Любить вопреки...

Звонкий детский смех веселыми колокольчиками переливался по привыкшей к тишине округе. Дарина, наряженная в жокейскую форму, подаренную Рори, от души смеялась, подпрыгивая на спине рыжего пони, вцепившись в его светлую гриву. Мистер Браун, смотритель поместья, бережно придерживал девочку, довольно резво для своего возраста семеня рядом с расхулиганившимся Разбойником. — Дарина! Пожалей старика! — наконец, полушутливо взмолился он, чувствуя, как сердце, отвыкшее от таких пробежек, переместилось в район затылка и решило исполнить там сольный номер ирландского танца. — Ох, мне нужен перерыв… Ухватив поводья, он потянул за них, заставляя Разбойника сбавить обороты. Пони притормозил, разочарованно фыркнул и, задрав голову, тряхнул гривой, обдав длинной шелковистой шерстью лицо девочки. Дарина счастливо рассмеялась, отдуваясь от щекочущей гривы, и прижалась к шее лошадки, обняв ее так, как умеют обнимать только маленькие дети — нежно, порывисто, вкладывая в объятие всю свою бесхитростную любовь и не требуя ничего взамен. Разбойник тихо заржал и покивал головой в знак благодарности. — Нииик… — тихо протянула Дарина, поглаживая рыжую шерсть. — Ты слышал?.. — Марк, принявший поводья у смотрителя, восторженно посмотрел на Рори. Маклафлин кивнул и улыбнулся. — Я же говорил, что Разбойник — лучшее лекарство. Он потрепал пони по холке и бросил взгляд на особняк. К счастью, отца сегодня здесь не было. Рори не боялся объяснений, он просто не хотел видеть его надменную физиономию, перекошенную брезгливостью и презрением. — Ну что, молодые люди? Вы сегодня опять собираетесь обкатать наших красавцев или как? Дарина, отпустим мальчиков? — мистер Браун вопросительно посмотрел на девочку. Малышка придала личику задумчивое выражение, выпятив нижнюю губу и нахмурив лоб, потом хитро прищурила глаза и просияла: — О…стим! — «Отпустим», — словно во сне, повторил за ней брат и звонко чмокнул ее в щечку. — Принцесса, я люблю тебя! Малышка улыбнулась, зарылась в гриву Разбойника и кокетливо посмотрела сначала на брата, а потом на кудрявого брюнета. Рори подмигнул ей и тронул Марка за локоть, кивнув на конюшню. — Ну что, пошли? Глаза Волчонка хитро сверкнули. — Конечно. — Я не запрягал их, Рори. — Мистер Браун поправил, немного съехавшую в седле, Дарину. — Справитесь сами? — Никаких вопросов! — Вот и замечательно. А мы с Дариной пока сделаем пару кружков вокруг дома. Не все ж Разбойнику в загоне торчать, пусть тоже прогуляется, и мы с ним заодно. Согласна? — Он посмотрел на малышку, и она утвердительно кивнула. — А, может, хочешь прокатиться на большой лошадке? — Синие глаза Дарины загорелись восторженными огоньками, и она снова энергично кивнула. — Вот и славно. Марк, возьмешь ее к себе? — Да, — растерянно пробормотал парень и косо глянул на Рори. — Вот и славно, — повторил старик, — но мы все равно сделаем пару кружков, пусть Разбойник порадуется. Марк незаметно вздохнул. Не сказать, что он сильно расстроился неожиданным предложением мистера Брауна, но у него на прогулку были свои, не предназначенные для глаз свидетелей планы. Он очень хотел снова оказаться с Рори у старого дуба, под могучими раскидистыми ветвями. Остаться с ним наедине, и чтобы только звенящие цикады и птицы могли стать невольными свидетелями этого уединения. Он видел, как кудрявый брюнет соскучился по свободе выражения их любви, не имея такой возможности уже неделю. Они давили в себе бушующую страсть поздними вечерами в душе, под звуки льющейся воды, а потом, лежа в постели, грустно вздыхали, понимая, что по-другому пока не получится. «Похоже, что и сегодня такой возможности не будет, — с сожалением подумал Волчонок, направляясь вслед за Рори к конюшне, любуясь его подтянутой высокой фигурой и покусывая нижнюю губу, — хотя…». Марк остановился и посмотрел на удаляющуюся к особняку троицу: Разбойник гордо вышагивал коротенькими ножками, взметая копытцами фонтанчики мелкого гравия, Дарина с таким же гордым видом восседала у него на спине, а рядом с ними семенил мистер Браун, в лихо заломленной на затылок ковбойской шляпе. В голубых глазах Волчонка заплясали озорные огоньки — будет возможность, будет. В большой светлой конюшне, разбитой на десять стойл, приятно пахло свежим сеном и немного навозом. Несмотря на то, что постояльцев было всего трое, мистер Браун всегда поддерживал идеальную чистоту и в пустующих «квартирах», выметая занесенную с улицы пыль. Почуяв молодых людей, жеребцы приветственно заржали. — Ну что, ты сегодня опять дружишь со Стартом? Или… Рори не успел договорить — теплые руки ухватили его за плечи, дернули в сторону и через секунду он оказался прижат к стенке одного из свободных стойл. — Или… — улыбнувшись, прошептали розовые губы, увлекая его в невероятный, напоенный сладостью и нежностью поцелуй. От неожиданности и сводящего с ума поцелуя, ноги Рори подкосились, но сильные руки удержали его, вжимая в пахнущую смолой сосновую перегородку. — Сумасшедший… — выдохнул он, когда губы Марка снова открыли доступ воздуху к его легким, переключившись на шею. — Ты не боишься, что кто-нибудь может сюда войти? — А ты? — хитро улыбнулся Волчонок, вытягивая его футболку из джинсов и проникая под нее руками. — Плевать… — Мне тоже… — прошептал Марк, опускаясь на колени. Рори запустил руки в мягкие локоны и прикрыл глаза. — О, боже, Марк… я не думал… мы… мы опять ничего не взяли. — Говори только за себя, — тихо ответил парень, доставая из кармана ветровки тюбик со смазкой и протягивая его брюнету. Сняв крышечку, Рори сверкнул потемневшими от возбуждения глазами, дернул Волчонка на себя и, развернувшись, вжал в скрипнувшую перегородку. Марк тихо охнул. Обняв широкие плечи, он потянулся к ярким губам, но Маклафлин отстранился. Мысль о том, что они остались абсолютно одни, предоставленные сами себе, что вряд ли хоть кто-то сюда заглянет в ближайшие минут двадцать, заставила его закипающую кровь побежать по венам еще быстрее. Не было сомнений, что и Волчонок думал о том же. Усмехнувшись, он покачал головой. — Ах ты, хитрец… Марк опустил ресницы, скромно отвел глаза и, вздохнув, чуть пожал плечом — как хочешь. Рори не пошевелился, продолжая прижимать его к перегородке и всматриваться в порозовевшее лицо. Волчонок вновь тихо вздохнул и предпринял слабую попытку освободиться, бросив на брюнета «обиженный» взгляд. Рори лишь тихо рассмеялся, еще сильнее сжав его плечи. — Поздно дергаться, малыш… — Склонившись к нему, он довольно грубо раздвинул коленом его ноги, плотно прижался к паху и прошептал в самое ухо: — Поздно… Шумно втянув воздух и задрожав, Волчонок поднял удивленные глаза. — Ты все продумал, да?.. — дразнящий шепот и мимолетный поцелуй заставили его затрепетать еще больше. — Это был твой план — соблазнить меня в конюшне? — чувственные губы оставили на длинной шее дорожку из легких поцелуев. — Бессовестный, развратный мальчишка… — руки скользнули вниз и легко расправились с ремнем, чуть помедлив, расстегнули замок и проникли под белье. — Ты знал, что я не смогу воспротивиться, правда? — джинсы с тихим шорохом упали вниз, обнажая крепкие стройные ноги. — Ты на это рассчитывал, да? — белье последовало вслед за джинсами. — Ты знал, что я не устою перед тобой? — Рори подхватил его под ягодицы и парень тут же обхватил его ногами, уперся спиной в сосновые доски и запрокинул вверх руки, уцепившись за край перегородки. — Решил свести меня с ума окончательно? — Марк облизнул губы, хитро улыбнулся и прикрыл глаза, когда скользкие от смазки пальцы начали свои неспешные ласки, нежно массируя и поглаживая кожу. — Ты не просчитался, так что теперь не жалуйся… — прошептал Рори, и его пальцы не церемонясь проникли в горячее тело. От неожиданности Марк вскрикнул и, судорожно выдохнув, улыбнулся такой коварной улыбкой обольстителя, сверкнув горящими желанием глазами, что весь низ Рори мгновенно свело в тугой узел, сладко занывший лишь от одного этого взгляда, лишь от этой обещающей, сводящей с ума улыбки. Волчонок, вцепившись до побелевших костяшек в край перегородки, часто задышал, облизывая губы, подаваясь навстречу мучительно медленно ласкающим пальцам. — Скажи, чего ты хочешь, бессовестный соблазнитель?.. — Тебя… — Как ты хочешь?.. — Рори убрал руку и приподнял его повыше. — Как ты хочешь? — Пожалуйста, Рори!.. — Марк застонал от желания, почувствовав между ягодиц горячую, налившуюся плоть. — Ты знаешь… — О, да… я знаю. Распаленный сладкими стонами и своими же словами, кудрявый брюнет одним сильным толчком вошел в дрожащее тело. Откинув назад голову и зажмурившись, Марк почти закричал от острого наслаждения, прошившего его насквозь. Рори довольно ухмыльнулся и, дразня, почти вышел из него. Не открывая глаз, парень протестующе замычал и уткнулся в свое напряженное плечо, скрыв лицо под дождем золотых локонов. Поцеловав тяжело вздымающуюся грудь, Рори снова резко двинул бедрами. — Посмотри на меня… — глубокий, сильный толчок, задевший нужную точку, заставил Марка крепче ухватиться за край перегородки и судорожно всхлипнуть. — Я хочу видеть твои глаза. — Еще толчок, такой, что он не смог удержать рвущийся из груди протяжный, развратный стон. — Посмотри на меня… — Волчонок оторвался от своего плеча и взглянул в потемневшие ореховые глаза. — Ты прекрасен. — Парень закусил губу и содрогнулся от очередного, безошибочно достигшего своей цели, толчка. — Я люблю тебя, Марк… Одной рукой держась за перегородку, Марк притянул Рори за шею, собрал на затылке темные кудряшки и, запрокинув голову брюнета, впился в его губы. Они забылись. Одурманенные, ослепленные желанием, они любили, не сдерживая ни криков, ни утробного рычания. Они целовали и кусали, тут же нежно зализывая эти укусы. Они были воплощением любви и желания, звериной страсти и нежности. Самозабвенно отдаваясь друг другу, заставляя старые сосновые доски трещать и прогибаться, а красавцев-жеребцов нервно переставлять длинными ногами, раздувать ноздри и обеспокоенно стричь ушами, прислушиваясь к звукам, доносящимся из соседнего стойла — они возмещали в этот миг все, что приходилось глушить в тесном и неудобном душе. — Сломаем… — простонал Марк, вонзая ногти в сильные плечи и задрожав от первой мощной волны, — Рори, мы их сейчас сломаем! О, боже!.. Черт, Рори!.. О, да… Рори-и! — он зашелся, хватая ртом воздух, забившись в ослепительных судорогах наслаждения, оставляя на плечах любимого красные полосы и сжимая его пульсирующими в сладкой агонии стенками. Рори, окончательно потерявший голову от криков Марка, его бурного оргазма, захлебнувшийся в вихре своих собственных ощущений и достигший их пика, с такой силой вжал его в перегородку, что та не выдержала… Они рухнули на мягкую подстилку соседнего стойла под аккомпанемент сухого треска, испуганного ржания жеребцов и своих собственных стонов и замерли, тяжело дыша, отдуваясь от древесной пыли. — Твою мать… — прохрипел Рори, приподнимаясь на дрожащих руках и глядя на парня рассеянным, блуждающим взглядом. — Это было охренительно… черт, это стоило того, Марк… Волчонок посмотрел на него округлившимися глазами. — Мы ее сломали… — Да уж… — Мы ее сломали, Рори, — повторил парень. — Черт, мы сломали перегородку! — Я знаю. Всегда говорил, что доски здесь слишком тонкие, старые и их пора менять. Ты не ударился? — Нет. А ты? — Нет. С мягким приземлением нас. — О, да… но, что мы скажем мистеру Брауну? — Боюсь, придется подставить одного из наших четвероногих друзей. Внимательно посмотрев друг на друга, они вдруг прыснули и, обнявшись, затряслись в тихом, безудержном смехе. Отхохотавшись и более-менее приведя себя в порядок, Рори и Марк собрали обломки досок и сложили их у дальней стены. — Ну и кто будет виновником? — невольно посмеиваясь, спросил Марк. — Я думаю — Уголек. — Рори почесал затылок. — Он всегда отличался бурным нравом. Волчонок подошел к стойлу гнедого жеребца и сочувственно покачал головой. — Попал ты, Уголек. Жеребец покосился на него подозрительным взглядом и фыркнул. — Ох, что же с ним такое случилось? — причитал мистер Браун, осматривая разрушения, «учиненные» ни в чем не повинным Угольком. — У него, конечно, еще тот характер, но до такого никогда не доходило! — Э-э… я хотел осмотреть его подковы, — Рори отчаянно пытался хоть что-нибудь сообразить, строя страшные глаза Марку. — Видимо, что-то сделал не так. — Ох, хорошо, что он тебя не зашиб! Может показать его ветеринару? — Н-не стоит… мистер Браун, с ним все в порядке, я сам виноват. Волчонок стоял в сторонке, душа в себе предательский смех, изо всех сил стараясь сохранить серьезное выражение на лице. «Подковы?» — произнес он одними губами, глядя прямо в глаза кудрявого брюнета, поднял вверх большой палец и отвернулся, не в силах больше сдержать озорной улыбки. — Марк!.. — прошипел Рори, но парень только отмахнулся от него и, зажав рот рукой, бросился вон из конюшни. Выбежав из нее, Марк повис на брусьях загона и под удивленными взглядами Дарины и Разбойника разразился звонким смехом. Он все еще слабо постанывал, периодически давясь короткими смешками и вытирая выступившие слезы, когда из конюшни вышел Рори, ведя под узды жеребцов. — Провокатор и предатель, — пробурчал он, вручая Волчонку поводья Старта. — Смылся, оставив меня одного отдуваться? Между прочим, ты тоже виноват. Увидишь — я отомщу тебе! — Не сомневаюсь, — тихо ответил Марк и, быстро глянув по сторонам, легко коснулся его губ. — Я буду в предвкушении. — Запрыгивай, давай. Я подам тебе Дарину, — проворчал Рори, не сумев скрыть улыбки, и подхватил на руки девочку. — Ну, что, моя королева? Ваши верные рыцари готовы служить вам верой и правдой! Приказывайте, и все будет исполнено! — Он передал ее брату и отвесил поклон, прижав руку к сердцу. Дарина захихикала. Подождав, пока Марк поудобней устроит сестренку в седле, Рори вскочил на пофыркивающего Уголька и крикнул: — Любовью ведом, добротой очищаюсь*! Вперед, друзья мои! Они долго катались, вдоль и поперек исследуя владения Маклафлинов: прилегающую к особняку ухоженную территорию, с ее изысканными клумбами и аккуратными гравийными дорожками, усаженными по сторонам самшитом и густо цветущей белыми гроздьями спиреей; фруктовый сад, обещающий дать в этом году неплохой урожай; небольшой участок леса и, наконец, звенящий луг. Там они и задержались, как и в прошлый раз, пустив пастись лошадей и завалившись в мягкую траву. — Ты заметил, что нам невероятно везет с погодой? — улыбаясь, спросил Рори, наблюдая, как Дарина с восторженным писком носится по лугу, пытаясь ловить бабочек. — Да, совершенно нетипичная для нашей дождливой Ирландии. Словно специально для этих прогулок. — Марк взял его за руку. — Словно специально для нас… Рори легко сжал теплые пальцы, сорвал ромашку и воткнул ее в золотистые локоны. Придирчиво посмотрев на улыбающегося парня, он поднялся. — Ты куда? — Я сейчас… Марк кивнул, откинулся на спину и закрыл глаза. Вдохнув полной грудью сладкий аромат луга, он улыбнулся и незаметно задремал, согретый лучами солнца, убаюканный ласковым шелестом трав. Ему снился прекрасный рыцарь, восседающий на гнедом жеребце. На широкие плечи был накинут длинный серебристый плащ, укрывающий бледно мерцающие латы. Ветер играл его непослушными черными кудрями, то прикрывая, то вновь являя Марку пронзительный взгляд прекрасных ореховых глаз. Гордо вскинув голову, рыцарь улыбнулся и чуть склонился к нему. «Любовью ведом», — прошептали яркие губы, и он протянул Марку руку. Дарина с веселым смехом плюхнулась ему на грудь. — О-о, принцесса! Такой сон не дала досмотреть! — застонал Волчонок и приоткрыл глаза. Сестренка, сияя счастливой улыбкой до ушей, продемонстрировала ему венок, сплетенный из разных цветов и трав и, словно причудливая корона, украсивший ее белокурую головку. — Настоящая принцесса, — одобрительно кивнул парень и звонко чмокнул ее в щечку. — И принц, — улыбнулся Рори, опуская легкий венок из ромашек на золотистые локоны. — Я похож на принца? — На самого прекрасного на свете. Правда, Дарина? Вместо ответа девочка ткнулась в губы брата, поправила съехавший венок и, взмахнув ручкой, снова помчалась ловить бабочек. — Маленький вертолет, — рассмеялся Рори и повернулся к парню. — А что за сон тебе снился? — Ты… — просто ответил Марк, положив голову ему плечо. Рори нежно провел пальцами по щеке парня и вздохнул. — Марк, увольняйся из порта. Я поговорил в клубе. Никаких вопросов, можешь приступать к работе хоть завтра. — Хорошо, но чуть позже, — тихо ответил Волчонок, жмурясь от ласковых прикосновений. — Давай через неделю — мне должны найти замену. Не хочу подставлять ребят, там и так людей не хватает. — Ладно. Даю тебе неделю, мой принц. Марк счастливо вздохнул. Понедельник, как всегда — «удался». Накопившейся за выходные работы было столько, что под конец смены в глазах Волчонка начали мельтешить маленькие черные точки, а в голове — мерзко звенеть. Про налившиеся свинцовой тяжестью мышцы и говорить было нечего. Марк устало привалился к одному из контейнеров, глянул на часы и просиял — до окончания рабочего дня оставалось десять минут. — Слава всем богам, — облегченно прошептал он. — Эй, Уилан! Тебя вызывают к Даффи! Марк обернулся на оклик, кивнул, стянул рабочие рукавицы и, засунув их в карман полинявшего комбинезона, направился к небольшой бытовке, расположенной на возвышении, представляющем из себя странную конструкцию, сколоченную из ржавых шпал и арматуры. «Скворечник» или «будка надзирателя» — так называли ее рабочие. — Что на этот раз, Уилан? — насмешливо поинтересовался Джим Скотт — известный задира и буйный алкоголик, каким-то чудом умудряющийся каждый день выходить на работу и до сих пор не вылетевший с нее за периодические дебоши и скандалы. — Опять недосчитался часов и врубил правду-матку старому козлу? «Старый козел», он же Шон Даффи, был начальником их смены. Маленький, юркий человечек, с вечно бегающими глазами и отвратительным характером, он по какой-то причине, известной только самому себе и Господу Богу, никогда не упускал возможности сцепиться с Волчонком. Неучтенные часы переработки — это была их коронная фишка, но и без нее парню доставалось от непосредственного начальства: грязная форма («Святой Патрик, Уилан! На тебя противно смотреть! Где ты валялся?!», а, какая она еще может быть, если разгружаешь мешки с мукой или цементом?!) или чистая форма («Ты бездельник, Уилан! Посмотри — на тебе даже пятнышка нет!» и неважно, что он только что заступил на смену, переодевшись в выстиранную дома одежду), длинные волосы или отсутствие желания пропустить стаканчик с коллегами после тяжелой работы («Держишь себя превыше всех, Уилан?..») — все, абсолютно все могло послужить поводом для истерики, закатываемой Даффи, как только в поле его зрения попадал парень. Сначала Марк терпел, сжимая зубы и отмалчиваясь, но потом начал огрызаться, прекрасно понимая, что такого ценного работника как он, никогда не попрут с места, на которое конкурс — минус полтора человека. Да и то, при самом лучшем раскладе и с учетом густой лапши по поводу зарплаты, которую начальство вешало на уши немногочисленным новичкам. — Не знаю, — буркнул в ответ Марк, пытаясь обогнуть преградившего путь коллегу. Он так и не поговорил по поводу своего увольнения. Скотт не пошевелился. — Отвали, Джим. Дай пройти. — Иди, иди. Ангелочек… Джим отступил в сторону, пропуская парня, а когда тот скользнул мимо него — сильно шлепнул его по заднице. Марк резко обернулся. — Ты… — Что такое? — Что это было, Джим?.. — Волчонок сделал к нему шаг и сжал кулаки. Скотт невинно захлопал глазами. — Я просто пошутил, ангелочек. Иди, не заставляй ждать мистера Даффи, иначе он лишит тебя премиальных. — Еще раз так пошутишь, я… — Уилан! Тебе нужно особое приглашение? Марк посмотрел на «скворечник», в дверях которого стоял начальник смены, скрестив руки на груди и недовольно притопывая ногой. — Я спрашиваю, тебе нужно особое приглашение?! — раздраженно повторил мистер Даффи, нетерпеливо махнул ему рукой и скрылся в своих владениях. Парень бросил испепеляющий взгляд на Скотта и направился к бытовке. — Я так тебя испугался, милашка, — сказал ему вдогонку Джим и расхохотался. Шон Даффи встретил Волчонка неприязненным взглядом. — Наконец-то, — буркнул он и заискивающе улыбнулся высокому холеному господину, стоящему рядом с его столом. — Не буду вам мешать. Да и дел невпроворот. За этими лодырями нужен глаз да глаз. Смена заканчивается, а они, поди, и половины работы не выполнили. Конечно, работенка здесь — не сахар, но, как говорится, кто на что учился… Господин понимающе кивнул и ничего не ответил, переведя взгляд на Марка. Даффи немного покряхтел и, ухватив папку, покинул бытовку, плотно прикрыв дверь. Ему было безумно интересно, что могло понадобиться этому холеному мужчине от такого огрызка как Марк Уилан, и он попытался об этом расспросить перед тем, как вызвать парня, но его любопытство быстро удовлетворили хрустящей купюрой, заверив, что это дело сугубо личное и никак не касается непосредственного начальства этого молодого нахала. Проводив взглядом Даффи, Волчонок повернулся к мужчине и вопросительно приподнял брови. — Марк Уилан? — сухо поинтересовался господин и чуть дернул подбородком. — Да, — ответил Марк и, отметив дорогой и безупречно сидящий костюм незнакомца, добавил, — сэр. — Вы знаете, кто я? — Нет… сэр. — Мое имя Уильям Маклафлин. Я отец Рори. Волчонок почувствовал, как сердце, дрогнув, рухнуло вниз. Осторожно сглотнув, он постарался не выдать внезапно нахлынувшей паники, заставив себя улыбнуться и спокойно протянуть руку. — Очень приятно. Адвокат брезгливо поморщился. — Не могу сказать того же… Протянутая рука медленно опустилась, но взгляд Марк не отвел, продолжая открыто смотреть на надменное вытянутое лицо, отчаянно пытаясь скрыть волнение и обиду. Воцарилось напряженное молчание, нарушаемое приглушенными закрытой дверью звуками бурлящего жизнью порта. Это молчание, наэлектризованное волнами ненависти и презрения, исходящими от Маклафлина-старшего, гудело и искрилось в застывшем душном воздухе маленькой бытовки, словно оголенные провода, заставляя волосы Марка шевелиться на затылке. Начало разговора было плохим, очень плохим. А, судя по холодным серым глазам и поджатым тонким губам адвоката, продолжение обещало стать еще хуже. Уильям Маклафлин подошел к маленькому окошку, прислонился к подоконнику и смерил парня оценивающим взглядом. Следовало признать, что мальчишка действительно был очень красив. Его красота граничила с той аристократической утонченностью, которую отец Рори никак не ожидал увидеть в обычном портовом грузчике. С поднимающимся внутри раздражением, он пристально рассматривал точеное лицо: сильный, волевой подбородок, тонкий нос с породистой горбинкой, высокий лоб, гладкие щеки с признаками обаятельных ямочек, немного насмешливый и в то же время чувственный изгиб не полных, но привлекательных губ. Но больше всего адвоката поразили его глаза: яркие, умные, глядящие на него смело и уверенно, но без вызова. Уильям скривился в усмешке и, оторвавшись от лица парня, глядя в сторону, спросил: — Вы догадываетесь, зачем я здесь, Уилан? Волчонок промолчал. Конечно, он догадался, но хотел, чтобы цель визита озвучил сам Маклафлин. — Вы не услышали моего вопроса? — Услышал, — спокойно ответил Марк и снова замолчал, ведя жесткую борьбу с серыми холодными глазами. Адвокат скривил губы. — Вы его не поняли? Марк сжал зубы, чтобы не ляпнуть какую-нибудь ненужную колкость. — Что ж, хорошо. Не утруждайте себя мыслительным процессом, с непривычки это может плохо кончится. Я сам вам все объясню. Марк вздрогнул. Желваки заходили ходуном под нежной кожей, но он снова смолчал, лишь тихонько втянул в себя воздух. «Спокойно. Не стоит обращать внимание на его оскорбления. Этим ты только порадуешь его», — подумал он, медленно выдыхая. Маклафлин неспешно прошелся по бытовке и замер в нескольких шагах от него. Набрав в грудь воздуха, он повернулся к парню и, вперив полный ненависти взгляд, выплюнул сквозь зубы: — Я требую, чтобы ваши отношения с моим сыном прекратились. Марк, несмотря на закипающую ярость, мягко улыбнулся и покачал головой. — Мистер Маклафлин, боюсь, вы не можете этого требовать. — Что?.. — Рори не пятнадцать лет, и он сам вправе решать с кем встречаться, так же, как и я. — Что?.. Вы… — Уильям задохнулся от возмущения, от наглости мальчишки, его уверенно-спокойного тона, но взял себя в руки. — Что ж… я так и предполагал. Этого я и ожидал от вас, Уилан. — Он снова отошел к окну и, сложив руки на груди, ехидно ухмыльнулся. — Что ж… хорошо. В таком случае, у меня к вам есть деловое предложение. Уильям достал из внутреннего кармана пиджака конверт и бросил на парня притворно-сочувственный взгляд. — Я в курсе вашей жизненной ситуации, Уилан. Мне известно, что живете вы весьма небогато, я бы даже сказал — бедно, что у вас есть больная сестра, которая нуждается в дорогостоящем лечении. Признаться, я сочувствую вам и понимаю ваше желание выбраться из нищеты. Но только не за счет Рори, уж извините. — Он похлопал конвертом по ладони и выжидающе посмотрел на Марка. Парень ничего не сказал, только едва заметно улыбнулся, не удостоив конверт даже мимолетным взглядом. Усмехнувшись, Уильям протянул ему тонкий белый прямоугольник. — Здесь две тысячи. Я хочу, чтобы вы приняли их и дали обещание оставить моего сына в покое. Щеки Волчонка вспыхнули. — Вы оцениваете своего сына в две тысячи? — тихо спросил он и усмехнулся. — Как щедро… О, узнай об этом Рори, он был бы польщен. Губы Маклафлина превратились в побелевшую ниточку. — Вам мало?.. Вы рассчитываете на большее, Уилан, не так ли? Рассчитываете и дальше тянуть деньги из Рори, словно клещ, впившийся в золотую жилу? — он приблизился к Волчонку и склонился, сверля его серыми ледышками. — Так вот, вы очень сильно ошибаетесь… — Я ни на что не рассчитываю и ничего из него не тяну. Мне ничего от него не нужно. Во всяком случае, меня не интересует его состояние, и вы зря так думаете, — сдавленно процедил парень, изо всех сил пытаясь сдержаться и не съездить по перекошенной ненавистью физиономии. — Неужели? Хотите сказать, что бесплатно спите с ним? — ехидно поинтересовался адвокат, с торжеством и презрением глядя в широко распахнувшиеся голубые глаза. — Да, Уилан, я знаю, кто вы и чем занимаетесь, поэтому не пытайтесь убедить меня в своей наивности. Такие, как вы никогда не упустят своего шанса присосаться к доверчивому богатому простачку. Или вы хотите сказать, что Рори удостоился невиданной акции альтруизма, устроенной грязной дешевкой? Марк дернулся, словно от пощечины и прикрыл глаза, в бессилии сжав кулаки. — Не смейте оскорблять меня… — Оскорблять? Нет, Уилан, я вас не оскорбляю, я всего лишь называю вещи своими именами. И я очень сомневаюсь, что ваши услуги стоят дороже того, что я вам предлагаю. Вряд ли вы относитесь к элите жрецов любви. Обычный ночной мотылек, промышляющий своим грязным телом. Дешевка, нашедшая себе дойную корову! — подскочив, он схватил парня за плечи и встряхнул. — Ты — обычная дешевка, Уилан! — Уберите свои руки, — прошептал Марк и поднял на него глаза. — Убирайтесь отсюда… Маклафлин отшатнулся, обожженный горящим яростью взглядом, выпустил его плечи и осклабился. — Я предлагаю в последний раз, Уилан. Забирай то, что дают и исчезни навсегда из жизни моего сына. — Убирайтесь… Ощерившись, адвокат сунул конверт обратно и направился к выходу. Толкнув дверь, он обернулся к застывшему парню. — Я бы очень не советовал наживать в моем лице врага. Я могу превратить твою жизнь в ад, щенок. Помни об этом и знай свое место. Поздний вечер опустился на Дублин, укрыв его сверху темным бархатным покрывалом. Но город не сдался на растерзание темноте, загоревшись миллионами огней, засверкав, словно маленькая драгоценность, вставленная в черную оправу надвигающейся ночи и перечеркнутая плетением черненого серебра изгибов спокойной Лиффи. Яркие огни заливали узкие улицы Темпл Бара. Из окон и дверей многочисленных пабов раздавались взрывы смеха подвыпивших и расслабившихся после трудового дня компаний завсегдатаев и вездесущих туристов. Музыка, вырывающаяся из тех же пабов, мешалась с какофонией звуков, извлекаемых уличными музыкантами из своих нехитрых, а порой, самодельных и совсем уж нелепых инструментов. Народ шумел, прогуливаясь по брусчатке, образуя маленькие ручейки и водовороты, ныряя в магазинчики и пестрые лавки. Марк шел, низко опустив голову и засунув руки в карманы, не обращая никакого внимания на окружающую его суету. Полдня бесцельно пробродив по городу, он сам не заметил, как ноги привели его сюда. Он любил Темпл Бар за его бесшабашные веселье и беззаботность, вечно царившие в пешеходном квартале. Любил разглядывать туристов, с восхищенными глазами шныряющих по узким улочкам, и фотографирующих все подряд. Любил уличных музыкантов, которым всегда старался бросить монетку. Но сегодня все это веселье не могло пробиться сквозь толстый слой горечи и стыда осевший на его сердце после разговора с отцом Рори. Он брел, не разбирая дороги, не глядя по сторонам, иногда случайно задевая кого-нибудь плечом и тихо извиняясь. «Грязная дешевка». Слова, презрительно брошенные Маклафлином-старшим, крутились в его голове с настойчивостью назойливой мухи, раздирая его изнутри, причиняя своей беспощадной жестокостью невероятную боль. И становилось еще больнее оттого, что Марк понимал — старый адвокат прав. Его слова были настолько же оскорбительны, насколько и правдивы. Он просто озвучил вслух то, от чего Волчонок пытался откреститься в последнее время, наивно поверив в иллюзию, размечтавшись и полюбив. Вибрация мобильного в кармане куртки заставила его страдальчески прикрыть глаза. Рори. Он звонил уже раз пятый, но Волчонок каждый раз сбрасывал вызов. Он знал, что кудрявый брюнет в клубе и звонит ему в коротких перерывах между блоками, что волнуется и нервничает, слыша в трубке вместо ответа короткие гудки. Но он не мог найти в себе силы, чтобы ответить. Если ответит, значит, снова поддастся иллюзиям и глупым мечтам, из которых его выдернули справедливые слова адвоката. Услышав любимый голос, он растает, словно фруктовое мороженое на жарком солнце и снова позволит убедить себя. Нет, он не будет отвечать. Не сейчас, не сегодня. — Пора с этим заканчивать, — сбросив вызов, прошептал Марк и остановился. Рассеянно осмотревшись по сторонам, он развернулся и поспешил обратно к набережной. По пути он набрал номер мисс Тодд и попросил ее забрать Дарину на ночь. Получив восторженное согласие, он отключил телефон и ускорил шаг. Осталось только заскочить по-быстрому домой, привести себя в порядок и переодеться… Выбежав к реке, Марк оглянулся на арку, открывающую проход в беззаботный мирок Темпл Бара и грустно усмехнулся. Ему здесь нечего делать. Его место совсем не здесь, и оно не рядом с Рори. Его место — в занюханном клубишке под идиотским названием «Гавайи»… Ивар был очень удивлен звонку Волчонка. «Мы можем встретиться?» — вопрос был задан заплетающимся языком, что тоже очень удивило Кенни. «Что-нибудь случилось?» — спросил он и Волчонок заверил, что все в порядке, но ему непременно нужно видеть Ивара. «Хорошо. Ты где?». Ответ заставил его сорваться с места. Кенни пробрался к барной стойке и, кивнув знакомому бармену, поинтересовался, где Волчонок. Бармен, странно улыбнувшись, указал на дальний угол зала и со смешком добавил: — Давненько его тут не было, а уж таким бухим я его никогда не видел, это точно. Пол литра он уже однозначно всадил, успел даже на полу покачаться. Как бы хреново ему не стало, дружище. Ивар повернулся в направлении, указанном барменом, и обомлел: Волчонок, плотно прижатый к стенке каким-то парнем, заливисто хохотал, пока тот что-то говорил ему на ухо, шаря руками под голубой гипюровой рубашкой-распашонкой. Протиснувшись к обжимающейся парочке, Кенни довольно грубо оттянул парня от Волчонка и прорычал: — Извини, приятель, но этот красавчик со мной. — Что ж ты его бросаешь? — фыркнул парень и повернулся к Марку. — Ты с ним? Волчонок пьяно улыбнулся, пожал плечами и кивнул. — Ну, ладно. — Он порылся в кармане и всунул в руку Марка карточку. — Освободишься — звони, я буду ждать, красавчик. — Непременно, — заверил Волчонок, пряча визитку и целуя парня в щеку. Распрощавшись с ним, он посмотрел на Ивара горящими нездоровым огнем глазами и подмигнул. — Мне нужно выпить. Расположившись у барной стойки, парень сделал заказ и под укоризненный взгляд Кенни опрокинул в себя стопку. — Марк, что происходит? Что с тобой? Что за наряд? Ты выглядишь, как дешевая шлюха. Марк! — Ивар дернул его за руку, пытаясь отвлечь от пристального рассматривания пустой тары. — Тс-с!.. — парень прижал палец к губам и хитро глянул на него. — Марка здесь нет. Его, вообще, больше нет! Есть только Волчонок и, ты прав, он — дешевая шлюха! Он оттянул застегнутую на единственную пуговицу рубашку и, посмотрев сквозь кружевной узор на Кенни, истерично рассмеялся. — Что произошло? — Ивар снова дернул его за руку. — Зачем ты мне звонил? Волчонок захлопал глазами и расплылся в широкой улыбке. — Я соскучился по тебе. Ты же мой любимый клиент! — Он соскользнул со стула и, повиснув у Кенни на шее, впился в его губы. — Ты с ума сошел?! — прошипел Ивар, с трудом отодрав от себя парня и насильно усадив его обратно. — А как же Рори?! — А что — Рори? — глянув исподлобья, с вызовом спросил Марк. — Рори… Рори — обычный клиент, такой же, как и все остальные. И вообще, — он снова соскользнул со стула и прижался к Ивару, — ну, что ты заладил «Рори, Рори»? Поехали к тебе. Обещаю, будет очень хорошо. Ты же знаешь, как я умею. — Он уткнулся в самое ухо парня, слегка прикусил мочку, пощекотав ее языком, и прошептал: — Я хочу, чтобы ты меня трахнул, Иви… Ивар тяжело выдохнул. Этот маленький засранец знал его слабые места. Проведя рукой по лицу и тряхнув головой, он отстранился и с жалостью посмотрел на пьяного Волчонка.  — Марк, я в курсе ваших с Рори отношений. Он мне давным-давно все рассказал. Так что перестань вести себя как идиот и объясни, что случилось. Почему ты снова здесь? Волчонок растерянно посмотрел на него, пожал плечами и рванул рубашку, лишив ее единственной пуговицы. Продемонстрировав красивый торс, он склонился к Кенни и доверительно сообщил: — Потому что я — грязный… — Понятно, — пробормотал Ивар, взял его за руку и потянул к выходу. — Поехали. — Куда?.. — парень еле удержался на нетвердых ногах. — Иви, куда ты меня тянешь? Мы к тебе поедем, да? Ха! Я знал, что ты не откажешься, Иви! Ну, обними меня хотя бы! Не хочешь? Ладно, можешь просто всадить мне, без всяких нежностей, чего уж там! Я все вытерплю! Я же шлюха! Обычный ночной мотылек! О, нет! Я — грязная дешевка!.. — закричал он, зацепился о собственные ноги и упал на руки подхватившего его Кенни. — Ч-черт… вот черт… Волчонок жалобно всхлипнул и расплакался. — О, господи, Марк… — прошептал Ивар, прижимая его к себе и вытаскивая на улицу.