***
Дома мы оказались через час, когда за подопечным приехал некий Шон по просьбе Кэсс, которой срочно пришлось уехать по делам в Арлингтон. С Шоном, похоже, Джонс был знаком, но почти всю дорогу они почему-то молчали. Не знаю, может, просто несильно ладили, и только Кэссиди была для них общей подругой. А может и по другой причине. Всю дорогу Мэтт то и дело кидал на меня взгляды, но я не могла понять, о чем он в этот момент думал, и старалась просто игнорировать их, сев как можно дальше от него, у самого окна. Это, правда, все равно получилось близко: заднее сидение Седана было не таким уж и огромным, чтобы сесть хоть относительно далеко от брюнета. Я бы села и на переднее пассажирское, да только там сидел хранитель Шона, с равнодушием смотревший в окно, и обращаться к нему с просьбой поменяться местами мне совершенно не хотелось. Грубо это как-то прозвучало бы. Также был вариант лететь за машиной на улице, но буду я из-за обиды на этого придурка на холоде в своей нетеплой одежке рассекать? Очень надо… Шон помог Мэтту поднять на нужный нам этаж вещи, сам же Мэтт передвигался с помощью костыля. Я не стала ждать, пока он поднимется на лифте, кабинка была и без того маленькой. Она бы просто не вместила всех, вместе с хранителями. Поэтому я просто сразу полетела наверх, сквозь этажи, пока не остановилась уже у самого входа в нужную квартиру. Я помнила о своих обязанностях хранителя, потому пришлось дожидаться, пока Джонс не доберется до своей квартиры, и помочь, если что вдруг случится, хотя мне очень хотелось войти в квартиру, уйти куда-нибудь на кухню, и сидеть там в одиночестве долго, чтобы парень осознал свою ошибку. Это было по-детски, обижаться так почти ни за что, но я, тем не менее, ничего не могла с собой поделать. И разговаривать с ним не буду, даже если он первый заговорит, вот! К счастью, обошлось без происшествий. Шон и Мэтт добрались до порога квартиры, скупо попрощались друг с другом, словно бы это была просто вынужденная мера, Мэтт выговорил сухое «Спасибо», и «провожатый» скрылся за поворотом, уйдя в сторону лифта. Джонс кинул на меня снова странный взгляд, но ничего не сказал, опираясь спиной о стену и доставая ключи из кармана косухи. Я, не став ожидать его, демонстративно хмыкнула и прошла сквозь дверь, хотя внутри что-то ощутимо ёкнуло при виде слабо держащегося за стену парня. Хотелось помочь. Я и мой чертов альтруизм… В квартире стоял привычный аромат. Я не могла его описать. Это был просто приятный запах дома. Этого дома. Мне на секунду показалось, что я всегда жила в этом месте, и возникло ощущение уюта. Стало приятно снова сюда вернуться. Здесь ничего не изменилось, разве что было прибрано, и не было пыли. Похоже, кто-то приходил делать уборку во время нашего с Джонсом пребывания в больнице. За спиной у меня щелкнул замок, и брюнет через несколько секунд тоже вошел сюда, держа пакет с вещами чуть ли не в зубах, стараясь одновременно с этим удержать равновесие. Вещи были брошены сразу на пороге, и парень закрыл за собой входную дверь, вздохнул и развернулся в сторону гостинной. Не долго думая, я прошла следом, и только потом поняла, что, как бы, хотела пообижаться. Но если бы я сейчас развернулась и ушла в другую комнату, то выглядела бы полной идиоткой, а потому я, опустившись в пустующее кресло, решила, что буду нервировать Мэтта при нем же. Хорошая идея, однако, не правда ли? Мэтт молчал. Видимо, не хотел сдаваться, а я ждала извинений. В конце концов, было бы ему приятно, если бы ему на его «недостатки» указывали? В моем случае этот недостаток вообще смерть. Так что вдвойне обидно, я ведь не виновата даже ни в чем. Парень опустился на диван, взял с подлокотника пульт и включил телевизор. Шла какая-то историческая передача, какие сотнями показывают, дабы хоть немного «просветлить» народ, но никто их все равно не смотрит. Я, кстати, тоже бы определенно переключила с самой первой секунды, как услышала этот нудный голос ведущего за кадром. У меня возникла уверенность, что Мэтт тоже переключит, но он этого не делал. Минуту - две смотрел молча в экран, явно не слушал передачу, но все равно не переключал. Это бесило, но обращаться к нему с просьбой включить хоть какой-нибудь фильмец поинтереснее я не стала. Я с ним все еще не разговариваю. Через пару минут вслушивания в однообразный и нудный монолог ведущего, я, что меня саму же несказанно поразило, заинтересовалась историей Древней Греции. Ненавижу вообще-то историю и никогда в жизни не могла запомнить никаких событий из учебников по этому предмету, но сейчас мне, и правда, стало интересно. Я подперла щеку рукой, опершись локтем на подлокотник кресла, и стала внимательнее всматриваться в мелькавшие кадры. На экране в данный момент показывали часть, связанную с античным искусством. Вазы, колонны, бюсты, скульптуры - все, что сохранилось с тех времен до наших дней. Еще через несколько минут, когда я почти выпала из реальности, глядя в экран плазменного телевизора, Мэтт внезапно подал голос, да еще так внезапно, что я аж вздрогнула. — Ну и долго еще это будет продолжаться? — выговорил он, глядя на меня. Я не смотрела в его сторону, но отчетливо осознавала, что парень смотрит на меня и, по меньшей мере, пытается прожечь во мне дыру. Но от этого совсем не было неприятно. Почему-то внутри ликовало злорадство. Я так и не ответила на поставленный парнем вопрос, полностью игнорируя его и делая вид, что передача по телевизору намного интереснее. На самом деле я потеряла суть и интерес к ней, когда Мэтт обратился ко мне, но ведь ему не обязательно об этом знать, правда? — Эй, Сьюз, ну хватит уже. Ладно, извини. Я случайно. Черт, я правда случайно это сказал, не подумав, — все продолжал парень, не видя никакой реакции с моей стороны. — Хватит уже злиться по пустякам! И вообще, ржать надо мной тоже не надо было! Это меня просто выбесило! Я неслышно хмыкнула, сложив руки на груди и откинувшись на спинку кресла, но так и не удостоив Мэтта взглядом. Не так уж я и «ржала». И уж точно не обидно. Ну ладно, даже если это было обидно для него, я же… я же… Аргх, черт! — Эээй, — снова протянул подопечный с дивана. — Сьюз, давай уже, прощай меня. — Что за «Сьюз»? — недовольно выговорила я, посмотрев-таки на брюнета. Если задуматься, то он и правда не сказал мне ничего жуткого, из-за чего я должна была так обидеться. Но почему же тогда я так себя чувствую? Будто обостренные ощущения злости, обиды, раздражения. Я понимаю, что не должна на самом деле так странно реагировать, вспоминая совершенно безобидную фразу брюнета тогда, в больнице, так выбесившую меня, и потому пытаюсь стать хоть немного адекватнее. Раздражение и злость медленно отступают, и теперь я смотрю на Джонса спокойно и даже с каким-то любопытством, ожидая ответа на мой вопрос. Он, замечая смену моего настроения, довольно улыбается, хмыкая, и мне хочется улыбнуться в ответ, но я упорно держу лицо. — Сьюзен — Сьюз, что непонятного? — усмехается он, все-же переводя взгляд на экран телевизора и, наконец, переключая исторический канал. Теперь на экране идет какой-то боевик, но я не обращаю на него ни малейшего внимания и говорю: — Я к тому, что раньше меня так никто не называл. Странно как-то… Непривычно. Брюнет улыбается, кинув на меня мимолетный взгляд, и продолжает смотреть в экран. — Тогда привыкай, — говорит он. — Теперь я буду звать тебя так. Или не стоит? — Все лучше, чем твое вечное «МакКинли!», — передразнила я, улыбнувшись и повернувшись к экрану. Однако, прогресс. Улыбка Джонса, адресованная лично мне и никому больше, — что-то совершенно новое, что-то, что заставляет мое сердце биться чуточку чаще…***
— Какое сегодня число? — во время ужина вдруг, нахмурившись, спросил Мэтт. Я стояла у окна, глядя то на него, то на улицу, где уже было темно. Разглядеть что-то за стеклом было сложно, поэтому я плюнула на эту идею и полностью развернулась к парню, обратившемуся ко мне. — Кажется, девятнадцатое, — задумчиво пробормотала я. Следить за датами было в моем положении немного трудно, да и ни к чему, но, кажется, я слышала сегодняшнюю дату, когда врачи заполняли у поста медсестры какие-то документы. — Скоро Рождество, — зачем-то добавила я, внезапно вспомнив об этом празднике. Брюнет нахмурился еще больше и далее молча ковырял тарелку со спагетти, которые я помогла ему приготовить. Раньше, при жизни, я любила это блюдо, и, если честно, оно было единственным из тех, которые у меня получались. Моя помощь Мэтту же заключалась в том, что я скрупулезно указывала ему, что делать: когда выключать и когда помешивать, а также что добавлять. Джонс, как ни странно, с какой-то странной усмешкой на губах выполнял мои указания. Раньше бы он определенно послал меня, не желая, чтобы ему кто-то указывал. Дальнейший вечер прошел в полном молчании, и я не стала ни о чем спрашивать парня. Слишком уж серьезным и задумчивым он выглядел. В конце концов, я все равно узнаю, если это что-то важное. Я ведь все время с ним.***
Ночью, когда подопечный уснул, около двух часов по полуночи, я, не зная, чем заняться, уселась перед окном на кухне и принялась смотреть в окно. Теперь, когда свет в комнате уже был выключен, разглядеть улицу не составляло особого труда. Семью этажами ниже, где был вход в подъезд, горели немногочисленные фонари. Некоторые из них мигали, работая с перебоями, некоторые и вовсе были отключены. Или сломаны, что более вероятно. Там, внизу, людей было немного, но они все же были. Меня удивляло то, почему они в такой час до сих пор сидели на улице, ведь было достаточно холодно, чтобы мерзнуть даже при наличии куртки. Впрочем, какая мне разница, что этим людишкам, да ангелам в головы взбрело? Усмехнувшись, я перевела взгляд на свои руки. В доме было не то чтобы холодно, просто чуть-чуть прохладно, но даже на это мое тело реагировало. Так было всю мою жизнь: как только я чувствовала даже малейшую прохладу, кожа под ногтями приобретала сине-фиолетовый оттенок. Меня это даже забавило. Мысль о холоде натолкнула меня на то, что пора бы уже разобраться с моим положением. Одежда моя была абсолютно ни к месту: балахонистая футболка до середины бедра совсем не грела, что было совершенно не удивительно, а больше на мне ничего и не было. Разве что белье, да зеркало на груди. Нужна была одежда. В конце концов, я же должна была за эти почти четыре посмертных месяца накопить себе на что-то потеплее? Взяв в руку цепочку с зеркалом, не снимая ее с шеи, я посмотрела на собственное отражение, а затем произнесла: — Мой счет. В голове послышалась знакомая вибрация, будто мозг пару секунд дрожит. Не сказала бы, что это неприятно, но и приятного мало. - Здравствуйте. Вы связались со службой поддержки Небесной Канцелярии. Назовите свое полное имя, дату рождения и место смерти, пожалуйста, — послышался приятный женский голос в моей голове. Я назвала нужную информацию, на секунду замявшись. Вспомнился тот разговор с Дарлой. Было бы неплохо навестить ее снова, но теперь, после всего случившегося с Мэттом, я просто не решусь покинуть его даже на пару часов. — Мисс МакКинли, в данный момент на вашем счету семьсот восемьдесят три целых, две сотых балла, — через несколько секунд молчания выговорила женщина-диспетчер. — Желаете ли вы что-то приобрести? Я на несколько секунд замолчала, не зная, как именно выразить свою мысль. – Эм, хватит ли этого на одежду? — С лихвой, мисс МакКинли, — в голосе диспетчера послышалась улыбка. — Что именно вы хотите? — Мне нужно что-то потеплее, — пробормотала я в ответ. — Может, джинсы, кроссовки… А есть ли такие вещи, в которых было бы не жарко дома и не холодно на улице? — Конечно, мисс, — снова послышался теплый голос явно улыбавшегося человека. И опять я столкнулась с ангельской сущностью. Все ли ангелы были такими светлыми и вечно теплыми? Эта женщина явно причислялась к таким. — В основном вещи, созданные в Небесной Канцелярии ангелами для ангелов, обладают именно такими свойствами. Это сделано, потому что ангелы не могут просто снимать свои вещи, когда жарко, ведь в таком случае эти вещи могут исчезнуть, если не будут в контакте со своим обладателем. Вы поймете, если вспомните правила, с которыми вас должен был ознакомить ваш наставник. — Да, я помню, — кивнула я, только через несколько секунд поняв, что меня все равно не видно, и досадливо поджала губы от понимания своей глупости. —Отлично. Тогда мне не нужно подробнее вам все объяснять. Так что вы хотите приобрести, мисс? Вы озвучили уже желание получить джинсовые брюки и спортивную обувь, так? Что-то хотите к ним добавить? — Какую-нибудь легкую куртку, может быть? Но из этой вашей особой ткани, чтобы ни холодно, ни жарко, — поспешила добавить я. Подумалось, что, наверное, выгляжу со стороны как идиотка или умалишенная, разговаривая как бы сама с собой. Видимо, так себя чувствует Мэтт и другие люди, когда их случайно ловят окружающие на разговоре с хранителями. —Я поняла, мисс МакКинли. Есть ли какое-то пожелание насчет расцветки одежды? — уточнил голос. — Ну, — протянула я, задумавшись. Невольно почувствовала себя покупателем в крупном магазине, говорящим с продавцом-консультантом. Не знаю почему, но обычно я замирала, не зная, что говорить этим людям, и сейчас чувствовала себя примерно также. — Что-то неяркое… Серое или черное, может быть… - Хорошо, мисс, мы все учтем. Ваши вещи будут доставлены курьером. Пожалуйста, назовите ваше точное местонахождение. Я без раздумий назвала адрес Мэтта, а затем в голову мне пришел новый вопрос. - А что насчет размера? - непонимающе спросила я. - Не волнуйтесь. Все нужные данные у нас имеются. С вашего счета за заказ будет списано триста двадцать три целых, сорок две сотых балла. Заказ будет в течение трех часов доставлен на озвученный вами адрес. Вы должны будете принять заказ прямо из рук курьера, так что постарайтесь дождаться его. Приятной вам работы, мисс МакКинли. Прощайте. - Да, - запоздало кивнула я, но никто уже не ответил. Видимо, связь оборвалась. Смешно как-то звучит, при том что "звонила" я по зеркалу. Услышь это какой-нибудь врач, немедленно подхватили бы меня под руки и унесли бы в психбольницу. Хех... Ждать курьера пришлось недолго. Он прибыл уже спустя полтора часа со свертком в руках. Этот молодой парень с ленивым выражением лица заставил меня в который раз задуматься: сколько же профессий существует у мертвых? Так, это слово какое-то устрашающее... Лучше буду говорить "у ангелов". Когда я приняла сверток из рук молодого на вид ангела ( неизвестно, что там на самом деле у него с возрастом, не стареют ведь), парень дежурно попрощался и, распахнув крылья, резко дернулся в сторону стены и прошел сквозь нее. Окон в этой стене не было, так что я не видела, что произошло с ним дальше, но, видимо, просто полетел обратно на работу - в Канцелярию. В свертке оказались завернуты джинсы темно-синего цвета, черная кожаная куртка, выглядевшая довольно тонкой и легкой, на теплые дни, и серые конверсы. Ну, думаю, неплохо. Мне сойдет. Размер подошел идеально, а бумага от свертка исчезла через полчаса, как я вынула все вещи из нее. За этим исчезновением я наблюдала совершенно ошеломленно, пока желтоватая прессованная бумага постепенно становилась все более прозрачной. Это было сродни какому-то новому, невиданному действу, что заставляло сидеть и смотреть, выпучив удивленные глаза. Как... Как... Ну, я не знаю, как превращение булыжника в бриллиант, что-то совершенно невозможное, что-то, во что просто не верится, даже если видишь собственными глазами. Утро я встретила уже будучи новым человеком... Если так можно сказать о девушке, обновившей, наконец, свой гардероб. А ошалелые глаза Мэтта - вообще совершенно отдельная тема. Он, как он сам выразился, понял, что ничего не понял, когда проснулся часов в семь утра и увидел меня. Если честно, не ожидала, что он встанет так рано, а потому внезапно в голову закралась мысль, что сегодня произойдет что-то особенное. Так и случилось.