Король в кандалах

4:35, Академия Кросс

      — И как вы уже успели заметить, дамы и господа, я снова ставлю мат на седьмой минуте матча! Вуаля! — Айдо звонко расхохотался, одаривая окруживший игроков любопытный Ночной класс заразительной и победоносной улыбкой, пока угрюмый Каин, задумчиво потирая подбородок, внимательно глядел на доску с фигурами и старался понять, где просчитался. — Ох, братец, и не пытайся, — снисходительно сказал Айдо, обращаясь к Акацуки, — куда тебе до образа мыслей гения.       Каин рассерженно сощурился и, схватив первую попавшуюся фигуру, которая оказалась чёрным королём, бросил ею в унизительно смеющегося кузена, причём весьма удачно: король прилетел Ханабусе прямо в лоб, что резко остановило его нездоровое умиление самим собой и вызвало торжественный смех всех присутствовавших.       — Посмотрел бы я на тебя в матче с Канаме, — как можно дружелюбней отозвался Такума, энергично размешивая сахар в своей чашке с горячим белым чаем, разносившем по всей гостиной пленяющий запах жасмина и лимона.       — Действительно, — согласился Каин и расслабленно откинулся на спинку белоснежного плюшевого дивана. — Ты бы так не смеялся.       — Не смейте сравнивать меня с Канаме-сама! Он играет как бог шахмат, — мечтательно проговорил Ханабуса, вертя в руках блестящую фигурку чёрного короля. — Мне только снится, что я играю как он.       — Но Глава Куран никогда не ставит мат на седьмой минуте, — отрешённо заметил Шики и медленно хлебнул чая из чёрной фарфоровой чашки.       — Ты смеешь усомниться в таланте и уме Канаме-сама?! — возмутился Айдо, тыча чёрным лакированным крестом на вершине фигурки в сонные глаза меланхоличного Шики. Выражение его лица не изменилось, а сам он лишь пожал плечами.       — Шики имел в виду совсем другое, — подхватил мысль Такума, занеся руку над корзинкой с печеньями: выбор был большой, и остановиться на одном было невозможно, поэтому его рука хаотично скользила от зефира в чёрном шоколаде до кексов в белой глазури. — Дело в том, что Канаме любит насладиться самой игрой, поэтому по возможности растягивает её и ставит красивые маты через полчаса или даже час, а ты же, Ханабуса, наоборот делаешь акцент на скорости, что непозволительно в шахматах. Это игра для истинных королей.       — Хм… — погрузился в свои мысли Айдо, абстрагируясь от окружавшей его обстановки. «Игра для истинных королей…», — неосознанно повторил он про себя, поглаживая лакированную поверхность несчастной фигурки, которая стала уже горячей от непрерывных протираний.       Иногда Ханабусе казалось, что если бы они жили во времена монархии, то Канаме был бы идеальным правителем. Кураны всегда стояли у власти, но каждый новый король всё равно отличался от предыдущего. Несмотря на внешнее сходство, внутренне они все были разными, и стиль правления у каждого был свой. Айдо думал, что Канаме в этом просто невероятно похож на самого первого короля — Прародителя Курана, как по отношению к своим подданным, коими он считал весь Ночной класс, так и лицом, и многочисленные картины с изображением великого короля подтверждали его мысли. Эта грусть в узких чёрных глазах и едва тронутые выстраданной улыбкой губы — ни у одного из изображений правителей былых лет не было этих черт. Только у Канаме — не искусно нарисованной картинки, а настоящего чистокровного, так разительно походившего на своего предка. Ханабуса иногда задавался вопросом: чем руководствовались Харука и Джури, когда называли своего сына именем Прародителя? Знали ли они, что в итоге это сильно повлияет на его судьбу? Увы, аристократ ещё нескоро узнает всю правду о том, что Канаме, которого он видел перед собой каждый день, вовсе не был сыном благородной и почившей четы…       Часто проблемой Айдо было то, что он слишком много думал. Вот и сейчас — его кузен сонным басом вырвал его из размышлений, перекрыв к тому же своей тёмной фигурой блистающий свет ламп.       — Эй, Ханабуса, спать идёшь? Скоро рассвет, пора по койкам.       На удивление внезапно прозревшего Айдо зал оказался уже пустым.       — Я ещё посижу немного, — как-то неуверенно произнёс аристократ и оставил, наконец, фигурку в покое, поставив её на стол рядом с остальными — чёрными и белыми вперемешку. Каин ответил равнодушное: «Как хочешь», зевнул и неторопливо поднялся по освещаемой лестнице, исчезая в погружённом во тьму коридоре. Как только в зале исчезли даже намёки на присутствие кого-либо, кроме Айдо, он резко поднялся и направился к лестнице, одолеваемый одним-единственным желанием.       «Интересно, спит ли он?», — задался вопросом Айдо, приближаясь к комнате Главы Ночного класса. Он остановился всего в паре шагов от двери, чьи очертания едва были различимы в темноте, и, казалось, какая-то невидимая магнитная сила приковала его к ковру. «А вдруг он разозлится?.. Но я хочу задать лишь один вопрос…», — мысли Айдо хаотично метались из одного угла в другой. Потом он вдруг подумал о том, что Куран мог вообще уже седьмой сон видеть, но тут, словно в опровержение его мыслей, за дверьми послышался шум. Айдо тяжело вздохнул и, стараясь не думать, а быстро и резко действовать, зажмурился и постучал.       — Войдите, — прозвучал из-за двери усталый, но ничуть не сердитый голос чистокровного. Одно это уже вызвало у аристократа улыбку, и он решительно вошёл.       — Здравствуйте, Канаме-сама!       Увидев Ханабусу, Куран слегка удивился — в такой поздний час к нему мог зайти только Такума, иногда Сейрен по важному вопросу, но Айдо был гостем явно нежданным.       — В чём дело, Айдо? — поинтересовался Куран, не отрываясь от протирания влажных волос красным махровым полотенцем. Он только вышел из душа, поэтому выглядел весьма расслабленно и отчитывать Ханабусу вряд ли собирался. Из окна бил лунный свет, создавая серебристый ореол вокруг силуэта Курана, стоявшего прямо напротив окна. Чистокровный внимательно оглядел неуверенную и серую фигуру своего одноклассника, терпеливо ожидая хоть каких-нибудь звуков от него.       — Я… э-э… — застопорился Айдо, но поняв, как он выглядит, встрепенулся и выпрямился. — Можно с Вами сыграть в шахматы?       — Что?.. — Канаме моргнул пару раз, смахивая усталость с глаз. — В такое время?       — Да. Я, конечно, понимаю, что Вы в любом случае выиграете, но быть Вашим противником в шахматном матче для меня честь, Канаме-сама!       Куран усмехнулся и повесил полотенце на спинку стула, на которую опёрся ладонями и устремил свой глубокий взгляд на ночного посетителя.       —Айдо, иди лучше спать. Сейчас не время для игр.       В глазах аристократа промелькнуло сначала разочарование, а потом вспыхнувшая надежда.       — Но быть может, завтра?       — Конечно, — кивнул Канаме и направился к широкому и до отказа заполненному книгами шкафу. — Кстати, у тебя будет целый день, чтобы подготовиться к матчу.       — О, да, я буду рад! — Айдо в самом деле так обрадовался, что чуть было не захлопал в ладоши, но вовремя сжал кулаки — не хотелось выглядеть в глазах кумира совсем как ребёнок. — Вы всё равно выиграете, конечно, но думаю, Вам будет приятно сыграть с сильным и подготовленным соперником!       Канаме только хмыкнул, доставая с полки несколько книг. Ханабуса осторожно и внимательно следил за его чёткими движениями, как на руку легла сначала тонкая бордовая книга в твёрдом переплёте, потом толстая синяя, и последней опустилась небольшая серая, с золотистыми буквами на обложке. С этой стопкой он подошёл к Айдо и вручил их аристократу в его дрожащие руки. Пока Куран шёл к шкафу за следующими книгами, Айдо успел выхватить взглядом имя автора на обложке верхней книги: на учебнике по шахматной стратегии значилось имя Канаме Курана.       — Это же Ваш великий предок написал, Канаме-сама?       — Верно… — задумчиво проговорил Канаме, остановившись на минуту и бросая мимолётный взгляд на восхищённого Айдо.       — Он был самой важной персоной в развитии нашей истории. Я бы сказал, что без него и истории вампиризма не было бы. Эх, хотел бы я пожить в его времена и понаблюдать за ним, хоть глазочком! А о нём ведь известно так мало…       — Не так уж и мало, — возразил Канаме, неотрывно водя пальцем по корешкам разноцветных книг, видимо, ища что-то определённое.       — Да что о нём известно? Только детали его правления и участие в войнах. Он написал столько книг, а свою биографию будто нарочно скрыл. Я знаю о нём лишь то, что рассказывают нам на уроках истории, а чего-то более вразумительного найти не могу.       На последнем слове Айдо Канаме остановил свой палец и сосредоточенно прочитал название на зелёном корешке, который был прямо перед его глазами. Подумав немного, Куран бережно вытащил книгу, смахнул с неё пыль и подошёл к Ханабусе.       — Значит, ты плохо искал, Айдо, — нарочито строго сказал Канаме, кладя толстый том на самый верх стопки в руках аристократа. — Он не написал своей биографии, потому что за него это сделал другой человек.       — Хотел бы я это прочесть!       — Когда-нибудь прочтёшь. А теперь покинь мою комнату и иди готовиться к завтрашнему матчу.       — Конечно. Спокойной ночи, Канаме-сама!       Счастливый Айдо в припрыжку бежал по коридору, совершенно не обращая внимание на ветхость книг в его руках. Цель достигнута — он будет играть со своим кумиром, а что может быть важнее внимания самого Курана? На данный момент — только подготовка к игре с Кураном. Поэтому, вбежав в свою комнату, Айдо на секунду осёкся, и тихонько прошёл к своей постели, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить уже посапывающего Акацуки на соседней кровати. Плюхнувшись на мягкое и пушистое бирюзовое покрывало, Айдо хищно облизнулся, будто приготовился к долгожданному обеду, и открыл самую верхнюю, зелёную книгу. Когда страница форзаца, прошелестев, ровно легла на обложку, и Ханабуса прочитал название, он не поверил своим глазам: это была «История жизни Курана Канаме — первого Короля Чистокровных и Кровопийц, Короля в кандалах».