Твоя личная шизофрения

Сколько бы не длился праздничный вечер с приемом гостей, любое торжество имеет свойство подходить к концу. Так подошёл к концу и этот ужин, и семья Стоунов уехала домой. Саманта, конечно, предлагала им остаться в гостевой комнате на ночь, но они почему-то не согласились. Время, после всего действа, приближалось к трем часам ночи, и мистер Джонс сказал Мэтту, что, какие бы дела того не привели в родной дом, они могут подождать до завтра, и отправился почивать. Тогда Мэтт отправился в свою комнату — против решения отца он явно не был, тем более, что дело терпело отлагательства. Мэтт выглядел измотанным, его глаза почти слипались, ему явно хотелось спать. Я шла в комнату следом за ним, стараясь не привлекать его внимания, и надеялась, что он забудет обо мне. Хотя бы до завтра. Потому что достойного обоснования моим недавним словам так и не получилось придумать. Но стоило Мэтту войти в уже знакомую комнату, как он развернулся ко мне, серьёзно глядя в мои глаза.  — Говори, — тихо выдохнул он, скрестив руки на груди. Я задержала дыхание, глядя на него, такого серьёзного и одновременно совершенно уставшего.  — Чт-то говорить? — я хотела, чтобы голос звучал твёрдо, но он вдруг дрогнул, выдавая меня с головой.  — Что ты имела в виду, когда говорила все то, что я услышал?  — А что я говорила? — глупо переспросила я, подумав, что если играть идиотку, то уж до конца. Мэтт раздраженно цыкнул, опустившись на кровать.  — Не придуривайся, МакКинли. Я знаю, что ты не идиотка. И ты прекрасно знаешь, о чем я. Что значили твои слова? Я отвела взгляд, отчаянно думая над тем, что должна сейчас сказать. В голове бурлила каша из разных мыслей, но вычленить что-либо одно не получалось.  — А, ты об этом, — неловко пожала плечом я. — Да фигня. Не обращай внимания. В комнате повисло молчание. Захотелось взглянуть на лицо Мэтта, понять, о чем он думает, но смелости сделать это не было. Было слишком страшно, и сердце почему-то колотилось где-то в горле. Почему я так переживаю? Какого черта вообще я так боюсь, что он узнает правду? Послышался сдавленный вздох, и подопечный рассерженно заговорил:  — Почему ты все время мне врешь?! Почему ты все время что-то скрываешь?! Как, чёрт возьми, «я уже не ангел» можно назвать фигней? Как такое вообще понимать?! Мэтт перешёл на крик, и я судорожно вздохнула, подняв на него взгляд. Зеркало на моей шее приобрело бледный оттенок, затуманив отражающую поверхность, и послало в голову привычную вибрацию. Я вздрогнула, мимолетно обернувшись. Реакция ангельского приспособления показывала, что поведение Мэтта привлекло чье-то внимание, и кто-то может подумать о неуравновешенном психическом состоянии парня. «Кто-то» не заставил себя ждать, осторожно постучавшись в дверь. — Мэтт, что-то случилось? — послышался недоумевающий голос Саманты.  — Телефон! Скажи, что кто-то звонил, и ты разозлился, — торопливо выговорила я, испуганно глядя на дверь. Мэтт растерянно молчал несколько секунд, затем встал и открыл Саманте дверь, натянув на лицо виноватую улыбку.  — Прости, мне кое-кто позвонил, — выговорил он, словно в подтверждение показывая свой телефон. В проеме двери я увидела нахмурившееся лицо Саманты.  — У тебя какие-то проблемы? — осторожно вопросила она.  — Нет, все в порядке, — помотал головой парень. — Просто это был друг, и я, кажется, с ним немного поссорился. Не беспокойся.  — А, — понимающе протянула женщина. — Ладно, я поняла. Помирись с ним, если он тебе дорог. Не важно, каковы причины вашей ссоры — ты не должен терять близких по какой-нибудь глупости. Понял меня?  — Саманта, я не маленький, — усмехнулся подопечный. — Разберусь. Не беспокойся.  — Не маленький — не маленький, — тихо проворчала женщина, щелкнув Мэтта по носу. — Ладно, не задерживайся. Уже поздно, ложись спать. Я тоже пойду, — добавила она и развернувшись, направилась в сторону какой-то комнаты.  — Ага, — безучастно кивнул Мэтт, закрывая дверь и разворачиваясь ко мне. Прислонившись спиной к двери, он откинул голову назад и сосредоточенно прислушался. Когда в коридоре стихли удаляющиеся шаги женщины, Джонс-младший снова заговорил, теперь уже намного тише:  — Сьюз, пожалуйста. Почему ты все время пытаешься что-то от меня скрыть? Я ведь просто хочу знать правду. Расскажи мне. Даже если это глупости, фигня, твоими же словами, пожалуйста, рассказывай мне. Только не молчи. Не держи все в себе. Почему я не могу знать чего-то о тебе, если в конце концов все равно забуду? Ты ведь сама говорила, что когда придет срок, это произойдет, так? Думаешь, я выдам твой секрет? Расскажу кому-нибудь что-то такое секретное о вас, ангелах? Ты мне не доверяешь? Или что?  — Я… — беспомощно выдохнула я, не зная, что ответить. Сердце будто кто-то медленно, но все сильнее и сильнее сжимал, и воздуха становилось все меньше. На секунду в голове промелькнула мысль: «А почему бы и нет?», но тут же растворилась. Нет. Я не стану ничего ему рассказывать. Это… слишком. Он не узнает. Я не позволю этому случиться. Пусть лучше все идет своим чередом.  — Прости, — тихо выдохнула я, только сейчас осознав, что в глазах медленно скапливаются слезы. В горле почувствовался ком, и захотелось сбежать. Мэтт смотрел растерянно, и вся его злость будто бы вмиг испарилась. Он медленно шагнул ко мне, глядя в глаза.  — Эй, — тихо пробормотал он. — Сьюз… Я попятилась, не в силах побороть желание скрыться. Слезы несдержанным потоком хлынули из глаз, и я подавила всхлип. Захотелось распахнуть крылья и улететь, но я не желала снова показывать их ему. Впрочем… Если я выпрыгну сквозь стену, не открывая их… Со мной ведь все равно ничего не случится? Я ведь уже и так мертва, что со мной произойдет? Я ведь смогу просто сбежать… Успокоюсь, приду в себя и вернусь… я ведь могу это сделать? Я повернула голову в сторону, взглянув в темное небо через большое прямоугольное окно. Послышался судорожный вздох, и Мэтт в несколько широких шагов оказался рядом, невольно привлекая моя внимание. Стоило мне перевести взгляд на его лицо, как он дернулся, обнимая меня. Я чувствовала это объятие всего несколько коротких секунд, а затем руки брюнета прошли сквозь мое тело. Моя призрачная душа по инерции чуть не скользнула сквозь парня. Он тоскливо и разочаровано взглянул в мои глаза, а затем снова поднял руки, остановив их в дюйме над моими плечами, почти касаясь, но боясь снова пройти сквозь.  — Ты не представляешь, как сильно я хочу тебя обнять, — хрипло выдохнул он. — Не уходи. Не смей меня оставлять. Ты мой хранитель, в конце концов, и ты не можешь от меня сбегать. Ты должна быть рядом со мной. Всегда. Обещаешь? Его голос так и продолжал отдаваться хриплым будоражащим и вместе с тем успокаивающим шепотом в моем сознании. Как бы я хотела быть… живой. Сейчас. Рядом с ним. Слезы перестали литься из глаз, и я сглотнула, вытерев со щек горячие дорожки, которые они оставили.  — Пообещай мне. Скажи, что никогда меня не оставишь, — снова хрипло попросил Джонс, с мольбой и отчаянием глядя в мои глаза. Это ведь будет ложь, но… Пусть. Пусть он услышит то, чего так желает. Он ведь, и правда, в конце концов все забудет. И меня забудет. А сейчас… пусть все будет так, как он хочет, и как хочу я. Хотела бы я и правда остаться рядом с ним. Пусть бестелесной, пусть уже не видимой им. Я хотела бы быть рядом. Всегда.  — Не оставлю, — прошептала я, приблизившись к подопечному, хотя мы и до этого стояли близко. — Я тебя не оставлю. Мэтт судорожно вздохнул, прикрыв глаза, и снова крепко обнял меня. На этот раз объятия и правда удались. На какое-то время я снова приобрела тактильные ощущения — Мэтт крепко прижал меня к себе, зарывшись носом в мои волосы, и что-то неразборчиво прошептал в мою макушку. Я уткнулась лицом в его футболку и прикрыла глаза, чувствуя тепло его тела и какой-то приятный пряный запах, исходящий от него. Мы стояли, обнимаясь, а в моей груди теплилась надежда, что на этот раз моя бестелесность вернется не так скоро. Что мне дадут еще хоть немного времени. Совсем чуть-чуть. Чтобы почувствовать. Пусть даже в последний раз.

***

Утро было… сонным. Дом просыпался непозволительно медленно. Вчерашним днем Мэтт, кажется, слишком вымотался, потому что как-только его голова коснулась подушки, он сразу уснул. Не слишком спокойным сном, иногда прерывающимся вроде бы кошмарами или еще чем-то подобным — явно неприятным, потому что он морщился во сне и неразборчиво шептал что-то беспокойное, но уснул он быстро. Я сидела всю ночь перед его кроватью на полу, обняв руками колени, и смотрела на его лицо. Наверное, я выглядела как какой-нибудь чокнутый сталкер или вроде того, но я не могла с собой ничего поделать. Мне не нужен был сон, я не чувствовала никаких неудобств, казалось лишь жизненно необходимым просто видеть Мэтта. Когда он открыл глаза, моргая, глядя на меня все еще сонными глазами, я улыбнулась. На часах уже было одиннадцать, где-то на первом этаже кто-то гремел кастрюлями, и оттуда же слышались приглушенные тихие переговоры — тоже какие-то сонные — между Самантой и, наверное, мистером Джонсом. Собственно, кому еще там сейчас быть? Я уже и забыла, какого это, быть не одним. У Мэтта в квартире всегда тихо, шуметь вообще-то и некому, пока сам хозяин не проснется. А в моем собственном доме по утрам всегда играла музыка — Мэг слушала ее, когда просыпалась, чтобы немного взбодриться и, наверное, поднять себе настроение. Приятно, когда ты не одинок. Пусть даже тебя будят рано утром вопли какой-нибудь глупой поп-певицы, или тот же грохот, сопровождающий готовящийся завтрак, это все равно намного лучше, чем всегда просыпаться в тихом, пустом, не считая тебя и твоего ангела, доме. Потому что появляется ощущение этого самого дома. Настоящего.  — Я не буду больше поднимать вчерашнюю тему, — тихо пробурчал Мэтт, прерывая мои размышления. — Думаю, ты сказала бы мне правду, если бы могла. Значит, это запрещено, да? Там, наверху? Я соврала, ответив положительным кивком. Мэтт согласно кивнул в ответ.  — Если так, я понял. Ты не обязана мне ничего говорить, — на некоторое время он замолчал, спрятав взгляд и сделав вид, что ищет свою одежду, которая лежала, вообще-то, рядом, на стуле, а потом снова заговорил, уже не глядя на меня:  — Но если что-то случится… не скрывай это, ясно? Ты… мне дорога. Я хочу знать все, что может тебя беспокоить. Против воли на мое лицо наползла умиленная улыбка, и я склонила голову, снова кивнув. Наверное, я рада. Счастлива. Если бы еще я сидела рядом с ним живая, а не то, что сейчас — было бы вообще идеально.  — Спасибо, — зачем-то выдохнула я, поднимаясь с пола. Только сейчас почувствовались последствия ночи, проведенной сидя и скрутившись в три погибели — спина не желала разгибаться, а пятую точку я вовсе не чувствовала. Почему-то захотелось рассмеяться, но я, потянувшись, просто последовала к двери на выход.  — А теперь одевайся, хватит светить на родительский дом своим голым торсом, — бросила я напоследок, коротко хихикнув и выскользнув сквозь дверь в коридор. Мэтт что-то пробухтел мне вслед, и я хмыкнула, все еще пытаясь вернуть телу, точнее, душе, привычную подвижность. Ну вот почему мы все еще чувствуем боль в мышцах, хотя уже и умерли? Голода нет, сонливости нет, потребности, в общем, отсутствуют, а боль в мышцах осталась. Это такой бонус что ли, «почувствуй себя живым»? А можно мне от него отказаться и выбрать что-нибудь более практичное, а? Мэтт вышел через несколько минут, ухмыльнулся, увидев меня, совершающую какое-то очень отдаленное подобие утренней зарядки, и молча пошагал вниз, засунув одну руку в карман. Надо сказать, он уже совсем не хромал, хотя походка все еще казалась немного странной — нельзя отнимать присутствие достаточно тяжелого гипса на ноге. Наконец разогнувшись, я последовала за подопечным, мысленно напевая незамысловатый мотив. Мистер Джонс сидел на кухне и пил кофе, в комнате витал отчетливый запах этого напитка, а над кружкой мужчины поднимались клубы горячего пара. Саманта маячила у плиты, а рядом с ней стоял Кайл, задумчиво следя за движениями подопечной. На секунду он отвлекся, когда мы вошли, коротко кивнул мне, а затем снова вернулся к прерванному занятию.  — Доброе утро, — хмыкнул Мэтт, отодвинув стул на другом от отца конце стола, и усевшись на него.  — Доброе — доброе, — приветливо улыбнулась Саманта. — Чай, кофе, молочка?  — Кофе, — ответил Мэтт, взглянув в окно, в котором виднелись падающие снежинки, и коротко зевнув. Саманта споро приготовила запрошенный напиток, поставила кружку перед Мэттом, а затем, наконец, достала оставшийся со вчерашнего ужина пудинг. Себе женщина заварила чай и тоже уселась на свободный стул. — Спасибо за подарок, — прервал образовавшуюся, но совсем не тяжелую тишину голос мистера Джонса. Мужчина хлебнул горячего кофе, ухмыльнулся совсем по-Мэттовски и добавил:  — Это было… неожиданно. Мэтт отразил отцовскую ухмылку и кивнул.  — Мне тоже мой кулон понравился! — вмешалась Саманта, с лукавой улыбкой взглянув на брюнета. — Он очень, очень милый… Я не смогла сдержаться и открыла твои подарки еще вчера ночью. Спасибо, Мэтт. Кажется, Джонс-младший смутился. Я уселась на маленькую софу у стены и с интересом продолжила наблюдать за типичным семейным завтраком — других занятий у меня все равно не было.  — Твой подарок ждет тебя в гараже, — между тем продолжил неспешный разговор мужчина, не глядя на сына. — Я собирался подарить тебе его на поступление в колледж, но раз ты все-таки явился на Рождество домой, почему бы не сделать этого сейчас? Только попытайся теперь отказаться от учебы. Мэтт издал смешок.  — Серьезно? — приподнял бровь он. — Ты даришь мне машину? За то, что в новом году я пойду учиться? Смахивает на шантаж… Мистер Джонс невозмутимо пожал плечами, снова отхлебнув кофе, а Саманта рассмеялась.  — Не отказывайся, парень, я видела эту машину. Оно того стоит. Тебе точно понравится! Да и шанс того, что ты разобьешься на ней, намного ниже, чем на твоих мотоциклах. И… может ты уже перестанешь участвовать в этих своих гонках? — на последней фразе женщина снова приняла серьезное выражение лица, чуть взволнованно взглянув в глаза Мэтта, пытаясь уловить его реакцию. Мэтт пожал плечами, отведя взгляд.  — Может быть. На секунду мне показалось, что его отец возвел глаза к небу, словно спрашивая: за что мне это? — но в следующий момент он уже выглядел, как обычно, и я усомнилась. Дальше слов не было, каждый думал о чем-то своем и пил свои напитки. Сразу после завтрака, когда Мэтт поднялся с места, отец остановил его:  — Пойдем в кабинет. Расскажешь, что у тебя за сверхважное дело, ради которого ты даже смог приехать на праздники домой. В словах его почувствовалась скрытая усмешка, и я неслышно хмыкнула. Видимо, Эти двое по-настоящему часто ссорились, хотя сейчас все и выглядит вполне мирно. Мэтт кивнул, вернув своему лицу серьезность и задумчиво поджал губы.