Твоя личная шизофрения

      Когда железные двери с громким противным скрипом отворились, я снова почувствовала, как в нос ударил запах, что преследовал меня уже столько времени в этом месте. Только сейчас, к счастью, этот запах не заставил меня согнуться пополам, я не пыталась зажала нос и рот и прекратила поступление кислорода. Даже наоборот, я стойко смогла стерпеть его, и это не заставило мой желудок вывернуться наизнанку. Кажется, эти частицы душ и правда работали хорошо. Вместе с открытой дверью усилились во много раз и неисчислимые мучительные вопли и зовы о помощи. Только и они почему–то не произвели на меня такого же впечатления, как недавно. Стало просто страшно. Страшно представлять, что чувствовали в этот момент все эти многочисленные души. Мне показалось, что даже пытки во времена инквизиции или войн были более гуманны, и я почему–то была уверена, что такую боль не чувствовал никто из живых людей. Я думаю, никто бы и половины этой боли не выдержал, скончавшись от болевого шока. Но душа скончаться не могла и потому продолжала биться в агонии. Души, если точнее. Души, которых тут было бесчисленное количество.       Барбара как ни в чем не бывало ступила вперед, остановившись на секунду и кинув на меня взгляд через плечо, побуждающий идти за ней. Я повиновалась, по пути стараясь не вертеть головой, и просто искоса поглядывала по сторонам. В этой более широкой длинной комнате, тоже чем–то смахивавшей на коридор, с обеих сторон от дороги горел огонь. Я чувствовала жар, идущий от него, и видела, как огонь горел то красным, то синим цветом, иногда давая желтые и зеленые искры. Здесь не было, к примеру, дров или еще чего–то, что могло бы гореть. Я видела, что пол был абсолютно голым, как и в других помещениях здания. Лишь серый бетон, в данном месте даже не покрытый плиткой. Огонь, видимо, был мистическим и явно отличался от обычного. Он не трогался со своего места вдоль стен, не охватывал пламенем черный закоптившийся пол или потолок, не двигался в центр комнаты, где была как бы ровная дорожка для прохода от одной двери к следующей. Это пламя выглядело далеко не обычно, не было похоже, что оно было вызвано человеческими руками или даже природой. И я зареклась, что больше не буду сравнивать ничего из "потустороннего – посмертного" мира с "реальным", поняв всю глупость такого действа. Тут были свои порядки, как и у ангелов, и они все сильно отличались друг от друга и от порядков живых людей.       В огне я не увидела ничего, что могло бы гореть, но, судя по голосам душ, зовущим на помощь, именно тут они и мучились. Мне подумалось, что эти души невидимы или что–то вроде того. – Когда, говоришь, этот твой подопечный душу посеял? – поинтересовалась Барбара, отвлекая мое внимание на себя, но при этом даже не посмотрев в мою сторону. – Около двух суток назад, – пробормотала я, насторожившись. Точного времени я совершенно не знала. Не знала, сколько прошло времени с тех пор, как попала в это Адское место, и не знала, сколько сидела там, в больнице, рядом с Мэттом. Тогда мне было как–то не до засекания времени.       Женщина ничего не ответила, продолжая идти вперед – к следующей двери. Распахнув ее, она шагнула в новую комнату, и я последовала за ней, замечая, что последние две комнаты не отличались друг от друга. Те же четко очерченные границы, за которыми полыхал огонь, не переходя за какую–то невидимую линию, те же голоса, молящие о пощаде, и тот же запах паленой плоти. Демонесса последовала вперед, и мы снова оказались в другой комнате, уже третьей по счету и совершенно идентичной двум предыдущим. Следом была четвертая, точно такая же. И только здесь демонесса соизволила остановиться на полдороге, прямо в центре помещения. Дождавшись, пока я с ней поравняюсь, рыжеволосая посмотрела на огонь с левой стороны от себя.       Женщина сделала шаг к огню, и я непонимающе проследила за этим действием. Демонесса перевела на меня тяжелый взгляд и произнесла: – Будет больно.       Я невольно сглотнула, в то время как Барбара продолжила: – Ты должна протянуть руки в огонь. Думай о своем подопечном. Думай о том, что хочешь забрать его отсюда. Учти, что это демонический огонь, и он не любит светлых. Если еще не передумала, то приступай, ангелок.       Я почувствовала, как взмокли ладони от волнения, и осторожно подошла к колышущемуся пламени. В лицо ударил жар, моментально заставивший вспотеть. У костра ведь всегда бывает нечем дышать, так как сжигается воздух? Так вот, у меня появилось схожее чувство, только я точно не знала, от страха это за свою жизнь, или все–таки правда от жара огня. Внезапно вспомнилось, как в детстве я баловалась со спичками, зажигая их, а затем пытаясь быстро затушить двумя пальцами. Тогда получалось, хотя иногда и случались казусы, наверное, из–за моего тогдашнего невезения. Сейчас, к сожалению, это были далеко не спички, и совать руки в костер, при этом, судя по словам демонессы, в костер, не любящий чужаков, и соответственно, вряд ли обычный по своей силе, было по–настоящему страшно. В голове мелькнула мысль бросить все и сбежать, и я уже почти у самого пламени резко отдернула руки. Но затем, постаравшись вернуть самообладание, вернула их обратно, стараясь думать о том, о чем сказала мне Барбара.       Перед глазами встал Мэтт, его извечная издевательская ухмылка на чуть пухлых губах, его вечно насмешливый взгляд необычных ярко–голубых глаз. "Мэтт заслуживал того, чтобы его спасали," – подумалось мне. Невольно прикрыв глаза, я протянула, наконец, руки в огонь и еле сдержалась от того, чтобы моментально их одернуть, закусив губу. На языке почувствовался металлический привкус крови. Захотелось завизжать от боли, потому что показалось, что с рук моих кто–то попытался заживо стянуть кожу. Но я молчала, стиснув зубы и думая о том, как сильно хочу вернуть Мэтта к нормальному существованию. Я не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я почувствовала на ладонях приятное тепло. Оно резко контрастировало с тем жаром, в котором горели мои руки, и казалось, что оно начало отвлекать меня от боли, причиняемой адским пламенем. Мне было страшно открывать глаза и смотреть на то, что происходило, но, благо, меня быстро отвлекло прикосновение к моему плечу. – Медленно вытяни руки из огня, – послышался тихий вкрадчивый шепот Барбары у моего уха. – Продолжай думать об этом парне...       Я повиновалась, выполняя сказанное. В конце концов открыв глаза, я посмотрела на собственные руки. Над ними летала светло–синяя туманная масса энергии, подобная той, которую высосал из грешника в больнице тот демон, Дэвид. Душа медленно тянулась из огня в мои руки, а из рук в сторону лица. Было так странно наблюдать за этим, но я ничего не предпринимала, надеясь, что все так и должно быть, ведь демонесса за моей спиной молчала. – Рот открой, – со смешком проговорила Барбара чуть громче, что заставило меня вздрогнуть. Синяя дымка души дотянулась до уровня моего лица и так и застыла, поэтому я не знала, что предпринимать дальше и ждала команды, которую, наконец, получила. Я не стала обдумывать то, зачем нужно открывать рот. Скорее даже не так. Попросту не успела обдумать, так как действие у меня получилось чисто механически. Лишь на секунду, и в эту самую секунду душа, находившаяся в моих руках, заструилась и втянулась в мой рот, не успела я даже подумать. – Молоооодчинка, – насмешливым, наигранно заботливым голосом протянула Барбара, схватив меня за щеки и потискав их, как любят взрослые тискать щеки маленьких детей. – Как тебе угощеньице, Сьюзи?       Я скривилась, услышав это дурацкое сокращение собственного имени, и только потом поняла, что только что проглотила чужую душу. Душу Мэтта, если быть точнее. Ошеломленно выкатив глаза, я посмотрела в лицо демонессы.       Та ухмыльнулась, поставив руки на пояс и беззаботно пожав плечами. – Я предупреждала, что мы, демоны, контактируем с душами только с помощью рта. А теперь за мной, глупый маленький ангел! – скомандовала женщина веселым тоном, будто ничего такого только что не произошло, и развернулась на каблуках, направившись дальше по коридору, к следующей двери.       Я взглянула на свои руки и вздрогнула от ужаса. От пальцев до запястья и чуть выше они были полностью испещрены черно–красными ожогами, вся кожа на них была абсолютно красной и начала идти крупными волдырями. Только увидев обожженные почти до угольной корочки в некоторых местах пальцы, я вспомнила о боли, которая тут же отдалась в конечностях. Она казалась уже не такой сильной, как в самом костре, и значительно отличилась от того, что я почувствовала бы, будь жива, но и эта боль была достаточно сильной. На глаза навернулись слезы, и захотелось заплакать, как маленькому ребенку, впасть в истерику. Только я так и не сделала этого, почувствовав, что из глаз скатилось несколько слезинок. – Не будь нюней, ты сама этого хотела, – послышался голос рыжеволосой со стороны двери. И снова он за какие–то секунды преобразился, став холодным. А затем опять вернулся в веселый насмешливый тон, – да и эти следы у тебя быстренько пройдут. На вас, ангелочках, все аномально быстро заживает. Недели две – максимум, и ни одного ожога не останется... Так что ноги в руки и вперед, Сьюзи! За мной, давай...       Я подняла голову и посмотрела на женщину, которая продолжала ждать у двери. Убрав руки за спину, чтобы они хотя бы не попадали в поле моего зрения, напоминая о боли, я все же пошла за демонессой. Она усмехнулась.       Следующая дверь снова открыла вид на точно такую же комнату, как и предыдущие, с полыхающим у стен огнем. – Что за помещения странные? Почему они одинаковые? – наконец вопросила я тихо, стараясь отвлечься от всего таким образом. В этот момент мы как раз дошли до середины комнаты.       Барбара кинула на меня ничего не выражающий взгляд и ответила спустя несколько секунд промедления. – Это те самые круги Ада. Душа твоего подопечного была на третьем круге, так как уже третьи сутки в Аду была. Я это поняла, когда ты сказала, что прошло около двух суток. Конечно, был вариант, что паренек все еще на втором круге, но видишь, свезло. Иначе тебе бы пришлось дважды в огонь лезть. – То есть каждая комната – это круг? Но та комната ведь была четвертой, – пробормотала я непониманимающе. Мэтт ведь должен был быть на третьем? Она ведь сама сказала... – Мы идем в обратном порядке, глупая Сьюзен, – фыркнула рыжеволосая. – И начали мы с седьмого круга. А сейчас мы на втором.       Дальше мы снова шли в молчании. Преодолев последние две комнаты, я мысленно прокрутила в голове их общее количество и убедилась, что "кругов" было и правда семь. Что на счет поглощенной мною души... Я ее не чувствовала. Что была она во мне, что ее не было, все одно, и никаких изменений в ощущениях не было.       Спустя некоторое время впереди снова послышались многочисленные голоса, и я поняла, что мы близки ко входу–выходу, в котором было так много демонов.       Барбара только подтвердила мою догадку, проговорив: – Не привлекай внимания. Тебя, кажется, должен был об этом Дэйв предупредить. Просто спокойно выберешься отсюда, желательно пешком отойдешь подальше, и только тогда свои крылья раскрывай да возвращайся к подопечному. Я с тобой, уж прости, не пойду. Дальше все будет в твоих руках. – Но, – прервала женщину я, отчего та недовольно нахмурилась. – Что мне делать потом? Как вернуть душу Мэтту?       Барбара усмехнулась. – Третий раз говорю, единственный путь взаимодействия с душой – ее передача контактным путем.       Я подобралась, смущенно отведя взгляд в сторону. То есть поцелуй – единственный способ? – Можешь и не целовать, – продолжила демонесса со смешком. – Просто пусть ваши лица будут очень близко. Откроешь рот, выдохнешь в него душу, представляя, как она медленно вытягивается из тебя и вселяется в него. Разберешься, в общем, а теперь сваливай отсюда, пока частицы душ действовать не перестали. Времени мало осталось, так что эффект может в любой момент пройти. Если не успеешь выйти из здания, то останешься здесь навечно, так что давай, торопись, – зайдя мне за спину, женщина толкнула меня в сторону очередной двери, которую только что передо мной распахнула.       Я успела негромко выговорить: "Спасибо...", прежде чем оказалась снова в огромном зале, в котором сновали демоны, и дверь за мной следом захлопнулась. Попытавшись не привлекать внимания, я поднесла руки к бокам, стараясь не касаться ими ничего, чтобы не доставлять себе лишней боли, и осторожно двинулась в толпу, проходя вперед, к выходу. На меня, как и прежде, никто не обращал внимания. Все двигались туда, куда им было нужно, торопились, и никто не смотрел по сторонам. Выйти из здания удалось так никем и не остановленной.

***

      На улице, как оказалось, уже занимался рассвет. Небо окрасилось в желтый цвет на самой линии горизонта, чуть выше от него – в красноватый, переходящий в светло–розовый, а оттуда постепенно оно переходило в лазурно–голубой. И это выглядело настолько завораживающе, что захватывало дух. Кажется, я впервые в жизни вживую увидела столь потрясающее зрелище. До этого как–то совсем не обращала внимания на такие вещи, или вообще вставала слишком поздно, чтобы их увидеть, если говорить о времени, когда еще была жива.       Я хотела было мысленно посчитать, сколько прошло времени с тех пор, как я оказалась в местном посольстве Ада, но плюнула на это дело, вздохнув и прикрыв глаза. Было приятно чувствовать на себе первые лучи солнца. Впрочем, долго медлить мне было нельзя, а потому я, как и посоветовала Барбара, пешком отошла от здания немного дальше и, распахнув крылья, взлетела в небо. Сегодня погода казалась не такой холодной и даже какой–то приятной, хотя я все еще продолжала мерзнуть. Несильно, и, возможно, я уже просто привыкла к холоду, но было все еще прохладно.       Теперь я снова летела. Из района трущоб, заброшенных, полуразрушенных или только строящихся зданий, я направлялась в сторону больницы, в которой сейчас должен был находиться Джонс, и надеялась, что не заблужусь и что мой топографический кретинизм не проявится в самое ненужное время.       К счастью, просьба моя была услышана моим разумом, и где–то час спустя я прилетела к знакомому району, а там уже заметила высокое здание больницы. В памяти не отложился этаж, на котором должно было находиться отделение интенсивной терапии, поэтому я пролетела сквозь стену на незнамо каком этаже. Я не думала, что будет так, но пролет сквозь стену выдался довольно болезненным. Крылья сначала будто бы обожгло, а затем укололо сразу тысячей иголок, отчего мне пришлось морщиться. И даже когда крылья снова спрятались в спину, я все еще продолжала чувствовать неприятное, довольно болезненное покалывание в области лопаток, и потому – морщиться.       Влетела я в чей–то кабинет, как оказалось. За рабочим столом, заваленным многочисленными бумагами, медицинскими картами и бланками, сидел, уткнувшись в какой–то документ, мужчина в белом халате и внимательно его изучал. Седовласый, лет этак сорока пяти, довольно упитанный врач натянул на большой нос очки, и оттого выглядел еще более усердным. Рядом, прислонившись к стене, стоял молодой парень лет тридцати, возможно, чуть меньше. Он был полупрозрачен, и до этого, кажется, плевал в потолок от безделья, но увидев меня, приободрился. – Эмм, – пробормотала я. – А какой это этаж, не подскажете?       Парень улыбнулся белозубой лучистой улыбкой. – Подскажу, – кивнул он, отодвигаясь от стены и делая шаг ко мне. – Это отделение хирургии, шестой этаж. А тебе куда нужно?       Я задумчиво нахмурилась. – Мне в реанимацию... Только я не помню, какой этаж и прочее.       Парень кивнул, показывая, что понял меня, а затем задумался. – Хорошо. А что случилось с твоим подопечным, если не секрет?       Я случайно наткнулась взглядом на врача, который все никак не обращал на нас внимания. Создалось впечатление, что этот мужчина не видит собственного хранителя или совсем не обращает внимания на его внезапные реплики, даже ухом не ведет. И это показалось мне странным, потому что такое я видела не впервые. Впрочем, откинув эту мысль от себя, потому что это было сейчас не так важно, я снова повернула голову к полупрозрачному хранителю этого человека. – Он попал в аварию. Разбился на мотоцикле, - ответила я, выдохнув. – Если он до сих пор в реанимации, то это девятый этаж будет, предпоследний. А если он очнулся, то он будет в палатах интенсивной терапии или в травматологии, или в терапии. Возможно, если есть открытые раны, он будет здесь. – Тогда... - протянула я, стараясь из всей полученной информации вычленить то, что нужно было именно мне в данный момент. – Он сейчас на девятом этаже, да? Он не очнулся. Через три этажа отсюда?       Парень кивнул мне в ответ. – Спасибо, - поблагодарила я, уже готовая снова распахнуть крылья. Почему-то в последнее время эти ангельские конечности приносили большой дискомфорт, если я пролетала сквозь что-то с их помощью, но мне сейчас было не до этого. Стерплю как-нибудь.       Когда я уже немного оторвалась от пола, распахнув крылья, то почувствовала, как парень-хранитель схватил меня за запястье. Переведя на него недоумевающий взгляд, я приподняла брови. – Эмм, прости, - проговорил парень, немного замявшись. – Когда закончишь свои дела, ты ведь будешь еще в больнице со своим подопечным, так? Если будет нечего делать, спускайся сюда, если все еще будешь в больнице. Я тут днями напролет тухну, а хранители медперсонала почти все какие-то напыщенные, им, видите ли, некогда со мной болтать. Ты не волнуйся, в больнице редко когда нужна бывает наша работа. Тут и без нас всех отлично оберегают... - все тараторил шатен. Мне захотелось улыбнуться, что я и сделала. – В общем, иди пока, ты торопишься. Если что, я Алан, а это кабинет хирурга. – Окей, - кивнула я. – Мое имя – Сьюзен, и, если получится, я здесь появлюсь.       Незнакомый знакомец расплылся в благодарной улыбке, а затем отпустил мою руку, словно бы говоря: « Иди, тебе пора».       Я полетела наверх. Болезненная резь в крыльях сделалась моим сопровождающим. * * *       Мэтт и правда нашелся на указанном Аланом девятом этаже. Более того, мне не пришлось долго его искать, проносясь через стены по всему этажу. Палата, в которой лежал Джонс, оказалась лишь на три комнаты левее от той, в которой я очутилась, поднявшись из кабинета хирурга.       В по-прежнему белой стерильной комнате на вид ничего не изменилось. Все та же кровать, те же аппараты, капельница, подключенная к Мэтью, и тонкие прозрачные трубки, подающие кислород в организм. Кажется, один из врачей называл их нозальными ингаляторами...       Лицо брюнета как никогда бледное, почти серое, отчего мне снова становится страшно. А если ничего не выйдет? Это глупо, но что, если душа, которую я забрала, не его вовсе? И что делать, если Мэтт так и не очнется?       Я нерешительно подошла к больничной койке, уместившись на свободном ее краю сбоку от парня. – Привет, Мэтт, - зачем-то произнесла я, зная, что он меня все равно не услышит. Наткнувшись взглядом на его руку, я нерешительно коснулась ее, только потом вспомнив, что, вообще-то, моя рука должна была пройти сквозь его. Большим удивлением для меня обернулось то, что я все же почувствовала холодную кожу кисти подопечного. Долго раздумывать об этом не захотелось. К чему мне это сейчас? Дарла ведь говорила, что все способы контактирования умершего и живого до сих пор не всем известны. Возможно, поразмышляю над ситуацией как-нибудь позже. Крепче ухватив руку брюнета своей, покрытой ожогами, я чуть приподнялась, нависнув над телом парня.       «Пожалуйста, пусть все получится...» - мысленно взмолилась я, глядя в мертвенно-бледное лицо. Приблизившись к губам брюнета, я коснулась их своими. Я знала, что это не обязательно должен был быть поцелуй. Барбара оповестила, что хватит и просто находиться очень близко. Но подумав, что, возможно, шанса поцеловать Мэтта больше никогда может не выпасть, я поняла, что очень хочу это сделать.       Поцелуй вышел робким и каким-то детским. Лишь прикосновение губ, которые у брюнета оказались холодными и сухими. Но этого мне вполне хватило, почему-то.       Прикрыв глаза и еле приоткрыв рот, я мысленно сосредоточилась на том, что говорила мне демонесса, которая мне помогла. Представив, как сине-голубая субстанция, так похожая на плотный туман или дымку, медленно переходит в тело парня, я не почувствовала в себе никаких изменений или новых ощущений. Пришлось открыть глаза, чтобы проверить, получается ли у меня. Как оказалось, получалось, потому что в том сантиметре между моими и его губами я увидела тот самый светло-синий туман.       Через минуту или две, я точно не подсчитывала, душа полностью исчезла с моих глаз, по-видимому, закончив свой «переход». Отодвинувшись от парня и не зная, что делать дальше, я просто ждала, ни о чем не думая, поглядывая то на аппараты жизнеобеспечения, почему-то ничуть не менявшие своих показателей, то на лицо подопечного.       Не знаю, сколько времени прошло в итоге. Возможно, минута, может пять или десять, но мне казалось, что каждая секунда тянется дольше, чем положено. Наконец, темные ресницы дрогнули, а веки медленно, устало приподнялись. Казалось, будто даже на это маленькое действие Мэтт тратил неимоверно много сил. Когда вымученный взгляд светло-голубых, показавшихся мне сейчас невероятно красивыми, глаз был медленно переведен на меня, я поняла, что глупо, очень глупо улыбаюсь, и почувствовала на щеках столь долго сдерживаемые слезы. – Доброе утро, Мэтт, - поприветствовала я, продолжая мягко сжимать его все еще холодную руку.