама себе лапшу на уши навешала. Словно как по волшебству от мыслей меня отвлёк звонок в дверь. Он был очень громким, неудивительно, что я услышала его на втором этаже через закрытую дверь. Джон был на работе, поэтому открывать, кроме меня, было некому. Я вытерла мокрые дорожки от слёз по бокам и спустилась вниз. Смотрю в глазок. Не может быть! Что он тут делает, чёрт возьми!? Открываю дверь, на пороге стеснительно переминается с ноги на ногу Мэтт Донован. Этот человек последний, кого бы я ожидала увидеть на пороге этого дома. - Что тебе нужно, Мэтт? – спрашиваю я с ноткой злости. Действительно вернулись чувства! - Я хотел извиниться, Елена, - сказал он тихо. Видно, что ему это трудно даётся. Мне кажется, или у меня небольшое дежавю. Ах да, точно! Точно так же у нас начинался один разговор с Джоном. - Извиниться? – недоумеваю я. - Да, просто дай я скажу, и не перебивай меня, ладно? - Ладно. - В общем, прости. За то, что тогда подстроили с Деймоном на моём дне рождения. Да, мы подстроили это. Я подмешал ему в виски одну дрянь, от которой появляются галлюцинации. Вышло прямо так, как мы и хотели, что ему вместо Кэтрин будешь чудиться ты. Но видимо эта штука быстро перестала действовать, и Деймон очухался. Наорал на Кэтрин, меня чуть не ударил, его, похоже, остановило только то, что он видел, как ты уходишь. Они не переспали. Деймон ни в чём не виноват. Я долго смотрела на Донована, пока осознавала всё им сказанное. Выходит, Викки была права с самого начала, а я не хотела ей верить. Деймон тоже тогда говорил правду. А я и его не услышала. За то теперь слышу, чётко и ясно. Мэтта. Человека, которого я презираю больше всех на свете, моё презрение к Мэтту может сравниться только с презрением к Джону. - Зачем вы это сделали, Мэтт? - Ты отобрала у меня всех. Сначала Деймона, потом Викки, потом Тайлера. У Кэтрин отобрала Деймона. - Она его сама бросила! Она ему изменила, предала! – не удержалась я. - Я знаю. Она только думала, что ты отобрала. Она сама виновата, я знаю. Но мы хотели, чтобы ты страдала так же, как страдали мы. В одиночестве, брошенными… - Теперь довольны? – грубо перебиваю парня. - Нет… Поэтому я и пришёл сюда. Я отомстил, но не чувствую от этого победы. Прости ещё раз. Ты сделала мою сестру счастливой. Теперь я вижу, как она изменилась по сравнению с тем, какой была раньше. Ты сделала Деймона счастливым. - Помирись с сестрой, - кидаю я. - Я постараюсь, - отвечает Мэтт, - Больше вы нас с Кэтрин не увидите, я обещаю. - Вы прощены. Я вспомнила слова Деймона, что сильные прощают, слабые прощать не умеют. Мэтт виновато мне улыбается и уже разворачивается, чтобы уйти. Я тоже. Он делает пару шагов и окликает меня: - Елена? - Да? – отвечаю я, уже замёрзнув в своей пижаме. И как только я вышла в таком виде к Мэтту? - То, что я сейчас скажу, не искупить никакими извинениями, но ты должна знать. Пугает. - Говори. - Это я подговорил того парня, чтобы он подрезал вам тормозные шланги. Но я не думал, что он подрежет слишком сильно. Они не должны были лопнуть. Прости меня. Шок и злость охватили меня. Это всё-таки был он! От того, чтобы не побежать и не врезать хорошенько с правой меня сдерживало сейчас только то, что я видела, что он действительно раскаивается. Подумать только, я даже не мечтала увидеть в глазах Мэтта Донована раскаяние и искреннее сожаление. Но сейчас я видела то, что видела, и мне ни капельки не казалось, и я не вешала себе лапшу на уши. Я кивнула Мэтту и хотела уже зайти в дом, как увидела, что к нам подходит, вернее, еле плетётся, в стельку пьяный Джон. Он был вдрабадан и еле переставлял ноги, то и дело спотыкался и падал, вставал и снова падал, даже шага не успевал делать. Мне вдруг стало жутко стыдно, Мэтт проследил за моим взглядом и теперь тоже стоял, как вкопанный и вместе со мной пялился на это представление. - Это твой…? – начал Мэтт, но я тут же остановила его жестом руки. - Не говори ничего. Хоть я и сказала Мэтту, чтобы он не подходил к нему, он всё-таки помог ему подняться, перекинул его руку через свою шею и занёс его в дом. Пройдя мимо меня, Джон оставил такой благоухающий шлейф перегара, что меня чуть не вывернуло прямо на пороге. - Спасибо, Мэтт, - сказала я, когда парень опустил Джона на . - Не за что, самое малое, что я могу для тебя сделать, - сказал Мэтт, поспешив побыстрее выйти из дома и прикрывая нос, - Может, тебе тоже лучше уйти? - Ничего, я справлюсь, - Мэтт кивнул и ушёл, немного помявшись. - Эй, Елена! А меня уволили! – пьяно ржёт Джон и его рвёт прямо за . - Твою мать! И ты не нашёл ничего умнее, чем пойти и напиться в стельку!? – кричала я. - Не ори! И так тошно… - Ты безмозглый дурень! Я-то устроюсь на работу, а как ты будешь жить, когда я уеду учиться!? - Это что за тип был, а? Ответь лучше на это! Ухажёр твой!? Чего вы тут разбирали? Ты не беременная случаем, а то мне ещё спиногрызов не хватало! – я еле поняла это пьяное бормотание и мычание, но то, что поняла, повергло меня в оцепенение. - Замолчи лучше! О себе беспокойся, не обо мне! Я ухожу, убирайся тут сам как хочешь, идиот! - А ну иди сюда! – орёт Джон, когда я собираюсь идти в свою комнату собирать вещи. Он хватает меня за руку и тащит на себя, потом отталкивает в сторону кухни. Не успеваю я опомниться от толчка, как мне по лицу прилетает отличный удар с правой. - Дурень, говоришь!? – снова удар, сбивающий меня с ног, - Безмозглый!? – каким-то образом он ухитряется пьяным и не твёрдо стоявшим на ногах поднять меня и ударить снова, кровь из брови льётся в глаз, - Идиот!? – снова удар, ощущаю во рту вкус крови, больно натыкаюсь боком на угол . Всё тело болит, лицо болит, чувствую, как по ребрам бьёт нога. В глазах темнеет, всё плывёт, от боли я уже ничего не чувствую. - Стой… - стону я, пытаясь вскинуть руку. - Да кто ты такая, чтобы мне тут нотации читать!? – ещё удар по рёбрам. Я не могла представить, как человек настолько пьяный мог бить настолько сильно. Действительно, пьяному море по колено, прибавляется дополнительная сила, второе дыхание. Главное дать повод. Я дала. Я его разозлила. Зачем, ну зачем я это сказала? Я чувствую, что сейчас отключусь. Вижу заплывшими глазами, что Джон тянет ко мне руки, чтобы опять поднять, вижу, как сзади него отпирается дверь. Он отпускает меня, я падаю, ударяясь головой об пол. Успеваю разглядеть две пары ног, и как Джон падает в собственную лужу блевотни перед тем, как потерять сознание.