Твоя личная шизофрения

      Я довольно странно себя чувствовала. Казалось, что я все-таки отключилась, не смогла стерпеть всего того, что так внезапно на меня навалилось. Но поняла я эту маленькую деталь только тогда, когда открыла глаза в совершенно не известном мне помещении. Картинка в глазах все еще была мутной, но зрение медленно приходило в норму.       Небольшое помещение, в котором я оказалась, было таким же темным, как и коридоры в этом полуразрушенном здании. Тут тоже была всего пара очень тусклых ламп, что не давали четко все обозревать. А еще тут были две темные фигуры, обсуждающие что-то у дальней стены. По правде говоря, это их голоса и вернули меня в "реальность", почти разбудили. Я не могла разобрать, о чем говорили фигуры, хотя и не сказала бы, что они говорили тихо. Скорее, это мои рецепторы до сих пор не пришли в норму. В частности, наверное, зрение и слух. Я прислушалась, понимая, что те странные голоса и крики о помощи, тот гул - до сих пор в моей голове. Просто сейчас они почему-то были совсем тихими и еле-еле различимыми.       Я попыталась двинуться, что у меня получилось, хоть и с некоторым трудом. Во всем теле чувствовалась жуткая слабость, такая, будто я бегала не меньше пяти часов подряд. Ноги показались мне ватными, я думала, что не смогла бы даже на них устоять.       Когда зрение пришло в относительный порядок, в комнате все еще тускло горели две лампы. Они не могли нормально осветить даже такую маленькую по площади комнату, так что я не особо удивилась, что из-за освещения так и не смогла разглядеть фигуры. По силуэтам я поняла только одно: это были мужчина и женщина.       Я открыла рот, попытавшись привлечь внимание, но из него вырвался только странный хриплый звук. Впрочем, внимание я все же привлекла. - О, очнулась, ангелочек? - приторно-сладко протянула женщина, подходя ближе ко мне. Теперь я смогла ее рассмотреть. Это была женщина в возрасте, максимум тридцати лет. Высокая и какая-то немного... вызывающая. Ее волосы были насыщенного красно-рыжего оттенка, я бы даже сказала пламенного, длинные и распущенные, вьющиеся. Большие глаза серо-зеленого, какого-то болотного, оттенка, густо подведенные карандашом и тушью, и губы, ярко накрашенные в красный. Загорелая кожа и, мягко говоря, немаленькие формы, обтянутые тугим черным кожаным корсетом с ремешками. На открытой шее, спускаясь к области декольте так же, как и у меня сопровождавшего демона, была черно-красная татуировка в виде цепи. Мне почему-то показалось сейчас, что цепь окровавлена, и я постаралась отогнать от себя эту мысль, вздрогнув. - Я к тебе обращаюсь, милочка, - как-то немного раздраженно произнесла женщина.       Я постаралась выпрямиться на старом потертом кресле, на котором сидела, и это у меня получилось. - Я... Кто вы? Что со мной произошло?       Женщина пренебрежительно цокнула языком. - Тц, смотрите-ка, какая невежливая. Не знаешь, как обращаться со старшими? - женщина резко приблизилась к моему лицу, оказавшись со мной почти нос к носу и глядя на меня как-то то ли презрительно, то ли насмешливо, то ли лукаво. Я так и не смогла этого понять и молча удивлялась тому, как женщина может создавать такой странный взгляд, умещающий в себя несколько противоположных эмоций. - П-простите, - почему-то заикнулась я. - Как тебя звать, ангелок? - перебила меня рыжеволосая, отдаляясь от моего лица и с наигранным интересом разглядывая свой ярко-красный маникюр. Теперь казалось, будто я ей совсем не интересна. Я кинула взгляд в сторону второй фигуры и с удивлением узнала в ней демона, встреченного в больнице. - Я Сьюзен. Сьюзен МакКинли, - ответила я, снова переведя взгляд на женщину. - Я Барбара, демонесса второго порядка. Впрочем, зачем тебе моя должность? - как бы саму себя вопросила рыжая, не удостоив меня и взглядом. - Все равно ведь никакого понятия о демонах не имеешь... Просто знай, что уважение - залог успеха. Будешь говорить со мной как подобает, и твоя судьба, возможно, не будет столь страшна. - Х-хорошо, - пробормотала я, соглашаясь, когда молчание начало затягиваться, будто демонесса все это время ждала моего ответа. - Так... Что со мной произошло?.. - тихо отозвалась я, пытаясь понять, не лишний ли это вопрос, и не разозлит ли он женщину. Не разозлил. - Дэвид притащил тебя ко мне, ангелок. Он мне тут на хвосте принес, что ты, вроде, хочешь вернуть чужую душонку из Ада. Это так?       "Дэвид? Похоже, так зовут того демона," - сделала вывод я, снова кинув взгляд за спину женщины, где стоял тот афроамериканец. Взгляд, поза и выражение его лица - все казалось равнодушным и безразличным ко всему происходящему, но я почему-то подумала, что ему интересно, что будет дальше. - Да, - просто согласилась я, не зная, что еще добавить к своему ответу.       Собеседница вдруг расхохоталась. - Молодец, Дэйви, давно тут таких интересностей не происходило... - сквозь смех выдавила она. Мне была совершенно не понятна ее реакция, ее странный порыв смеяться. Что такого я сказала? В голове мелькнула мысль, что демоны немного "того". Возможно не все, но смех по крайней мере у этой Барбары какой-то дикий и безумный. Я бы сказала, сумасшедший.       Не обращая внимания на мой удивленный взгляд, женщина, наконец, отсмеявшись, но все еще лукаво глядя на меня, сказала: - Хорошо. Ты смелая или глупая, Сьюзи?       Я пренебрежительно фыркнула, отводя взгляд. Ненавижу такое сокращение моего имени. Терпеть не могу. - Видимо, глупая, - произнесла я, все еще не поднимая взгляда. Да, определенно, глупая идиотка. Почему именно в тот вечер я улетела? Почему мне так нужно было это сделать? Наверное, сейчас ничего бы этого не произошло, если бы я была всегда рядом с Мэттом...       На глаза против воли навернулись слезы, и я попыталась сморгнуть их, что у меня получилось. - Ну-ну, не плачь, маленький глупый ангел, - усмехнулась женщина. - Душонка этого человечишки настолько важна для тебя? - почему-то теперь в голосе Барбары я не услышала той насмешки. Только серьезность.       Я подняла на женщину взгляд и замерла в таком положении. Я просто сидела и смотрела в болотно-зеленые глаза снизу вверх, ничего не говоря. Я не знала, что сказать. Конечно, душа Мэтта важна. Как же иначе? Это живой человек, который умирает или уже умер по моей вине. Если я могу спасти его, я ведь обязана!.. - Кто он для тебя? - внезапно выдала Барбара совершенно серьезным, каким-то немного холодным тоном. - Я говорю это потому, что ты собираешься отдать свою душу взамен. Не слишком ли высока цена за продолжение никчемного существования простого подопечного? Разве он так важен для тебя?       Я хотела сразу ответить да, но на мгновение почему-то задумалась. Отдать душу, значит? Хех, следовало этого ожидать. Судя по тому дневнику, ангел, писавший его, заплатил не меньшую цену. Интересно, каково это? Наверное, очень больно...       Я вдруг поняла, что произнесла последнюю мысль вслух, когда Барбара криво усмехнулась. Одновременно с этим действием женщина произнесла: - Естественно. Через такие муки не проходят даже грешники, становясь демонами. Страшнее, чем гореть в Аду... Так что? Все еще хочешь испытать эти муки на себе? - рыжеволосая оскалилась, показывая ряд белых зубов и приподнимая бровь.       Я не хочу этого. Конечно не хочу. Но вспомнив, в каком состоянии Мэтт попал в больницу, вспомнив слова наставника о том, что душа Джонса будет гореть в этом самом жутком Аду, я вздрогнула и перевела взгляд за спину красноволосой. Дэвид за спиной демонессы смотрел на меня выжидательно, скрестив руки на груди. - Он важен. Мэтт очень важен. У него есть жизнь. У него есть люди, которые любят его, надеются на его выздоровление. У него есть, для чего жить, и я не могу позволить ему остаться здесь... - я вернула взгляд снова на женщину, более решительно посмотрев в ее глаза. Барбара фыркнула, отходя на шаг назад и отводя взгляд. - Отлично. Я так и не поняла, зачем тебе это, но, в общем-то, это твоя душа, так что делай, что хочешь, глупый маленький ангел. Вставай и пошли, - добавила она, делая шаг в сторону ветхой двери.       Мне не оставалось ничего другого, кроме как повиноваться. Я все никак не могла понять, что именно хотела услышать эта женщина. Кто для меня Мэтт? И правда, кто? На секунду я замешкалась, сбавив шаг. Бывший одноклассник. Он издевался надо мной, я все еще отлично помню это, но уже не злюсь, вспоминая. Я не забыла, и воспоминания не притупились, но я почему-то все равно уже не злюсь. И понять почему совершенно не в моих силах. Мэтт мне друг? Нет, кажется, наши с ним отношения дружескими назвать сложно. Мы далеко не друзья. Но я почему-то готова пожертвовать всем, что у меня есть, ради него одного. Я его очень лю... Нет. Я просто не могу объяснить то, что чувствую. Почему?.. - Эй, куда ты со своими мыслями укатила? - насмешливо вопрошает демонесса. Я замираю, кинув на нее быстрый взгляд, а затем осматривая помещение. Барбара все еще движется по коридору спокойным, размеренным шагом, искоса поглядывая в мою сторону. Я с уверенностью могу сказать, что мы уже не близко к тому кабинету, в котором я очнулась. Наверное, я и правда слишком задумалась, не подмечая времени. Гул в ушах начал еле заметно усиливаться с каждым шагом. Я снова все громче и громче слышала те стенания, крики, полные боли, отчаяния и ужаса, но теперь они не били молотом по голове, не сводили с ума.       Будто прочитав мои мысли, демонесса снова заговорила: - Я впустила в тебя частицы душ, когда Дэйви принес тебя ко мне. Поэтому тебе уже легче переносить нашу демоническую атмосферу.       Я совершенно ничего не поняла из сказанного, тем не менее оглядываясь и замечая, что упомянутого Дэйва рядом с нами нет. Видимо, он остался в кабинете. - Что впустили? - уточнила я, снова поворачивая голову вперед. - Частицы душ, - чуть раздраженно повторила женщина. С каждым шагом ее огненно-рыжие волосы взметались в воздух, а затем снова опускались на оголенные плечи. Почему-то походка у женщины немного пружинистая, тем не менее она красива и привлекает взгляд. Какая-то особенная. Не то, что я. - Это остатки душ грешников, что остаются после очернения. Я впустила их в твое тело, чтобы они помогли тебе привыкнуть. Ты все еще чувствуешь запах?       Запах? Я с шумом втянула воздух, с удивлением понимая, что от тошнотворного жуткого запаха паленой кожи, забивающегося в легкие, остался лишь тонкий отголосок, на который я бы даже не обратила внимания, если бы не напомнили. - Слабо... Очень слабо, - ответила я, ожидая пояснения сему странному факту. Женщина, усмехнувшись, удовлетворенно кивнула, но так ничего и не сказала. - Что значит "остатки душ грешников"? И как вы их в меня впустили? - нерешительно вопросила я, глядя на профиль своей очередной проводницы. - Контактным путем, - оскалилась женщина. - Рот в рот, - добавила она насмешливо.       Что, простите?       Я замерла, не в силах двинуться, и по спине пробежало стадо мурашек. - Фуу, - наконец скривилась я.       Женщина снова рассмеялась своим диким, безумным смехом, искоса глянув на меня. - Ты такая забавная, ангелок, - выговорила она ехидно. - Спрячь рожки, милая. Это единственный способ передачи душ или частиц душ. Так что выбора особого у меня не было. Ты еще должна быть мне благодарна, Сьюзи. Я могла и не делать ничего. Тогда бы ты просто потеряла здесь свою душу.       Возмущения комом застряли в горле. Эти слова были сказаны женщиной так беспечно, будто она говорила о том, что сегодня вечером подадут на ужин. Конечно, демонам, как и ангелам, вряд ли нужна еда, но именно такая мысль промелькнула в моей голове. - ...Потеряла? - спустя несколько мгновений повторила я за демонессой, словно пробуя это слово на вкус. Мне вдруг показалось, что ледяная липкая рука чего-то невидимого скользнула по моему горлу, сжав его и моментально отпустив. Я снова почувствовала всепоглощающий страх, от которого так хотела отвлечься. Я хотела не думать о том, что со мной произойдет в будущем или может произойти, и до этого момента у меня это получалось, но сейчас... мне снова страшно. И ноги перестают шагать нормально. И снова подкашиваются, дрожат. Ужасное чувство. Еще ужаснее чувствовать что-то подобное уже после смерти, когда, кажется, уже ничто не должно доводить до такого состояния. - А как ты думала? Думаешь, вам, светлячкам, можно так просто заявляться в Пекло? Думаешь, за это не следует плата? Ты была спасена мной. Ты была спасена частицами душ грешников, что я в тебя впустила. Эти частицы сделали твою душу более или менее темной, чтобы ты могла здесь находиться. Конечно, надолго их не хватит, твоя сущность скоро от них избавится, но для тебя пока будет достаточно. - Вы сделали мою душу темной? - испуганно пробормотала я. Было слишком странно слышать нечто подобное. - Я сказала, что это временно, ангелок. Хватит еще ненадолго. Совсем ненадолго. Но не сделай я этого, это место навсегда оставило бы твою душу здесь. Ты бы уже никогда не выбралась, и паренька своего уже не спасла бы. Так что не волнуйся, завтра ты снова будешь чиста, как свежий снег. Ненадолго, правда, но все же... - Что со мной будет после всего? - перебила я рыжеволосую. Та недовольно повела бровями, но ничего не ответила на мою дерзость. Я думала, она вообще ничего не станет мне объяснять, но через несколько проделанных шагов она снова заговорила. - Ты знала, что цифра "7" - Дьявольская цифра?       Я ничего не ответила. Семь? Почему же? Разве Тринадцать, например, не цифра неудачи? Что-то такое я слышала. Пятница тринадцатое - день неудач, цифра тринадцать в каком-то фильме означала вечную неудачу. Разве не так?       Барбара тем временем продолжила свою мысль серьезным, даже немного прохладным тоном. Мне подумалось, что у этой женщины вечные перепады настроения. Вот она дико смеется, а в следующую секунду уже говорит абсолютно серьезно, без намека на шутку в голосе. - Семь дней душа грешника горит в Адовом пламени, становясь в конце концов абсолютно черной. Это семь дней ужаса и боли, когда отчаяние захлестывает тебя. Всю эту боль ты чувствуешь все это время. Тебе кажется, что с тебя заживо сдирают кожу, а затем кидают в огонь и мучают, издеваются, и тебе уже не хочется ничего, кроме как умереть. Просто исчезнуть, лишь бы ничего не чувствовать. Все это длится ровно семь дней, по окончании которых твоя душа становится непроглядно черной. По окончании их ты превращаешься в демона, лишаясь возможности когда-либо переродиться в новом теле. Это и есть расплата за совершенные при жизни грехи. Семь кругов Ада. О них-то хоть слышала?       Я медленно кивнула, пораженная таким пугающим рассказом. Через это прошла Барбара? Через это прошли все демоны? И через это проходит сейчас Мэтт? - Слышала, да? Каждый круг Ада - это день, который душа мучается после смерти. Семь кругов - семь дней. Ты спросила, что с тобой будет? Кто знает. Подобных тебе случаев бывало не так много. Я мало о них знаю. Скорее всего, ты просто погибнешь. Твоя душа навсегда погибнет. Ты даже не будешь существовать как демон, хотя поначалу будет казаться, что ты в него превращаешься. Я не знаю, как это проходит. Я лишь знаю, что у тебя будет семь месяцев после всего. Ты сможешь существовать еще семь месяцев. Это где-то около двухсот пятнадцати дней. Потом мир заберет плату за то, что ты осмелилась повлиять на ход Судьбы. За то, что ты забрала душу из Пекла. Ты все еще не передумала? Успеешь еще выскочить отсюда, пока частицы грешников не рассеются в твоем теле, и просто забыть обо всем, что тут было. Тогда будешь жить дальше спокойной жизнью ангела... - Я уже здесь. Семь месяцев?.. Мне будет достаточно, - нерешительно пробормотала я. Двести пятнадцать дней? Конечно недостаточно. Кому этого хватит? Кто хотел бы исчезнуть? Наверное, я скорее убеждала саму себя в правильности своего решения. Но отступать уже слишком поздно. Я и не собираюсь этого делать. Мэтт должен, просто обязан жить. Он не совершал ничего ужасного, такого, чтобы гореть в Аду. Я не могу позволить этому идиоту так кончить. - Я просто сделаю это. Я верну его душу, а дальше пусть будет, что будет, - еле слышно добавила я.       Аловолосая демонесса услышала меня, чему я не особенно удивилась. Она лишь усмехнулась, приближаясь к какой-то тяжелой железной двери, преграждавшей нам дальнейший коридор. Я шла за женщиной, осознавая, что чем ближе к двери, тем громче крики ужаса в моей голове. Видимо, мы снова подходим к пеклу. И, кажется, я уже была там с демоном из больницы, Дэвидом, еще несколько часов, возможно, час назад. Я не знаю, сколько провела в отключке.       Барбара подходит к двустворчатой двери, хватается за железные ручки и тянет за них. Проход с жутким скрипом, царапающим слух, открывается.