Любить вопреки...

Рори стоял за вертушкой, прижав к одному уху наушники, и отрешенно, на автомате двигал дорожки микшерного пульта. Абсолютно нерабочее настроение объяснялось лишь одним, с трудом признаваемым фактом — утром (если можно назвать полдень — утром) он, вопреки ожиданию, проснулся один, в пустой квартире, не ощущая под боком тепла чужого тела. Не ощущая тепла тела Марка. Пожалуй, впервые прочувствовав в полной мере черную холодную пустоту под названием — одиночество. После страшного откровения Марка, они какое-то время сидели молча, погрузившись каждый в свои размышления. А потом Рори снова обнял его, прижав к себе, отчаянно желая дать парню ощущение безопасности и покоя. Ведь то, что все произошло больше года назад, не имело значения. Такие вещи не забываются, они не стираются из памяти, отпечатавшись в ней уродливым клеймом. Заставляя помнить все до мельчайших подробностей и просыпаться среди ночи от жутких, сводящих с ума кошмаров. Он обнимал его и чувствовал, как желание с новой силой просыпается в его теле, но не смел что-либо сделать. Ему казалось, что после такого рассказа это будет неуместным, пока Марк не поднял на него глаза, прошептав: «Спасибо тебе». Сочувствие, нежность, желание — все смешалось в единый клубок спутанных чувств. «Просто я уже пьян, — думал Рори, вновь овладевая горячим телом, безропотно принимающим его. — Я пьян и поэтому хочу его любить. Прости меня, Марк, за это безумное желание». И Марк прощал, с благодарным трепетом отдаваясь ему, отвечая на хмельной бред тихими стонами. Уже в спальне, в теплой постели, медленно перебирая пальцами шелковые локоны и прислушиваясь к тихому дыханию спящего Волчонка, Рори подумал, что все это до жути неправильно. Неправильно с самого начала, но так потрясающе сладко… А когда он проснулся, Волчонок уже ушел. Тихо и незаметно выскользнув из постели, из квартиры (из жизни?), оставив на подушке скрученные трубочкой купюры. Рори долго на них смотрел, пытаясь вникнуть в смысл его поступка, но так и не понял, что хотел сказать этим жестом золотоволосый ангел, подаривший ему настоящую ночь любви. Странная растерянность овладела им: признать, что Марк Уилан зацепил его до глубины души, было совсем нелегко, даже нелепо; но и отмахнуться от этого неожиданного факта не получилось. — Ну, спасибо тебе, Ивар, — проворчал Рори, раздраженно откидывая одеяло и выбираясь из постели. — Не было у меня другой печали, как становиться под радужные флаги. Эксперимент… черт бы его побрал. Куда ты меня втянул, приятель?.. Он вышел в гостиную и обвел ее рассеянным взглядом, наткнувшись на раскрытый альбом, небрежно брошенный на диване. Подойдя к нему, он взял в руки плотный лист, и рассмотрел незаконченный набросок: это были лишь легкие штрихи, обозначающие красивое лицо, обрамленное мягкими локонами. Рука сама потянулась к карандашам, и, устроившись поудобнее на мягком сидении, позабыв обо всем, Рори зажмурился. Образ Марка без труда всплыл перед его мысленным взором. Распахнув глаза, он, затаив дыхание и ощущая невероятный прилив вдохновения, начал переносить этот образ на бумагу. Несколько раз Рори бросал быстрый взгляд в противоположный угол дивана, неосознанно ища того, кого пытался изобразить, и снова сосредоточенно утыкался в рисунок, глупо улыбаясь и закусывая губы. Время остановилось. Неумытый, с копной торчащих в разные стороны смоляных кудряшек, с горящими одержимым блеском глазами, он водил грифелем, перекладывая на бумагу намертво въевшийся в память образ, почти не подправляя то, что вырисовывалось. Работа поглотила его полностью. Через какое-то время он откинулся на спинку и, прищурившись, придирчиво рассмотрел в вытянутой руке готовый портрет. Удовлетворенно кивнув своей работе, он поднялся, порылся в ящике в поисках фиксатива, распылил на рисунок и, аккуратно переложив калькой, засунул альбом в сумку. Марк оставил деньги? Ну, что ж. Хорошо. Это будет платой художнику за его работу. Осталось только найти гордого ангела, чтобы отдать ему то, за что он невольно заплатил. Рори бросил отрешенный взгляд в зал. Народ вовсю веселился, прыгая, дергаясь, выписывая идиотские коленца под ритмичную музыку, отражаясь причудливыми силуэтами в ярком вспыхивающем свете прожекторов и вращающихся световых головок, плюющихся дрожащими ядовито-зелеными лучами. Обычно это заводило его, заставляя упиваться осознанием того, что в такие моменты он — повелитель их настроения. Захочет — они будут стоять на ушах, захочет — затащатся под какую-нибудь романтичную туфту, тесно обнимаясь и целуясь под его снисходительным взглядом. Но сегодня ему все это было до лампочки. Единственной мыслью Рори была мысль о том, как найти свой сбежавший «подарок», чтобы отдать ему портрет. — Пытаешься обмануть самого себя, — пробормотал себе под нос Маклафлин и нахмурился, неохотно признавая, что рисунок — лишь повод, чтобы снова встретиться с Марком. — Он тебе понравился. Ты залип на этом парне, вот и все. Трындец подкрался незаметно: ты не только больше не милый парень, но еще, оказывается, и скрытый гей. Поздравляю… Ворча на самого себя, он снова глянул в зал и застыл: совсем рядом со сценой стоял золотоволосый ангел, очаровательно улыбаясь и сияя яркими веселыми глазами, неотрывно и с явным интересом наблюдающий за ним. Лицо Рори озарила радостная широкая улыбка, в следующую секунду сменившаяся натянуто-веселой гримасой: рядом с Марком возник его приятель, Ивар, и, бесцеремонно повернув голову парня, впился в его губы. Рори сжал зубы, почувствовав неожиданный укол ревности, и тряхнул головой. Только не хватало, чтобы какой-то парень по вызову, пусть сто раз безумно красивый и милый, стал яблоком раздора в отношениях с другом! Но, когда поцелуй был разорван, и Марк снова повернулся к нему, робко подняв глаза и виновато улыбнувшись, Рори почувствовал еще более сильный укол. Тихо зашипев от злости на самого себя, он вскинул руку в приветственном жесте и кивнул в сторону служебного помещения. Зарядив программу на несколько композиций, не требующих его непосредственного присутствия, Рори спустился со сцены. — Привет, Ро! — Ивар приобнял его за плечи и хитро улыбнулся. — Как дела? Как себя вел мой подарок? Надеюсь, ты остался всем доволен, мой друг? Маклафлин кивнул и посмотрел на Волчонка. — Почти всем… Кенни удивленно приподнял брови и заглянул в лицо парня. — Волчонок, чем ты обидел этого зануду? Марк виновато посмотрел на Рори. — Извини, что ушел не попрощавшись, — пробормотал он, — но ты так крепко спал. Я не хотел тебя будить. И… — он замолчал, опустив глаза и вздрогнув от прикосновения рук Ивара, обнявшего его сзади. — Проехали. — Рори натянуто улыбнулся, наблюдая, как руки приятеля сжимают и оглаживают тело, которое безраздельно принадлежало ему этой ночью. — Ивар, можно я украду Марка на пару минут? Кенни поцеловал парня в шею, неохотно выпуская из своих объятий, и подмигнул. — Подсобка не лучшее место… — Пошляк, — парировал Маклафлин, пропуская Волчонка в служебное помещение и прикрывая за собой дверь. Они прошли в небольшую комнатенку, служащую местом отдыха для персонала. Рори взял свою сумку и повернулся к парню. — У меня для тебя кое-что есть. — Он достал портрет и протянул его Марку. — Не думал, что увижу тебя сегодня, но на всякий случай захватил. Надеюсь, тебе понравится… — Ох… — выдохнул Марк, с восторгом рассматривая работу. — Это великолепно. Это… Он поднял глаза на Рори и снова виновато улыбнулся. — Ты рисовал меня по памяти?.. Невероятно… Маклафлин кивнул и легко дотронулся до его лица. — Это было нетрудно. — Сглотнув, он убрал руку и прошелся по комнате. — Ты сегодня с Иваром? — Да. — На весь вечер? — Нет. — Значит, потом ты свободен? Я бы хотел… повторить вчерашнее, — отчаянно краснея, произнес Рори, застыв посреди комнаты и не решаясь взглянуть в голубые глаза. — Извини, но не получится… — У тебя будет еще кто-то? — Нет. — Марк вздохнул. — Я просто не могу сегодня, я ограничен во времени. Есть определенные трудности, вернее обстоятельства, от которых я не могу отмахнуться. Рори посмотрел на него, удивленно изогнув бровь. — Трудности? Может, я могу тебе чем-то помочь? Марк? Парень устало потер лицо и покачал головой. Рори ничем не мог помочь беде, обрушившейся на его семью почти два года назад. Вернее на то, что от нее осталось после гибели в автокатастрофе матери и отчима, человека, полностью заменившего ему отца (которого он никогда не знал), а именно — на шестилетнюю сестренку. И, если он смог сжать зубы и стойко пережить потерю двух любимых людей, загнать свою боль в самые отдаленные уголки души, то только благодаря Дарине, забота о которой целиком и полностью легла на его плечи. Он справился, смирился с утратой, а вот сестренка не смогла. Смерть родителей повергла маленькую девочку в сильнейший шок, вылившийся в тяжелую болезнь — мутизм. Дарина перестала разговаривать. Совсем. Она все понимала, она делала то, о чем ее просили, а иногда капризничала, как все нормальные дети. Но молчала. Почти два года Марк не слышал ни ее голоса, ни смеха. Даже улыбка не появлялась на хмуро-сосредоточенном личике, как он ни пытался развеселить ее. Он бросил колледж, в который, в свое время, убедил поступить непутевого пасынка отчим, и устроился в порт обычным грузчиком. Ему нужно было работать, чтобы сохранить опекунство над младшей сестрой и обеспечить ей и себе мало-мальски сносное существование. Но денег катастрофически не хватало и, если они вдвоем могли хотя бы нормально питаться на заработанное в порту и кое-как закрывать коммунальные бреши, то об оплате дорогостоящего лечения и толковых специалистов не могло быть и речи. Вот тогда к нему и пришло решение подрабатывать торговлей собственным телом. В первый раз все получилось случайно: он сидел в баре, оставив Дарину под присмотром сердобольной соседки, и пытался хоть немного расслабиться, когда к нему подсел незнакомый мужчина и предложил угостить выпивкой. Уставший Марк не стал возражать, а когда поступило вполне конкретное предложение, неожиданно для себя согласился. Так все и началось. Пять дней в неделю с семи утра до обеда он вкалывал в порту (именно этим и объяснялась его отличная физическая форма, а вовсе не залом), потом приводил себя в порядок и отправлялся на вторую, тщательно скрываемую от всех знакомых работу. Деньги на лечение сестры появились, но толку от него не было никакого. Дарина продолжала молчать. — Это ужасно. Марк вздрогнул, осознав, что на одном дыхании выпалил все накипевшее вслух. Видимо чаша переполнилась окончательно, и все хлынуло наружу неконтролируемым потоком. Отчаянно желая поделиться хоть с кем-то своими бедами и ощутить пусть иллюзорную, но поддержку, он сам не заметил, как рассказал обо всем Рори, уложившись в несколько минут, и удивленно захлопал глазами. — Извини, — пролепетал он. — Я не хочу грузить тебя своими проблемами. Извини… Мне нужно идти. Ивар ждет. Прижав к груди рисунок, он направился к выходу. Маклафлин придержал его за руку и притянул к себе. — Подождет. — Он всмотрелся в заблестевшие от слез голубые глаза, и склонился к его лицу, желая, но не решаясь поцеловать. Они застыли, стоя вплотную, скрестив горящие взгляды. Они были так близко, что ощущали щекочущее теплое дыхание друг друга. Так близко… Гораздо ближе, чем прошлой ночью. Так и не решившись, Рори опустил голову и отстранился. — Я могу тебе позвонить? Или мне придется искать тебя через Ивара? — Можешь. — Марк подошел к небольшому столику, взял ручку и быстро написал на полях какого-то буклета свой телефон. — А с Иваром мы не так уж часто встречаемся. Сегодня — первый раз за полтора месяца. И, не взглянув на Маклафлина, Волчонок покинул подсобку. Рори снова стоял за вертушкой, не замечая, что каждая следующая композиция становится все более жесткой и агрессивной. Он будто выплескивал через музыку свои бушующие эмоции, вкладывая в нее все злобное бессилие, порожденное мыслью о том, что сейчас, в данный момент, Марк Уилан отдается его другу. Сейчас, неизвестно где, но известно с кем… Ревность — ничем не обоснованное чувство захлестнуло его. Он яростно терзал винил до тех пор, пока из толпы танцующих не раздались крики и он не поднял глаза, с недоумением взирая на косвенный результат своей глупой ярости — в толпе завязалась драка, зародившаяся явно из-за какого-нибудь пустяка, но распаленная алкоголем и пришпоренная безумными звуками, вырывающимися из колонок, пробуждающими лишь неадекватную агрессию. — Вырубай эту чертову хрень! Громкий окрик начальника службы безопасности вывел Рори из оцепенения. Спешно переключив на какой-то слащавый медляк, он принялся растерянно наблюдать за тем, как охранники разнимают и выводят дерущихся. — Ты что, не чувствуешь, когда пора остановиться? Там уже «розочки» пошли в ход! Ты что, не видел?! — прошипел директор клуба, встряхивая его за отвороты рубашки. Рори стоял «на ковре», опустив голову и полностью признавая правоту начальства. Да, разошелся, виноват, исправится. Директор пригрозил ему в следующий раз увольнением и отпустил, лишив в наказание завтрашней смены. Он ворочался в постели, тщетно пытаясь уснуть, но все было бесполезно. Глянув на часы, он потянулся к телефону и, немного поколебавшись, набрал заранее вбитый в контакты номер. Было уже очень поздно, Марк явно спал, но обострившийся эгоизм и побулькивающая невменяемая ревность пересилили справедливые доводы рассудка. — Да… — осипший спросонья голос заставил его облегченно улыбнуться и чуть не положить трубку. — Марк, это Рори. Извини, что разбудил. Я только хотел спросить, сможешь ли ты встретиться со мной завтра. То есть уже сегодня… — Рори, ты с ума сошел? Сейчас три часа ночи, мне вставать через пару часов! Господи… хорошо. Во сколько? — В любое, удобное для тебя время. А лучше, если ты сможешь остаться у меня на всю ночь… — Маклафлин прикрыл глаза, чувствуя себя полным идиотом, мальчишкой, добивающимся свидания с симпатичной одноклассницей. Сравнение было неподходящим, но чувствовал себя он именно так. — Ох… — Марк помолчал, прикидывая, сможет ли обнаглеть и попросить мисс Тодд снова забрать к себе Дарину на ночь, сославшись на очередную подвернувшуюся подработку. Одинокая пожилая женщина никогда ему не отказывала, ей было в радость, не имея собственных детей и внуков, присматривать за его сестрой. Дарина, в свою очередь тоже ничего не имела против немого общения с соседкой, заменившей ей бабушку. — Я постараюсь, Рори. Марк устало опустился на мягкий кожаный диван и, приняв из рук Рори стакан с виски, рассеянно уставился на пылающий камин. Он очень измотался за сегодняшнюю смену в порту и ни за что не согласился бы на встречу с кем-либо из клиентов, предпочтя энную сумму простому и незамысловатому отдыху на своем скрипучем диване. Но Рори он не смог отказать. Не потому, что пообещал, а потому, что хотел его увидеть. С новым знакомым было хорошо и спокойно. Так спокойно бывает с другом, которого знаешь всю жизнь, которому не нужно ничего объяснять, который все поймет без слов и не задаст лишних вопросов, с которым можно просто помолчать, не ощущая неловкости… Рори устроился у камина, положив голову на сложенные на коленях руки, и смотрел на огонь. Молчание не было гнетущим, скорее наоборот, молодые люди впитывали каждой клеточкой своих тел это молчание, дарящее расслабление и покой. Негромкий треск березового сучка изредка нарушал тягучую, бархатную тишину, заставляя провожать взглядом взметнувшуюся в жерло каминной трубы компанию веселых искорок. Было тепло и уютно. Рори задумчиво посмотрел на своего гостя. Как и позавчера, Волчонок был прекрасен в отблесках пламени, но почти незаметная печать усталости оставила на красивом лице свой след в виде залегших под глазами теней и одинокой морщинки между немного сведенными к переносице бровями. — Тяжелый день был? Марк кивнул, не в силах ответить. Он уже решил, что не возьмет денег за сегодняшнюю ночь. Просто потому, что он не мог дать гарантии, что хоть что-то будет. Ему казалось, что с Рори он может себе это позволить, что его новый и непохожий на остальных клиент сможет его понять и не станет ни на чем настаивать. Они просто посидят, выпьют и лягут спать, заключив друг друга в объятия, словно любовники. Он посмотрел в мерцающие темные глаза долгим, задумчивым взглядом. «Любовники… Мечтать не вредно. Расслабляйся, но не забывай, кто ты», — мысленно одернул себя Марк и слабо улыбнулся Маклафлину. Рори поднялся и потянулся, едва слышно хрустнув затекшими позвонками. — Я в душ. Если хочешь, можешь пойти со мной. Это поможет снять усталость. — Рори… — Я не собираюсь ни на чем настаивать, — перебил его Маклафлин. — Я вижу, как ты устал и хочу просто помочь тебе расслабиться. — Он по-доброму усмехнулся. — Сегодня моя очередь просить тебя об этом. Марк поднялся с дивана, ощущая давящую к земле тяжесть в напряженных от дикой нагрузки мышцах. Если он не хочет стать инвалидом годам, эдак, к тридцати пяти, с работой в порту нужно завязывать. Только, чем он займется, не имея образования? «Не думай об этом. Не сейчас. Просто расслабься», — приказал он себе, направляясь в душ вслед за Рори. Он стоял под сильными струями воды, стегающими гудящее тело, закрыв глаза и периодически подбирая языком стекающие по губам капли. Рори стоял рядом, отвернувшись от него и обхватив себя руками за бока. Хитро устроенная система подачи воды позволяла им обоим наслаждаться расслабляющим действием живительной влаги, не толкаясь, и не отвоевывая друг у друга шланг. «А жаль, — несмотря на усталость, промелькнуло в голове у Волчонка, — это могла бы быть неплохая игра». Он слабо улыбнулся и вздрогнул, почувствовав легкое прикосновение к плечу. Открыв глаза, Марк вопросительно посмотрел на Рори. — Повернись, — тихо попросил тот, выдавливая на мочалку ароматный гель для душа. — Не бойся, я ничего такого делать не буду, если ты сам не захочешь. — Я не боюсь, — улыбнулся Волчонок, послушно повернулся к нему спиной и уперся руками в стену. Рори намыливал его тело сильными, но нежными движениями, растирая, массируя мышцы, заставляя кровь оживленнее побежать по венам, а усталость смениться дурманящей негой. Расслабившись, Марк тихо вздохнул и грациозно прогнулся под очередным прикосновением нежных рук. Он думал, что ничего не захочет сегодня?! Что усталость окончательно подчинила себе его тело? Как же он ошибался! Он еще сильнее прогнулся, прижавшись ягодицами к стоящему за спиной Маклафлину. Рори судорожно вздохнул, отбросил мочалку и, обхватив руками, приник к нему, уткнувшись в шею. — Ты устал, — прошептал он на ухо Марку. — Я не хочу заставлять тебя… Вместо ответа Волчонок призывно повел бедрами, расставив шире ноги, давая понять, что усталость — дело прошлое, и он полностью разделяет его желание.  — Ты невероятен… Рори медленно и осторожно начал входить в него, наслаждаясь сладостью и дрожью горячего, тесного тела, не желая причинить ни малейшей боли, ведь он никак не подготовил его, но Марк решительно подался навстречу, заставив негромко вскрикнуть и зажмуриться. — Люби меня… — неслышно произнесли губы Волчонка. — Люби меня, Рори… Струи нещадно хлестали, еще больше распаляя желание молодых людей, слившихся в едином целом; шум воды пытался приглушить их стоны, но безуспешно. Двигаясь в едином ритме, они любили неистово и жарко, даря друг другу незабываемые мгновения безумной страсти. Вжимаясь в стену под яростным напором и закусывая от удовольствия губы, Волчонок отдавался, не сдерживая слез, которых никто не мог увидеть. Прозрачные соленые капли, бегущие из его глаз, мгновенно смешивались с водой и исчезали в водостоке, унося с собой несбыточные мечты. «Ах, Рори… если бы мы могли, если бы мы только могли быть вместе». Влюбленность, сильная и яркая как луч солнца, вспорола брюхо угрюмой тучи, ставшей его жизнью, обрушилась на него сметающим все на своем пути ураганом, заставив, вопреки здравому смыслу, мечтать и надеяться. «Я не имею права, я не могу! — беззвучно шептали губы Волчонка, сжимающего в отчаянии их переплетенные пальцы, и как никогда желающего любви. — Я — никто, бастард, проститутка, а он… он просто мой клиент». Марк громко всхлипнул, не в силах удержать внутри терзающие чувства. — Ты — лучшее, что у меня было… — горячее дыхание обожгло, и чувственные губы прижались к его шее, оставляя на коже наливающийся красным след. — Я… Рори не договорил. Громко застонав, он прижался к его затылку лбом, войдя до конца в раскрытое тело. Марк счастливо улыбнулся тому, как задыхаясь и дрожа, Рори начал изливать в него частичку своей жизни, наполняя своим соком, пьяня и дурманя. Теплая рука обхватила его, и в несколько плавных движений Волчонок с благодарным стоном кончил в нее. — Марк… — горячие губы щекотали, едва касаясь его шеи. — Спасибо… — И тебе, — прошептал в ответ Марк и повернулся. Вглядевшись сквозь пелену воды в ореховые глаза, он откинул со лба Маклафлина налипшие кудряшки и улыбнулся. — Ты тоже — лучшее, что у меня было. Прошла неделя, вторая. Они встречались почти каждый день, используя любую возможность, чтобы побыть вместе, раствориться в нежности и… любви, которая все сильнее опутывала их своими ласковыми сетями. Они растворялись в этой внезапно вспыхнувшей любви, не смея, не решаясь признаться в ней друг другу, продолжая четко следовать правилам циничной игры в клиента и проститутку. Рори платил, Марк принимал его деньги. Но с каждым разом, ему становилось все труднее это делать, он не хотел продаваться. Он хотел дарить. Но отказавшись от денег, он обрекал себя и сестру на жалкое существование, ведь он больше не работал. А те гроши, которые платили в порту, как известно, не могли покрыть всех необходимых расходов. Признаться же Рори в том, что он решительно отказывает всем остальным ради него, не желая больше пачкать свое тело, было равносильно признанию в своих чувствах. Он не мог позволить себе этого. Он продолжал гнать от себя мысли о том, что они могут быть вместе. Слишком велика была социальная пропасть, разделяющая их. Разные по происхождению и положению, они не имели права быть вместе. Как принц и нищий, безродная дворняга и породистый пес. «Ты сумасшедший! — кричало его сердце. — Сейчас двадцать первый век! Всем плевать на происхождение! Выходцы из трущоб становятся президентами, а ты боишься быть счастливым! Придумал сам себе причину, потому что боишься любить! Ты уже терял дорогих тебе людей, и просто боишься новой потери! Жалкий трус!» «Я боюсь, что меня отвергнут, — возражал его разум. — Я боюсь оказаться лишь игрушкой, пока что нужной и красивой, но впоследствии сломанной и брошенной! А еще я боюсь, что он может принять мою любовь за стремление к более красивой и обеспеченной жизни, ведь он из богатой семьи!» Сердце и разум не находили общего языка, заставляя терзаться и мучится. И с каждой новой встречей любить сильнее. Марк лежал, обняв Рори и положив голову ему на грудь. Он снова остался у него на ночь, вопреки обещанию, данному самому себе, что постарается избегать этого. Слишком уж это напоминало отношения двух любовников. — Как твоя сестра? — Что? — Марк приподнял голову с удивлением глядя на него. Маклафлин первый раз спросил про Дарину. — Как Дарина? Волчонок продолжал непонимающе смотреть на него. — Ты думал, что я про нее забыл? Что мне все равно? — Нет, но… — Я знаю, что я ветреный эгоист, Марк. — Рори взъерошил его золотистые кудри и чуть улыбнулся. — Так было всегда и по отношению ко всем. Но ты мне небезразличен, меня волнуют твои проблемы. Я хочу помочь. — Что?.. — Я хочу попробовать помочь, — повторил Рори, не поняв, что прошелестевшее «что» подразумевало удивление не предложенной помощи, а совсем другим словам, прозвучавшим мимоходом. — Ты когда-нибудь слышал об иппотерапии? Лечении лошадьми? — Волчонок кивнул. — У нас с отцом есть загородный дом, родовое поместье, если быть точным. Большое, с кучей пристроек и конюшней. Много лошадей мы не держим, всего трое: Старт, Уголек и пони Разбойник. — Разбойник? — рассмеялся Марк. — Почему? — Вечно норовит засунуть свою мохнатую рыжую морду в чужие карманы в поисках лакомства, — улыбаясь, пояснил Рори. — Так вот, я подумал, что было бы неплохо свозить вас с сестрой туда. Может, это ей понравится и она… Он неопределенно пожал плечами и вопросительно посмотрел на Марка. — Не знаю. Это как-то неловко… — Неловко спать на потолке, — отрезал Рори. — В общем, в предстоящие выходные я устраиваю вам двоим конную прогулку. Умеешь держаться в седле? Марк кивнул. Рори осмотрелся. Все было, как он и ожидал: бедный район, обшарпанные дома. Разительное отличие между тем, где жил он сам и тем, где обитал его новый знакомый. Морща нос от ядовитого запаха застоявшейся мочи, насквозь пропитавшего подъезд, он поднялся на четвертый этаж. Немного потоптавшись у квартиры Марка, он надавил на кнопку звонка. Волчонок открыл через минуту. Радостно улыбнувшись, он пригласил его внутрь. — Извини, у меня не прибрано. Не успел, — сказал он, проводя Рори в комнату, и убирая с дивана разбросанную одежду. — Да все в порядке, — заверил его Маклафлин, присаживаясь и осматриваясь. Зря Волчонок переживал. Для молодого человека, живущего вдвоем с младшей сестрой, работающего с утра до вечера а, часто, и до глубокой ночи, его жилище выглядело довольно чистым и уютным. На поверхностях старой мебели не было заметно даже намека на пыль, на полу — ни соринки. А то, что какие-то вещи небрежно брошены — так у кого такого не бывает? — Где твоя сестра? Марк улыбнулся. — У себя в комнате. Идем, познакомлю вас. Детская была самым красивым местом в квартире Уилана. Чувствовалась особая любовь и забота, с которой она была оформлена и обставлена. Если в гостиной мебель знавала лучшие времена, то в комнате Дарины все было новеньким и сияющим. Среди кучи игрушек, собранной в углу комнаты, Рори не сразу заметил девочку, сидящую на полу и смотрящую на него огромными синими глазами. Марк подошел к сестре и поднял на руки. Для своих шести лет Дарина оказалась слишком маленькой и хрупкой. Она вцепилась в него ручонками и прижалась к груди, косясь на незнакомца подозрительным взглядом. Глядя на сестру и брата, Рори поразился их внешнему сходству — у малышки были такие же светлые кудри до плеч, правда, пока по-детски мягкие и воздушные, такой же изгиб розовых губок, такие же яркие глаза, которые с возрастом перестанут быть синими и приобретут, как у брата — ярко-голубой оттенок. Он не смог сдержать улыбки — ни дать ни взять — два ангела, сошедшие с рождественской открытки и заключившие друг друга в объятия. — Дарина, познакомься. Это мой друг — Рори, — сказал Волчонок и не спеша подошел к Маклафлину. — Не бойся его. Он очень хороший. Он тебя не обидит. Девочка внимательно изучала лицо Рори. — Привет, Дарина, — тихо сказал он и улыбнулся. Малышка быстро спрятала личико на груди брата, но ненадолго. Снова осторожно покосившись на незнакомца, она заерзала на руках у Марка, явно желая встать на ноги. Волчонок опустил сестренку на пол. Дарина бросила на Рори очередной загадочный взгляд, подбежала к куче игрушек, выбрала какую-то совершенно потрепанную куклу и с явной любовью прижала к себе. — Это ее любимая кукла, — едва слышно произнес Марк и Рори чуть заметно кивнул. Малышка нерешительно, бочком, приблизилась к парню и посмотрела снизу вверх, крепко сжимая игрушку. Маклафлин присел перед ней на корточки, и девочка тут же сделала маленький шажок назад. Он снова улыбнулся ей. — Привет, Дарина, — повторил он. — Меня зовут Рори. Будем знакомы? Он осторожно протянул ей руку. Марк, с беспокойством наблюдающий за сценой знакомства, положил ему руку на плечо. — Рори… — тихо позвал он. — Не стоит. Она… Волчонок осекся, пораженный сменой выражения на личике сестры — напряженность и настороженность во взгляде синих глаз исчезли, уголки губ дрогнули и растянулись в почти незаметной улыбке. Немного поколебавшись, Дарина протянула маленькую ручку и вложила ее в протянутую ладонь. Рори легко сжал ее. — Ого! — негромко воскликнул он. — Какое крепкое рукопожатие! Гораздо сильнее, чем у твоего брата! Девочка стрельнула в Марка глазами и улыбнулась еще шире. Уилан не мог поверить своим глазам. Он практически забыл, как выглядит улыбка его младшей сестренки. — Дарина, я выйду на минутку, поставлю чайник. Ты побудешь с Рори? Малышка медленно кивнула. Оставшись наедине с Маклафлином, она снова внимательно посмотрела в ореховые в глаза и, вдруг, протянула ему свою куклу. Парень бережно взял ее в руки и рассмотрел. Старая тряпичная кукла, с большими глазами-пуговицами точно такого же оттенка, как у него. Старая потрепанная кукла, со спутанной шевелюрой из шерстяных черных ниток, странно напоминающая самого Рори, но не в штанах, а в вязаном платье в клеточку и кожаных ботиночках, натянутых на тряпичные ножки. Старая, потрепанная, но — горячо любимая. — Очень красивая кукла, — сказал Рори. — Лучшая из всех, что я видел. Твоя любимая, да? Дарина кивнула и протянула ручки. Он вернул игрушку и не удержался, легко погладил девочку по светлым кудряшкам. Малышка вздрогнула, вскинула на него синие глаза и… улыбнулась. Маклафлин облегченно выдохнул. — А как ее зовут? — тихо спросил он, кивая на куклу и понимая, что вряд ли услышит ответ. Так и вышло — Дарина поджала губки и опустила взгляд, сохраняя полное молчание. — Ну, хорошо. — Рори вздохнул. — Не хочешь — не говори. Но я очень надеюсь, что когда-нибудь ты мне откроешь эту тайну. Договорились? Малышка кивнула и посмотрела за его спину. Рори обернулся и наткнулся на покрасневшие глаза Марка, прислонившегося плечом к косяку. Он понял, что тот выходил вовсе не для того, чтобы поставить чайник. Старший брат выходил, чтобы дать волю слезам, которые вызвала у него улыбка маленькой сестренки. Маленького белокурого ангела, который очень давно не улыбался. — Марк?.. — Все хорошо. — Волчонок покачал головой. — Просто в глаз что-то попало… — Понятно, — пробормотал Рори и повернулся к девочке. — Дарина, я хочу пригласить тебя с братом к себе в гости за город. Хочешь совершить маленькое путешествие? — Малышка быстро кивнула. — Вот и отлично. Тогда собирайся.