Трудности перевода

Случилось маленькое чудо и от нас отстали даже наши родственники. Ну как отстали…Напрямую они больше ничего ни высказывали, но вот психологически давить продолжали. Дёма чуть ли не каждый день приносил фотографии, видеозаписи со своей свадьбы и мы по n-ному кругу пересматривали все. Эрнест теперь был занят промыванием мозгов Алексею, супругу Глеба. Теперь он пытался уговорить старшего сына и его мужа усыновить ребеночка. А на Богдана он кидал косые обиженные взгляды и обреченно вздыхал, натыкаясь на фотографии младенцев в интернете. Поэтому для нас командировка в Китай была просто спасением, побегом, глотком свежего воздуха. Сейчас мы шли по длинному коридору к лифтам. Официальная и неофициальная части были закончены и мы хотели поскорее выбраться из душного помещения на воздух. - Иван, не хочешь сходить поужинать? А то ты сегодня с утра ничего не ел… - неожиданно предложил альфа. – Почему ты не поел? – нравоучительно спросил он. - Я не фанат китайской кухни. Не могу есть их еду, - пожал я плечами. - Как ты себя чувствуешь? – спросил Богдан, когда мы подошли к лифтам и нажали на кнопку вызова. - Эм… хорошо. Спасибо, - ответил я, немного покраснев, и отвернулся. Я могу понять с чего альфа стал вдруг таким заботливым. Все-таки инстинкты берут верх над рациональным мышлением. Мы были Парой и, как бы оба не отрицали животные инстинкты, зверь внутри альфы рвался защищать и опекать беременного омегу, а зверь внутри омеги, в свою очередь, желал свернуться клубочком и поддаться альфе. Тем более мы оба были немного сбиты с толку утренним происшествием. Китайские коллеги предложили опробовать новый УЗИ-аппарат, который уже после второго месяца беременности мог определить пол ребенка. Но аппарат оказался просто усовершенствованной копией всех других УЗИ-аппаратов. Пол ребенка он не показал, но он показал, что под моим сердцем бьется не одно, а два сердечка. Близнецы… Я не ожидал этого. А принципы Богдана разбудили его совесть и та принялась его грызть за то, что он оставляет двоих детей… Наверное, никогда не смогу забыть его детское лицо и взволнованный смех, когда ему дали послушать биение сердечек. Но вот наконец-то пришел лифт. Дверки открылись и мы увидели, что он почти битком набит. Я хотел предложить подождать другой, но в этот момент громко и жалобно забурчал мой живот. Богдан без раздумий запихнул меня в лифт и втиснулся сам. Альфа стоял передо мной, и я упирался носом в его широкую спину. Пиджак он держал в руках, а тонкая рубашка не была преградой для запаха мужчины. Я с удовольствием вдыхал запах его спины, слегка прикрыв глаза. Но вот лифт остановился на первом этаже и Богдан первым шагнул из него. - Так ты предпочитаешь европейскую кухню? – спросил он меня, обернувшись через плечо. - Угу, - кивнул я и поспешил за мужчиной. Мы вышли на улицу, и нас обдало прохладным ветерком. Я поежился и плотнее закутался в плащ. - Замерз? – тут же спохватился Богдан. - Все хорошо. Незачем волноваться. Лучше быстрее пойдемте в ресторан. Я начал чувствовать, что проголодался, - сказал я и спустился со ступенек. Богдан шел рядом. Он запрокинул голову, а затем рассмеялся. - Что случилось? – не понял я. - Да хотел сказать, какие звезды красивые, а их вовсе не видно. В Шанхае слишком много электричества. Из-за света даже небо не черное, а с каким-то оранжевым оттенком. - Вы так любите звезды? – спросил я, удивленно подняв бровь. Альфа мало чем напоминал романтика. - Мои родители увлекаются конным спортом и меня часто возили на одно ранчо. Ночью там невероятно красиво. Все небо усыпано звездами, оно даже приобретает серебристый оттенок. А сейчас я хотел посмотреть на звезды здесь. Но, видно, не судьба, - беззаботно ответил Богдан. – Пока мы идем, расскажи мне про китайский язык и про перевод с него, - резко сменил он тему. – Совсем не представляю, как это возможно. - Ну, основная сложность китайского заключается даже не в иероглифах или четырех тонах, из-за которых одно слово может иметь абсолютно разные значения, а в культуре и мышлении. Нужно сначала понять, как видят мир они, а потом уже пытаться говорить на языке самому. То же самое с переводом. Нужно сначала прочитать и понять, а потом уже постепенно переводить. Иногда пользуясь словарем, иногда энциклопедиями, иногда догадываешься сам… - задумчиво начал рассказывать я. - Знаешь, - перебил меня Богдан. – Ты тоже похож на перевод. Тебя невозможно понять с первого раза. Нужно время, чтобы «прочитать» тебя, а затем уже «переводить». Тебя даже нельзя назвать просто книгой. Чаще всего мы понимаем книги с первого раза. А вот ты что-то особенное, что нельзя сразу. Тебя хочется «перечитывать» снова и снова, каждый раз выявляя для себя что-то новое… - не менее задумчиво сказал Богдан, открывая мне дверь в ресторан. *** Как бы нам хорошо ни было в Китае, но недельная командировка подошла к концу. Все это время Богдан был очень внимателен ко мне. Я бы даже сказал слишком… В самолете на взлете мне стало плохо, возможно из-за беременности, так он весь обратный полет хлопотал вокруг меня, постоянно суя мне бумажный пакет или стакан с водой. Не стану отрицать, что такое внимание приятно, однако, одновременно с этим оно жутко раздражает. Правда, я ведь не фарфоровая кукла, которая может разбиться от любого неловкого движения… Пока Богдан был занят бумажными пакетами, моя голова весь полет была забита совсем другими мыслями. Двое детей… Я не ожидал такого. Одного ребенка растить, воспитывать и «ставить на ноги» намного проще, чем двоих. Тем более одному… Смогу ли я обеспечить беззаботную жизнь и достойное будущее для моих мальчиков? Эти мысли не отпускали меня и на родной твердой земле. Сидя в офисе, я не мог сосредоточиться на бумагах. Иероглифы были похожи на раздавленных черных букашек, а не на знаки со смыслом. Вчера я разговаривал с папой. Он очень обрадовался той новости, что станет дедушкой в квадрате. Он сказал мне не переживать по поводу близнецов, ведь это такая редкость и нужно радоваться такому подарку. Я, конечно, понимал, что очень здорово иметь брата-близнеца. Мы с Дёмой тоже близнецы и всегда были вместе, даже когда были порознь. Мы всегда чувствовали поддержку друг друга и знали, что у нас есть тот, к кому мы можем обратиться в трудный момент. Под конец нашего разговора папа робко спросил, почему же я все-таки не хочу поддерживать отношения с Богданом. А я просто хочу, чтобы дети были только моими и ничьими больше. Да и если мы станем общаться все будут смотреть на меня, как на брошенного омегу. Мне этого совсем не надо. Папа справедливо заметил, что без альфы на меня будут смотреть как на омегу, который просто где-то нагулял ребенка. Психанув, я сказал, что люди всегда найдут, что сказать, даже если ты будешь ангелом во плоти, и положил трубку. Конечно, в словах папы была правда. Но вот только как им всем объяснить, что я просто не хочу жениться? Ведь не хочу, да? - Иван, ты еще не ушел? – мимо кабинета прошел Богдан и сильно удивился, увидев меня. - Я сегодня слишком рассеянный. Ничего толком не сделал и вот решил задержаться, - ответил я, хватаясь за ручку, изображая активную трудовую деятельность. – А вы почему здесь? Уже восемь… - Да, домой идти не хочется, - альфа почесал затылок. – У меня в квартире паразитов травят, и я сейчас живу у родителей. Там такой дурдом творится. Глеб и Леша собираются усыновить малыша и каждый вечер у нас просмотр фотографий детей с последующими папиными комментариями о том, что своих детей бросают только больные люди, и с красноречивыми взглядами в мою сторону, - альфа немного потянулся, разминая затекшие мышцы. – Вот тоже решил задержаться. - А вы… вы не хотите пойти ко мне попить чай? – предложил я. – Я все равно уже не могу работать. Да и вам будет приятней в квартире переждать семейный вечер, чем в офисе. - Это неплохая идея… Я только зайду в кабинет за портфелем… Я быстро собрал свои вещи и подождал альфу в главном холле. Вообще до моей квартиры пешком было двадцать минут, но Богдан был на машине, поэтому мы добрались по относительно свободным вечерним дорогам менее, чем за десять минут. - Проходите в гостиную, а я пока чай сделаю, - сказал я, разуваясь. - Ух, ты! Настоящий? – альфа как ребенок подскочил к бамбуковому щиту племени Сано с островов Океании, висевшему на стене в коридоре, и поскреб его пальцем. - Ага. - Кивнул я. – Можете снять, если хотите, - я прошел на кухню. - Я думал, у тебя здесь будет пентаграмма на полу и орудия оккультизма повсюду, - судя по звукам, альфа прошел в гостиную. – А у тебя все, как у людей, - немного разочарованно протянул Богдан. – А нет, все нормально! Это что за страшная рожа на стене? – крикнул он. - Это тотем племени Химба из Африки, - ответил я, разливая чай по кружкам. – Это изображение их богов. Большой тотем в середине – главный бог, а два поменьше, по бокам – его помощники. Это боги красоты. Химба – самое красивое из диких племен в Африке, - я вошёл в гостиную с подносом и поставил его на журнальный столик. - Спасибо, - искренне улыбнулся Богдан. – А теперь расскажи мне об этой фотографии, - он кивнул в сторону большой фотографии размером с ватман, висевшей над диваном. На фотографии на фоне пышной зелени была запечатлена наша семья. В середине, на большой коряге, сидели мы с братом. Нам было лет по семь. Мы были одинаково одеты в красные футболки и бежевые шортики. Тогда действительно было сложно различить нас. Слева стоял наш отец. На нем были синяя футболка, темно-серые шорты и жилет защитного цвета с множеством карманов. На голове у него была панамка-сафари и, конечно же, его рыжеватые усы. Справа стоял наш папочка, одетый в костюм-сафари: песочного цвета пиджак с коротким рукавом и брюки в тон. На его аккуратном носике поблескивали тонкие квадратные очки. - Ха-ха-ха, - рассмеялся я, вспомнив историю этой фотографии. – Ее сделал вождь племени Нуба. Сначала нас снимал ассистент наших отцов, но вождь увидел камеру и попросил ее. Он долго крутил ее в руках, потом ослепил себя пару раз вспышкой, но все-таки сделал это фото. На самом деле очень забавно наблюдать за реакцией далеких от цивилизации людей на новомодные штучки. Мы с Богданом присели на диван, и альфа взял дымящуюся кружку. - Представляю, как они рады такому чуду для них, - отпив чай, сказал альфа. - На самом деле не все. Многие племена не идут на контакт. Им нравится то, что у них есть, и они не хотят соприкасаться с цивилизацией, - пояснил я, жуя пряник. - Думаю, у тебя много интересных фотографий, – предположил альфа. – Неси их. Я кивнул и, поставив кружку, встал. Фотографий, правда, было много. Я подошел к стеллажу, стоявшему рядом с дверью, и достав с нижней полки большую коробку, вернулся на диван. Я снял картонную крышку и пододвинул коробку альфе. - Это ты? – спросил Богдан, взяв верхнюю фотографию. - Это Дёма, - я забрал фотографию, на которой маленький Дема сидел в горячем источнике и недовольно смотрел на макаку, тоже залезшую в источник. Вокруг был снег, и животное хотело погреться, и ей было абсолютно плевать на моего брата. – Это было в Японии на горячих источниках. Мы перелетали из Америки на Курилы и сделали остановку в Японии. Дёма до сих пор не любит горячие источники, - мы рассмеялись. - А вот это ты? - спросил Богдан, взяв следующую фотографию, где сидели два малыша: один со светлой кожей и светлыми волосами, а второй с очень темной кожей и черными волосами. Малыши удивленно рассматривали друг друга и трогали. - Да, это я. Только не помню ничего об этой фотографии. Слишком маленьким был, - ответил я, слегка нахмурившись. - Вас с младенчества возили по экспедициям? – удивился Богдан. - На самом деле с пяти лет. А это был пробный раз месяцев в восемь. Но дедушки больше не позволили отцам нас возить с собой. Была большая опасность, что мы подхватим какую-нибудь заразу. Родители смирились, но в пять лет нас привили от всего чего только можно и повезли по отдалённым уголкам нашей планеты. - У вас интересная жизнь, - альфа развернул конфету и съел ее. Мужчина скатал фантик, из-за чего он зашуршал. На эти звуки из комнаты с громким мяуканьем вылетел Персик и понёсся на альфу. – Это тоже племенная ритуальная кошка? – воскликнул альфа, когда кот запрыгнул ему на колени и с остервенением начал играть с фантиком. - Нет, это просто Персик. Дворняжка, найденный котёнком в луже. Но от этого он не менее любим, - я потрепал кота по голове, который решил обосноваться на коленях у Богдана. – А вот это уже не просто котик, - я показал фото, где пятнадцатилетний я обнимался с молодым ягуаром. - Ого! – альфа забрал у меня фотографию. – Не страшно было? - Я нашел его в джунглях. Нас всегда инструктировали, что при нахождении детенышей диких животных, необходимо покинуть это место, как можно быстрее, иначе придет мать малыша и задерет. Но этот котенок был ранен, и мне его стало жалко. Я принес его в поселение, и местный лекарь помог его выходить. Оказалось, что его мать поймали браконьеры, а малыш успел сбежать, но его все равно ранили. У этого племени ягуар – священное животное. И лекарь сказал, что я буду счастлив всю жизнь, так как спас посланника богов в зверином обличии. - И как? Это работает? – спросил Богдан, откинувшись на спинку дивана. В его глазах плясали веселые чертята. - Пока работает… - улыбнулся я ему. *** - Ты себя точно хорошо чувствуешь? – спросил в очередной раз Богдан. - Да, прекрасно. Что может случиться? – немного раздраженно спросил я. - Дорога неровная, машину трясет. Может тебя затошнит. Ты сразу мне скажи, - голосом воспитателя яслей сказал альфа. - Как только так сразу, - буркнул я, отвернувшись к окну, рассматривая проплывающий за окном пейзаж. Через две недели после нашего чаепития, Богдан пригласил меня на то самое ранчо, где необыкновенные звезды, по его словам. Мы уже ехали больше двух часов, и все это время Богдан заботливо поглядывал на меня, после каждой кочки интересуясь моим самочувствием. Черт бы побрал эту природу, которая из серьезного мужчины периодически делает гиперзаботливую няньку! - Нам ехать еще около часа, можешь пока поспать, - предложил альфа. - Нет, лучше расскажите мне о себе, - я развернулся к альфе и пристально на него посмотрел. – Обо мне вы знаете много, а я о вас совсем ничего… - Ну, моя жизнь не так интересна, как твоя… - засмеялся альфа, не отводя взгляда с дороги. И все же Богдан рассказал про себя и свою семью. Действительно, жизнь была не особо разнообразной, но в то же время скучной ее назвать было нельзя. Оказалось, что наследником фармацевтической корпорации был папа Богдана – Эрнест. Но Эрнест с самого начала заявил о своей неготовности возглавить столь большую фирму с мировым именем. Тогда его родители активно стали подыскивать ему жениха. Однажды, после очередных смотрин, Эрнест сбежал из дома и бродил по городу несколько часов, пока у него не разболелась голова. Тогда он зашел в первую встретившуюся аптеку и там он встретил отца Богдана. Родители Эрнеста были совсем не против, что их сын женится на простом фармацевте. Для них действительно было важным счастье их единственного ребенка, а жениха они принялись искать, чтобы просто побыстрее ввести нового члена семьи в бизнес. Но не там искали. А потом у Эрнеста и Петра родились Глеб и Богдан. Глеб был бетой и творческой натурой, поэтому от управления фирмой он тоже отказался. Вместо этого он открыл собственную галерею, где устраивал всемирно известные выставки и иногда выставлял свои собственные картины. На одном филармоническом концерте Глеб встретил Алексея, своего мужа, который был скрипачом. Вот такая вот творческая семья. И остался Богдан. С самого детства его воспитывали как будущего руководителя. В меру строго, до крайностей никогда не доходило. Сначала маленький альфа не очень понимал, что от него хотят, но раз сказали надо, значит надо. Потом он втянулся и даже решил, что это интересно. Поступил в медицинский вуз на фармацевта и одновременно с этим получал заочно экономическое образование. После окончания университета работал помощником отца, пока сам не вступил в должность. Не самая интересная жизнь. Но плохой ее назвать тоже нельзя. - Приехали, - наконец-то сказал Богдан, паркуя машину. - Ура! – я вылез из машины и стал разминать затекшие мышцы. Пока альфа доставал вещи из машины, я осмотрелся. Ранчо оказалось небольшой базой отдыха, где основным занятием был конный спорт. Также здесь находилось небольшое живописное озеро, но сейчас уже купаться было холодно, поэтому все посетители либо проводили время, катаясь на лошадях, либо играя в гольф на большом поле. Издалека доносился детский смех и визг. Присмотревшись, я увидел, как детвора обступила загон и наблюдала, как молодой омега на резвом жеребце преодолевал разные барьеры. Я сам невольно засмотрелся на грацию и слаженность движений человека и животного. - Идем? – вернул меня обратно в реальность голос Богдана. – Звезды еще долго придется ждать, - он взглянул на розовеющее вечернее небо. – Но мы пока можем расположиться в комнатах и поужинать… - А потом сходить посмотреть на лошадей, - продолжил я. – Это прекрасные создания, - я взглянул на пегого коня, которого вывел из стойла другой омега. – Глядя на эту животную силу хочется не подчинить ее, а слиться с ней… - задумчиво улыбнулся я. - Это сказал Наполеон, - встрепенулся Богдан. - Нет, это сказал я, - и я пошел ко входу в гостиницу. После ужина мы вышли во двор, где все желающие могли покататься на лошадях. Кто катался для удовольствия, кто-то профессионально. Детей катали на небольших пони. Я с радостью смотрел на лошадей вокруг. Мне, правда, нравились эти животные. Только вот сейчас я не мог на них прокатиться, как бы мне ни хотелось. Единственное, что я мог сделать - это купить морковки и покормить их. Животные забавно фыркали и прядали ушами, одновременно с этим аккуратно беря с ладони предложенную морковку. Я даже забыл про колючий свитер, который меня заставил надеть Богдан. Уже смеркалось, и до обещанных звезд оставалось не так уж много времени. Хотя, я был готов остаться с лошадьми и вообще никуда не ходить. Но минут через десять всех выпущенных лошадей загнали в стойло, чтобы почистить их и покормить. - Прогуляемся? – предложил Богдан, который все это время был рядом и нес большой пакет с морковкой. - Давай, - согласился я. Альфа положил оставшуюся морковку на скамейку перед загоном, и мы медленно пошли по тропинке, ведущей к озеру. Уже стали зажигаться фонари, а на небе появились первые звездочки. Тихонько переговариваясь, мы вышли к озеру. Взошла большая полная луна и осветила это место. Из-за ее серебристого цвета деревья не казались большой мрачной стеной, они как будто были волшебными, с хрупкими, словно хрустальными листьями, а по лунной дорожке на озере, казалось, можно дойти прямо до луны. Сюда не долетал шум базы, а был только слышен шелест листьев и далекое чириканье ночных птичек. - Красиво… - выдохнул я. - Но это еще не все, - Богдан снял один из пластмассовых шезлонгов, стоящих друг на друге и поставил его, чтобы мы могли сесть. Я присел на краешек шезлонга, но потом придвинулся чуть ближе к альфе, так как ночная прохлада давала о себе знать. - Пока полюбуйся озером, - Богдан обнял меня за плечи. По озеру пробегала легкая рябь, размывая очертания отражающихся в воде силуэтов. Из домика для птиц на правом берегу вышел лебедь и неслышно заскользил по глади ночного озера. Он проплыл по лунной дорожке, и его белые перья приобрели серебряный тон, отчего птица превратилась в сказочное существо. - Смотри, - Богдан слегка сжал мое плечо, и я поднял голову. И обомлел… Такой красоты я никогда не видел. Все небо было усыпано звездами. Можно было рассмотреть их, и невооруженным глазом можно было понять, какие больше, какие меньше. Звезд было очень много и все были невероятно яркими. Казалось, что можно протянуть руку и дотронуться до любой понравившейся звезды. Они были очень близко. Из-за звезд все стало еще ярче и белый песок под ногами, словно тоже превратился в маленькие звездочки. Эта иллюзия звезд под ногами и в небе кружила голову. - Знаешь, я хотел тебя спросить… Вернее предложить… - тихо заговорил Богдан, но потом осекся. - Что вы хотели сказать? – я посмотрел на него. - Не важно. Давай просто посмотрим на звезды… В гостиницу мы вернулись только в три часа ночи. Альфа сразу пошел спать, так как завтра мы собирались домой и ему нужно выспаться, чтобы сесть за руль. А вот я ночью практически не сомкнул глаз. В окно моей комнаты был виден кусочек звездного неба и я, лежа в кровати, смотрел на него. Богдан как-то говорил, что здесь в одну такую ночь его отец сделал папе предложение. Думаю, это очень романтично… Дорогу до дома я совсем не запомнил. Я уснул только в семь утра, а в восемь уже нужно было вставать. Я спустился очень сонным в зал, где проходил завтрак, и Богдану практически насильно пришлось впихивать в меня еду. С большими возмущениями я съел половину завтрака, и мы пошли к машине. Последнее, что я помню, как мы выехали на трассу. Проснулся я только перед домом. Богдан аккуратно потормошил меня за плечо. - Приехали, - тепло улыбнулся мужчина. - О, уже, - я сонно стал озираться по сторонам, признавая очертания родной улицы. – Спасибо за вчерашний день! Мне очень понравилось! – уже более бодро сказал я. Я взял свою сумку и уже собирался выйти, как альфа остановил меня. - Знаешь, я вчера хотел сделать тебе предложение… - сказал он, смотря перед собой. – Но зная твое отношение к браку, я решил, что нельзя рушить такой волшебный момент и промолчал. Я молча слушал альфу. - Я хочу сказать, что я не могу гадать о судьбе по звездам, никакие небесные карты мне не скажут, какие звезды в небе к урожаю, голоду, войне. Я не знаю, ненастье или хорошую погоду означает утром пение птиц. И я не могу судить по пламени свечи, правление какого президента будет удачным. Я не могу читать знаки, и я не знаю магии Вуду, но в твоих глазах я, с недавнего времени, вижу целый мир. Я не могу и не хочу сказать, что за эти несколько месяцев я безумно полюбил тебя и не представляю свою дальнейшую жизнь без тебя, но я хочу, чтобы однажды так стало, - альфа глубоко вдохнул. – Тем более у нас уже есть дети. Я не вижу смысла откладывать этот момент. Что скажешь? - Забавно. Я еще даже не перешел с вами на «ты», но вы мне уже сделали предложение, - усмехнулся я, смотря на дождевую каплю, упавшую на лобовое стекло и покатившуюся вниз. - Думаю, сейчас самое время это сделать, - улыбнулся Богдан. - Ты говорил, что я похож на перевод. Но в тебе самом много скрытых смыслов и предложений между строк, - я покачал головой. – Богдан, я не могу… - Я не требую от тебя ответа прямо сейчас. Ты можешь подумать, - альфа протянул мне синюю бархатную коробочку. - Хорошо, я подумаю, - я улыбнулся и, взяв коробочку, вышел из машины. *** Весь вечер я не находил себе места. Я пытался сесть и придумать наиболее вежливый отказ альфе. Но каждый раз синяя коробочка, стоявшая на подоконнике, приковывала к себе взгляд и заставляла мысли бежать по новому кругу. Я ведь не хочу жениться. Но разве то, что я принял кольцо и пообещал подумать, не означает, что я начал допускать идею брака. Я положил руку на уже достаточно круглый живот. Если бы вы только могли мне помочь, грустно подумал я. Я встал и подошёл к окну. Синяя коробочка выделялась четким пятном на белом пластике подоконника. Мне хотелось позвонить родителям, Дёме, Ярику, кому-нибудь. Но я прекрасно понимал, что в этом вопросе мне никто не сможет помочь. Это должно быть мое решение. Чего я так всегда боялся в браке? Ссор? Скандалов? Развода? Но ведь у этой медали есть и обратная сторона. Любящий муж… Семейные поездки в парк аттракционов… Поддержка… Я хотел взять коробочку, но передумал и резко отдернул руку, случайно смахнув небольшую книжку мотивации персидского народа Фурси. Она упала на пол и открылась на словах «Ты никогда не узнаешь, если не попробуешь». Я ведь суеверен… Можно ли это считать знаком свыше? Если подумать, то брак можно «исправить» разводом, а вот отказ от брака ничем исправить нельзя… *** - Доброе утро, Богдан! – я бодро вошел в кабинет начальника. – Я подумал над твоим предложением и готов дать ответ, - я сел на стул напротив альфы. - И? Каков же он? – спросил с интересом мужчина. - В отличие от тебя я могу читать природные знаки, я знаю магию Вуду и много чего еще. Однако я, так же как и ты, пока не пылаю к тебе страстными чувствами. Но я уже говорил, что ты похож на перевод и я хочу перевести тебя на мой язык до конца. А еще твои глаза… Они говорят на своем собственном языке. Какой красивый язык для изучения. Я хочу его выучить, - я улыбнулся и протянул коробочку с кольцом Богдану. – Надень его сам. Альфа аккуратно достал красивое тонкое кольцо из белого золота с синим камнем, который был похож на кусочек звездного неба, которое мы видели недавно. Богдан взял мой тонкий безымянный пальчик и осторожно надел кольцо. - Сейчас мы, наверное, должны поцеловаться, - предположил я. Богдан усмехнулся, нежно погладил мою щеку и провел большим пальцем по моей нижней губе. Альфа медленно коснулся моих губ своими, не спеша углублять поцелуй, он нежно ласкал мои губы, наслаждаясь невинностью момента. Я отвечал ему так же трепетно. Я отстранился от альфы и, смотря ему в глаза, задал волнующий меня вопрос: - А ты не боишься, что люди подумают, что я решил жениться на тебе, только когда узнал, что у меня будут близнецы? Они могут сказать, что я очень продуманный и… - Ты ведь сам говоришь, что люди всегда найдут, что сказать, - перебил меня альфа, улыбаясь. – Только у меня есть одно условие, - посерьёзнев, вдруг сказал мужчина. - Какое? – напрягся я. - У тебя срок еще не самый большой, а живот уже виден. С близнецами тебе будет трудно, поэтому ты уйдешь в декрет. - А как же работа… - попытался возразить я. - Насчет этого не волнуйся. На время твоего декретного отпуска мы возьмем другого сотрудника, - альфа стал собирать свой портфель. – А пока поехали лучше обрадуем наших родителей, - предложил он. - Хорошо, - сузил глаза я. – Только раз я ухожу в декрет мне нужно кое-что сделать в кабинете. - Иди, я за тобой зайду, - согласился Богдан. Декрет значит. Ну-ну… - Всем привет! – я зашел в кабинет, поздоровавшись со всеми. – Я ухожу в декрет! – громко объявил я. - Это правильно, - одобрил Иннокентий. – Ни к чему беременному такая нагрузка. - Спасибо. Но вы мне лучше скажите, у нас есть вода, которая стояла бы больше трех дней? – спросил я коллег. - Эм… Вон на подоконнике в бутылке из-под Спрайта вода для цветов. Она дней пять стоит, - удивился Руслан. - Отлично! – я взял бутылку и стал разбрызгивать воду вокруг своего рабочего места. – А теперь осталось… - Ваня! Какого чукотского бубна ты тут делаешь?! – от этого рыка даже Артур немного сжался, хотя он тоже был альфой. - Провожу обряд племени Мути. Они его совершают, когда после свадьбы новый омега приходит в семью, чтобы дом его принял. А я хочу, чтобы кабинет не забыл меня, но и принял нового переводчика, - обижено сказал я. – Ты ведь нового работника собрался брать, - я немного надул губы. Все присутствующие в комнате с интересом и непониманием смотрели на нас. Иннокентий так вообще застыл около стеллажа, обнимая папку. - П-ф… - устало выдохнул Богдан и провел рукой по волосам. – Я не собираюсь тебя никем заменять. Просто сейчас фирма не может остаться без переводчика, а ты скоро не сможешь работать, - как маленькому объяснил мне альфа. – Если я договорюсь с Сергеем Леонидовичем, который работал до тебя, чтобы он вышел на работу на время твоего декрета, ты успокоишься? - А если он захочет остаться? – я сложил руки на груди. - Не захочет. Он вообще больше не планировал выходить на работу, - подал голос Руслан. - Тогда хорошо! – встрепенулся я. – Пошли, сообщим новость о нашей помолвке родственникам! Богдан взял меня за руку, и мы пошли на выход из офиса. - Ваня, пообещай мне, что в старости ты меня будешь лечить лекарствами, которые будут производить наши дети, а не отварами из паучьих лапок и мазями из лягушек, - жалобно попросил альфа. - Обещаю… над этим подумать, - улыбнулся я. Богдан рассмеялся и чмокнул меня в макушку.