Год крысы: Свеча

Крысы способны договариваться. Там же. - Ты обязан немедленно рассказать всем! Признаться, что ты ненастоящий Бог! Рыска уже с лучину воспитывала старого друга. Можно даже сказать, пилила. - С чего это вдруг? Альк, налить еще? – Спросил Жар, вальяжно развалившись в плетенном из кожаных лоскутов кресле, блаженно потягивая пряную медовуху из махонького деревянного бочонка. Вид у божьего детища был донельзя довольный. - Пожалуй. – Кивнул видун, протягивая кружку. Рыска обиделась. Опять. Уже которое «опять» к ряду. Но, опять же, не надолго: - Жар! - Да, дщерь моя, Пресветлый Огний готов озарить себя своим вниманием. – Заунывно протянул бывший молец, пряча лукавую улыбку за кружкой медовухи. Рыска отчаянно всплеснула руками: - Альк, ну скажи ему! - Как тебе это удалось? Это потрясающе. – Альк, салютуя, легонько стукнул глиняным краем кружки о кружку «Бога». Но, поймав строгий взгляд Рыски, поправился. - То есть, негоже конечно людей обманывать... На слове «обманывать» саврянин едва ли не давился смехом. Весчанка, к настороженности обоих парней, начала искать взглядом чего потяжелей. Жар, отпив, вдруг растерял озорство: - А как удалось… Врагу не пожелаешь. - Вот как? – Вскинул бровь Альк. – И как же? Рыска, заинтересовавшись разговором, позабыла о плане расправы. На время. - То были дни холодного Мокреня*. Я бродяжничал неподалеку от Крокаша. Даже язык ваш чуток выучил. – С ухмылкой добавил Жар, кивнув на Крысолова, сидящего у высокого витражного окна, - с ним мы разъехались через несколько дней, после того, как вы ушли. - То не я повинен Жар. Из Пристани пришло письмо. – Бесцветно выдохнул Крысолов. - Пф! Да я тебя и не осуждаю. Чай, не баба любимая. – Нагловато отмахнулся чуток охмелевший Жар. – Так вот. На дворе был Мокрень, а в «котов» меня не взяли. Альк, представь, сказали, что морда сильно безответственная! Как посмели? - Действительно? – Ехидно изумился видун. - Ну вот. А работу найти, на вашем хорошо не балакая - вообще никак. К тому же ринтарцу. – Вздохнул Огний. – Хотел было в молельню податься, да тамошние… - Жар вовремя вспомнил о компании девушки. - Гм, мыслители и без меня разбирались неплохо. В общем, пусто дела пошли. Ну я и начал нос по ветру держать. Да и додержался. - Не томи. – Буркнул Крысолов, подсаживаясь на свободное кресло. - Угу. Ну, в общем, подслушал как-то. – Жар заговорил чуть тише, - Что алхимика местного пришлепнули знакомые тараканы, из-за зельеца одного. - Алхимика? – Заворожено выдохнула Рыска. Об алхимиках ходили сказки, но в основном такие же, как те, что рассказывала она - придуманные. – Их же не существует! - Не существует, говоришь? – Медленно повернул к подруге голову Жар. Белоснежные точки зародились в его зрачках, увеличиваясь и заполняя ореховую радужку. Свет полился из-под век, будто луч солнца, через щель в лесном шалаше. Рыска замолчала, чувствуя, как по телу пробежала дрожь ужаса. В одну щепку свет уменьшился и потух вовсе. Шкодливая улыбка тут же преобразила пугающее существо в старого друга. - В общем, услыхал я про это, и стало мне невмоготу – зельеца волшебного упереть захотелось. Поехал за ними, как молец-отшельник. Да вот, как-то к вечеру напоролась та парочка на одурелых. Как раз снег первый засыпал, в потемках их шманавшие разбойники только кошельки, да ножички прибрали, а тела так бросили: мол, весной подснежники и найдут. А я-то повнимательней буду. Нашел таки флакончик. Ну вот не надо на меня смотреть как на последнего мародера! – В сердцах оскорбился воришка, поймав Альков взгляд. – Сам-то с того здоровяка сапоги стянуть не постеснялся. Альк, чувствуя уже на себе осуждающий взгляд, фыркнув отпил из кружки. - Ну вот. Я уже говорил, что снег пошел. Да еще и густой такой, холодный. Не готов я был, из города на всех парах помчался, как узнал, что букашки уехать успели. Наплутал в ту ночь по лесу, продрог. Еще и волки, будь они неладны, воют. Страх, в общем. Вас, кстати, поминал. К утру коченеть начал, ну и решил: раз умираю, то, была не была, выпил флакончик весь, до дна. Ох, и началось тут! Рыска заметила, как между ладоней Жара, нервно трущих друг друга, замерцал слабый белый огонек. Парень продолжил внезапно охрипшим голосом: - Два дня, все, что я мог – выть от боли во всем теле. Казалось, будто сотня крыс пытается меня сожрать… - В таком-то состоянии, я его и нашел. – Тихо сказал Альков наставник. – Меня тогда с Элоей направили, на твои поиски, она ж язык толком не знает, да и работает грубо, зеленая еще. Начинался Студень**, и земля как ковром, была покрыта снегом. Темная роща, будто жальничьи клетки. Деревья черные, как кости, – Рыска невольно подивилась красоте его речей. – И средь этой дряни забрезжил солнечный свет. Пошли глядеть - а там этот в сугробе мечется, кричит, полыхает. Вот я Элою дальше отправил, а проходимца этого в Ринтар повез. Он как раз через семидицу полыхать перестал, лишь изредка загорался. Да вот пока ехали до Ринстана, прорва народу на него сбежалась посмотреть. Молва пошла - мол, дитя мира, сын Хольги и все такое. - Вот-вот. – Кивнул свеженький «Бог». – Мы как в Пристань приехали, видуны с помощью дара все и прознали. Так что для путников я не Божий сын, а обычный человек. Ну, они давай на мне опыты ставить, а люд взбунтовался - дескать, куда Боженьку Пресветлого дели, путники проклятые. Вот мы с Пристанью договор и заключили: они про меня правду не открывают, а я людям лапшу по ушам размазываю - мол, какая полезная штука - дар видунов, и Богам угодная, скиньте-ка пожертвований. - Нечестно так. – Как маленькая, насупилась Рыска. - А куда деваться? – Вздохнул Крысолов, наливая и себе медовухи. - С каждым годом желающих совершенствовать свой дар становится все меньше. Пристань мельчает. Каких-то сто лет назад учение здесь было дозволено лишь благородным, а нынче мы и весчан с трудом упрашиваем. – Пожилой путник принюхался к пряному напитку. – Благодаря Жару, наше дело не падет как Храмы тех… Как их? А, «Честа Жар». Видовство вновь станет «Хольгиным даром», а не «Сашиевым проклятьем». Путников станут больше уважать и меньше ненавидеть. Разве ж это плохо? - Плохо. – Категорично кивнула девушка. - Почему? – Одновременно изумилось трое мужчин. - Не знаю. – Поникла Рыска. Пару щепок хранили молчание, а после Альк хмыкнул, приподнимая кружку в салюте: - Бабы. Мужики дружно чокнулись. Рыска, прищурившись, вновь начала выискивать что-нибудь тяжелое, - научить уму-разуму «гадкого саврянина». Жар, ввиду мужской солидарности, принял сторону видуна, и боевую подругу решил отвлечь: - А вы, Рыска, как с этим гадом зиму провели? Где побывали? Девушка, в одночасье забыла о расправе, и начала припоминать. Даже Альк, притих, внимательно глядя на свою лю̀бую девицу. Вздохнув, девушка вновь ощутила крылья за плечами, будто и не быль, а басня вот-вот сорвется с её уст. *** Тем же вечером, Альк, чертыхаясь, обряжался в купленную одежду. Денег на новый пошив не оставалось, пришлось взять уже сшитую по чужим меркам, готовую. Представать перед Исенарой и её женихом в потрепанных дорогой обносках, сын виконта постыдился. Рубаха была впору, и даже в плечах не трещала. Бриджи малость коротки, но заправленные в высокие сапоги выглядели вполне сносно. Одна беда – кожаная мягкая куртка была растянута на животе, но и то не страшно - если расстегнуть на манер столичных модников, подставляющих бледные шеи весеннему солнышку, недостаток будет незаметен. Широкий пояс, с притороченным изнутри кошельком видун оставил - и так сойдет. Добрив, заточенным лезвием, колючую щетину, на которую капризно фыркала Рыска, саврянин довольно кивнул брату-близнецу, смотревшему из зеркальных глубин. На выходе из Пристани, его окликнули: - Альк, ты куда? Рыска, доселе болтавшая с Альгизом, подошла к нему. - Исенара просила заглянуть. – Растерянно ответил видун. - Ну, ты ж птица высокого полета. – Ухмыльнулась желтоглазая девушка. - А с тобой можно? - Боюсь, что даже нужно. – Вздохнул саврянин. Окинув свою чернокосую придирчивым взглядом, он поморщился, - Ну и видок-то у тебя. Не стыдишься? - А чего стыдиться-то? – Удивилась весчанка. - Платье чистое, только отстирала. А куртка так вообще новая, батюшка в Клещене купил. «И действительно, могло быть и хуже», - иронично хмыкнул видун, правда, про себя. - Ну, пошли, желтоглазая. - Сам ты желтоглазый. – Беззлобно отмахнулась девушка. Альк шутливо шлепнул её пониже спины. Рыска диву давалась: сколь хорошо белокосый чужеземец знал её столицу. Лавируя меж оживленных улочек, будто щука меж илом да корягами, он в одну лучину запутал весчанку. Рыска, гусенком семенившая за ним, едва ли не открыв рот, любовалась домами. Ближе к центру города домики попадались побогаче. Поверхи так и теснились друг на друге, радуя глаз чудной лепниной и яркими красками. - Так. Только не по той улице. – Саврянин остановился на полпути, Рыска от неожиданности врезалась в его спину. Девушка огляделась: темный, небольшой переулок, который они почти прошли, был едва ли не худшим, из уже пройденных. Из-под ног уезжали доски, склизкие от помоев, по обеим сторонам виднелись ставни, увешанные стиранным тряпьем, худые нищие протягивали руки, грязные тощие кошки недружелюбно сверкали глазами. - Может, с неё можно будет перейти на нужную? – Жалобно спросила Рыска. Уж очень не хотелось возвращаться назад по подобному месту. - Ох, девка. - Альк сжал челюсти и двинулся дальше. Грязный переулок вывел парочку в чистый и светлый квартал. Всюду стояли бочки, с посаженными, но еще не проросшими цветами. Глянув на вывески домов, Рыска вздрогнула, внезапно понимая, почему Альк не хотел вести её здесь. Со всех сторон виднелись вывески, изображавшие дома удовольствий и простые бордели. Изредка их разбавляли вывески кормилен. Даже лепнина тут изображала всякую непотребщину. Щеки девушки налились краской. А когда с какого-то балкончика Алька окликнули по имени, Рыска вообще уставилась на носки сапожек, лишь бы не видеть ничего. «Попасть на улицу шлюх, вот так стыд!». Видун, будто чувствуя её мысли и эмоции, шаг чуть ускорил, хоть и добавил в него вальяжности: еще не хватало, чтоб о нем подумали, будто он бежит. Еще с пол-лучины Рыска переживала минувшее событие. Та улица уже давненько кончилась, молодая пара прошмыгнула через висельную площадь и оказалась близ дворца. - Вот мы и пришли. – Сказал видун, заправив большие пальцы за пояс. - Краси-иво. – Протянула девушка, разглядывая толстенные стены, что могли бы выдержать и осаду. Каждый кирпичик был подогнан к соседнему так плотно, что между ними и щепку не вгонишь. Стена была чистой - никак моют её периодически. - Пошли. На входе Альк продемонстрировал пузатому мужику какой-то листок. Тот, пробежав по нему глазами, приосанился и отворил дверь, напоследок объяснив дорогу. *** Забытая людьми крыса шныряла по углам кабинета, из природной мстительности роняя рисинки помета в самых недоступных местах. По большей части из любопытства, нежели из вредности, Аль попробовал на зуб лоэньскую липу, из которой талантливый мастер сотворил дорогой стол для знатных господ, старинные книги, позабытые незадачливыми хозяевами близ обитого гобеленом диванчика. - Рыска, согласна? Голос самки, вызывал смутные воспоминания тех дней, когда человек был в этом пушистом теле. Задумавшись, пасюк вспомнил, и охарактеризовал его как голос самки-вожака другой породы. Той породы, к которой принадлежал человек, хозяин. Но не той породы, которой принадлежала самка хозяина. Одна порода носила белую шубу, другая темную, иногда такие же бурые как его собственная шерстка. «Любопытно, зачем хозяин сейчас находится сразу с двумя самками, но ни одну из них не берет?». Голос прозвучал вновь, призывая Рыску к ответу. «Исенара. Да, её зовут Исенара. Что это? Кусочек хурмы?». Внимательный нос ткнулся в сушеный, темно-рыжий кусочек. - Я… Я не… Я не хотела бы так. Это как-то не правильно. – Самка хозяина заметно нервничала. Странно, с чего бы это, когда в комнате можно найти такой славный кусочек хурмы? - Это достаточно сильно укрепило бы союз Ринтара с Саврией. Хоть мир заключен, и как Тсаревичи мы свяжем себя брачными узами, народ все равно еще питают вражду друг к другу. Постоянно вспыхивают ссоры, иногда дело доходит даже до боя. Как это ни смешно, проблема с рекой сейчас оттеснила политические отношения на задний план. Но когда она разрешится, ринтарцы сочтут нас, саврян, узурпаторами. Савряне вас – озлобленными оккупантами. Видите ли, сын канцлера Брбржисща, и урожденная ринтарка своим браком лишь укрепят мир. Мой будущий муж на данный момент всячески поощряет подобные союзы. Вплоть до отстройки домов и денежной помощи обычному люду. - И много таких браков уже было совершено? – С бесстрастным любопытством поинтересовался Альк, украдкой бросавший на охамевшего пасюка посмеивающийся взор. - О, достаточно. – Мягко кивнула Исенара, переводя тсарственный взгляд на Алька и обратно на Рыску. – Отдано три сотни распоряжений. Уже существующие полукровки, появившееся после войны, имеют прекрасную возможность освоить профессию в столице. Рыска мысленно позавидовала: вот оно как. Иные желтоглазые юноши и девушки могут в столице получить желанное ремесло, купить корову, открыть, например, пекарню и зажить счастливо! А она, Рыска, должна реку с Альком спасти. Да еще и если саврянская тсаревна не шутит, то замуж выйти она должна тоже за Алька. Нет, конечно, Рыска бы может, и не отказала, если бы саврянин предложил ей это сам, но насильно… - То есть, вы не против? Я припомнила, что прошлый раз, в Саврии вы держались вместе. В конце концов, можно устроить фиктивный брак. – Услышав незнакомое слово, Рыска нахмурилась. На самом деле она была против ТАК выходить за муж. Девушка хотела по любви, чтоб точно знать что человек её. А то будет еще дома брань. Фу. Если дома брань то дети какие расти будут? «А разве он не «её» человек?». - Удивился внутренний голос. Рыска взглянула на саврянина. Расслабленная полуулыбка играла на его губах. В глазах же была сосредоточенность, видно, что Альк сам принимает какой-то выбор. Непривычно тяжела была его рука, покоившаяся на Рыскином плече. И все-таки, раз его рука там, может действительно её место рядом с ним? Да и ночи в его объятиях, его поцелуи, его насмешки, - все это стало столь родным, что если отобрать, то жизнь опустеет. Да эту свадьбу, навязанную тсарями надо воспринимать как божий дар! К тому же, это на благо союза Ринтара с Саврией. Если подумать, Альк с Рыской сами как две эти страны. – …Закрепим за девушкой небольшой участок земли, это позволит тебе, Альк, владеть кусочком ринтарской территории. – Продолжала тем временем Исенара. - А Рыске это даст ход в свет и неплохое приданное. - Не стоит подобной морокой заниматься. – Поморщился видун. – Жениться на ней я и так не против. Надеюсь, по ринтарскому обычаю женку мне брать не надо? Глаза Исенары загорелись: - Не обязательно конечно, но… - Вот и отлично. – Нагло перебил саврянскую тсаревну Альк. Рыска сидела, будто оглушенная мешком муки. Жена. Она почти жена любимому мужчине. Почему же её терзают такие переживания? - Письмо отцу сам отправишь, или лучше мне? Вашу свадьбу можно назначить через семидицу. Рыска неожиданно для себя кое-что вспомнив, выпалила: - Нет! Савряне замерли. Альк мягко, даже учтиво спросил: - Ты передумала? Не хочешь? Щеки девушки заалели: - Нет, наверное хочу, но через неделю у меня… я… Альк фыркнул, и вновь повернулся к недоумевающей Исенаре: - У вас-то с Шаресом когда свадьба? - Через две с половинкой семидицы, к Травню дню как раз хотели. – Недоуменно вскинув тсарственные брови, ответила Исенара. С щепку о чем-то подумав, она улыбнувшись сказала. - Можно и вашу свадьбу в тот же день сыграть. Ничто не помешает? Альк украдкой взглянул на покрасневшую Рыску, и заметив, что та едва качнула головой, он вновь обернулся к Исенаре: - Мы согласны. *** Была уже поздняя ночь, когда Альк с Рыской вышли из кабинета молодого тсаря. Честно признаться, Рыска изрядно струсила, когда тот присоединился к их разговорам. Онемев, девушка слушала, как спокойно Альк обсуждает с саврянской тсаревной бумажные дела, как выбирает время проведения свадьбы, как он взял у Исенары долговую расписку на просто баснословную сумму. Тогда-то Рыска попробовала встрять, мол, свадьба столько не стоит, но тут же замолкла, стоило Альку цыкнуть: - Нищим на подобном торжестве я выглядеть не хочу, женщина. И тебе не дам. В ответ Рыска лишь вздохнула. Спустя три лучины дверь открылась, и вошел темноволосый молодой человек. Рыска никогда не видела на мужчинах столько драгоценностей. Казалось, будто даже фасолины пуговиц на его камзоле были отлиты из золота. Войдя, тсарь устало вздохнул. Мимолетно поздоровавшись, он прошел к своей невесте, ласково коснувшись губами её виска: - Родная моя, может уже пора отложить дела и отдохнуть? Легкое смущение тронуло румянцем точеные скулы Исенары: любимый мужчина редко проявлял свои чувства при посторонних людях. Посторонние люди тем временем тактично отвели взгляд. - Шарес, - бархатным голосом произнесла Исенара, - это Альк и его спутница. Помнишь, я рассказывала тебе? То письмо доставили они. Тсаревич встал одновременно с Альком, по его лицу скользнула тень удивления: - Вот как? – Не по-мужски нежная кожа рук встретилась с шершавой Альковой ладонью. - Рад знакомству, и очень благодарен. - И у них в Травень день свадьба. – С нажимом докончила Исенара. - Это ты их уговорила? – С упреком и странной гордостью полюбопытствовал ринтарский тсарь. Саврянская леди, улыбнувшись, потупилась: - Они и сами оказались не слишком против. «Ну-ну», - с легкой иронией подумала Рыска, глядя на бесстрастно ухмыляющегося Алька. - Более того, мне кажется, надо бы этой девушке выписать какое-нибудь дворянство. - Свет мой, ты же знаешь, как это непросто. - Шарес. Тсарь вздохнул, переводя взгляд на смущенно нахохлившуюся Рыску: - Ты откуда родом? - С Приболотья. – Пискнула Рыска. Шарес нахмурился, обращаясь к Исенаре: - Я слышал, там хутор какого-то коровника горел? И деревенька потом по каким-то причинам в город снялась. - Не знаю. – Пожала плечами саврянская леди, держа изящными пальцами перо и обмакивая его в чернильницу. Альк тем временем чесал у Аля загривок. Крыса довольно стрекотала, а вид её хозяина был вежливо-скучающим. Вздохнув, Шарес произнес: - По бумагам оно принадлежит Макополю, но, думаю, город не слишком не оскуднеет, если половина оброка начнет поступать в семью Хаскилей. – Внимательный взгляд замер на видуне. – Учитывая то, что уважаемый Альк возьмется разобраться с недугом деревни, я с удовольствием закреплю эту землю за его будущей женой. - Виконтессой Рыской Приболотской. – Хмыкнув, закончила Исенара. – Девушка вступит в высший свет, но тут, думаю, ты ей все объяснишь. - Я… не стоит… - Запинаясь, начала открещиваться весчанка. - Стоит. – Встала из-за стола Исенара. – Это поможет тсарствам объединиться, даст тебе приданное, и к тому же неплохого мужа. При последних словах Альк фыркнул. Шарес, подойдя к одной из стен, потянул за веревочку, произнося: - Если со всеми делами покончено, целесообразно будет пойти по постелям. Вам, молодые люди, настоятельно рекомендую остаться на эту ночь во дворце. Рыска тут же вскочила. Вслед ей с кошачьей ленцой встал Альк. Пока пары прощались, в дверях появился слуга. *** - Не хотела вот так. - Как? - По расчету. Альк фыркнул: - Так не я ж за тебя по расчету выхожу. Хотя Исечка в итоге вывела это и в мою пользу тоже. Рыска шмыгнула застуженным носом: - А ты знал, зачем сюда сегодня шел? - Знал. Иначе б позвал тебя с собой? Девушка вздохнула: «Все-то он знает». Какое-то время они шли следом за слугой. Рыска снова тихонько спросила: - Ты правда готов жениться? Альк выглядел безразличным, но под гнетом девичьего взгляда сдался: - Не знаю. - Милсдарыня, вот ваша комната. Милсдарь, вот ваша. *** Рыска лежала на широкой кровати, которая была куда более мягкой, нежели в её пристаньской комнатушке. Отведенное ей помещение было старо и давно не ухожено. Стариковский запах витал по всюду, а в углах трепыхалась беспокойничьим духом пушистая паутина. Постель была чиста, но покрыта серым налетом пыли. Впрочем, Рыску это почти не занимало. Девичьи пальцы теребили лоэньскую монетку, висящую чуть ниже ключиц(пару дней назад веревочка разлохматилась, и пришлось перевязывать покороче) мысли были направлены об Альке и о предстоящей свадьбе. Весчанка и подумать не могла, что это событие вызовет у нее столько противоречий. Но сильнее всего было чувство… Обиды. Без спросу влезли в жизнь, заставили дать согласие. «Ну ведь было право отказаться, разве нет?». Было. Но это означало отвергнуть тсарскую просьбу. И Алька выставить в неудобном свете. Да и Родину не поддержать. «Но ведь было право отказаться». Еще с лучину Рыска ворочалась, думала и наконец провалилась в беспокойный сон. *** Утренний город столь разительно отличался от вечернего, что казалось, будто это два разных места. Все переулочки, даже самые грязные, хранили в себе отражение солнечных лучей. Лепнина умытая солнцем, казалось, светилась. Ребятня гоняла кожаный мяч, набитый соломой по просохшим пятачкам. Бранились люди, надрывно мычала скотина. Чернокосая девушка, подстраивающая шаг под идущего рядом саврянина, была непривычно тиха и понура. Видун, заметивший это, все же предпочел не лезть в душу. За утро пара не обменялась и десятком слов. «А как же корова? Озеро? Детишки?». - Набатом билось в голове. - «Ведь Альк не такой, он её в замке держать будет, она станет «истинной леди» и не будет иметь другого счастья, кроме как расшивать яркой нитью дорогую ткань.». Погруженная в мысли, Рыска даже и не обратила внимание, как они прошли улицу «веселых домов», и оказались во вчерашнем переулке. Наверное, это был единственный закуток в городе, которому сполна света не досталось. До выхода оставалось с пяток шагов, когда две тени заслонили проход. Альк встал, заводя руку за кинжалом – придя в город, он предпочел его мечу. Рыска ойкнув, обернулась. Но и там тоже поджидал разбойник. - Скидывай деньги и все побрякушки. – Басовито рыкнул шедший на Алька разбойник. – Так и быть уйдешь живым, белокосый. - Бабу пусть тоже оставит. Развлечемся. – Рыска взвизгнула, когда чья-то грубая рука ухватила ее за крепкую попку. - А не пойти ли вам в Сашиеву… - Начал было Альк, уходя от клинка и направляя кинжал в брюхо ближайшему разбойнику, как в эту же щепу его сосед завалился к стене с пробитой стрелой, глоткой. – Рыска дуй в сторону! - Легкий щелчок, и на девушку брызнуло горячим, от мужика, стоявшего за спиной. В одну щепку с бандитами было покончено. - Альгиз. – Радостно выдохнула девушка. Да только она ошиблась. По обоим выходам переулка стояло двое стройных, каких-то чересчур изящных мужчин. В руках обоих виднелись опущенные луки. Рыска почувствовала, как задрожали её губы. Если бы Альк не привлек девушку к себе, она бы непременно оступилась. - Сестра. – Тихим хором сказали мужчины, слегка поклонившись. Солнечный свет, скользнувший по их волосам, розовым мазком очертил остренькие ушки. Спустя щепку мужчины растворились в толпе. - Лоэньцы. – Сплюнул Альк. Рыска дрожащей рукой стерла с лица жидкость и с ужасом поняла, что это кровь. - А-альк… - протяжно заскулила весчанка. - Тихо ты. Стой. – Рукавом дорогой куртки видун начал вытирать с лица девушки кровь. В переулок начали заглядывать зеваки. - Пошли. В Пристани отмоешься. Как только пара вышла из переулка, сзади противно заголосила баба, подзывая стражу. Рыска обернулась: авось неизвестные спасители где-то в стороне стоят? - Кто это был? – Робко спросила Рыска у волокущего её видуна. - Разбойники. – Пожал плечами тот. - Да нет же! Те, двое… - Лоэньцы. - А что они хотели? Почему сказали нам «сестра»? С несколько щепок Альк молчал, но потом нехотя выдавил: - Ты фокуснику монету не вернула. Вот, теперь лоэньцы – твои братья. - О-о-о… - Глаза девушки удивленно распахнулись. На измазанном кровью лице это выглядело пугающе. - Ладно, девка, пошли-ка быстрей. – Вздохнул видун, отбросив с Рыскиного лица упавшую прядку. *** - Рыба! Свежая рыба! - Сморчки! Только из лесу. - Рыба! Беловолосый егер, отмахиваясь и расталкивая люд, шел между бесконечных рядов рынка. Пацан у висельной площади за медьку указал ему на этот рынок. Конечно, быть может он видал и иную пару, да только вот редко по Ринстану бродили молодые савряне под руку с ринтарками. А может, мальчишка просто монеткой разжиться пожелал. Альгиз оглядывался с легкой настороженностью. Пусть и прошло много лет, да только само воспоминание о том, что вокруг Ринстан, сколько на подходах к нему товарищей егойных полегло. «И на чьих гербах нынче их косы висят? Саший знает». - Дорогу. – Хлопнул кто-то по плечу. Сторонясь, Альгиз оглянулся. Два остроухих лоэньца прошли мимо. Зачехленные луки, будто кожаные крылья, виднелись за их спинами. - Ыш-ты. За один Травень остроухих насмотрелся больше чем за всю жизнь. – Буркнул в усы лесник. – Год Крысы, ничего не скажешь. - Баба, прочь с дороги! – Отмахнулся, явно не впервой, страж. - А чего делать-то? – Протяжно начала будто бы знакомая женщина, откуда-то сбоку. За бабью юбку держался малец. - К управе иди. Корову заложишь, может времянку какую найдешь. - Так нету той коровы. – Тихо промолвила женщина, отодвигаясь от стражника. - Мам? - Тше ж здше творица? – Вновь буркнул саврянин, идя к черноволосой бабе. - Чего стряслось? – Окрикнул он ту. Баба оказалась сухопарой женщиной, на пяток лет младше Альгиза. Черные косы были прорежены сединой, карие глаза будто подернулись туманом, и от этого казались серыми. У мальчишки, стоявшего рядом глазки были темными, блестящими, как вышские, привозные маслины. Пухлые щеки, безвольный подбородок да вздернутый нос был чутка припылен веснушками. Женщина обернулась и тут же вскрикнула. Приглядевшись, Лесник замер. Все вокруг напомнило странный сон. Непривычно карими глазами на него уставилась постаревшая Рыска. Наконец узнав жительницу Приболотья, лесник тихо охнул. Из соседнего переулка в ту же щепку вышли Альк, и измазанная в крови Рыска: - Пап! ________________________________________________ * Мокрень - Октябрь ** Студень - Ноябрь.