Год крысы: Свеча

Крысы, порой, бывают и сердобольней людей. Там же. Солнечный свет ковром заливал луга, чуть в стороне от города. - Локоть выше, – Альк был недоволен. Девушка поджала губы: все-то ему не так. - И не подсматривай. Видунья вздохнула зажмуриваясь. - Локоть выше! – С нажимом рыкнул саврянин. - Да какая разница, все равно ведь попаду! – Не открывая глаз, но и не приподнимая руку, буркнула Рыска. Слова её сопроводило тихое треньканье отпущенной тетивы. Стрела с глухим щелчком вошла в мишень – набитый опилками мешок. Альк вздохнул, обнимая невесту: - Рыска, если дар помогает, это не значит, что надо пользоваться лишь им. Видун - это, прежде всего, обычный человек, хоть и со способностями. И соблазнами. Не потакай соблазнам, развивай способности. Давай, еще одну. - Это на тебя не похоже, – покачала головой девушка, вытаскивая из колчана очередную стрелу. Саврянин хмыкнул: - Выше локоть, девка пустоголовая, не корову доишь. Теперь похоже? Рыска возмущенно обернулась. - Ах ты! - Ну? Ринтарка, отбросив стрелу и лук в сторону, принялась шутливо колошматить будущего мужа. Саврянин раскатисто засмеялся. «Борьба» длилась от силы несколько щеп. Пара покатилась по залитой солнцем траве, пугая стрекочущих кузнечиков. В воздухе отчаянно пахло летом - не диво, травень день был не за горами. После очередного кувырка Альк расслабленно растянулся на траве. Рыска нависла над ним: - Ну что, сдаешься? Саврянин вскинул бровь, и приподнялся сладко целуя невесту. Саврянин запустил пальцы в черные волосы, вовлекая ту в еще более неприличный, сладкий и глубокий поцелуй. В ту же щепку видунья ощутила, как по телу прокатилась волна возбуждения. Месячные уже как день закончились, и весчанка вновь чувствовала себя юной и всемогущей. Это же и отразилось на Альке. - Сдаюсь ли я? – Томно промурлыкал видун, отрываясь от девушки и кончиками пальцев проводя по девичьей груди, силуэт которой просматривался на солнце сквозь тонкое хлопковое платье. – Даже и не знаю. Рыска будто бы задохнулась от нахлынувших ощущений. Альково желание, каналом навязанное ей изнутри, еще и подкреплялось внешней лаской. Губы, руки, растрепаные волосы. Девушка подняла глаза на будущего мужа. На влажных губах усмешка, желтые глаза чуть прищурены, скрывая пульсирующие расширенные зрачки. Пах мужчины выпирал бугром на мягких, замшевых брюках, до неприличия растягивая поясную шнуровку. Заметив её растерянность, саврянин вновь ухмыльнулся, перекатывая Рыску на траву и нависая над ней. Где-то внутри ощущались её эмоции: настороженность, нежность, радость, желание… Альк вновь припал к Рыскиным губам, ощущая её радость и трепет. Тепло весны, запах ожившей земли и волос любимой женщины опьяняли. Видун и не заметил, когда скользнул рукой под подол Рыскиного платья, задирая его выше, обнажая нежную кожу. Лишь почувствовал, как девушка выгнулась, подалась на встречу. Шершавые пальцы легли на талию, медленно перебираясь к чаше груди... - А-альк... - М? - Жар. Они с Рейной идут. Саврянин тихо выругался, поправляя платье на девушке и помогая той встать. - Вот дурак. Как мальчишка, впервые бабу щупавший. Дар не услышал, – Бурча, пожаловался он, затягивая шнурок на брюках потуже, и выправляя поверх тунику. Сейчас-то, сквозь гул в голове, вызванный желанием, он ощутил его, тоненький колокольчик предупреждения. Рубаха не могла сполна прикрыть выступивший бугорок на Альковых брюках. Рыска потерла лицо, пытаясь согнать с себя возбуждение. - Вот поженимся, ты у меня семидицу из постели не вылезешь, – Многообещающе хмыкнул видун. – Бери давай лук. Только локоть держи выше. Несколько стрел Рыска, успокаиваясь, выпустила молча. Одну – даже мимо. - Как ты думаешь, они далеко? - Не особо. Мы ж их возле корчмы весковой оставили, – отмахнулся саврянин, более-менее приладив рубаху. - Ты не боишься за нее? - Рысь, я бы не позволил этому козлу и рядом с сестрой стоять, если бы дар предвестил что-нибудь плохое. - Этот козел – наш друг, – Вспыхнула Рыска. - Но ведь ты не отрицаешь, что он козел? – беззаботно улыбнулся белокосый. Девушка нахмурилась. Альк вздохнул. - Девочка всю жизнь провела в замке, вылезая из него лишь изредка и под присмотром. Где бы она ни бывала, за ней приглядывал отец или его люди. Сейчас, пока посол отвлечен, у нее есть возможность пожить. Рыска улыбнулась. - Но она же леди. Ты сам говорил… - Она моя сестра, в первую очередь, – Ухмыльнувшись, вздохнул саврянин. – Ей скучна простая жизнь, это видно. Что же она тебе наболтала, раз ты сумела поверить? Видунья смутилась. Немного помолчав, Альк добавил: - Конечно, боюсь. Под юбку к ней этот балбес не полезет, оно ясно, но мало ли какую дурость подселит в головку моей прекрасной сестры? *** - А ты уверен, что это безопасно? Волосы Рэйны, так похожие на космы её братца, уже порядком разлохматились. Жар с удивлением отметил, что это непревзойденным образом делает её только более очаровательной. Золотые глаза искрились озорством и недоверием одновременно. - Конечно! Вот, смотри. Доска сарая отошла на диво легко. Будто бы всю жизнь Жар только и делал, что в пристройку лазал именно этим путем. Хотя чего дивиться? Их всегда похоже строили, вон, даже жердочки там же где и в приболотских сараях. - Залезай. Только тихо, – Прошептал Жар, первым вползая внутрь. - Видели бы меня служки, – Зацокала языком саврянская леди. - … Померли б от зависти, – Фыркнул юноша. - Думаешь? Изнутри сарай не казался таким славным, как снаружи. Запах помета, перьев, шерсти, сырой соломы и теплой смолы бил в ноздри. - Аккуратней, тут полочка. - Спасибо, – Будто «ага» сказала, кивнула Хаскиль «Вот странная-то. Ну, хоть не шумит». - Давай сюда, только тише. Сквозь щелки крыши и стены в сарай попадал свет. Коза и две козлят, завидев незнакомцев, мекая, потянулись на встречу, ища бархатными губами подачки. Солнечные блики играли на парочке наседок, что сидели важно, будто ожившие кошельки. Жар тихо спихнул куриц с мест, и сыпанул на пол припрятанные в горшке кормовые зерна. Наседки, уронив пару ляпов помета на свое наследие и возмущенно покудахтав, ринулись на кормежку. - Рея, во, держи. Обтертое о грязную серую тряпку яичко было теплое, будто камень из камина. Жар стырил половину яиц, когда Рэйна, оступившись, задела широкую цепь. Будто колокольный звон молельни, снаружи забрехала собака, отчаянно скребясь лапами в дверь. - Тююю... Бежим! Ноги девушки в одну щепку стали будто ватными. Видя это, Жар ухватил новую знакомую за руку. Придерживая пяток яиц свободной рукой, юная леди во всю опору припустила вслед за новым приятелем. К собачьему бреху присоединился возмущенный мужицкий голос. - Плохо дело! – на ходу выкрикнул Жар, уже красочно представляя, что, где, а главное как, сотворит ему Альк, по выяснению всех приключений. Веска была на диво большая. Люди сновали туда-сюда, и на бегущую парочку, а в след за ними сердитого Кузьму, почти никто не обратил внимание. - Кажется, отдаляемся, – Устало выдохнула Рэйна, на пол щепы оглянувшись назад. - Отлично, теперь надо где-нить свернуть, тогда уж оторвемся точно! Во, давай сюда. На первой по главенству дороге в деревне располагалось все самое «важное»: корчма, лавка обуви, и, как ни странно, веселый домик. Хотя, судя по виду, скорее веселая избушка. На улице был яркий день; видать, «девочки», если они тут и были, отдыхали. - Фух! Смылись, походу. - Ну ничего себе! Впервые от кого-то сбегала. Мы с Альком, когда были маленькими, иногда играли в саду… В эту щепу взволнованный Рэйкин голос перебил крик из-за угла: - Куда они побежали? - Хто? От тудыть... - Ой. Не смылись, – С раздражением прошипел Жар. - Что же делать? – глаза юной леди были испуганными. Жар затравленно обернулся. Дома объединяли изгороди и заборчики, не пройдешь, не спрячешься. А весковая улица была длинной, хорошо просматриваемой. Да и народу тут немного было. Бодрый топоток преследователя раздался совсем уж близко. Жар резко привалился к плетенке у домика удовольствий, и потянул на себя Рэйну: - Поцелуй меня, живо! - Что??? Я не…! Ринтарец тихо выругался, и привлек Алькову сестру к себе, припечатывая благородные губы дерзким, от недавнего бега прерывисто-страстным, поцелуем. И щепы не прошло, как юная Хаскиль начала отпихиваться. Жар же мысленно обрадовался тому, что он сильнее. Еще щепу спустя, догадавшись о затее, девушка перестала дергаться и просто замерла. Чуть оторвавшись от ее губ, и наклонив голову, лже-бог осмотрелся. Уже трое пузатых дядек, один из которых был чуть выше, стояли и озлобленно озирались. От греха подальше яйцекрад вновь прильнул к губам беловолосой девицы, с опозданием отмечая их нежность, приятную припухлость и абсолютную неопытность. Вот за это он от Алька точно получит. Впрочем, не только губы у сестры видуна-хама были хороши. Стройное тело, которое он крепко прижимал к себе, тоже было достойно высших комплиментов. Рэйна, ошарашенная и будто околдованная происходящим, совершенно забыла о яйцах, которые прижимала к груди. Ровно до той щепы, как пара из них хлюпнулась на землю, образуя склизкие, прозрачные лужи. - Вон они! - Не помогло, – Пожал плечами Жар, опуская глаза вниз. – Зато яйца свежие, только снесли… В следующую щепу лицо его настигла сильнейшая пощечина. - Как ты посмел?! - Милая леди, давайте это обсудим позже? – Уже на бегу, таща за руку девушку, рявкнул Жар. С трудом подавив возмущение, и, как ни странно, удивительный восторг, Рэйна обернулась. - Жа-ар? Их уже пятеро… - Правда? Только что же было трое. - Что будем делать? - Бежать быстрее. Жара посещала мысль отделаться от преследователей магией, но это бы открыло его тайну. Да и убить человека из-за нескольких яиц? Нет уж. Весчанки, что изредка попадались на их пути, шарахались в сторону. - Куда мы? - В поле! Улочка утыкалась в широко распахнутые воротца, утопая дорогой в холмах, кое-где уже разбитых на ровные ряды грядок. *** - Что-то их нету. - Действительно. Тут же, вопреки словам, со стороны вески, выбежала парочка. - Что у Рэйны в руках? – Прищурившись, спросила Рыска. - Какого Сашия они так несутся? – Зло поинтересовался Альк, скрещивая на груди руки. - Бежим к лесу! – Во всю мочь заорал Жар, разворачиваясь к полосе зелени, что начиналась в стороне. - Какого… - Вновь начал Альк, вот только в эту щепу из-за пригорка вынырнули несколько человек. Преимущественно мужчин. Преимущественно с палками и лопатами в руках. – Да я ему глаз и рот местами поменяю! - Альк, вещи! – воскликнула Рыска, подбирая лук, утром взятый из пристани, и сумку со стрелами. Саврянин нехотя подхватил поклажу и, ухватив за руку Рыску, рванул наперерез сестре с Жаром. Спустя пару лучин, запыхавшиеся и уставшие, они шли по лесной дороге к городу. Благо весчане за ними не двинули. - Ухо ты Сашия голого! – Не унимался Альк, узнав, куда Жар потащил его сестру вместо корчмы. - Альк, ну я не хотел… - Несчастно вздохнул воришка, пробивая пальцем скорлупку и залпом выпивая яйцо. - А чего хотел, хвост ты крысиный? Ты втравил благородную леди в воровство! - Брат, это были всего-лишь несколько куриных яиц, – попыталась смягчить гнев Рэйна, недоверчиво поглядывая то на яйцо в своей руке, то на Жара, добровольно выпившего эту мерзость сырьем. - Рея, ты тоже хороша! Не видишь что-ли что этот недоумок… - Альк, – Мягко позвала Рыска. Девушка чувствовала в душе его злость и негодование, разочарование, обиду и даже презрение. Саврянин резко обернулся на видунью, но, увидев спокойное, умное лицо будующей жены, с вопросительно поднятыми бровями, притих. - Да? Желто-зеленые глаза с кошачьей проникновенностью смотрели на него. Не осуждающе и не зло. Глядя в них, Альк почувствовал себя легче и спокойней. - Ладно. Что было дальше? И отчего у тебя синяк на пол морды? - О, это моя вина, – Отвела взгляд в сторону саврянская леди. – Он меня поцеловал. Альк ничего не сказал. В одну лишь щепу он подлетел к горе-мольцу, замахиваясь. *** Близился вечер, когда четверка окончательно добралась до города. Злорадно ухмыляющийся Альк на ходу затачивал подобранную где-то палку. Рядом с ним шла, осуждающе глядя на жениха, Рыска, а за её спиной поникше брел Жар. На его лице расплывались живописные синяки - подарок от обоих Хаскилей. Рэйна шла с другой стороны от брата, спокойная, по-благородному высокомерная. И вряд ли кто-нибудь из идущих рядом людей мог предположить, где блуждали её мысли. А блуждали они там, во враждебной веске, близ старенького домика, приносящего мужчинам удовольствие. Блуждали они по лицу болтливого и беззаботного воришки, столь дерзко сорвавшего её первый поцелуй. Да-да, именно первый. Несостоявшийся муж, барон Иньк, состоял с ней в чисто формальной, лишенной любви помолвке. По этикету, не вступив в брак, им не положено было идти на контакт, что они честно и выполняли. А тут… Малознакомый, бессовестный и безродный воришка похитил его - её первый поцелуй. - Матюшки родные, мне ж сегодня в Храм, а я такой красивый! – запричитал Жар, прикасаясь пальцами к синякам. - Поделом тебе, – Хмыкнул Альк, откидывая в кусты наточенную палку. - В храм? В какой храм? – Заинтересовалась Рэйна. Жар испуганно закусил губу. Альк ехидно усмехнулся, предоставляя приятелю разбираться самому. - Я… Эээ… - Жар в послушниках у мольцов храма Огния состоит, – Сжалилась Рыска. - Неужели? – Брови юной леди изогнулись, будто крылья заморской бабочки. Отведя взгляд, она напущено безразлично добавила: – Небось и Огния Пресветлого видишь почаще иных. - Есть такое дело, – Шмыгнул носом Жар, улыбаясь. - А можно и мне его увидеть? – с надеждой поинтересовалась Рэйна. Уже несколько дней прошло, а любое упоминание о новом боге заставляло девушку вздрагивать. Она все не могла забыть его, нереального и блистательно светлого Огния, сына Божьего. Его волосы, колышущиеся, будто языки пламени, его глаза, светящиеся подобно первым весенним лучикам, его шаг - легкий, как лебединый полет… - Не-не-не. Огний с людьми не видится, – Выставил ладони Жар. – Он того, все время в келье сидит, молится. - Молится? Так он же Бог. Зачем ему молиться? - Ну, эээ… - Жара к нему еще не пускают, – Вновь выручила Рыска. - Не знает он, что там происходит. - Жалко, – вздохнула Рея. – О, вот и город-то. И действительно, столичные врата уже виднелись меж древесных стволов. - Медяки на проход у кого есть? – Невзначай поинтересовался Жар. - Так ты ж у нас местный, – Фыркнул Альк. – Ты и выкручивайся. - Альк! Видун вскинул голову. Трехповерховая наблюдательная башенка, непонятно зачем и непонятно когда выстроенная, шатко стояла рядом с воротами. - Здрасьте. Тиньк, ты чего туда вскарабкался? – нахмурился видун. Юноша тем временем, грохоча деревянными ступеньками, несся вниз. Косички паренька разлохматились, и безбородое лицо с еще припухшими, детскими чертами, казалось истинно женственным. Без передыху юноша выпалил: - Альк, отец рвет и мечет! - С чего вдруг? - Дак ты ж сегодня с Вышским послом болтать должен был! И к мальчишнику готовишься. Забыл? Саврянин витьевато выругался. - Веди. Рыска, на службе встретимся! - Вот и за проход платить не пришлось, - улыбнулся Жар, шмыгнув следом в открытые ворота. *** Альгиз хмуро жевал соломинку, наблюдая за покупателем кожевничей лавочки. В общем-то, похожих на этого покупателей в городе было пруд-пруди. Егерь и не обратил бы внимание, каб не заметил столь знакомые сапожки тонкой, лоэньской выделки. Фокусник с каравана. Дочка недавно обмолвилась, что больно много уж эльфов замелькало в её жизни. Не к добру это. Альгиз был внимателен - а как ж иначе в лесу? Вот и в городе ни глаза, ни уши его не подводили. Уже пяток лучин прошло, а Уилл еще не заметил слежки. А может, заметил - кто их, остроухих, поймет? Вот, опять вышел. Так, к нижним кварталам двинул. Егерь отбросил соломинку обратно, в сторону стога, близ которого стоял, и, будто бы отдыхая, наблюдал. Эльф шел легко. Летящая походка неуловимым образом отличала лоэньцев от всех остальных людей. Лесник шел за ним сквозь толпу, будто карась меж речных водорослей, продираясь через людские сгустки. Гизу никогда не нравилось это: шумные улочки, да расфуфыренные горожане. Мужчина хмыкнул, понимая, что не удивительно это: юность в деревеньке, что была близ Хаскильского имения, вся остальная жизнь - лес. Усмешка вышла горькой: лес, хоть и добр и хорош, да вот человек без людей дичает, теряет себя. И Саший знает, чтоб с ним было, не будь он знаком с Анехом. За тягостными раздумьями егерь упустил ту щепу, когда отдалился от оживленных улочек, полных шума и света. Невзрачные проходы, что окружали его со всех сторон, даже пугали своим одиночеством. Заметил это все лесник лишь поняв, что потерял из виду остроухого фокусника. Казалось, краешек заветного плаща мелькнул за углом. Гиз прибавил шаг, боясь потерять преследуемого окончательно. Повернув туда, где, казалось, он заметил эльфа, мужчина, вздрогнув, оторопел: тупик. Гладкая стена. Тихий шелест плаща за спиной заставил лесника обернуться. Двое лоэньцев с луками на изготовку стояли по бокам от уже знакомого Альгизу Уильнира. Над ними виднелась широкая опорная балка, на которой те, видимо, и дожидались его. - Скромный фокусник желает хозяину леса доброго дня. Зачем хозяин леса следил за фокусником? Наконечники стрел смотрели в замызганную брусчатку, но Гиз понимал, что эльфам и щепы хватит его пристрелить. Будь они с мечами или топорами, шанс бы еще был, но против лука… Егерь миролюбиво приподнял руки. - О, Уилл, я всего лишь увидел тебя, давнего знакомого, и решил спросить, каким ветром тебя занесло в столицу. - Преследование скромного фокусника заняло у хозяина леса половину дня, но разве не достаточно было бы оклика? - Наклонил голову вбок остроухий. Альгиз напущено спокойно пожал плечами: - Не припоминаю такого. - Быть может, – кивнул эльф, и жестом показал спутникам убрать луки. – Скромный фокусник рад видеть хозяина леса в здравии, и заверяет, что в столицу Ринстана привели дела. Еще скромный фокусник советует хозяину леса не преследовать лоэньский народ, уши которого намного чутче. Еще чего, беда какая случится. Эльф улыбнулся, и, слегка поклонившись, завернул за угол. Двое лучников последовали за ним. - Сашиев хвост… - егерь нервно потер лицо, выглядывая за угол. Странной троицы там уже не было. Как мальчишку обдурили. Поиграли, будто кошка с мышкой. И ведь ничего не удалось выяснить. И что же теперь делать? Эти остроухие явно что-то замыслили. Рассказать Альку? Так ему ж не до того, свадьба через пару дней. Еще чего – этот балбес бегать за ними начнет. Рыске – тем более не стоит. Разве что Анеху? Но ему накануне брака раздувать вражду с лоэньцами совсем не с руки будет. К кому? Ответ пришел на ум сам собой. Слух пошел, что с потерей дара Крысолов стал частым посетителем питейной близ висельной площади. Идти туда через полгорода. Хоть мысли в порядок придут. Надо бы еще к Дине зайти на маслобойню. Как на диво, в последние дни именно она стала его отрадой. И Альгиз даже не знал что с этим делать. *** У Крысолова была монетка. Забава, оставшаяся с детства. Однажды в руки его батюшки попала монетка. Видать, на чеканном дворе брак какой сделали, но на этом сребренике не было ничего. Круглый, царапанный диск отец отнес знакомому ювелиру, и уже тот нанес на него два слова. «Да» и «Нет». Когда Крысолов, будучи юнцом, пошел в пристань, отец отдал ему эту монетку. Парень ехидно посмеивался: зачем, мол, видуну подобная забава? И так изведано, где «Да» где «Нет». Не смотря на это, спустя уже тройку десятилетий, монета все еще была при нем, дожидаясь своего часа. Да, походу, дождалась. Наставник, пробыв в пристани десяток лучин, ушел в ставшую за несколько дней привычной питейную. Находиться близ видунов, чувствуя внутри пустую тяжесть отсутствующего дара, было невыносимо. Крысолов никогда не думал, что падет так низко: заливать горе ледянкой. Он даже сдержался, потеряв жену и дочь. Но вот дар… Мужчина хмыкнул, испытывая к себе омерзение. Монетка будто живая перекатывалась под пальцами. Подушечки привычно ласкали грани и ребра. Бездумно подбросив и поймав монету, бывший путник безразлично уставился на слово. «Да». Крысолов поднял ладонь, давая знак чашнику. Дверь питейной со срипом отворилась, впуская в свое нутро белокосого мужика. Заметив его, Крысолов усмехнулся, демонстрируя чашнику уже два пальца. *** - Я и поверить не могу, что вот-вот выйду замуж, – тихо призналась Рыска. Резиденция Хаскилей, отмытая и очищенная, постепенно обрастала свадебными декорациями и украшениями. - Ничего, справишься, – изящный носок домашней туфельки Рэйны небрежно качнулся. Девушка присмотрелась к лакомству в руке. – Вкусное печенье. Тебе еще чай налить? Рыска кивнула. Да вот выпить не успела: спустя щепу в дверь раздался стук. - Шаг ровней. Голову выше, а взгляд ниже, – хриплый голос нанятой тетки чеканил указания, будто удар молота. И, честно признаться, порядком поднадоел девушкам. – Спина выпрямлена. Кому нужна горбатая невеста? Рыска почувствовала, как пунцовеют щеки. Мало того, что на нее натянули специальное, «тренировочное» платье, нарочно огромное и неудобное, еще и командовали с такой издевкой! А Рэйна, негодяйка, так и лыбится. Ей-то в забаву это событие! - Пройдись еще раз. На смотринах* все должно быть безупречно. – Кивнула тетка. Рыска, сжав челюсть, выполнила указание. После пятого раза, сваха снисходительно кивнула: - Пойдет. Где её отец? Нужно обговорить просидбу**. К слову, жених-то работящий? - Отец будет позже. А жених… Не совсем. – Усмехнулась Рэйна. - Ну что за поколение. – Пожурила она розовым пальцем. – На что жить-то будете? Хотя не мое это дело. Рэйна вновь усмехнулась: - Верно. Не ваше. - Что в приданное? - Скупо поинтересовался неугомонная женщина. - Деревня Приболотье. - О! Недурственно. Целых две лучины Рыска хмурясь, многочисленно поворачивалась, садилась, поднимала голову, демонстрировала руки и выполняла иную подобную чушь, непривычно для себя раздражаясь и гневясь. «Свадьба, конечно, свадьбой, да вот только нужны ли все эти муки ради брака?» - Хороша девка. И бедра широкие. Детишек-то народи-ит. Рыске показалось, что жар от её щек растекается по комнате. Последние слова нанятой свахи вывели девушку из себя. В груди вскипел путничий дар. Дом стоял давно. И хоть всю паутину с потолков смели, и даже кое-где мелом подбелили, влажная гниль никуда не делась, источив местами потолок подобно древесным жучкам. Толстая городская крыса, беременная целым выводком крысят, с почти месяц назад отыскала и залезла в старую резиденцию. Обнаружив, столь славную потолочную расслойку, она там и обосновалась. Вот только прочней гниль от этого не стала. Ворот дара соломенным колесиком лег в руку, и толкать-то сильно не надо, так, подуть. - Ааааа! Кры-ы-ысы!!!! – страшным голосом взвыла тетка, которую осчастливило своим падением крысиное гнездо, полное пыли, щепок, шерсти и помета. Рэйна прыснула со смеху. *** Альк с облегчением вздохнул, выйдя из ратуши. Все время чинного приема с Вышским послом, Власехом, он испытывал неутолимую скуку и неведомый гнев. Лишь спустя пол-лучины до молодого видуна дошло, что злится-то не он, а Рыска! Что же так невыносимо бесит суженую, саврянин мог лишь догадываться. Дар, впрочем, бед не предвещал, а значит, что с весчанкой ничего страшного не происходит. К тому же она с Рэйной. «Ну, пускай позлится. Ей полезно», - усмехнулся Альк про себя, поворачивая на улочку с богатыми питейными и корчмами, близ которых было оговорено встретиться с давними знакомыми и приятелями. Мальчишник в честь свадьбы должен был удастся на славу. Вон, даже Жар обещался прийти после службы в Храме. Вдруг лицо обожгло болью, глотком прокатывающейся по позвоночнику. Очень знакомой болью. Бранно шипя, Альк тронул лицо, удивляясь, что не обнаружив на пальцах кровь. На душе, на диво, воцарила легкость, радость и покой. Сопоставив Рыскино настроение и использование дара, Альк горделиво хмыкнул. - Эх женщина. Даст Хольга, чтоб не прибила кого. ______________________________________ * Смотрины – время, когда жених приходит «смотреть» на невесту, раздумывая, брать ту в жены или нет. ** Просидба – сделка жениха и отца невесты. Грубо говоря, обсуждение «выкупа» и сама торговля.