Любить вопреки...

Всю дорогу Рори молчал, украдкой бросая косые взгляды на нового знакомого. Волчонок ему понравился. В нем не было жеманности и кокетства, которые он считал присущими представителям радужного движения. Несмотря на то, что он был очень красивым, милым парнем (Рори усмехнулся про себя) с очаровательной улыбкой и тихим, приятным голосом, он не выглядел женственным. И он тоже молчал, задумчиво разглядывая проносящийся за окошком и сверкающий разноцветными огнями город. Поднявшись в квартиру, Рори провел золотоволосого ангела в гостиную и в нерешительности застыл посреди комнаты, отчаянно соображая, что делать дальше. Волчонок послушно стоял рядом, с любопытством рассматривая «парящий» камин — особую гордость Маклафлина. Это творение безумной дизайнерской мысли располагалось почти посередине гостиной, разделяя ее на обеденную зону и зону отдыха. Прямоугольный стальной дымоход, прикрепленный к потолку и в самом деле «парил» над основанием-чашей, не касаясь его, и был задекорирован коровьими шкурами тонкой выделки, совпадающими темно-рыжими пятнами в тон большого пушистого ковра, лежащего перед светлым кожаным диваном. На прозрачном основании камина, сделанном из огнеупорного стекла, лежали сложенные пирамидкой березовые поленья. Волчонку очень захотелось увидеть в действии этот необычный камин, но, конечно, он не смел об этом попросить. Рори взъерошил кудряшки и, шумно втянув носом воздух, повернулся к гостю. — Слушай… В общем, хочу сразу предупредить — ничего не будет… Волчонок приподнял одну бровь, удивленно глядя на него. — Тогда зачем мы сюда приехали? — Я хотел бы нарисовать твой портрет, — выпалил Маклафлин, почему-то отчаянно краснея и злясь на себя за это. Парень улыбнулся. — Ты художник? Рори покачал головой и усмехнулся. — Нет. Художник — это слишком сильно сказано. Я простой любитель. — Понятно, — пробормотал Волчонок. Вздохнув, он полез в карман, достал деньги, полученные от Кенни, и протянул их Маклафлину. Тот с недоумением посмотрел на него. — Что это значит? — Верни их, пожалуйста, Ивару. — Он гордо вскинул голову, отчего стал еще прекраснее. — Нет работы, нет оплаты. Я беру деньги только за исполненный заказ. В крайнем случае, в качестве предоплаты, как сегодня. Извини, Рори, но я не натурщик. Раз ничего не будет, то и платить не за что. — Но это глупо! — воскликнул Рори, пытаясь вложить купюры обратно в руку парня. — Это честно, — возразил Волчонок, отводя в сторону деньги. Маклафлин усмехнулся и внимательно посмотрел в голубые глаза. — Принципиальный, да? Надо тебя запомнить — вряд ли мне еще доведется встретить такую… такого честного парня, торгующего собой. — Он приблизил свое лицо к его лицу и насмешливо улыбнулся. — А, может, тебе просто хочется, чтобы я тебя трахнул? Волчонок поджал губы и ничего не ответил, лишь стеганул его яростью и обидой, вспыхнувшей во взгляде. Этот взгляд ожег не хуже хлыста. «Что со мной? — отшатнувшись, с внезапной горечью подумал Рори. — Откуда это хамство по отношению к человеку, который совершенно этого не заслужил? Парень хочет честно отработать полученные деньги, а я унижаю его». Рори сложил руки на груди, откровенно разглядывая гостя. Все-таки, как ни крути, он — хозяин положения. — Повернись. — Зачем? — Ты всегда споришь со своими клиентами? Волчонок опустил глаза и, мгновение помявшись, исполнил просьбу. У него была красивая, подтянутая фигура: широкие, немного покатые плечи, узкая талия, округлые ягодицы, крепкие ноги. Рори нахмурился, с неохотой признавая, что его новый знакомый безумно привлекателен и, не смотря ни на что, вполне способен пробудить в нем желание. Во всяком случае, захотелось к нему прикоснуться, просто провести ладонями по его коже. Он удивленно хмыкнул. Ну, уж нет! Это перебор! — Занимаешься спортом? — Хожу в зал, — не оборачиваясь, ответил Волчонок, покорно ожидая, когда вдоволь налюбуются его тылом. — У тебя красивая фигура. — Спасибо. Рори тяжело вздохнул. — Слушай… кстати, можешь повернуться. — Парень развернулся к нему лицом. — Извини, я не хотел тебя обидеть. Я, правда, хотел нарисовать тебя и не собирался… — Рори запнулся и выдохнул. — В общем, ничего не собирался. Давай поступим таким образом: ты сам вернешь Ивару деньги, а я тебе заплачу за возможность нарисовать твой портрет. Он пересчитал деньги приятеля и достал свой бумажник. Отсчитав такую же сумму, сложил все купюры вместе и протянул парню. — Вот, держи. — Это нечестно, — пробормотал Волчонок. — Я к такому не привык. — Слушай, хватит выпендриваться. Моя задача платить тебе, твоя — делать то, о чем тебя просят. О’кей? Пристально всмотревшись в ореховые глаза, парень кивнул. — О’кей… Рори указал ему в угол дивана, предлагая присесть, достал из комода альбом и несколько карандашей, и расположился в противоположном углу, забравшись с ногами на мягкое сидение. — Что мне делать? — Замереть, — улыбнулся Маклафлин. Он всегда начинал с легких штрихов, обозначая контуры, потом, обычно прорисовывал нос и губы, затем брови и глаза. Он работал совсем не как профессиональный художник, полагаясь лишь на свой природный талант и скорее интуитивно водя тонким грифелем по плотной бумаге. — Поверни голову немного влево, — попросил Рори. Волчонок послушно повернул голову, качнув мягкими густыми локонами. В поле его зрения попал камин, и он снова с интересом принялся изучать его, изредка поглядывая на Маклафлина. И, каждый раз, его взгляд перекрещивался с быстрым взглядом ореховых глаз, брошенным из-под сосредоточенно сведенных к переносице черных бровей. — У тебя очень необычный камин, — разомкнул губы Волчонок, не привыкший сидеть в полной тишине, да еще и застыв, словно изваяние. Да и чудное сооружение посреди гостиной не давало ему покоя. — Угу, — промычал Рори. — Делали на заказ. — А он работает? — Ему очень хотелось увидеть пламя, пляшущее в стеклянной чаше. Должно быть, это потрясающее зрелище! — Да. Хочешь, разожгу? — А можно?.. Рори отложил альбом и поднялся. — Конечно. Почему нет? Через несколько минут огонь разгорелся, и по гостиной заплясали таинственные и бледные из-за включенного света тени. Волчонок с восторгом смотрел на языки пламени, которые, казалось, пляшут прямо в воздухе. Он понимал, что эта иллюзия создается благодаря прозрачному ложу, но осознание этого нисколько не умаляло общего впечатления. — Как красиво, — прошептал он и осмотрелся. — Вот если бы еще остальной свет убрать… Рори бросил на альбом полный сожаления взгляд, но взял пульт и выключил все освещение. Ничего, дорисует потом. Пусть парень получит хоть какое-то удовольствие от этого вечера. Гостиная погрузилась во мрак, озаряемый оранжевыми всполохами огня. Волчонок заворожено смотрел на танцующие языки пламени, отблески которого отражались в его глазах яркими звездами. Глянув на него, Рори чуть улыбнулся и уселся на пол рядом с камином. Он уже сто лет его не разжигал, и сейчас получал не меньшее удовольствие от сюрреалистичной картины «висящего в воздухе» огня, чем его гость. Тепло, исходящее от камина приятно согревало, окатывая тело мягкими волнами, вид пламени успокаивал, и Маклафлин почувствовал, что напряжение, накопившееся за день, уходит, уступая место какой-то сладкой неге. Положив подбородок на колени, он лениво подумал о том, что все не так уж плохо, и уходящий день заканчивается на приятной, расслабляющей ноте. — У тебя, правда, сегодня день рождения? Тихий голос вывел Рори из размышлений. Он повернулся к Волчонку и, вздохнув, кивнул. — Да. — Тогда почему ты такой грустный? Обычно в такой день принято веселиться. — Золотоволосый ангел поднялся, подошел к нему и протянул руку. — Не хочу показаться навязчивым, но мне хотелось бы поднять тебе настроение, не просто сидя на диване и пялясь в сторону. Честно. Рори с сомнением посмотрел в голубые глаза. Парень мягко улыбался, чуть склонив голову набок, и руку не убирал, терпеливо ожидая принятия непростого решения. — Я же тебе сказал, что не собирался… — начал он и закусил губу, глядя на стоящее перед ним чудо — в отсветах пламени Волчонок был божественно прекрасен. — Я не собирался… Он замолчал, не в силах отвести взгляд, ощущая странное волнение при виде милой улыбки и пляшущих искорок, отражающихся в его глазах. — А сейчас?.. — Не знаю… — прошептал Рори. — Я ведь тебе нравлюсь? Маклафлин кивнул. Волчонок склонился к нему и, взяв за руку, мягко потянул к себе. — Я хочу, чтобы тебе было хорошо… Рори немного напрягся, но не стал сопротивляться и позволил усадить себя на мягкий кожаный диван. Потянувшись к небольшому плетеному торшеру, он включил свет, чтобы видеть лицо парня. Он хотел его видеть. Золотоволосый ангел чуть улыбнулся. — Расслабься… Маклафлин нервно выдохнул. — Вообще-то, для меня это впервые. — Я знаю, — прошептал Волчонок, присаживаясь у него в коленях, разводя их в стороны и прижимаясь щекой к его ладони. Рори сглотнул. Кожа парня была теплой и нежной, словно у ребенка. Он осторожно погладил его по щеке, провел большим пальцем по розовым губам и снова судорожно сглотнул, пытаясь унять охватившую его дрожь. — Расслабься, — повторил ангел. — Как тебя зовут? Собственный голос показался Рори совершенно чужим. Парень улыбнулся и опустил взгляд. — Волчонок. — Я хочу знать твое настоящее имя. — Зачем? — Я хочу знать, — упрямо повторил он. Волчонок легко вздохнул и поднял на него голубые глаза. — Марк. — Марк… Честно? — Парень кивнул и Рори чуть улыбнулся. — Хорошее имя. Мне нравится. А почему ты называешь себя Волчонком? — Какой ты любопытный. — В глазах Марка вспыхнули озорные огоньки. — Это прозвище пошло благодаря моей фамилии — Уилан. В переводе с ирландского она означает — волк. — Как интересно. И… что ты будешь делать, Марк Уилан? Розовые губы обхватили его палец и, понежив во влажной темноте, снова выпустили на волю. — Поздравлять тебя с днем рождения… Опустив густые золотистые ресницы, Марк нежно провел руками по его бокам, забрался под футболку и, взглянув в глаза, осторожно приподнял, обнажая его грудь. У Рори перехватило дыхание. Волчонок мягко улыбнулся, прильнул к его левому соску и медленно обласкал возбужденную горошинку языком, бросая на него короткие взгляды. Потом немного отстранился и прошептал: — Ты очень красив, Рори… Маклафлин открыл рот, чтобы сказать, что прекрасно осведомлен об этом, но вместо этого, не особо понимая, что делает, притянул гостя к себе. Подняв руки Марка, он потянул его белоснежную облегающую майку вверх и обнажил рельефную грудь, негусто покрытую золотистыми волосками. Когда в прорези горловины показались приоткрытые в легкой улыбке губы, Рори приник к ним, даря первый поцелуй. Оказалось, целовать Марка вовсе не противно — совсем наоборот, и у Рори промелькнула сумасшедшая мысль, что он не сможет оторваться от него, настолько упоительным оказался этот поцелуй. Губы Волчонка были очень мягкими, теплыми и такими дурманящими и сладкими, что у Рори невольно вырвался тихий стон сожаления, когда парень отстранился. Улыбаясь одними уголками рта, Марк откинул свою майку и медленно стянул с Маклафлина футболку. Припав к нему, он не спеша провел языком от ключиц к низу живота, одновременно прихватывая губами кожу и слегка ее покусывая. Ласковые руки коснулись ширинки и чуть надавили на выпуклость под ней. Рори с шумом втянул в себя воздух, когда пальцы золотоволосого ангела потянули за собачку замка, ловко расправившись с ремнем и пуговицей. Он приподнял бедра, позволяя освободить себя от ненужной одежды, и запустил пальцы в мягкие волны светлых волос. Марк легко вздохнул и прижался щекой к его обнажившемуся паху, приятно щекоча своими локонами. На секунду он замер, а потом невесомо коснулся мягкими губами горячей, быстро набухающей плоти. — О, боже, — прошептал Рори, прикрывая глаза, но тут же снова распахивая их. Любопытство начало отчаянную борьбу с возбуждением, охватившим все его тело. Вздрагивая от легких прикосновений теплых губ, он откинул с лица парня золотистые волосы и собрал их в кулаке, чтобы видеть происходящее. Марк поднял на него взгляд и, не отрываясь от горящих ореховых глаз, медленно провел влажным языком по всей длине члена. Рори неожиданно всхлипнул и сжал зубы, когда парень обхватил его губами и, посасывая, начал выписывать языком замысловатые узоры на горящей от возбуждения плоти. — О, боже… — повторил он, неосознанно подаваясь вперед, пытаясь глубже проникнуть во влажное тепло ласкающего рта. Марк издал тихий стон и полностью принял его. «Ничего себе! — пронеслось в затуманенном мозгу Маклафлина, познавшего не один десяток минетов. — Не представляю, что будет дальше, но Ивар, кажется, был прав». Наверное, его сердце еще ни разу так громко не стучало, бешеными толчками разгоняя по телу вскипевшую кровь. Он не мог оторвать взгляда от розовых губ, то выпускающих почти полностью, то вновь вбирающих в себя его член до самого основания. Это зрелище завораживало и невероятно возбуждало. Он продолжал осторожно сжимать в кулаке шелковистые кудри парня, борясь с искушением задержать его голову, вжать нежным лицом в пах. Но это было бы откровенной грубостью, и золотоволосый ангел ее совершенно не заслуживал. Неожиданно Волчонок выпустил его и прильнул губами к налившимся яичкам, продолжив ласкать его член рукой. Рори задохнулся и застонал. Парень поднял на него глаза и улыбнулся. — Тебе хорошо? — Очень… — прерывисто дыша, ответил Рори. — Хочешь, чтобы я продолжил и довел тебя до конца или… — Продолжай, — перебил Маклафлин. — У нас вся ночь впереди, мы все успеем. Марк продолжил. Быстро и плавно двигая рукой, он снова приник к его яичкам, обласкал языком, слегка прикусил нежную кожицу белыми зубами и вновь плотно обхватил губами член. Его язык вытворял совершенно невероятные вещи. Рори казалось, что парень умудряется ласкать его со всех сторон и по всей длине одновременно. Он выпустил его волосы, позволив им рассыпаться шелковым золотым дождем, и закрыл глаза. Дыхание хриплыми стонами срывалось с его губ, бедра инстинктивно подавались вперед, навстречу сводящим с ума ласкам. Рори прижал ладони к лицу и протяжно застонал, почувствовав, что готов. — Ох-х… Марк… я — уже, — прохрипел он и попытался освободиться от ласкающего рта, чтобы не кончать в него. — О, черт!.. Марк!.. Ты что, не слышишь?.. Я — все!.. Рори дернулся, но Волчонок удержал его. Вобрав полностью пульсирующий член, он с тихим стоном начал принимать в себя его семя, извергающееся горячим потоком. Маклафлин не просто застонал — зажмурившись, он почти закричал от невероятного оргазма, прокатившегося несколькими жаркими, сильными волнами по всему телу. Выгнувшись и вцепившись в сидение, он со сдавленными всхлипами изливался в горло парня. Наконец, поток иссяк, и он расслабленно откинулся на спинку дивана. Приоткрыв глаза, он посмотрел в улыбающееся лицо ангела. — С ума сойти… — еле шевеля языком смог произнести Рори. — Это было… у меня просто нет слов, Марк. Спасибо… — Он немного помолчал, глядя в ярко-голубые глаза и пытаясь восстановить сбившееся дыхание. — Но разве тебе не противно?.. — Что именно? — удивился Волчонок. — Эм-м… глотать. Парень тихо рассмеялся. — Я делаю это, когда хочу. Ну, или… — он замолчал и опустил ресницы. — Когда… заставляют? — Можно сказать и так… — Марк грустно усмехнулся. — Издержки профессии. Рори склонился и взял его за подбородок. Парень робко поднял глаза. «Просто божественно красив, — подумал Маклафлин, рассматривая его лицо. — Зачем ты пачкаешь свою красоту, Марк? Неужели у тебя нет другого способа заработать?». Рори тяжело вздохнул и покачал головой. С другой стороны, если бы парень не занимался своим ремеслом, он бы, наверное, никогда не познал испытанного наслаждения. Да, какое «наверное»?! Однозначно, не познал бы! «Ох, Ивар! Ты — провокатор! — Рори про себя усмехнулся. — Хорош подарочек!» Но он нисколько не жалел о том, что произошло. Скорее, он был в предвкушении того, что его ждало впереди. Теперь он был полностью согласен с Иваром. Волчонок — это исключение из правила. Но в то же время, ему стало безумно жаль парня, торгующего собой за не такие уж и большие деньги. Стало жаль его красоты и страсти, растрачиваемой на людей, для которых все это означало лишь сиюминутное удовольствие. И еще, почему-то Рори не думалось, что золотоволосый ангел испытывает от своей работы особую радость. — Давно ты этим занимаешься? — Относительно недавно, — уклончиво ответил Волчонок. — Не похоже. — Маклафлин улыбнулся, всматриваясь в голубые глаза. — Получается у тебя очень даже здорово. Тебе нравится это дело? — Не скажу, что я от него в восторге. В большинстве случаев, — уточнил он и отвернулся. — К тебе это не относится. Мне кажется, что ты не похож на остальных моих клиентов. Ну, может, только на Ивара… — Марк тряхнул локонами. — И вообще, Рори, давай не будем об этом, хорошо? Мы не на приеме у психолога. Извини, если резко прозвучало. А, по поводу того, как у меня получается… Просто это — один из моих талантов, — тихо произнес он и поджал губы. Рори удивленно изогнул бровь, запустил руки в золотые локоны и притянул его к себе. — Да? И много у тебя талантов?.. Марк легко поцеловал его и хитро улыбнулся. — Хочешь узнать?.. — Очень хочу… — Сейчас? Отдыхать не будешь? Рори рассмеялся. — Уговорил. Согласен на небольшой перерыв. Выпить хочешь? Марк покачал головой. — Нет, спасибо. С некоторых пор я не пью на работе. — Что-то когда-то случилось? Парень неопределенно пожал плечами и грустно улыбнулся. Ему не хотелось об этом рассказывать. Только не об этом… Маклафлин всмотрелся в голубые глаза, ставшие вдруг задумчиво-печальными, и сурово сдвинул брови. — Правильно. Пьянству бой! Я хочу сполна насладиться всем разнообразием ощущений, которые мне может подарить этот необычный эксперимент, поэтому буду с тобой солидарен. И обойдусь без брейка. Похоже, он мне совсем не нужен. Волчонок тихо рассмеялся. — Вот как? Значит я для тебя — эксперимент? Рори кивнул, соскальзывая с дивана на мягкий пушистый ковер, и увлекая парня за собой. — Ты не против? — шепнул он на ухо Волчонку, опрокинув его на спину. — Быть экспериментом или ты имеешь в виду то, что мы не отправимся в постель, а останемся здесь, у камина? — И то, и другое… — Мне все равно, — ответил Марк и быстро уточнил: — Все равно — где… здесь даже лучше. Конечно, лучше. Во мраке гостиной, озаряемой танцующими всполохами пламени, Рори, возможно, не сразу заметит уродливые шрамы, пересекающие его бока. Не заметил же он их до сих пор. Или просто тактично промолчал? Марк все еще не мог привыкнуть к этим жутким напоминаниям о своей беспечности, хоть прошло уже больше года, а его клиенты (теперь у него были только постоянные клиенты, и Рори тоже оказался исключением из правила, но лишь благодаря своему другу) прекрасно знали об этих шрамах и не считали, что они хоть как-то уродуют красоту парня. Первым об этом сказал Ивар, когда Волчонок наотрез отказался снимать футболку, и Кенни пришлось буквально заставить его это сделать. Именно Ивар поддержал его и посоветовал ограничиться определенным кругом людей, чтобы больше не подвергаться риску быть изуродованным или расчлененным. Прикрыв глаза, он позволил Рори стянуть с себя оставшуюся одежду, трепеща от прикосновений тонких музыкальных пальцев. Тонкие музыкальные пальцы… Марк тихо вздохнул и напрягся от воспоминаний, так некстати промелькнувших в голове. Нет, его новый знакомый не был похож на сумасшедшего маньяка с такими же тонкими музыкальными пальцами. Пальцами, которые не только ласкали его, но и жестоко мучили… Он тряхнул головой, гоня от себя эти мысли и открыл глаза. Рори как раз отбросил в сторону его одежду и повернулся, немного смущенно глядя на раскинувшееся перед ним красивое обнаженное тело. — Мне, наверное, нужно что-то сделать? — Маклафлин сглотнул. — Как-то подготовить тебя? Марк не смог сдержать улыбку. — Ты такой… Рори тряхнул кудряшками и перебил его: — Только не говори мне, что я милый парень. Сегодня это уже закончилось полным разочарованием для одного человека, а тебя разочаровывать мне почему-то совсем не хочется. Ты мне нравишься. — Ты мне тоже. Я хотел сказать только, что ты такой… заботливый. Они посмотрели друг другу в глаза и одновременно прыснули. — Заботливый? Марк кивнул и, тихо посмеиваясь, неуловимым движением опрокинул Маклафлина, оказавшись сверху. — Не возражаешь? — Я доверяю тебе, — прошептал с улыбкой Рори. Склонив голову, Волчонок посмотрел в ореховые глаза, чуть прикрытые длинными ресницами, и приник к его губам. Пожалуй, самым верным эпитетом для названия всего, что происходило дальше, был только один — запредельное блаженство. Марк был сказочным существом, ангелом, сошедшим с небес, дарующим столько тепла, нежности и любви, что у Рори захватывало дыхание. Его красота, его плавные движения сводили с ума. Он не мог отвести взгляд от лица парня, его приоткрытых в тихом стоне губ, золотистых локонов, падающих на зарумянившееся лицо каждый раз, когда он подавался вперед, дразня, почти выпуская его из себя, и мягкими волнами откидывающихся назад, открывая красивую длинную шею, когда он опять полностью принимал его, выгибая спину и запрокидывая голову. Рори провел руками по его бокам, желая почувствовать под ладонями жар разгоряченного тела, рельеф скрытых под бархатной кожей мышц, и с удивлением ощутил пальцами грубые жгуты шрамов. Волчонок напрягся, но не остановился, лишь приоткрыл глаза и с немой мольбой посмотрел на него. — Ты прекрасен, — прошептал, задыхаясь от наслаждения Рори. — Прекрасен… Взяв парня за руки, он притянул его к себе и плавно перекатившись, вжал в пушистый ворс. Волчонок тут же обхватил его бедра ногами и выгнулся, позволяя как можно глубже проникнуть в себя. Рори громко застонал, упиваясь сладостью и новизной ощущений. Парень вторил его стонам, все так же грациозно выгибаясь и запрокидывая золотоволосую голову. Потеряв над собой всякий контроль от потрясающего зрелища, Рори сорвался. Быстрыми и сильными толчками он входил в чудесное горячее тело, страстно вжимаясь в него, целуя розовые губы, вдыхая аромат золотого шелка, рассыпавшегося по мягкому ковру. Он смотрел в поддернутые томной дымкой голубые глаза и понимал, что лучше у него уже никого не будет. Никто еще не отдавался ему с такой всепоглощающей страстью, с таким трепетом и нежностью, предугадывая желания, улавливая малейшее изменение в движении, подхватывая и продолжая его, словно свое собственное. Ни с кем он еще не ощущал себя единым целым, единым организмом, извивающимся, дрожащим, отдающим и берущим одновременно. Это было не просто физическим соитием, это было настоящим актом любви, подаренным ему золотоволосым ангелом и, когда Рори приблизился к пику, его единственным безумным желанием было прошептать в приоткрытые розовые губы: «Я люблю тебя». Но вместо этого, он впился в эти губы долгим поцелуем, страстно терзая их, собирая, словно урожай вместе с теплым дыханием долгие чувственные стоны. Они достигли пика наслаждения одновременно, зажмурившись и задрожав, с трудом сдерживая рвущиеся крики. Они простонали имена друг друга и замерли, тяжело дыша и слизывая с губ проступившие бисеринки пота. Немного отдышавшись, Марк приоткрыл глаза и посмотрел сквозь ресницы на нависшего над ним молчащего Рори. Не открывая глаз, тот откинулся на спину и глубоко вздохнул. Волчонок нахмурился, не поняв, что означает этот вздох. — Все в порядке? — тихо спросил он. Темные ресницы задрожали, припухшие губы тронула легкая улыбка, и Маклафлин немного повернул к нему голову. — Более чем, — хрипло ответил он и, разлепив веки, посмотрел на гостя рассеянным взглядом. — Более чем, Марк. У меня никогда ничего подобного не было. Это правда. Спасибо тебе… Он обнял парня и привлек к себе. Волчонок положил подбородок ему на грудь и заглянул в ореховые глаза. — Тебе тоже… — Мне? За что? — За то, что дал мне шанс заняться любовью с самым красивым парнем из всех, кого я видел. — Щеки Марка вспыхнули, и он опустил глаза. — Никого не должно волновать, получаю я удовольствие или нет. Естественно, я всегда кончаю, но это просто физиология. С тобой же все было по-другому. Как будто мы… Он замолчал, отстранился от Рори и сел, прислонившись спиной к дивану. Огонь в камине почти догорел и он не мог четко видеть выражения лица Маклафлина. Неожиданно очень захотелось заплакать от осознания того, что все это только работа, что, скорее всего, через день Рори забудет о его существовании и вспомнит лишь тогда, когда ему захочется приятно провести время. Как и все его клиенты, он так и останется для него — клиентом, не более того. А сам он будет для кудрявого художника-любителя красивой игрушкой, которую можно достать из ящика, когда захочется и, вдоволь наигравшись, засунуть обратно. И это еще очень большой вопрос: захочет ли Рори снова встретиться или он так и останется для этого действительно милого парня экспериментом, подарком на одну ночь. Ведь Рори, в отличие от него не гей и, возможно, даже не «би», как Ивар. Это просто эксперимент. Волчонок сморгнул слезинку и тряхнул локонами. Он не имеет права раскисать и показывать свою слабость. Он на работе. Плакать будет дома. Рори тоже поднялся и, подойдя к камину на дрожащих ногах, подбросил несколько поленьев, уютно лежащих под прозрачной чашей. Подождав, пока огонь как следует разгорится, он повернулся к Марку. Парень сидел, уткнувшись носом в колени, задумчиво глядя на весело заплясавшие языки пламени. Закусив губу, Рори прошел к бару и наполнил два тяжелых стакана для виски янтарным ароматным напитком. Присев рядом с Волчонком, он протянул ему один. Немного поколебавшись, тот принял предложенное угощение и, негромко чокнувшись с Рори, сделал небольшой глоток. Маклафлин тоже пригубил виски и задумчиво посмотрел на него. — Шрамы — те, что у тебя на боках — откуда они? Неожиданный вопрос заставил Марка поперхнуться. — Это сделал один из клиентов? Поэтому ты не пьешь, когда работаешь, так? Он напоил тебя, а потом начал издеваться? — Откуда ты знаешь? — пролепетал Марк. — Тебе Ивар рассказал? Рори покачал головой. — Ивар мне никогда ни слова не говорил о твоем существовании, до сегодняшнего дня. Я просто догадался. Эти шрамы не похожи на случайно полученные, их наносили целенаправленно и методично. — Он легко коснулся одного из рубцов и посмотрел в голубые глаза. — Расскажи мне, что с тобой произошло. Марк вскинул голову, собираясь отказать, но встретившись с теплым взглядом, судорожно вздохнул и, глядя в сторону, заговорил: — Это случилось больше года назад. Мой опыт в… этом деле составлял всего несколько месяцев. Мне везло, я встречал неплохих людей, никто из них никогда не пытался обидеть или оскорбить меня, и я привык доверять. Мне предлагали куда-то поехать — я соглашался, предлагали пойти на какие-то эксперименты без риска для здоровья — я шел, предлагали выпить — я пил. Так было проще, потому что как ни крути, но осознание того, что ты продаешь свое тело, не приносит особой радости. Во всяком случае, не мне. А выпив, я расслаблялся, забывался, мне становилось все равно. Со мной вытворяли много разных вещей, но все это было более-менее в разумных пределах. Появилась пара постоянных клиентов, которые, прежде всего, ценили во мне мою раскрепощенность и отсутствие каких-либо табу. Но повторюсь, это были вменяемые люди. Да, со своими странностями в делах постельных, но без реальных перегибов. Один из них и свел меня с тем человеком. Мы провели с ним отличный вечер, мило беседуя в кафе. Он казался очень тихим и спокойным и я, естественно, согласился поехать к нему домой, не чувствуя никакой угрозы, тем более, что уже прилично нализался. Марк перевел дух и нервно потер висок. Рори положил ему руку на плечо, и он коротко и благодарно кивнул. — Я никогда не забуду этой кровати. Огромная, настоящий траходром, с ажурной кованой спинкой, она стала моим капканом почти на сутки. Все началось довольно безобидно. Ну, как всегда — поцелуи, ласки, все такое. Но дальше этого дело не шло. Мне было все равно, ведь он платил мне. Я еще порадовался, что он не требует большего, потому что, если честно, этот человек мне не понравился — его глаза, Рори, они ничего не выражали, и это заставляло меня холодеть. Я больше никогда не встречал таких глаз — пустых и почти бесцветных. Но это — дело десятое. Как выглядит клиент не должно беспокоить, он имеет право быть каким угодно: кривым, косым или с глазами призрака, потому что платит за то, чтобы его любили именно таким, какой он есть. Какое-то время я встречался с человеком, у которого была обожжена вся грудь. Жуткие, уродливые шрамы — он их очень стеснялся, и из-за этого не мог ни с кем завязать отношения. В моем лице он нашел отдушину. Мы даже не столько занимались сексом, сколько просто разговаривали. И знаешь, спустя два месяца такой психотерапии, он познакомился с парнем, который принял его со всеми физическими недостатками. И сейчас он счастлив. Иногда он мне звонит, чтобы просто поинтересоваться моими делами и поблагодарить за поддержку. Марк грустно усмехнулся и отпил виски. — Ты рассказал ему о том, что случилось? — Нет, и не собираюсь, — ответил парень и вздохнул. — Ладно, я отвлекся. Так вот, как я уже сказал, дальше поцелуев и каких-то незначительных ласк дело не продвигалось. Мы пили, валяясь голышом и в основном болтали. У него была такая странная манера говорить — с придыханием, немного растягивая слова, будто нараспев. Его голос расслаблял и усыплял, а глаза гипнотизировали, словно глаза змеи. И в какой-то момент я поплыл, он это заметил и предложил поиграть. Я согласился, потому что ролевые игры тоже неотъемлемая часть этого ремесла. Он попросил меня лечь на живот и уцепиться за кованую спинку. Я сделал, как он велел без всякой задней мысли — меня до этого не раз привязывали к кровати каким-нибудь вульгарным шелковым платочком. Он же пристегнул меня к ней наручниками. Не дурацкими пушистиками из секс-шопа, а самыми настоящими. Я был настолько пьян, что не воспринял это всерьез, наоборот, в какой-то степени это возбудило меня — полная беспомощность придает иногда невероятную остроту ощущениям. — Волчонок глянул на Рори. — Я кажусь тебе ужасным? — Ничего подобного. — Хорошо. — Он вздохнул и продолжил: — Сначала я веселился, пытаясь ему подыграть. Ну, знаешь, что-то типа «О, сэр! Пожалуйста, я сделаю все, что вы прикажете! Только сжальтесь над бедным пленником!», а когда он велел мне заткнуться, послушно замолчал. Хозяин — барин. Не знаю, сколько времени он просто сидел, пялясь на мое тело, время как будто остановилось. Я думаю, что это продолжалось довольно долго, потому что мои руки начали затекать, и я постепенно начал трезветь, понимая, что что-то здесь не так. Потому что все это время ничего не происходило, он не издал ни звука, не притронулся ко мне. Просто сидел и смотрел. Когда я не выдержал и попросил его отстегнуть меня, сказав, что не чувствую пальцев рук, он молча поднялся и вышел из комнаты. Вот тогда я забеспокоился всерьез. Я не знал, чего мне ожидать: оставит ли он меня скованным на всю ночь, а сам просто уйдет куда-нибудь или ляжет спать со спокойной душой, зная, что я ничего не смогу сделать, не смогу освободиться, или отпустит, вдоволь насладившись моими страданиями в виде посиневших рук и сорванного голоса. Да, я готов был кричать, потому что не понимал ровным счетом ничего. Мысль о том, что он может изнасиловать и убить меня промелькнула в голове, но я попытался быстро от нее избавиться. Слишком чудовищной она казалась. Марк сделал большой глоток и кашлянул. — Он вернулся, принеся с собой большой пластиковый пакет для мусора. Вот тогда мое сердце и ушло в пятки. Я понял, что живым мне оттуда не уйти, меня вынесут по частям, в больших пластиковых пакетах. Я очень ясно представил себе эту картину и, кажется, заплакал, словно девчонка. Это разозлило его. Он ударил меня, точнее шлепнул по заднице и приказал откатиться в сторону. Я повиновался. А что я еще мог сделать? — Ты мог брыкаться, — прошептал Рори, с нарастающим ужасом слушая рассказ парня. Волчонок тихо рассмеялся и покивал головой. — Мог, да. И начал, потом. Только смысла в этом не было никакого, я только сделал себе хуже. Дослушаешь — поймешь. Он допил виски и задержал дыхание. Рори забрал у него стакан, подошел к бару, наполнил его, потом, секунду поколебавшись, взял бутылку и вернулся на место. Волчонок косо посмотрел на протянутый стакан, но принял его, благодарно кивнув. Сделав маленький глоток, он продолжил: — Когда я откатился в сторону, он расстелил на постели пакет и велел лечь на него, после чего уселся мне на ноги. Ни слова не говоря, он начал оглаживать меня. У него были такие же длинные музыкальные пальцы, как у тебя, и я навсегда запомнил их прикосновения: легкие, дразнящие, я бы даже сказал — ласковые. Я немного расслабился под этими прикосновениями, а потом меня пронзила боль — он сделал первый надрез. Не спеша, словно художник, ведущий кистью по холсту, он вспорол кожу на моем правом боку и сразу принялся за левый. Я закричал и начал брыкаться, пытаясь скинуть его с себя. Но толку, Рори? Я ведь все равно не мог освободить руки. Я был беспомощен. А он засмеялся. Тихим, бесцветным, как и его глаза, смехом. Я кричал, а он смеялся, размазывая по мне мою кровь. Я начал звать на помощь, тогда он вжал меня лицом в подушку и стал душить. И я перестал дергаться, поняв, что иначе он убьет меня. На тот момент я все еще надеялся, что мне удастся выбраться из этого ада живым. — Марк грустно усмехнулся. — Он остановился лишь тогда, когда я почти потерял сознание и уже не мог ни двигаться, ни кричать. А потом… в общем, я так понимаю, что вид крови и мое полузадушенное состояние возбудили его. Он… — Я понял, — перебил парня Рори и провел рукой по лицу, пытаясь прийти в себя от услышанного. — Сколько у тебя шрамов?.. — По восемь с каждой стороны… — Восемь раз?.. — прошептал в ужасе Маклафлин. — Господи, Марк… Он притянул парня к себе и крепко обнял. Какое-то время они молчали, уткнувшись друг другу в плечи, потом Волчонок отстранился и вытер глаза. — Да, восемь раз. Я же сказал, что все это длилось почти сутки. Он делал перерывы на сон, еду, еще что-то, и в это время я переставал для него существовать. Он не замечал меня, я был для него мебелью, абстрактной картинкой на фоне постели, резиновой куклой — чем угодно, но только не живым человеком. Я просил его дать мне воды, но он делал вид, что не слышит меня. Меня не существовало до того момента, пока в нем снова не начинало просыпаться его больное желание. Единственное, что он делал, это смазывал раны какой-то дрянью, чтобы остановить кровь. Он не хотел, чтобы я умер быстро, он хотел потянуть время, сполна насладившись моими мучениями. И знаешь, что самое страшное? В то время, когда он измывался надо мной, из его мерзкого рта вылетали такие прекрасные слова о любви! Он говорил, что я само совершенство и просил у меня прощения, но не останавливался! Чокнутый выродок!.. Марк судорожно всхлипнул и закрыл лицо ладонями. Рори снова прижал его к себе и нежно погладил по мягким локонам, чувствуя, как сильно дрожит парень. — Как же тебе удалось освободиться? — Мне просто повезло. К нему неожиданно нагрянул его отец. Я плохо помню, я ведь был почти без сознания от боли и слабости, но, кажется, у них была назначена встреча, о которой этот маньяк просто забыл, заигравшись со мной. — Волчонок невесело рассмеялся. — Он дрыхнул, обняв мое изувеченное тело, когда его папочка вошел в спальню. О! Почтенный джентльмен оказался очень расстроен картиной, представшей перед его глазами. Сколько было крика и угроз с его стороны, адресованных отпрыску! А сынуля лишь посмеивался своим жутким тихим смехом, пока освобождал меня, шепотом приговаривая, что мы еще обязательно встретимся. Его отец отвез меня к знакомому доктору, и тот заштопал мои раны без лишних вопросов. Видимо, не впервой, потому что я заметил их взгляды, которыми они обменялись. Потом меня подбросили до дома и всучили неплохую сумму, покупающую мое обещание не заявлять в полицию. Но я и не собирался. Единственным моим желанием было сменить номер телефона и залечь на дно, чтобы больше никогда не пересекаться с этим страшным человеком. Что я и сделал. — Но деньги взял? — спросил Маклафлин. — Взял. Это как раз была сумма, необходимая на то, чтобы я мог спокойно просуществовать какое-то время, не работая и зализывая раны, тем более… Марк закусил губу и не договорил. Допив виски, он потер лицо и тяжело вздохнул. — Вот так. С тех пор я не пью на работе. — Посмотрев на пустой стакан, он усмехнулся. — Надеюсь, ты не станешь меня расчленять? — Прости, — прошептал Рори, опустив голову. — Я не хотел будить в тебе все эти жуткие воспоминания.