Снова жива

В больнице было не так уж и плохо, как я думала. Я ненавидела больницы, все эти многочисленные палаты, больничные сорочки и врачей, кровати с разными аппаратами и трубочками вокруг, иголки, шприцы и процедуры меня пугали. Кому понравится видеть всё это и осознавать, что в любой момент тебе могут прописать болючие уколы и понатыкать трубочки в руки? Но, как ни странно, мне здесь, можно сказать, нравилось. Я быстро шла на поправку, доктор Ричардс и медсёстры были очень добры, благодаря мистеру Сальваторе я лежала в хорошей палате с собственной ванной и туалетом. Мои друзья не пропускали ни одного дня зайти и проведать меня. Деймона я вообще еле-еле выпроваживала вечером домой, чтобы он нормально поспал и поел. Ей Богу, он начинал выглядеть хуже, чем я в первые дни. Он оправдывал это одной фразой: - Один раз я тебя оставил, и что из этого вышло? И нельзя ничего поделать, упрямый ведь. Наши с ним отношения выдержали много чего, но стали ещё крепче. Чем больше напастей, тем больше они закаляются. Мы всегда должны выбирать, кого впускать в наш маленький собственный мир. Я не совершенна, он не совершенен, главное, что мы совершенны друг для друга. Мне так непринуждённо с ним, как и в одиночестве, и так же весело, как с друзьями. Наверное, это и есть «быть вместе». Он так заботился обо мне, даже больше, чем о себе самом. Викки с Бонни регулярно приходили ко мне и рассказывали, что нового в школе, что я пропускаю. Кэролайн взялась за мою работу, но никому не нравится, все скучают по мне. И снова впервые. Я впервые слышу, чтобы кто-то из школы по мне скучал. И что более странно, я сама скучала по этим ребятам и своей работе в редакции. Ребра всё ещё болели, но бровь и губа уже проходили. Поначалу мне даже кушать было больно, но немного терпения, и всё отлично. Терпение – наше всё. Терпеливому достаётся лучшее. Мне достался Деймон и отличные друзья. А мне большего и не надо. Даже Джузеппе заходил ко мне пару раз, поставил меня в известность, что скоро мой покой станут нарушать адвокаты, следователи и так далее. Ещё и сам предложил, чтобы я стала жить у них в доме. Моему удивлению и радости не было предела, я настолько к этому не привыкла, что даже хотела сначала отказаться. Но потом подумала, что мне, собственно, всё равно негде жить. В тот злополучный дом я теперь не сунусь даже под угрозами пыток. И такое же чувство неловкости буду испытывать, если мне вдруг Бонни или Викки предложат пожить. Так что, почему бы и нет? Тем более, Деймон бы даже моего согласия не стал бы спрашивать. Его бы воля, он закинул бы меня на плечо и унёс в дом сам. Как и говорил мистер Сальваторе, моё спокойствие продлилось недолго. В один прекрасный день ко мне заявился следователь. Высокий статный мужчина с чёрной бородкой и грубыми чертами лица лет так сорока. Несмотря на свой возраст, он был довольно красивым, хотя обычно такие люди вызывали у других если не большую симпатию, то только небольшой страх. - Итак, мисс Гилберт, вам уже лучше? – спросил он. - Да, спасибо. - Я знаю, что меньше всего вам сейчас хочется отвечать на мои вопросы, но это необходимо. Ваш отец задержан, нам нужны ваши показания, чтобы разобраться с ним. - Да… Я отвечу на всё, что нужно… - Приступим. Как долго вы подвержены избиениям с его стороны? – и к чему такая официальность? - Я жила с ним, сколько себя помню, но избивать меня он начал, когда не заладилось с работой. - Сколько вам тогда было лет? - Я думаю, где-то девять. - Почему он избил вас до такого состояния в тот день, первого марта? - Он сказал мне, что его уволили, пришёл пьяным, я назвала его идиотом. - Как долго он пьёт? - После смерти моей мамы. Она умерла, рожая меня. Он винит меня в её смерти. - Почему же вы раньше не сообщили о нём в полицию? Хороший вопрос. - Ну… Собственно, из-за того, что не хотела всяких допросов, судебных разбирательств, как сейчас. И потому что боялась остаться одна или в новую семью попасть. - Ясно, - кивает мужчина и что-то записывает, - Вы же понимаете, что вашему отцу светит три года лишения свободы за умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью? Вам нужен опекун до совершеннолетия, у вас есть родные? - Да, бабушка, - отвечаю я, хорошо, что до лета и моего дня рождения осталось не слишком долго. - Она бы согласилась стать вашим опекуном? - Думаю, что да, - этот допрос мне уже жутко наскучил. Где Деймон? - Хорошо, мы разберемся с этим. Должен быть суд, вы сможете присутствовать на нём вместе со своим опекуном? - Думаю, да, - повторяю я и уже всей душой надеюсь, что этот вопрос был последним. - Мы будем оповещать о том, как проходит дело, мисс Гилберт. На этом я вас оставлю, желаю скорейшего выздоровления. - До свидания, - Слава Богу! Снова спокойствие и отдых, но оно будет прерываться вплоть до того, пока с Джоном не разберутся окончательно. Следователь вышел, но тут же зашёл Деймон, как же я по нему соскучилось, а ведь прошло всего несколько часов. Я удивлялась, как же я смогла прожить целый месяц без него. - Ну что? К выписке готова? – бодро спрашивает он. - Меня выписывают? – конечно, сегодня же ровно неделя с моего возвращения в сознание! - Да, я выписку уже взял, можно собираться и ехать. Может, мне тут и нравилось, но дома всё равно лучше, как ни крути. Тем более, я так любила дом Деймона и Джузеппе. Там я не буду заботиться сама о себе. Надеюсь, что когда я вернусь в школу, не пойдут расспросы, что со мной было. Не хочу больше вспоминать об этом. Но жаль, что Джон нарушил своё золотое правило, от двух новых шрамов на губе и на брови теперь не убежишь. Мы быстро собрали с Деймоном вещи, которых оказалось достаточно много, и вышли из больницы, предварительно поблагодарив мистера Ричардса и сестер, которые ухаживали за мной. Рёбра за неделю не успели пройти, так что наклоняться и ходить было до сих пор больно, хорошо, что хоть дышать могла. Я даже пристёгиваться не стала, от ремня больно было. Деймон ехал очень аккуратно, даже слишком медленно, на улице заметно потеплело. Снега стало намного меньше, а солнце светило ярче. Чёрная полоска вновь сменяется на белую. - Нужно заехать за твоими вещами к тебе домой, - говорит Деймон, останавливаясь у своего дома. - Деймон, а ты можешь съездить сам? – мямлю я. - Почему? - Не думаю, что мне хватит смелости сунуться туда в ближайшее время. Воспоминания, знаешь… - это были очень кошмарные воспоминания, которые причиняли мне боль не хуже, чем кулаки Джона. - Хорошо, соберу, всё, что тебе необходимо. Как я была благодарна Деймону за такое понимание. Если я зайду сейчас в этот дом, то перед глазами сразу встанет пьяный Джон, который стоит надо мной, валявшейся на полу. И поскольку я себя не видела, моё воображение нарисует мне картину с то раз хуже, чем было на самом деле. Деймон взял все пакеты, и мы поспешили домой. Домой… - Елена, с ума сошла!? – закричал Деймон, зайдя в дом и пытаясь перекричать пылесос. Ну да! Я пылесосила, и что такого? Их ковёр был ужасно грязным. Годы жизни в свинарнике пьянчуги вбивают в тебя любовь к чистоте. - Что? – выключаю я пылесос и невинно хлопаю ресницами. - Рёбра же ещё не срослись, тебе бы в кроватке лежать и сериалы смотреть, а не убираться, - он сразу сделал голос мягким. - Не срослись, но я вполне могу убираться и готовить, - снова включаю пылесос, пытаясь сделать вид, что рёбра не болят вообще, хотя всё-таки они ноют. Деймон выключает пылесос. - Марш в кровать, - отрапортовал он и пошёл к холодильнику. - Но Деймон! – возражаю я обиженно, мне надоело целыми днями лежать в кровати и бездельничать! - Мне тебя на плечо закинуть и самому унести? – вполне серьёзно спрашивает он, откусывая яблоко и облокачиваясь о стол. - Мне надоело бездельничать, лежу, как беспомощная, а вы вокруг меня крутитесь, - надуваю губы и сажусь на диван. Прошла только неделя, а я уже считаю это место своим домом. Потому что тут Деймон. Вообще мой дом где угодно, лишь бы со мной был Деймон. - Вот как врач скажет, что всё хорошо с твоими ребрами, тогда хоть на люстре катайся, - поворачивает голову на плиту, - Ты ещё и готовила? – восклицает он. Вот чёрт, да, готовила. Мне жутко захотелось курицы, а она так кстати лежала у них в морозилке. - Я захотела вас накормить вкусным ужином, - виновато мямлю я и щенячьими глазками смотрю на своего парня. - Мне нравится о тебе заботиться, Елена, - Деймон подходит ко мне и садиться, обхватывая мои ноги. - Мне тоже это нравится, но я ведь не совсем беспомощная, - складываю руки на груди. - Ты жутко упрямая, а не беспомощная, - улыбается он. - Вся в тебя. - Дерзить вздумала? - Да. Почему нет? – невинно пожимаю плечами и кривлю губы. - Марш в постель, - повторяет Деймон жестко. - А ты придёшь? – всё-таки сдаюсь я. Замечаю, что я немного устала от готовки и уборки, хотя сделала не слишком много. Но одна там лежать не собираюсь, развлекая себя фильмами и сериалами. Я скучаю по своему парню. - Приду. - Тогда ладно, - он помогает мне встать, я немножко морщусь, совсем малость, но он всё-таки замечает. - А говоришь, что не сильно болят. - Не сильно, терпимо. - Но болят же, а ты ещё и убиралась, - сейчас я чувствовала себя маленькой собачкой, которая разодрала весь диван в пух и прах, а теперь её ругает хозяин. - Не начинай, пойдём лучше в постель, - обнимаю я его, а потом нежно целую. Он не сопротивляется, лишь прижимает меня к себе ближе, но потом спохватывается и отпускает. - Прости, я всё время забываю, когда ты меня целуешь, что ты у меня такая хрупкая. - Я не такая хрупкая, как кажусь, и мне было не больно, - я снова припадаю к его губам, - Пойдём наверх, проверишь? - Елена… - с упрёком и предупреждением шепчет он. - Что? – голосом ангелочка шепчу я в ответ. - Я не буду заниматься с тобой любовью. Ты же знаешь, почему, - но он не прекращает меня целовать. А я уже надеялась, что он так же изголодался, как и я. Ладно, и поцелуи сойдут. Да, лучше бы я сидела дома и попивала молоко с печеньями, в школе был сущий ад. Я до конца поправилась, рёбра отлично срослись и уже не болели. На губе осталась лишь маленькая трещинка, а над бровью небольшой шрам. Я боялась, что он будет слишком большим и заметным, но ошибалась. Близились экзамены, пора, которую я так не любила, но её никак не миновать. Это были выпускные экзамены, так что переполоху было ещё больше, чем в прошлый раз. Я заставляла Деймона готовиться к ним, хотя он, что есть мочи, отказывался, говорил, что за мной до сих пор надо приглядывать. Но я оказалась сильнее, и он, в конце концов, сдался. Несколько раз я помогала ему, объясняла, что он не знает, Деймон схватывал всё налету. Теперь ему можно не бояться экзаменом и не сдачи их. Сегодня был вторник, поэтому я пошла прямиком после уроков в редакцию газеты. Все встретили меня бурными восторгами и объятиями. Даже Кэролайн меня обняла и поздравила с выздоровлением, я была удивлена, но не смогла не ответить взаимно. Как же мне не хватало этих разборок фотографий в редакции. Уже и забыла, какой всё-таки твёрдый стул за моим столом. Судя по разговорам, точнее их отсутствия, новость о беременности Кэтрин распространилась только в узком кругу лиц. Может, она и не хотела, чтобы знали Я, Деймон, Бонни, или Викки, но мы не такие идиоты и подлые, как она, чтобы трындеть об этом на каждом углу. Собственно, о самом главном, что сейчас происходит в моей жизни. Бабушку сделали моим опекуном, и она с радостью согласилась им быть несколько месяцев до моего совершеннолетия. Когда я уже нормально могла говорить, когда в моём голосе не чувствовалась усталость или боль, я позвонила ей сама. До этого её оповестила Бонни. Бабуля была сама не своя, когда я позвонила ей, но как всегда, выдала свою любимую фразу приветствия: - Как я рада тебя слышать! Я ей рассказала про всё, что случилось: что Джона уволили, что он меня избил, и что теперь должен быть суд, и её хотят назначить моим опекуном. Конечно, она была в шоке, но сразу на всё согласилась, и перед судом примчалась сюда. В суде я была первый раз, но больше туда возвращаться не желала. И не желала больше видеть эти убитые и пустые глаза Джона. Естественно, он сидел на стороне подсудимого рядом со своим адвокатом, а я на стороне обвинения рядом с бабушкой и прокурором. Адвокат Джона не слишком то его и защищал, должно быть, даже он проникся к нему отвращением. Давать показания в суде оказалось не так просто, как у меня получилось со следователем в больнице. Когда на тебя смотрят не только другие люди, но и сам Джон, которого ты выдаёшь с потрохами, становится очень неловко. Хорошо, что все мои друзья пришли. Я знала, что они здесь и поддерживают меня, и это придавало мне уверенности. А ещё придавало уверенности своя красота и красивый чёрный костюм, сидевший на мне как литой. Без Викки и Бонни не обошлось. В конце концов, после долгих дачи показаний и разбирательств, судья ушёл на совещание, а потом вынес приговор, что Джон виновен и приговаривается к трём годам лишения свободы в колонии общего режима. С одной стороны я чувствовала вину за то, что усадила за решётку собственного отца, но вспомнила, что он не чувствовал вины, когда избивал собственную дочь. Только это не позволило мне оставить его на свободе. Тюрьма изменит его, он должен переосмыслить свою жизнь, когда вокруг него будут находиться отпетые бандиты и убийцы. Любой бы пересмотрел. Когда справедливость восторжествовала, мне стало намного спокойнее. Я без всяких волнений сдала все экзамены на отлично и разослала заявления в разные колледжи и университеты. Деймон к моей и своей огромной радости тоже сдал хорошо все экзамены и имел возможность подавать заявления в те же заведения, что и я. - Я всегда буду рядом, никакой колледж не заставит меня от тебя уехать, - говорил он, а я только обнимала и целовала его после этой фразы. Я бы и не смогла, если бы его не было со мной рядом. Уже и не представляю, если вдруг его не будет со мной. Близилось лето. Уж эту вечеринку длиною в три месяца точно ничего не испортит!