Painkiller

Юнги забивает на универ и не появляется уже вторую неделю. Почти не выходит из дома, питается пиццей и заварным рамёном, сутками смотрит сериалы и ни о чем не думает. Хосок старательно посещает все занятия, повышает успеваемость и находит новую девушку. А потом еще одну. И еще. Юнги иногда снится прошлое, школа, они — вместе. Хосоку не снится ничего. Он скучает. Смешно и глупо себе в этом признаваться, но без Юнги краски как будто потускнели. Хосок не тусуется, не ходит по клубам, забил на танцы и даже на звонки Намджуна отвечает через раз. Ему никак. Как оказалось, солнцем во вселенной Хосока был Юнги. А он, как современники Галилея, считал, что это солнце вращается вокруг него. Идиот. Хосок четвертый день убеждает себя, что это его “скучаю” — оно дружеское, без какого-либо подтекста. И нет, конечно, он совсем не думает о том, как круто было обниматься с Юнги после очередной победы или проделанной шалости, или о том, как они в последний раз пересматривали “Скрытую угрозу” и как Шуга заснул, уткнувшись носом ему в шею, и как это было горячо и страшно прекрасно. В понедельник утром Хосок бросает свою девушку (она продержалась два с половиной дня, почти рекорд) и едет к Юнги. Дверь открывается после шестой трели звонка. На пороге — Юнги, сонный, взлохмаченный в растянутой футболке. Он щурит глаза и очень больно, неуверенно улыбается. — Привет? — голос ломается и сердце бухает, как в колодце. Юнги не отвечает, молча пропуская его в квартиру. Включает чайник, достает кружку с Дартом, ту самую, купленную год назад специально для Хосока и заваривает чай. Садится напротив и просто смотрит, никак не комментируя происходящее. В голове у Хосока взрываются звезды и гибнут планеты. “Пожалуйста, не прогоняй меня” — бьется раненной птицей, но не вырывается наружу. Он нервно теребит край толстовки, не решаясь поднять взгляд. Юнги протягивает руку и накрывает ею пальцы Хосока. Хоуп несмело поднимает голову и хмурится. Взгляд у Юнги - открытый и честный, он себе никогда не врет: — Скажи мне “да”. — Да.