(Now Playing: Timo Maas feat. Brian Molko – First Day)
***
Бодун! Как много в этом слове Для сердца русского слилось… Сегодняшнее утро встретило меня в позе «голова на полу, тело - жопой кверху – на кровати», что очень не понравилось моей «проснувшейся» шее. А еще на мне был усратый шампанским пиджак от парадной формы Ц-Сек, выглядящий так, как будто его одевал вышедший «на тропу войны» молотильщик, мои не парадные, а стандартные серо-черные штаны «милитари» и грязные армейские ботинки. На босу ногу. У меня было легкое чувство дежавю, и на мир я смотрел в первые пять минут после пробуждения, как смесь турианца, словившего ЛСДшный «приход», и главного героя «Притчи Стенли». То есть через щелки глаз, шипя и желая достать руками «до этой гребаной лампочки». Мне казалось, что это все не со мной и вообще – меня нет. Я выдумка. Ага. От третьего лица. «Отлагав» и таки спустившись с лестницы, при этом умудрившись с нее не навернуться, я заметил нашу «честнУю компанию» «мозгов» - аналитиков (преимущественно саларианцев, но были среди них также совсем юная азари с двумя туриками), которая дрыхла на диванах, под диванами, между диванов, под столом – и даже частями на столе – в моей комнате «для друзей». Я пока еще не вспомнил их имен, но уже вспомнил, что Паллин таки пропихнул меня еще и аналитиком, набрав начкадров по унику лично под конец заполнения моих анкетных данных. Рожу тамошнего старшего офицера Крессана надо было видеть. Но что он мог поделать? Оставалось только козырнуть и сказать, мол, «да, это Крессан, товарищ начальник - так точно тащначальник, оформим на два оклада в два отдела, так точно, да, обязательно – тут Крессан на меня крайне выразительно зыркнул – будет совмещать, я лично возьму на контроль, все понял, есть выполнять!». Бля-я-я, куда я попал?! Дурдом на выезде! В общем, было от чего прийти в негодование. В комнате с головизором спала «солдатиками» на полу главная парочка следователей из второго моего отдела – Челлик и какая-то азари – то ли Т’Диод, то ли Т‘Ключ… - точно, вспомнил! – Т’Реле! Шандара Т’Реле! Ну и фамилия, пиздец нахуй… Точно так я тогда и подумал, когда с ними познакомился. Челлик предложил «обмыть приход новичка в одном отличном местечке», Т’Реле тут же ему поддакнула и побежала за остальными «следаками», аналитиков – пятерых саларианцев, двух турианцев и одинокую азари, с которыми я уже перезнакомился сразу после зачисления на двойное довольствие и выдачу двух комплектов формы моего размера («ох и повезло тебе, парень, хоть сменная будет, у единственного во всем Центральном Отделе, кстати» - это уже складовщик-человек приговаривал, выкладывая мою форму на прилавок склада), которые валялись в моем вещмешке – кстати! Куда ж я его засунул-то… Как я примерно и предполагал, мой вещмешок лежал в багажном отделении одного из двух Ц-Сековских аэрокаров, что притулились бочок к бочку на моем балконе – причем аэрокар аналитиков, который сел вторым, заблокировал дверь первого аэрокара - со следователями - когда садился, и особенно это «доставило» бухому (к тому моменту просто «в гавно») Челлику, который не смог открыть аэрокар Следственной Службы и проблевался прямо на пол «кара»… А потом им пришлось лететь на «второй заход»… Пфф-ха-ха-ха!… Ой, не могу! Хха-ха... охх... Ффуух! Ну, хоть протрезвели малясь - от запаха-то, хе-хе-хе. Я, несмотря на жуткое похмелье, весьма «пахнущий» соседний аэрокар и набирающую обороты мигрень, все-таки отыскал наконец свой вещмешок. Растянув завязки, я увидел чистую (слава Шизре), хоть и немного мятую форму. Ну, хотя бы все не усрал – и на том спасибо. Теперь вымыться. Хорошо, что бриться не надо… Еще одна особенность моих генмодов – никакой растительности на теле, кроме кожи головы. И даже там - не длиннее пяти миллиметров. Я задумчиво почесал затылок… стоп, что это за херь на правом виске? Открыв дверцу «общей ванной», что была за кухней (где кто-то, больше похожий на варрена, чем на турианца, дрых под кухонным столом, обняв пустую бутылку турианского виски «Лийтрас»), я прошел в «общую ванную» и, стоя перед зеркалом, осторожно повернул голову налево – шея все еще ныла. На моем правом виске умело был выделан машинкой парикмахера шлем спартанца из «Хейло 22: Воскрешение Легенды». Блять, точно, мы же вчера после бара залетели в парихмахерскую по пьяни... Прямо на аэрокаре... Через окно... Сколько же нам сегодня пиздюлей на работе отсыплют-то?... Я помнил, что после парихмахерской предложил всей честной компании «завалиться ко мне на хату». Ну, хоть не пристрелили никого... Вроде бы. Я аккуратно повернул голову направо и увидел на виске слева интерлинговские буквы «М» и «С» - одна чуть выше другой. Еще и кликуху получил. Слава Вандоре, хоть не самую дерьмовую. Надо было вымыться и растолкать всех в округе. Заодно и вспомню, как половину из моих сослуживцев зовут… Я разделся, не забыв кинуть пованивающий парадный пиджак в плетеную корзину «для химчистки» рядом со стиралкой слева. Скинул штаны и ботинки – и чего я в них в ванную-то поперся – в уголок между подраковинным шкафчиком и стеной справа. Слегка пошатываясь, осторожно снял трусы и повесил на полотенцесушитель. Контрастный душ манил меня, как, в свое время, еще совсем "зеленого" кадета манила мечта о «крутых спецназовских буднях». Я хмыкнул и выкрутил рукоятку душа до почти нулевого значения. Поток ледяной воды заставил совершить миграцию стад травоядных мурашек по телу. Почти как в каком-нибудь старом голо про животный мир африканских саванн, что лежат на маленьком кислородно-азотном шарике под названием Земля.***
Мой рассудок перезагрузился. У нейро есть одна опасная особенность. Он имеет привычку при долгом использовании и стабильном напряжении извилин «выжигать» клетки мозга. У обычных людей. Не у «живых солдатиков» транссистемных корпораций. А еще – он дает эйдетическую память. Количество стволовых клеток в моем теле, по сравнению с телом обычного человека, увеличено в семьдесят пять раз. Я могу принять очередь из БШВ в упор – и я выживу. Я могу получить снайперскую пулю из «Мозгобрызга» в голову – и я выживу. Я могу взорвать у себя в руке гранату – и я выживу. А кисть и пальцы отрастут за две недели максимум. И в то же время - а что я могу? Что я знаю? Что я умею, кроме как выживать?! Меня догнал мой ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство). Та еще херь. А мне про нее даже и рассказать-то некому… Он давно уже рвался наружу, в принципе. Просто я умею себя сдерживать. Просто намного легче пиздаболить и шутить, не вспоминая… Не вспоминая о том, чего тебе никогда больше не забыть. Корлус напомнил о многом. О многом из того, что было мной загнано в самый дальний угол чердака моего разума. О многих вещах, о которых я не расскажу никому и никогда – потому, что бывали времена, когда вчерашний кадет ЕВС Джон Николас Далтон хотел бы умереть. Или получить амнезию. Или сойти с ума. Или просто-напросто никогда не рождаться… Зачистка на Феррисе-9. Устранение взбунтовавшихся Некрис в комплексе «ФенТех» на Рагоши. Расстрел мирной демонстрации против принудительной киборгизации шахтеров в Нью-Дели на Земле. «Антитеррористическая» операция в колонии «Души-Близнецы». Резня на Люксоре-4… Сколько было пыток, допросов, убийств виновных и невинных, старых и молодых - сколько людей и их генетических братьев было уничтожено мной лично всего за четыре сраных года до На-Пали?! Я резко выкрутил тепературу воды в «сорок пять градусов». Горячий поток хлынул мне на макушку. Конечно, я знал - сколько. Знал до последней цифры. Ровно восемьсот сорок девять. Моих личных жертв. Анти-«список Шиндлера». Те, кого я погубил. Жар воды заставил стекло душа запотеть. Мои зубы были крепко сжаты, глаза – закрыты, а на лице – я знал это – застыла гримаса. Гримаса, полная боли. Душевной боли. …До встречи с братом я не видел снов целую вечность. Шизра, Велора, Элдора… Да прибудет ваше благословение со мной. Я клянусь жизнью, что никогда не падет больше невинный от моей руки… Душ уносил мои слезы в темную бездну бассейнов-рециркуляторов станции. Я резко врубил ледяную воду. Снова. Когда я открыл глаза, я почуствовал, что в них с новой силой разгорелся затухающий было огонь. Огонь очищения. Огонь веры. Огонь жизни. Я. Никогда. Не сдамся. Душ сбросил мне на макушку последние капли. Начинался первый день. Первый день истинного служения обществу. Первый день полицейской работы. Первый день остатка моей жизни. Ибо все мои долги мне не выплатить никогда.***
Переодеться в форму не было проблемой. Пора уже к ней привыкать, как к повседневному атрибуту. Тем более, что у меня уже есть опыт в этом вопросе. Броню мне, по идее, должны были выдать сегодня. Вкупе с моим Защитным Поясом, который я надевал прямо на голый торс под майку, у меня стало бы два кинетических щита. Тишину я не соблюдал. «Бухарикам» все равно сейчас все звуки по барабану. Я снова заглянул в «дружескую». Вроде ничего не заблевали. И на том спасибо. Хотя, я ж сам их к себе и пригласил… Все равно после вчерашней пьянки половины старшего состава Центрального Отдела Ц-Сек в «Логове Коры» я мог хоть в «Героя Гитары 35» тут играть. На другой бок попереворачивались бы – и дальше продолжили бы дрыхнуть. Аналитики: Селтар, Ангис, Тирум, Лийра, Аерик, Зеладис, Таррен и Хейрала. И следователи: Челлик, Шандара, под столом валялся Никарус… хм… а где Леари и Валтран? А, у меня ж вторая гостевая справа. Там лежат, небось. Я оказался прав. Высокорослый синеглазый Леари с серым цветом панциря и шкуры и аляповатой зеленой татуировкой удобно устроился в обьятиях широкоплечего (для турианца) коричневошкурого Валтрана - с оранжевыми завитками на морде, идущими вокруг лица и спускавшимися на мандибулы. Нота бене: они оба спали в броне. Ну прям голубки, хе-хе-хе. Прикрыв дверь, я все еще немного пошатывающейся походкой выдвинулся к холодильнику на предмет чего-нибудь пожрать. Запоздало вспомнил, что мы с саларианцами вчера решили сыграть в «Саранчу». На спор. Естественно, я победил. Вы меня за кого принимаете? «- У солдата одна мысль!» «- Как одна? А закусить?» Гм. Ну, хоть жидкости в холодильнике оставались. Причем в основном горючие, что символизирует. Я подцепил пол-литровую бутылочку безалкогольного турианского «Тупари» - спортивного тонизирующего напитка. Да, я отношусь к двум с половиной процентам людей, организмам которых начихать на обратную закрученность аминокислот. И я уже устал удивляться подобным вещам. У турианцев, кстати, такая же статистика. Главное во всем этом – через две минуты у меня уже полностью не будет похмелья. Моя печень, в принципе, и так неплохо справилась с алкогольным опьянением. Но голова все еще ныла. А я хотел, чтобы она наконец прошла. Пару глотков холодного «нектара турианских духов», и я наконец почувствовал себя разумным существом, а не придатком к ноющему головному мозгу. Мне было хо-ро-шо. И тут в дверь вежливо позвонили. Почему вежливо? Потому, что не постучали. Логические процессы с утра, да с похмелья, да без включенной в фоновом нейры - явно оставляют желать лучшего. Я ровной, уже почти не колеблющейся походкой, подошел к двери и открыл ее. Ой, е… За дверью, в полном парадном облачении, включая пистолет на магнитном захвате, стоял не кто иной, как Гаррус («Ум, честь и совесть нашей эпохи») Вакариан. И, судя по ледяному взгляду его голубых, как дневное небо Президиума, глаз - он не был в восторге. От слова «совсем». - Младший следователь-аналитик Далтон? – его субгармоники порыкивали. Блять, да он в бешенстве. - Да, сэр? - Главный следователь Центрального Отдела Службы Расследований Ц-Сек Гаррус Вакариан. Я Ваш куратор на Ваш испытательный срок. И Вы, кстати, только что получили свой первый выговор. – он произнес четко, чеканя слова, как для дебила. – В случае третьего выговора Вы вылетите из нашей организации ракетой – я понятно объясняюсь? – его глаза опасно сузились. - Кристально, сэр. - Это замечательно, что Вы все понимаете, младший следователь. А теперь потрудитесь объяснить, куда вместе с Вами исчезла половина Центрального Отдела Ц-Сек аккурат перед днем Основания нашей организации? И почему Директор Ц-Сек должен посреди рабочего дня отправлять на поиски пропавших без вести сотрудников Центрального Отдела их непосредственного начальника? Вы не подскажете мне, младший следователь Далтон? Я мельком взглянул на время на моем инструментроне. 24.01.2181, 13:42. Пиздец.***
Директор Ц-Сек Венари Паллин орал так, что тряслись не только стены, но, наверное, и перекрытия. На три этажа в обе стороны. И вверх, и вниз. - ДА ЧТО ВЫ СЕБЕ ВООБЩЕ ПОЗВОЛЯЕТЕ?! КАК ВАМ ВООБЩЕ В ГОЛОВУ ТАКОЕ СПОДОБИЛОСЬ ПРИЙТИ, ВЫ, СБОРИЩЕ НЕУМЕХ И БЕЗДАРНОСТЕЙ?! - ДЕЦИАН ЧЕЛЛИК!! КАКОГО ПАНЦИРЯ ВЫ ВООБЩЕ РЕШИЛИ, ЧТО ЭТО «ВЕЛИКОЛЕПНАЯ ИДЕЯ» - СОВМЕСТИТЬ ПОЯВЛЕНИЕ НОВОГО СОТРУДНИКА С ПЬЯНКОЙ ПО СЛУЧАЮ КОНЦА ГОДА?! ВАША ЖЕ БЫЛА ИДЕЯ, ДА?! И СМОТРИТЕ МНЕ В ЛИЦО, КОГДА Я РАЗГОВАРИВАЮ С ВАМИ, ОФИЦЕР!! У Челлика мало того, что был «слегонца» заблеванный вид вкупе с огромным фонарем под правым глазом, так он еще и аэрокар где-то у «Логова Коры» умудрился повредить. Хотя где там его можно повредить и обо что – даже у меня идей нет. Он напоминал очень маленького и испуганного варрена, побитого алкоголем и жизнью. В прямом смысле. Мы стояли всем скопом – четырнадцать «непросохших», кроме меня, рыл – в кабинете Паллина на минус третьем этаже Центрального Отдела Ц-Сек. Рядом с нами, но чуть левее в стороне, стоял наш непосредственный начальник - старший следователь Гаррус Вакариан. Под «нами» я понимаю других следователей – ибо аналитиками руководил Кирис Селтар – двадцативосьмилетний серый саларианец с красноватыми (от природы, не от выпивки) глазами. Который вчера бухал со всеми вместе «за компанию», как старый и никогда не просыхающий более чем на три часа кроганский воитель. «Наш» саларианец, искренне уважаю. Но мы отвлеклись от увлекательнейшей показательной порки наших задниц. Паллин быстро прошелся из угла в угол и снова остановился перед своим столом. - КИРИС! ВЫ ЛУЧШИЙ СОТРУДНИК ПОСЛЕ ВАКАРИАНА И БЕЙЛИ В ЭТОМ ОТДЕЛЕ ЗА ПОСЛЕДНИЕ ПЯТЬ ЛЕТ! У ВАС КОЭФФИЦИЕНТ ИНТЕЛЛЕКТА В 224 ЕДИНИЦЫ!! ВАС ТРИ ГОДА ПЫТАЛАСЬ ОТОБРАТЬ У Ц-СЕК САЛАРИАНСКАЯ ТАКТИЧЕСКАЯ РАЗВЕДКА!! ГДЕ, ТОПТАТЬ ВАШУ КЛАДКУ, БЫЛИ ВАШИ МОЗГИ, КОГДА ВЫ СОГЛАШАЛИСЬ НА ПРЕДЛОЖЕНИЕ ЭТОГО – он кивнул в сторону Челлика – ПРОХВОСТА?! Мне уже жаль Челлика. Заранее. Паллин оглядел нас всех таким взглядом, от которого жидко обосрались бы даже Катализатор и все его Жнецы. Если бы умели обсираться. Я, кажется, только что увидел здешнюю реинкарнацию Кусанаги... Он глубоко вдохнул и выдохнул. И продолжил говорить уже более спокойным, но все еще взвинченным до предела голосом: - Все младшие по званию, вышли. Немедленно. Отправляйтесь на свои рабочие места. Челлик, Кирис, Вакариан – останьтесь. – он произнес это, как припечатал. Мы вышли за дверь – все одиннадцать разумных – и только тогда позволили себе выдохнуть. Первым высказался, как всегда шустрый, зеленоглазый с кожей цвета хны, маленький даже по меркам своей расы саларианец Пейго Лийра: - Ну, он, хотя бы, не распотрошил нас прямо там, у себя «на ковре». - Ничего, щас он Вам взмыленного Кириса спустит – вот вы попрыгаете… - протянул почесывающий свою "репу" Никарус Велнаран – рубаха-турианец и душа любой компании. Он был крепко сбитым желтоглазым парнем практически белого цвета, с ярко-серыми вертикальными полосами татуировок на лице. Лейгари Ангис и Лейгари Тирум – два желтоглазых и желтокожих саларианских брата-близнеца – посмотрели друг другу в глаза и, как всегда, хором, произнесли: - Вакариан к Вам в отдел придет первым! – и ушли на минус третий, гордо вздернув рога на головах. - Это точно. – со вздохом сказал наш местный «цундере» Леари Дамарус. Его друг (хотя весь Центральный предполагал, что «не все так однозначно», если вы понимаете, о чем я) Валтран Гендрус только скорбно покивал головой и прикрыл свои серые, как металл, глаза, соглашаясь. - Да все мы сейчас на орехи получим, чего вы соритесь? – как всегда, нашел что-то «хорошее» наш лучший турианец-переговорщик, по ошибке, как многие думали, попавший к аналитикам. Звали его Баррус Таррен – и он был совсем (по турианским меркам) маленьким – ниже меня на полголовы, а его серые гребни, покрытые светло-фиолетовой татуировкой в цвет его глаз, забавно встопорщились. Зеладис и Хейдала, ничего не сказав, молча отправились от нашей группы вслед за близнецами Лейгари. Зеладис Ахондис и Хейдала Т’Лери – многие из сотрудников поддразнивали их «жених и невеста» - были единственной семейной парой во всем Центральном Отделе Ц-Сек. Он – гора мускулов шоколадного оттенка с красными татуировками, похожими на птицу на открытом зеленоглазом лице – и она, маленькая и хрупкая на вид, с кожей насыщенного василькового оттенка, чуть оттопыренными гребнями и пронзительными, ярко-желтыми в коричневую крапинку глазами. Оба невероятно плодотворно работали в паре и всегда дополняли друг друга, как две половинки. Причем их считали лучшими после Селтара Кириса, их непосредственного начальника. Т’Реле – синекожая азари-дева с темно-синими, почти черными глазами (и чего только Челлик в ней нашел) – только хмыкнула в ответ на слова Барруса и, ни к кому не обращаясь, сухо сказала в пространство: - Погуляли с размахом. Надо поскорее возвращаться по кабинетам – может, тогда Вакариан не такую большую клизму вставит по возвращении. Да и отчетность должны были из информационной Службы передать... Все пока еще неразошедшиеся алконавты как-то быстро засобирались по кабинетам. Меня пока определили к следователям – и среди всех следователей Центрального Отдела личные кабинеты имели только Дециан и Гаррус. Нам же предстояло ютиться в комнатушке размерами десять на шесть метров впятером. Леари, как всегда экспрессивно, сказал, что это «политика Совета». Мол, финансирование и так велико – пусть оперативники довольствуются тем, что есть. Наша комната-кабинет имела четыре стены, пять столов с рабочими терминалами – мой у самой двери – и тонны макулатуры в виде отчетов, докладов, извещений… - Это все наше? – все еще не очень веря своим глазам, спросил я. Мне под угрюмые взгляды остальных "оперов" ответила не менее угрюмая Шандара: - Это только за сегодняшний день. И сдать их надо до конца рабочей смены, которая кончается через десять часов. А иначе снова будет выговор – теперь уже всей Службе Расследований. – недовольно сжала губы она, закончив говорить. На моем инструментроне было ровно 15:00. БЛЯТЬ. Теперь я понимаю, почему Вакариан предпочел Омегу…***
Общими силами, с помощью молитв Богине, духам и Ктулху (в особенности Ктулху) – мы все-таки успели - за пятнадцать минут до конца смены. Никарус и Леари убежали сдавать все в Э-Службу, Валтран пиликал в какую-то онлайн-игрушку на инструметроне, а Шандара просто лежала на своем столе, положив голову на руки. Я, кряхтя как старый дед, все-таки сумел встать и слегка размять парой упражнений затекшую до невозможности спину. Терпи, казак, атаманом станешь… если раньше коников не двинешь, хех. В дверь вошел явно «накачанный» Паллином Вакариан. Мы подорвались в стойку «смирно» еще до того, как сообразили, что мы, собственно, делаем. Вал лихорадочно пытался вырубить звук на инструментроне, а мы с Шанди молча «отдавали честь» Гаррусу правыми руками. Вакариан подошел к Гендрусу, аккуратно взял его за руку, вырубил его инструментрон – и Валтран тут же застыл в той же позе, что и мы. Наш начальник усмехнулся. Его плечи чуть расправились. - Вольно. – прогудел его так знакомый мне бархатистый голос со скрытой в нем подъебцой. Мы немного расслабились. Зря.***
- А у меня тут для Вас, как для особо отличившихся, господа и дама мои хорошие, есть очередной потенциальный «глухарь» - он «кинул» рассылку материалов дела на наши уники и терминалы. В этот самый момент Никарус вошел вместе с Леари в открывшуюся дверь нашего «кабинета». Оба тут же «отдали честь» спине Вакариана. - Да садитесь Вы уже, опоздуны. – бросил он нетерпеливо. Народ тут же рассыпался по своим местам. Забавно так говорить про двух турианцев, но… Гаррус откашлялся, и, неторопливо кружа меж наших столов, продолжил: - Турианец. Двадцать семь лет. Служил. Проживал в районе Тайзэри, квартал 374, дом 5, квартира 12. Найден мертвым в своей квартире сегодня днем – лежал на своей кровати в одних трусах и майке. Сканирование ДНК обнаружило только турианские частицы кожи. Соседи ничего не видели и не слышали. Как это практически всегда и бывает. Гаррус о чем-то на секунду задумался и продолжил: - Из квартиры ничего не было украдено. Следов насильственной смерти не обнаружено. На месте пока еще работают «полевики» - но новой информации от них пока не поступало. Смерть наступила, по их мнению, сегодня утром, в районе двенадцати часов утра. Основная версия - инсульт, погибший много курил. Правда, только в последние два года. – закруглился Вакариан. - Возможно, плохая наследственность? – спросил Никарус. - Нет, в семье вообще никто не имел пристрастия к «ракшу», кроме погибшего (турианская версия табака). У матери и отца – мозг здоровый, брали данные последней диспансеризации, прямо из их медкарт. – покачал головой Гаррус. - На теле ничего не найдено? Совсем?- это уже Леари. - Медики так и говорят. Никаких отклонений от нормы. Ракшатное загрязнение легких – но не слишком большое. Нам на инструментроны, пришли, наконец, фотографии места смерти. В недешево убранной комнате, на дорогой двуспальной кровати с покрывалом из черного бархата лежал серовато – белый турианец с серо-синими татуировками. Далее, с правой стороны кровати, почти под подоконником, стояла тумба с одинокой фоторамкой. Зеленые глаза турианца цвета малахита подернулись пленкой и были немного закатившимися под веки. Он лежал по диагонали, слева направо от торца кровати, и его ноги свешивались самую малость с левой, ближней к нам стороны. Поза его была такой, как будто его трахнуло током, а мышцы его тела – напряглись перед самой смертью. - Это инсульт, да. – сказал я. Гаррус задумчиво кивнул. - Товарищ старший следователь, а скажите, не было ли у погибшего девушки? – спросил я. Все взгляды тут же устремились ко мне. Гаррус, немного похлопав глазами, сказал: - Да, была, но… Я перебил его: - Азари, лет трехсот-четырехсот, умерла относительно недавно, возможно, покончила с собой? Вакариан выглядел так, как будто увидел привидение. Немного придя в себя, он произнес: - Да, у погибшего была подруга – азари. И она действительно умерла два года назад… - Аккурат тогда, когда он начал курить. – закончил я. Шандара встрепенулась. - А какое… - Самое прямое. – оборвал ее я. – Курение – один из лучших способов снять стресс, но траур по усопшим не держат два года, если адекватно воспринимают окружающий мир. Значит, он волновался или чего-то боялся. – я увеличил фото с телом и, ткнув пальцем в фотографию, перекинул ее на свой рабочий терминал. На прикроватной тумбочке стояло фото симпатичной азари в красивом пурпурном платье и нашего, тогда еще вполне довольного жизнью, покойника. Фото было в черной рамке – знак турианского траура. Омега, спасибо тебе за сутки просмотра головиденья... - Он носил на шее азарийский кулон? – снова спросил я. Гаррус ожесточенно потер лоб. - Врачи сказали, что шея у трупа была чистой. – он сказал устало. - Значит, его сняли с его шеи, или скорее, сорвали. – невозмутимо продолжил я. Тут влез Леари. - С чего ты решил, что он вообще носил кулон – тем более азарийский? – громко спросил он. Вместо ответа я еще сильнее увеличил фото трупа. И снова указал на фото азари и турианца. На их шеях, хоть и не очень четко, можно было рассмотреть парные кулоны азарийского производства. На лицах окружающих возникло понимание напополам с непониманием. - И что это нам дает? – спросил Никарус. - Версию. – сказал я. – Пусть медики еще раз внимательно проверят заднюю поверхность его шеи на предмет мелких тянущихся отпечатков по типу линии. – я искал в инструментроне карту того района. Гаррус кивнул. - Хорошо, я попрошу их проверить, но я не уверен, что это что-то даст. - Даст, даст, командир. Не сомневайтесь. – уверенно произнес я, осматривая пристально карту района Тайзэри в 374 квартале. Теперь остается только ждать. - Ник, можешь принести мне крепкой «темной арабики» из «Кофейного Мира», если тебе несложно? – попросил Никаруса я. – Мне она очень помогает сосредоточится при анализе. – пояснил я ему. Он пожал плечами, кивнул головой, встал – и вышел за дверь. Шандара посмотрела прямо мне в глаза. - У тебя есть версия. – сказала она прямо. - Да, есть, и даже не одна. – улыбнулся я ей. - И какая же… - Никакого раскрытия фактов до получения полной картины целиком. Ненавижу поверхностный анализ. – отрезал я. Она надулась. Обиделась. Ладно, потом пообщаемся с ней на эту тему поближе. Леари задумчиво смотрел мне в лицо, положив руки на локти и откинувшись в своем рабочем кресле. Гаррус ждал ответа от врачей, усевшись на стол Валтрана. Тот не возражал, скопировав позу и взгляд своего дружка Дамаруса. Наконец, пришел Никарус с кофе – я тут же отхлебнул горячего нектара, слегка обжигая язык и небо – и через две минуты медики Ц-Сек ответили Гаррусу. - На задней затылочной части головы есть небольшой впадинный след, похожий на след от цепочки. – сказал Гаррус. – И что это нам дает? – напрямую спросил он. Все взгляды в комнате вновь скрестились на мне. Я спокойно отхлебнул кофе и продолжил: - Это дает нам все. Версию. Мотив. И, возможно, убийцу. – обведя взором всех в комнате, сказал я. Их глаза были недоверчивыми. Но я уже все знал. - Почему ты считаешь, что это именно убийство? – спросил на сей раз Валтран. - Кулон. Ничего не пропало – кроме кулона, которым, покойный, без сомнения дорожил. – сделав глоток отличного кофе, я продолжил. – А это, в свою очередь, означает, что кто-то его забрал, причем сорвав с шеи убитого – но кто? До Шандары дошло первой. - Потенциальный убийца. – произнесла она, смотря в стену расфокусированным взглядом. - В точку. Гаррус, а теперь спроси у медиков – как у больного выглядит внутренняя сонная артерия изнутри? Теперь уже и Гаррус был потерян. Как и вообще все следователи, находившиеся в этом кабинете. Кроме меня. - Это важно. – с нажимом сказал я. Гаррус молча набросал и отправил запрос на инструментроне. Через две минуты его глаза расширились. - Они пишут, что сканирование определило почти пропавшие припухлости на всей внутренней поверхности сонной артерии, начиная с грудного отдела – и особенно сильно именно во внутренней сонной… - пробормотал командир. Я довольно оскалился. Эврика. - Нашего с вами парня убил не инсульт. Нашего с вами парня убил анафилактический шок, следствием которого стал инсульт. – произнес я, невозмутимо прихлебывая уже едва теплый кофе. На меня смотрели пять пар глаз «по старому советскому рублю». - Гаррус, а медики обычно смотрят в промежуток между грудиной и пластиной у турианских трупов? Вакариан был взволнован, но ответил четко. - Нет, обходятся простым сканированием… Джон, что… - Пусть перепроверят, и в особенности – с левой стороны. – я допил кофе и метким броском выкинул чашку из ближайшей кофейни в настенный мусоросборник. - Сейчас запрошу… Снова три минуты ожидания… И вдруг – звенящий торжествующими субгармониками возглас Гарруса: - Есть! Есть микроинъекция! С левым наклоном прямо в артерию! У самого основания проглядели! Ух, наберут из меда по объявлению… Шандара выдохнула, Никарус улыбнулся, Леари и Валтран сделали человеческий жест «дай пять». Гаррус светился изнутри торжеством. - Ты был прав, это убийство – почти благоговейно завершил он. – Но… как оно было совершено? И кем? – сконфуженно спросил он. Шандара опять встрепенулась. - Записи камер, они… - Вытерты полностью во всем доме. – убито произнес Вакариан. – Вообще с концами. Шанди сникла. Как и все турианцы. Но в этом кабинете теперь работал еще и человек. Я, если быть совсем точными. - Был ли у нашего мертвеца конкурент в борьбе за сердце его девушки или самый лучший друг? – внезапно для них спросил я. - «Нет» на оба вопроса. Хотя с первым не все так ясно – они встречались более пяти лет. - Был ли у нее бывший парень? – спросил я. Гаррус отрицательно покачал головой. А я головой, наоборот, удовлетворенно кивнул. - Это все объясняет. Снова десять недоуменных глаз… Заколебали. Ну, давайте, соображайте уже! - Группа «поисковиков» еще там? Гаррус просто кивнул. Судя по всему, он уже просто не успевал следить за вывертами моей логики. - Мусоросборники сжигают весь мусор ровно в ноль часов по станционному времени, а у нас сейчас 25:30. Гаррус, скажи им, чтобы они искали внутри домовых мусоросборников небольшой, вероятно разломанный одноразовый медицинский шприц для инъекций и кружку «на вынос» типа кофейной. И то, и другое должно содержать остатки чая. Я предполагаю, что зеленого. – я откинулся на своем рабочем кресле. – И передай им, что у них ровно четыре с половиной часа. Немая сцена. Мне даже вопросов никто не задал. Гаррус молча набил запрос криминалистам. Потом, видимо, повторил. Мы молча просидели пятнадцать минут в тишине. На меня смотрели как на гения. Или, скорее - как на безумца. В принципе, это две крайности одной и той же сущности, подумал я. Наконец пиликнул уник Гарруса. Он посмотрел на меня, как на духа, обретшего плоть. - Нашли… - Образцы совпадают? - Да… - Пусть сгоняют в чайхану «Зеленый дракон», что на соседней улице, и возьмут оттуда видеозаписи с девяти до двенадцати часов утра. – потер я лоб. – Там должен быть молодой турианец-правша, который заказал чай – это и есть наш убийца. Расширенные глаза Леари, Никаруса, Валтрана и Шандары. - Левоаминокислотно-толератный турианец? – пораженно спросил Дамарус. Я уверенно кивнул. Гаррус отправил очередной запрос. Ответ пришел через двадцать минут, но турианец был в толстовке и капюшоне – на камере не было видно лица. - Его не запомнили? – Шандара спросила Вакариана. - И - как всегда, к сожалению – нет. – скорбно ответил Гаррус ей. - И куда он пошел… - Валтран уже цеплялся за соломинки. Гаррус отрицательно покачал головой. Настроение в кабинете упало повторно. Я решил его немного поднять. - Вверх по улице стоит реконструируемое уже второй месяц азарийское казино – «Золото Иллиума». - начал я издалека. – Нашему убийце нужно укромное место, чтобы набрать шприц, полный чая – для смертельной инъекции. На весу в доме набирать неудобно, да и опасно – вдруг кто выйдет из соседей на лестничную клетку… Кабинет замер в ожидании... И тут уже и Леари наконец озарило. - …И нет ничего удобнее для этой цели, чем туалет реконструируемого казино! – закончил победно он. - В точку. Т’Реле тут же указала на «ошибку» в нашей логике: - Но как он прошел мимо охраны? – она недоумевала. Я ухмыльнулся. - Разыграл сценку под названием «Я щас обоссусь» перед охранниками. Девяносто процентов вахтеров не выдерживают и пропускают бедолагу на «по-быстрому». – я улыбнулся. На лицах заиграли улыбки. «Ночь» сразу стала легче переноситься нами. Тяжесть с плеч куда-то ушла… Гаррус уже набивал текст на унике со скоростью пулемета. Вдруг он остановился. - Стоп, но ведь казино на реконструкции. Внутреннее питание отключено, и камеры слежения не работают! Я победно улыбнулся. FINISH HIM! - Гаррус, – сказал я весомо, – в туалетах уважающих себя казино – а на Цитадели других нет – всегда есть скрытые застекольные камеры – чтобы исключить жульничество во время азартных игр. Они пишут информацию на удаленный сервер без перерыва. У них свой источник питания – это очень надежная и дорогая система, - усмехнулся я. – Пусть за ними никто и не следил из-за реконструкции, но на них он точно есть… Через пятнадцать минут мы смотрели, как совсем юный – мой ровесник, лет двадцати двух – двадцати трех - турианец набирает в туалете «Золота Иллиума» в медицинский одноразовый шприц зеленый чай из «Зеленого Дракона»…***
Час спустя, тот же кабинет и те же самые лица. С небольшой, но уже полностью трезвой «вариацией» в лице Дециана. -…А как он его вырубил без борьбы? – спросила у меня Шандара. - Есть такой препарат под названием «Наноформ» - он порошковый. Его нынче повадились использовать, как дешевое успокоительное. – сказал ей я. – То, что про него не очень хорошо знают – так это то, что этот препарат, по сути, есть азэотропная форма хлороформа, мгновенно охлажденная до «абсолютного нуля». Просто добавь воды… - И ты получишь хлороформ. – кивнул Гаррус. Спасибо тебе еще раз, головиденье Омеги. Я почти скучаю, хе-хе. - Дальше все просто, - потянулся я устало в кресле. – Простейший баллончик-спрей с прямой струей… Все замолчали. Все было понятно и без слов. Леари, повернувшись, спросил меня: - А про правшу… - Иньекция, наклоненная влево. У левши она была бы наклонена чуть вправо. - А про турианца? – Валтран посмотрел на меня пытливо. - ДНК-сканер определил исключительно турианскую ДНК на месте преступления. - Мотив? – метнула молнии из под бровей Шандара. - Не друг убитого, не противник, который боролся за сердце девушки – значит, остается только тайный поклонник. – пожал плечами я. - Не отшитый ревнивец? Не психопат?– спросил уже выслушавший ранее историю дела Челлик. - Ревнивец, тем более отшитый - не стал бы мстить за ее смерть, не зная, виновен ли другой. Мстят вот так только влюбленные до беспамятства, но так и не решившиеся признаться в своих чувствах. Или не успевшие. – я хмыкнул. – А психопат просто не стал бы делать все настолько изящно. Гаррус зыркнул на меня с новоявленным уважением в глазах и задал свой вопрос: - Как ты сумел определить его возраст? - Так мстят импульсивные личности, полные максимализма – просто, и в то же время эффективно – не придумывая сложностей, и идя к убийству «по течению» идей. Значит – вчерашний юноша. Гаррус покачал головой. - Ты просто мастерский аналитик, парень. Тебе бы взять над ними шефство, что ли… Дверь открылась. На пороге стоял Директор Ц-Сек Венари Паллин. Собственной персоной. На попытку «откозырять» он махнул рукой вниз и сказал «Вольно». А потом он подошел к нам, заглянул каждому в глаза… И протянул мне свою трехпалую руку. Для рукопожатия. Я не стал отказываться, крепко пожав ее. Ну и солидная же у него хватка… - Поздравляю, младший следователь – аналитик Далтон. Вы официально приняты в состав Ц-Сек. Мой задокументированный приказ выйдет завтра. Тогда же вы сможете получить свою броню. Про ваш распорядок смен и необходимые подписки о неразглашении Вам расскажут сослуживцы. Вам все ясно? - Да, директор, сэр. - И не приведи Вас духи снова «отметить» это дело… Дальнейшее я помню смутно. Я помню хлопанье по спине, хватание за руки с их дальнейшим пожиманием, поздравления от всех, с кем мы отмечали мое вступление "на испыталовку" в ряды доблестных офицеров Ц-Сек и даже от тех, кого я ни разу не видел за день в Отделе… Лица сослуживцев, с которыми мне работать, жить и сражаться бок о бок с преступностью… И, с того самого дня, ко мне намертво прицепилось мое новое прозвище, невольно данное мне моим непосредственным начальником и куратором Гаррусом Вакарианом. «Мастер Чиф». Я заснул в тот январский вечер самым счастливым человеком в Галактике.