Снова жива

POV Деймон - Я в ванную, хорошо? – прошептала мне на ухо Елена. Я еле разобрал это и, замявшись, кивнул, она вроде бы ушла. Почему у меня так сильно кружилась голова, а в глазах бегали тысячи чёрных точек, как электроны в атоме? Я не слишком много выпил, чтобы быть уже настолько пьяным. Мне требуется гораздо больше, чтобы от алкоголя передо мной птички летали. Все разошлись кто куда, Бонни и Джереми танцевать, Викки с Тайлером ушли в сторону задней двери, должно быть, в летний домик на заднем дворе. Или наоборот. Я уже ничего не мог различить. Мэтта уже тоже не было рядом. Разом в помещении стало намного светлее, как будто прилетели пришельцы. Пришельцы? Что со мной происходит? Я облокотился на барную стойку и спрятал лицо в руках. - Эй, я здесь, - сказала Елена, но голос у неё был какой-то странный. Она начала целовать мне шею, кусать мочку уха, прижималась к спине. Каждое прикосновение отдавалось эхом в паху, а после её слов, я не выдержал. - Пойдём на второй этаж? Викки выделила нам гостевую комнату… - шепчет она, и я, как во сне, сползаю со , плетусь куда-то вперёд, поднимаюсь по лестнице, становится тише и темнее. Глаза облегчённо вздыхают, находясь в темноте. Елена тащит меня в комнату, захлопывается дверь. У меня нет сил, чтобы произнести её имя. Кажется, что мое тело трогают десятки рук, а не две, но это безумно заводит. Я чувствую под спиной мягкий матрац, подпрыгиваю на нём ещё несколько секунд метров на пятьдесят. Пятьдесят, точно? Да, я в невесомости… Я ищу руками Елену, нахожу её руку и тяну на себя, она садится на меня верхом, и я тут же падаю. Падаю на мягкую траву, вокруг ночь, мерцают звёзды. Моя девушка целует меня, стаскивает с меня , я остаюсь голым по пояс. Тут же стаскиваю с Елены маленькую сексуальную тряпку, которую она называла , и вот она передо мной уже в . Я чувствую клубничный запах, но он такой незнакомый. У неё что, новые духи? Обычно от неё пахнет и ванилью. Быстро переключаю своё внимание на её губы, которые впились в мои, она прикусила мне нижнюю губу и немного оттянула, простонав. Тянет меня на себя, я одновременно толкаю её назад, вот мы уже сидим, она обвила ногами мою талию, царапает спину. Я люблю её. Я люблю Елену. Люблю её ум, страсть, красоту, невинность… Столько противоположных черт идеально сочетаются в этой девушке. Я люблю её каждой клеточкой своего тела. Уже и не представляю, как проживу без её поцелуев. Она тянется к моему , но я перехватываю её руки, тянусь к застёжке лифчика, но меня прерывает звонкий звук, а потом громкий гогот. Как будто злобный смех включили на всю громкость в огромных колонках с басами. Я останавливаюсь, Елена тоже мнётся, но потом продолжает. Я смотрю в сторону звуков и вижу, что Елена убегает, а Мэтт заливается смехом и держится за щеку. Елена ушла. Тогда кто это? Поднимаю глаза и вижу перед собой… Кэтрин! Твою мать, это Кэтрин! Почему это Кэтрин!? Не могу поверить собственным глазам! Какого чёрта я делаю здесь вместе с ней? Я быстро сваливаю с себя Пирс, она мешком картошки плюхается на и хихикает. - Деймон, куда ты идёшь? – мямлит девушка. - Ты что мне подмешала, сука!? – ору я и морщусь от собственного громкого голоса. Меня всё ещё не отпускает от галлюцинаций. - Не кричи на меня, я ничего не подмешивала, Мэтт подмешал, - она смеется, уткнувшись лицом в матрац, и ищет меня рукой. Я со злостью откидываю её руку и вскакиваю с и кое-как надеваю . Головокружение ещё не прошло, хотя больше уже ничего не мерещится. В кончиках пальцев рук и ног как будто тычутся тысячи маленьких иголочек. Я кидаюсь к Мэтту, беру его за воротник и пришпиливаю к стене в коридоре, он всё ещё пытается смеяться. - Какого чёрта, Мэтт!? Что ты мне, твою мать, подсыпал!? И, не дожидаясь ответа, поворачиваю голову в сторону лестницы. Вижу, что Елена уже спрыгивает с последней ступеньки. Отшвыривая Мэтта, как ненужную вещь, мчусь по лестнице вниз. В глаза бьёт яркий свет, я тут же теряю равновесие и крепко хватаюсь за перила, усиленно сжимая и разжимая глаза. Столько людей и все кажутся такими одинаковыми. Но нет, Елену я ни с кем не спутаю. Я оглядываю дом, но не вижу её, замечаю только ошарашенную Бонни и мчусь к ней. Должно быть, она уже видела Елену, если учесть, какое у неё сейчас выражение лица. - Бонни, Бонни! – кричу я и подбегаю к ней, хватаю за плечи. - Что ты натворил, Деймон!? Скажи мне сразу! – грозит она мне пальцем и плотно сжимает зубы, никто не видел её такой злой. Это создание не может быть злым, я думал, но оказывается ещё как может. - Пожалуйста, просто скажи мне, где Елена? – я обрамляю лицо Бонни в свои ладони и внимательно на неё смотрю. - Я не знаю, убежала куда-то, вся заплаканная. Что ты сделал, скажи мне! Она из-за слёз ничего не видела, а я даже домой её отвезти не могу, потому что не трезвая! - Самую большую глупость в своей жизни, но я не виноват, Бонни! Слышишь меня, я не хотел этого! В какую сторону она хотя бы пошла? - Туда куда-то, я её из виду потеряла, когда тебя увидела, - Бонни махнула рукой в сторону кухни. - Спасибо, Бонни! – я сорвался с места и, проталкиваясь сквозь этих противных потных и пьяных людей, побежал на кухню. Может, Елена планировала найти там Викки. Или захотела попить. В той стороне ещё и ванная, может, пошла умываться. Она плакала. Плакала из-за меня. Ни в коем случае себе этого не прощу, никогда. Она не должна плакать вообще, не то, что из-за меня и моей безответственности. Хотя она красивая, даже когда плачет. На кухне никого не было, только Джереми наливал себе воды. Я мигом подбежал к нему и спросил, не видел ли он Елену, он удивлённо сказал, что не видел, и я опрометью понёсся в ванную. Распахнув дверь, я прервал идиллию одной парочки. Полуголая девица сидела на стиральной машинке, а между её ног стоял парень, который пытался расстегнуть свою ширинку. Они даже не заметили меня, а я постарался скорее убраться оттуда, иначе бы с моим организмом случилось нечто неописуемое. Хотя бы дверь закрыли, ну в самом деле! Тут резко до моей одурманенной головы дошло, что она хотела домой, но её вещи в комнате Викки. Я, чуть ли не перескакивая через головы толпы, прибежал на второй этаж и открыл дверь. На , куда я положил наши вещи, одиноко лежала только моя . *** На следующий день я вернулся в дом Мэтта и Викки. Прямо с утра пришёл и начал тарабанить в дверь. Хочет того Мэтт или не хочет, но он мне всё выложит, как карты на игральный . К Елене я не пошёл, зачем мне идти к ней, если я ничего толком не знаю. Как мне оправдываться, если я ничего не знаю? Зато одну вещь я знаю точно и наверняка: Мэтт и Кэтрин поплатятся за свою выходку. Всё, что они понаделали, так или иначе, вернётся к ним бумерангом, но как именно не известно. Или Бог накажет, или я. Я не могу потерять из-за них и их тупой ревности и мести Елену, девушку, которую я люблю, и если я это сделаю, то сдерживаться не стану. Вернее, сдерживаться я не стану в любом случае, если мне сейчас откроет дверь Мэтт, он будет валяться без сознания прямо на пороге, но если Елена всё-таки навсегда уйдёт от меня, то Мэтт с Кэтрин покойники. И плевать мне, что будет. Не ожидал, что человек, которого я считал лучшим другом, и бывшая девушка, которая меня сама же бросила, могли пойти на такое. Должно быть, я очень плохо разбираюсь в людях. Это не в небо пальцем тыкать. Мне открыла Викки, а я уже приготовился и занёс кулак. Викки ахнула и зажмурилась, я быстро опустил кулак и извинился. - Родители ещё в Теннесси? – спросил я. - Да, - я зашёл, - Ты чего, Деймон? - Где этот мудак? - Мэтт что ли? – Викки стояла и поправляла свой халат, щурилась спросонья. - Конечно, кто же ещё мог подсыпать мне в виски какую-то дрянь, от чего у меня начались галлюцинации, и я принял Кэтрин за Елену и чуть было не изменил ей! И ещё раз вопрос: где, чёрт возьми, этот мудак? - Что он сделал!? – взревела Викки. - Да, да, то, что я сейчас сказал, - отмахнулся я и побежал в его комнату. Дом после вчерашнего ещё был в разгроме. Как низко Мэтт поступает не только со мной и с Еленой, но и со своей сестрой. В его комнате его не было, в доме тоже, взял и смылся, оставив на Викки весь этот бедлам. Где же его искать? У Кэтрин в доме? Да я к этому логову ведьмы и на пушечный выстрел не подойду. Буду у дома караулить, пока сам, как миленький не явится. Может, и Кэтрин прихватит, тогда полная компашка соберется. Я практически весь день провёл с Викки, стал помогать ей разбирать дурдом, который устроили вчера на вечеринке. Кругом были всякие бумажки, пластиковые стаканчики, в некоторых даже остался алкоголь, кое-где алкоголь был на полу, кто-то разбил рюмки, от чего осколки валялись по всей гостиной, я даже пару открытых пачек презервативов нашёл. Да, масштабно погуляли. Мы с Викки весь день угрохали, чтобы привести дом в нормальное состояние и выветрить этот стойко застрявший запах спиртного, курева и перегара. Убираясь, мы попутно разговаривали, я рассказал ей всё, что случилось вчера, в каких мог, подробностях, она была невероятно зла. Должно быть, она уже хотела помириться с братом, но теперь уж точно этот пункт стоит на последнем месте в её списке дел. Мы по несколько раз пробовали звонить Мэтту и Елене, оба не брали трубки. Елена из-за обиды и нехотения, чтобы её кто-то трогал, Мэтт из-за боязни разборок. Что ж, натворил дел, будь готов к последствиям. Но естественно это не про Мэтта Донована. Он никогда не думает о последствиях. Теперь пусть пожинает последствия от того, что он никогда не думал о последствиях. Под ночь весь дом сиял чистотой. Мэтт так и не появлялся. Викки разрешила мне остаться даже на ночь, если вдруг понадобится, чтобы дождаться её брата, и мы устроились на первом этаже, выключив свет, чтобы он спокойно вошёл в дом, думая, что все спят, а потом сразу мог получить по самые не хочу. Собственно, так и произошло. Викки успело склонить в сон, но у меня сна не было ни в одном глазу. Мэтт медленно отворил дверь, зашёл и разулся, вроде пьяным он не был. Я резко включил свет и уставился на парня, сложив руки на груди и облокотившись об стенку. Вик поморщилась и открыла глаза. - Ах ты сукин сын! – завизжала она и кинулась на брата. Её маленькие кулачки стучали по здоровой груди Мэтта с такой неистовой силой, которой просто не могло быть в такой хрупкой девушке, как Викки. Но, тем не менее, Мэтт начал морщиться и пытаться перехватить руки сестры. - Викки! - Ты последний сукин сын! Я хотела с тобой помириться, а ты так низко упал, что даже сестрой меня теперь можешь не считать! Какого чёрта, Мэтт? Какого ты снюхался с этой стервой!? Какой вам вообще был смысл так поступать!? - Замолчи, Вик, пожалуйста, - всё настаивал Мэтт, на глаза Викки уже навернулись слёзы. - Ты мне даже объяснить ничего не хочешь!? Да!? Лучшего друга наркотой напоить! Вот только что ты можешь, подлый ублюдок! – девушка снова кинулась на брата с кулаками. Я оттащил её, но она всё продолжала бороться. Вот, что значит, действительно злая девушка. - Деймон, пусти! Я ему вставлю сейчас, мама не горюй! - Вик, иди наверх, я сам с ним разберусь ! – пытался перекричать её я. - Ну уж нет! - Викки! – рявкнул я, и она тут же успокоилась. Я отпустил её, и она, сверля Мэтта самым яростным взглядом, каким только можно, пошла наверх, кинув напоследок: - Только попробуй оставить его без единой царапины. Я кивнул и снова посмотрел на Мэтта, он тоже впился в меня взглядом. Неторопливой походкой подошёл к нему и что есть мочи ударил в челюсть. Мэтт ожидал этого, но всё-таки не успел отклониться. Согнулся, а я добавил ещё удар коленкой по животу. Потом по глазу, вот теперь можно начать говорить. Я взял его за лацканы и поднял. - А теперь объясняй мне, что, мать твою, вчера было, - прошипел я сквозь зубы. - Месть, Деймон, - просто ответил Донован. - Кому? Мне? Елене!? - Да обоим, - утёр он кровь, которая ручьём текла у него из разбитой губы. - За что!? – у меня уже заканчивалось терпение. - За то, что я остался один, без друзей и сестры из-за Гилберт, а ты из-за неё отвергнул Кэтрин. - Что за бред ты несёшь!? Она сама во всём виновата, и ты тоже сам виноват! Елена сделала тебя мудаком, а Кэтрин стервой!? - Тебе не понять, Деймон! Ты-то был счастлив, сосался с ней на каждом углу! А я был один, Викки и слова в мою сторону не проронила, Тайлер тоже скоро убежал ради моей сестры. Я был одинок, пока Кэтрин не приехала. И я подумал, а почему бы и нет? Почему нам не быть вместе, раз она тебе больше не нужна? И представь, как хорошо нам стало. - Так что же вы к нам-то лезли, раз у вас у самих безумная любовь!? Идиоты что ли!? Или справедливые воины, которые никого безнаказанными не оставляют!? - Думай, как хочешь! Но вы это заслужили! А теперь отвали, я хочу спать, - Мэтт оторвал мои руки от своей и пошёл в ванную, утирая кровь. Я даже не сопротивлялся, потому что был ошарашен словами «вы это заслужили». Чем интересно мы это заслужили? Тем, что открыли глаза, какой он на самом деле ужасный человек? Тем, что поступили с Кэтрин так же, как она поступала с другими? Я вернулся домой чертовски злой, но в то же время ошарашенный. Следующие дни я пытался встретиться с Еленой, но ей всегда удавалось ускользнуть от меня, как песку сквозь пальцы. Я видел её в школе, она была грустной, поникшей, отстранённой. Она единственная, на кого всегда падал мой взор, я замечал её везде, как она выходила со столовой, или из класса, или из спортзала. Но каждый раз я терял её из виду, будто она испарялась. А вот она, кажется, вообще вокруг себя никого не видела. Её искрящиеся глаза были теперь пустыми, а румянец спал. Она увядала на глазах, но ничто не могло оттолкнуть меня от неё. Я пообещал себе, что верну её щекам румянец, а глазам блеск. Но всё равно никак не мог её поймать. Тайлер с Джереми даже пытались её специально куда-то заманить, но она ловко увиливала. Наконец, мне надоели эти прятки и догонялки, и я пришёл после школы к её дому. Прождал дотемна, пока не услышал её голос: - Не ожидала тебя здесь увидеть. Её голос. Он был таким хриплым, как будто она выкурила за раз пачек пять. Взгляд безразличный и сухой, как страницы книг. Я не могу упустить и этот шанс. Рассказал ей всё, что знаю, что я не хотел этого, что во всём виновата та фигня, которую я выпил вместе с виски. Я признался ей, что люблю. Я обещал себе, что впредь буду очень разборчиво и привередливо относиться к этому слову и к этому чувству. Предательство Кэтрин отбило у меня всякую тягу к любви. Я уж думал, что её и не будет больше, но Елена растопила лёд на сердце, который оставила Кэтрин. Я её люблю, и она должна об этом знать. Я ожидал услышать что угодно, но не это: - Уже поздно, мне нужно домой. Она быстро поскрипела ключами, а потом я удостоился услышать громкий хлопок дверью. Этими словами она действительно меня больно уколола. Мне было больно, но я понимал её. Я как никто другой её понимал в этой ситуации. Я не был виноват в том, что Мэтт подсыпал мне наркотик. Я был виноват в том, что у меня хватило глупости его принять, хоть я и не знал, что он подмешан. Мы с Еленой договорились держать ухо востро, но я расслабился и потерял бдительность, а теперь пожинаю плоды. Вот в чём я действительно был виноват. А теперь страдаю не только я, но и Елена. Это был единственный раз, когда мы встретились. Последующие дни я только и делал, что тупо проживал каждые сутки. Кажется, теперь я понял, что тогда имела в виду Елена, когда говорила, что просто существует. Похоже, что я теперь тоже просто существовал. Интересно, она была так же разбита, как и я? Я не переносил расставания с ней. Даже дня, а тут неделя, которая может превратиться в «навсегда». Но, тем не менее, всякие попытки снова объясниться Елене я прекратил. Слишком сильно понимал, что после такого меньше всего хочется, чтобы к тебе приставали или с расспросами, или с советами, или с утешениями, или ещё хуже, с оправданиями и объяснениями. Но если я не буду пытаться и сдамся, то действительно потеряю её навсегда. Вспоминая своё прежнее состояние, я решил не трогать Елену ещё где-то с три недели. Лично мне хватило несколько недель, чтобы достаточно успокоиться, перестать злиться, вернуться в обычное русло. Конечно, у Елены может быть всё по-другому, но попытка не пытка. Даже представить не мог, что она может делать. Разбивает стакан о стену, целыми днями плачет, зарылась в книги, убирается в доме до потери пульса, отрывается на полную катушку с подругами, или просто лежит с закрытыми глазами, находясь в полусне. Не обладал такой чертой: знать, как она поступит. Зато она всегда знала. Даже понятия не имел, как у неё это получается. Наверное, это просто любовь… Я её люблю, а вот любит ли она меня? Вопрос на миллион. Я наблюдал за ней всё это время. Наблюдал исподтишка, как малолетний мальчишка, безнадёжно влюблённый в девочку и боящийся ей об этом сказать. Как в детском саду, в самом деле. Но так было надо. Елена должна была остыть от той ситуации, должна была вернуть себе ясный ум, чтобы всё выяснить. Викки регулярно рассказывала мне о Елене, но не то, чтобы она видела её гораздо чаще меня. Бонни почему-то тоже всячески избегала меня, наверное, всё-таки поверила, что я сам захотел переспать с Кэтрин. Поверила, что я виноват. Ну, ничего, и с ней тоже помирюсь, ей тоже нужно бы отойти от произошедшего. Она особа очень впечатлительная. Уже прошёл целый месяц с того злополучного дня, так что, думаю, вполне настало время вернуть себе мою любимую девушку. Я слишком изголодался по ней, чтобы и дальше просиживать штаны и смотреть, как она отдаляется от меня всё больше и больше. Но вот в чём оказалась загвоздка: я не имел ни малейшего понятия, что мне сделать. Просто прийти к ней домой и сказать: «Ну, всё, я выждал, сколько нужно, возвращайся ко мне»? Надо же, какой я умный. Продумал всё, но не самое главное и важное. Я сидел на диване и даже не слышал телевизор за своими мыслями, но стук в дверь я услышал отчётливо. Отца дома не было, он поехал к Логану Феллу, что-то не сходилось с документами, поэтому дверь мог открыть лишь я. Что за незваные гости? Может быть, Викки с Тайлером пришли повидаться? Уже давно не сидел с ними за беседами. Я открываю дверь, не думая даже глянуть в глазок, и застываю на месте. - Твою мать, Мэтт. Тебе что нужно? – спрашиваю я безразлично, злость и гнев испарились за месяц, хотя я думал, что они ещё долго будут сидеть внутри меня. Но это и к лучшему, не к чему мне травить самого себя. - Я извиниться хочу, Деймон, - говорит парень. - Правда? – наигранно удивлённо восклицаю я, в дом не пускаю, даже сам выхожу на крыльцо. Холодновато, но мне наплевать, гораздо важнее, что тут приготовил мне Мэтт. - Прости меня, Деймон. И Кэтрин прости. Мы перегнули палку, гнев застилал глаза, вот и дошло до чего. Мне жаль, что всё так вышло. Я очень долго не мог этого осознать, но теперь понимаю, что действительно мудак, - Мэтту давалось тяжело каждое слово, но я стойко выслушал его. От этих извинений почему-то возвращалась злость… - Что же тебя подвигло на эти извинения? Викки, наконец, смогла до тебя достучаться, или уже к крайним мерам прибегла? Мозги тебе заменила собственноручно? - Просто я понял, что это было низко. - Это было подло и бесчеловечно, Мэтт! Это было кошмарно, ужасно, безрассудно и коварно! Не только низко. - Я знаю, - промямлил он, - прости, - и протягивает мне руку. Конечно, меньше всего я хотел дотрагиваться до неё, не то, что знак дружбы проявлять, но на Мэтта я уже не гневался. Сделали и сделали, вот его уже и совесть загрызла, извиняться пришёл. Совесть порой бывает губительнее, чем кулаки. Я схватился за его руку и произнёс: - Я тебя прощаю, но не надейся, что всё будет, как раньше. Я и видеть тебя больше не желаю. И если не хочешь остаться один навсегда, то береги Кэтрин, кажется, только она тебя терпеть станет, потому что вы похожи. И наладь отношения с Викки, она твоя сестра, а ты вытирал об неё ноги. Мэтт коротко кивнул, мы рассоединили руки. Он уже хотел уйти, но развернулся: - Я сейчас иду к Елене, она, как никто, заслуживает извинений. Я думаю, что она захочет тебя видеть. Я киваю и захожу в дом. Даже если и не захочет, я ни за что не упущу этот шанс. Быстро собираюсь и сажусь в машину, поскорее желая попасть к ней. Даже не трачу время на то, чтобы выключить телевизор. Мчусь по дороге, кое-как ещё умудряясь не нарушать правила. Мэтт уже по любому добрался до её дома, тут рукой подать. Но я дал ему минут десять форы, так что уже не торопясь поворачиваю на её улицу. Как я давно здесь не был! Последний раз я был здесь, когда признался ей в любви. А она ушла. На этот раз не уйдёт, я не отпущу её. Выхожу из машины, Мэтт уже уходит. Я иду мимо него, он хлопает меня по плечу, улыбается, и говорит: - Иди к ней, - похоже, что раскаяние подействовало на него очень хорошо. Облегчённая улыбка выдает его. Я быстрым шагом преодолел расстояние до крыльца и занёс руку, чтобы постучать. Но услышал, что что-то бьётся, этого очень много и оно хрупкое. Как будто сразу разбилась сотня хрустальных стаканов, возможно, это и были они. Потом басистый крик. Не могу разобрать слов, за то отчётливо разбираю стоны. Из-за этих звуков мой мозг перестал думать, а язык прирос к нёбу, но грохот вывел меня из замешательства. - Мэтт!!! – ору я, что есть мочи, - Мэтт, сюда!!! Быстро! Дверь оказывается незапертой, поэтому я без труда захожу и вижу то, чего я так боялся уже очень давно. Елена лежит в куче осколков, свернувшись калачиком, и держится за бок и живот. Её бровь рассечена, оттуда льётся кровь, губа разбитая и тоже кровоточит. Волосы прилипли к лицу от крови, она учащённо дышит, дергается, но тут же утихает. Она вот-вот потеряет сознание. Над ней стоит Джон, её родной отец, вдрызг пьяный. Его кулаки в крови. Он избил родную дочь до полусмерти! Неужели все эти шрамы Елены от его рук!? Я обязательно выясню это, заставлю Елену рассказать мне всю правду, и если во всех её увечьях виноват Джон, то его посадят надолго. Я прослежу, чтобы он до конца жизни рисовал на стенах своей камеры палочки, которые будут отсчитывать несуществующие дни до его освобождения. Пожизненное заключение – это самое малое наказание, которое он мог получить за такие издевательства над девушкой. Тем более несовершеннолетней, тем более над своей дочерью! Подоспел Мэтт. Я опрометью вырубаю Джона хорошим хуком справа, отчего он к дивану, а потом падает мешком картошки на пол. Слышу влажный плюх, чувствую едкую вонь и понимаю, что Джон приземлился прямо в свою блевотину. Какой же он ничтожный и жалкий! Даже помощь Мэтта оказывается не нужной. Мужчина, вернее, грязное животное, слишком пьян, чтобы продолжать драку. Он отключается мгновенно в луже собственной рвоты. Я подбегаю к Елене, которая безжизненно валяется на полу. Я уже пугаюсь, что она не дышит, но, аккуратно взяв её на руки, чувствую шеей слабый тёплый поток воздуха. Слава Богу! Сейчас главное доставить её в больницу, и всё будет хорошо. - Мэтт, вызови полицию! Объясни, как было дело и скажи, что я повёз Елену в больницу. - Конечно, - бросает Мэтт и достаёт . Я, не видя ничего вокруг себя, а полностью погруженный в задачу доставить Елену в больницу, мчусь, как только могу, быстро к машине. Аккуратно укладываю на заднее сиденье. Минут через десять я паркуюсь у больницы. Достаю свою девочку и несу внутрь. - Её избили, врача, срочно! – кричу я не своим голосом, а потом наблюдаю, как все начинают суетиться. Подбегают медсёстры, потом врач, санитары велят мне положить её на носилки. Я наблюдаю, как Елену увозят в реанимацию.