Год крысы: Свеча

В крысином семействе зачастую тсарствует матриархат. Там же. - Зачем ты ей нагрубил? – Мягкие и теплые пальцы Рыски блуждали по его плечам. - Не знаю. У них такие отношения… Не стоит так. - Как так? Как у нас? - Нет, ты не поняла. Свою жизнь я строил и добился, того что в ней есть тоже сам. – Голос мужчины был отрешенным. - Но ведь она хоть и родня мне, но девка. А свою судьбу, вы строить не умеете. Ведётесь на поводу дурости и чувств… Рыска села рядом, на краешек кровати в снятой ими комнатушке: - Некогда одна саврянская девушка, мне сказала, что такова судьба, и у каждого своя дорога. И ни в даре, ни в умениях тут заслуги нет. И она оказалась права. Я тут и с тобой. Быть может, у нее тоже своя судьба? Альк вздохнул, сдаваясь, обнял супругу. - Быть может. Но я знаю Рэйну с малых лет. Она не справится. Она совершенно ничего не знает о мужчинах. - Но мы ведь рядом… Мы поможем… - Рысь, я не верю Жару. - Придется поверить. - И все равно. Мягкие губы супруги поцеловали костяшки руки видуна. Опустив руку, девушка тихо спросила: - Ты предлагаешь сломать их счастье? Альк молчал, глядя на масляную, чадящую в потолок лампу. - Нет. Но что тогда делать? Девушка отодвинулась с легкой улыбкой: - Позволить им самим выбирать свои дороги. Помогать. Поддерживать, если надо. Альк тихо хмыкнул, стягивая через голову рубаху. Рыска, тем временем, задула промасленный фитиль. За окошком таял дождь. *** Солнечное утро заглядывало в распахнутое окно. От беспросветного, вечернего-ночного ливня не осталось и следа. На балочном потолке сидели отожравшиеся за ночь комары. Но ни солнце, ни ушедший дождь не обрадовали лежавшую в объятиях саврянина черноволосую девушку. Уже с десяток щеп Рыска испуганно глядела в потолок, пытаясь понять, чего же с ней происходит. Тело пронзали странные ощущения хмеля, и, вообще, казалось, будто кровать кто-то медленно, беззвучно шатает. Отмахнувшись от странных ощущений, видунья попыталась повернуться на спину. Да не тут-то было. Девушка и сама не помнила, как перескочила мирно сопящее тело Алька и добежала до ночного горшка. Стоя на четвереньках и с ужасом глядя на только что исторгнутый телом ужин, видунья боялась пошевелиться и пыталась вспомнить, когда её тошнило в прошлый раз. Проснувшийся от шума Альк уже стоял рядом: - Рыска? Ухватившись одной рукой за стену, другой за ладонь мужа, позеленевшая видунья неловко встала. - Рысь? Девушка хотела было отозваться, но вдруг ощутила жуткую масляную вонь. Маслом несло настолько, что запах был невыносим. - Альк? Ты лампу что ли разбил? – Отрешенно спросила девушка, чувствуя, как к горлу легкими толчками вновь подкатывает тошнота. - Что? О чем ты, женщина? – Саврянин настолько удивился, что чуть было не выпустил шатающуюся жену. - Масло. – Будто ребенку начала пояснять Рыска. – Страшная вонь. Саврянин обеспокоенно принюхался, но тут же фыркнул: - Тебе мерещится. В ответ девушка нахмурилась. Лицо мужа выражало крайнее непонимание, сменившееся спустя пару щеп на изумление. Ни слова не говоря, Альк бережно подвел супругу к кровати, и усадил ту на краешек. Рыска с любопытством наблюдала, как длинные пальцы саврянина аккуратно задирают ее ночную рубаху и медленно гладят живот. Золотые глаза мужа подернулись мутной дымкой, окунаясь в волшебство путничьего дара. Туманная пелена медленно застлала темный провал зрачка, и спустя щепу рассеялась. Альков взгляд прояснился, хоть и оставался пустым. Непослушные пальцы медленно опустили женскую рубаху. - Альк? Саврянин медленно поднял глаза на супругу. Закусил губу. Рыска чувствовала в его душе крайнее изумление, страх и даже странную радость. «Он даром хворь во мне почувствовал? Или просто убедился, что отравилась?» - Рыска, - Голос видуна был на удивление сиплым, просевшим. – Нас теперь трое. Ты дитя носишь. Второй забег до горшка видунья запомнила еще хуже. *** - Во всем я виновата. Жар сидел рядом, слабо поглаживая холодные пальцы Рэйны. Вид огненноволосой саврянки был настолько строгий и величавый, что воришка даже боялся вздохнуть неловко. Солнечный и пушистый котенок, которым доселе выглядела Алькова сестрица, сейчас казался могучей и властной хищницей. Тонкие светлые брови были недовольно сведены, губы красавицы изогнулись в гордую линию, а желтоглазый взгляд, обычно лучившийся солнечным теплом, заставлял ежиться от холода всех, кто попадал под его тяжесть. - Глупости, моя радость, – Наконец, решился ответить Жар, едва сжав пальцы девушки. Хаскиль медленно перевела на него взгляд. На желтую радужку ее глаз лег солнечный лучик, заставив зрачок резко сузиться. Девушка смотрела на Огния, даже не морщась от солнца. Какое-то время пара молча разглядывала друг друга. Спустя пару щеп взгляд Реи, к облегчению Жара, оттаял. Молодая леди подалась и обняла его. - Ты прав. Все образуется. Мне, наверное, стоит попросить прощения перед братом. Жар едва заметно выдохнул: стальная струна, терзавшая своим гудением его нервы, сменилась облегчением. Любимая женщина была самым контрастным существом из всех, кого он когда-либо знал. В ту же щепку в дверь раздался стук. Негромко поминая Сашия, Огний подошел и отпер щеколду. В коридоре стоял Доротон. Балагур по-хозяйски оглядел комнатку и деловито поинтересовался: - Ехать с нами дальше-то будете? - Да. – Властно ответила Рэя, вставая с кровати и разглаживая платье. - Хорошо. Видуны тоже едут. Уже в зале сидят, дожидаются. – Важно закивал карлик. – Честно сказать, не нравится мне вид Рыски: хмурая, бледная, каб не захворала. Ну да ладно. Через лучину-другую отъезжаем. *** Альк за последние пару лучин стал не по годам сварлив и привередлив. Рыска и шагу сделать не могла без его присмотра. А теперь, после того как саврянин отобрал у нее немногочисленные и не тяжелые сумки поклажи, да усадил в повозку, так и вообще опасалась пошевелиться. Стоило Рыске чихнуть, как озабоченный, донельзя хмурый супруг тут же оказывался рядом. Рэйна, с которой брат наконец-то унял разногласия, в качестве залога новому миру была приставлена к чернокосой видунье — следить за ней. Хаскиль еще не знала причины Алькового занудства, но к Рыске приглядывалась очень внимательно. Сама же видунья на диво легко приняла известие о том, что под сердцем растет дитя. Или попросту не успела это принять, потому как была удивительно спокойна. Напряженное молчание между девушками вскоре переросло в негромкий щебет женской беседы. В конце концов, Рэйна не выдержала: - Рыська, а что такое между тобой и братцем приключилось? Неспроста же он будто Сашием покусанный ходит? Рыска неубедительно отмахивалась, но саврянка наседала все больше, вынуждая бывшую весчанку сдаться. - Альк сегодня утром… Ну, то есть я… Ну, в общем… Я понесла. Рэйна, совершенно не по-благородному разинула рот. От дальнейших расспросов девушку отвлек появившийся в проеме Альгиз: - Девицы, вылезайте давайте, обед стынет. - Да пап. – Ответ так легко соскочил с Рыскиных губ, что девушка даже не успела об этом задуматься. Саврянин тепло улыбнулся, отворачиваясь. Рядом тут же возник обеспокоенный Альк, собираясь помочь жене слезть. Но не успел, — Рыска ловко соскочила на пыльную дорогу, не подождав, когда телега остановится. - Ох, баба. – Фыркнул видун, отходя в сторону. Ради обеда костер никто не стал разводить. Да и обедом это вряд ли можно было назвать – перекус творогом с лепешками, так как все были сыты после корчмы. Шуты собрались большой кучей чуть в стороне. Рыска удивилась, заметив, что Жар и Дина сидят на тюках отдельно. - Девицы, берите первые. – Покровительственно кивнул Крысолов. - Ааа, во, голодом морють! - Жар не преминул жалостливо, показушно заканючить. Впрочем, тут же нахмурился, и указал пальцем: - Э-э, Рей, не скромничай, бери вот эту лепеху! На обращенные к нему любопытные взгляды воришка возмущенно пожал плечами: - А чего? Этот кусок побольше, а она вон какая тощая! И так ест, аки птичка клюет! Румянец покрыл щеки Рэйны и многих заставил улыбнуться. Вскинув белесую бровь, видун подтянул поближе миску с зернистым творогом, прикупленным в деревеньке. Собравшиеся ели по-разному: Рыска с матерью и Рэйной старательно намазывали творог на лепешки, добро посыпая сверху зеленью и саврянской солью, а мужчины не брезгуя единственной ложкой, по очереди черпали творог, прикусывая хлебцем. Только стоило обеду закончится, как Алька подозвал Доротон, что-то желая выяснить по карте. Рыска быстро собрала опустевшую посуду, которую тут же забрала Дина «на помывку», отправив дочь с Рэйной в телегу. Саврянку тут же под локоть подцепил Жар, явно желая что-то показать: карман воришки, невзначай прикрытый рукой, сильно оттопыривался. Рыска сделала вид, что ничего не заметила, хотя сочный запах свежих сот прямо-таки замариновал друга в медовых ароматах. Стоило Рэйне скрыться за остовом палатки, как до Рыски донеслось ее гневное, шепотливое журение незадачливого кавалера: - А я-то думала, чего тебя к пасечнику понесло! Ворюжка! Что дальше мямлил Жар в свое оправдание, про то, что соты честно куплены, Рыся не расслышала, так как подошел Альгиз и стал рядом: - Девочка, давай помогу. Видунья с удивлением уставилась на своего старика: «И тот туда же». - Да зачем, молодая ж еще. – Неловко отшутилась полукровка. - Молода-то молода, так не одна ж теперь, – В уголках глаз саврянина залегли странные складочки, то ли невесть откуда взявшейся грусти, то ли наоборот - радости. - И когда ж Рэйка тебе растрепать успела? – Обижено прищурилась на подругу Рысь. - Не она. Сам я ушастый через меру. В лесу без тонкого слуха нельзя. Я как на обед вас звать собрался, так и услышал. Рыска припомнила, и тяжело вздохнула. - Ну, залезть-то я еще сама могу. - Как знаешь, девочка. Я подстрахую. Тебе беречься надо. Ох, не думал, что внука увижу на своем веку… - Увидишь. – Со спокойной радостью улыбнулась видунья, приобнимая отца за плечи, – И не одного. *** - Нет, не останусь! - Я сказал, останешься! - И не подумаю! Саврянин с силой саданул кулаком в дверной косяк и уставился в пол. Рыска стояла упрямо скрестив руки на груди: мужа она не боялась, и сдаваться не собиралась. Альк, изнутри чуя настрой жены, мягко сменил тактику: - Рысь. Пожалуйста. Рыска оторопело смотрела на умоляющего мужа. Видун никогда не позволял себе такого унижения, как упрашивать девку. Эта задержка в ответе жены дала Альку надежду. - Хотя бы на время в городе пересидишь, мы с Крысоловом и Альгизом сходим к реке, во всем разберемся... - Нет. - Очередной раз отрубила чернокосая девица. Спор был бесполезен. Видун тяжело вздохнул. *** Прощание со скоморохами выдалось добрым и вовсе не грустным, и больше походило на праздничную попойку, нежели на приятельское расставание. Расходиться было решено наутро, и шуты встали на постой подле развилки, образуя телегами небольшой круг. Рыска с Диной и с одним из скоморохов нажарили репы, обвалянной в меду, мужики на ужин вкусно запекли мясо. Празднество удалось славное, на щепу даже и забылись все горести связанные с рекой. Под самый конец Рыска с Альгизом влезли на самодельный помост из телеги без покрывал и, к радости окружающих, начали травить лучшие свои басни, под треньканье врученной Альку гитары, и звуки арфы, на которой наигрывала Слепая Леди. Шутам было весело и явно непривычно находиться в роли зрителей. Опьяневшая труппа также пригласила семейство Хаскилей присоединяться к их балагану время от времени, когда беды с отравленной рекой закончатся. Поздно за полночь артисты поблагодарили Слепую Леди, которую, как выяснилось на самом деле, звали Мэг, а гитара была возвращена карле-хозяину. *** Утро, в контраст вчерашнему теплому дню, выдалось пасмурным и неприветливым. Хмурые с попойки люди с натянутыми улыбками скупо желали друг другу удачи, распихивая тюки по телегам. Жар лениво щелкал тыквенные семечки, бросая шелуху в беззлобно отфыркивающегося пса, который неведомо когда приблудился к скоморохам. Рыска периодически бросала недобрые взгляды на бездельничающего приятеля – вон, даже Альк удосужился принять участие в сборах, но от открытого замечания воздерживалась. Сонная Рэйна, наспех завязав из постепенно выцветающей рыжей гривы узелок на затылке, что-то старательно выискивала в поклаже. Спустя лучину развилка осталась пустой и лишь чуть засоренной. Рыска заворожено на нее глядела – место на щепу показалось живым: вот жалкая трава, примятая под колесами и палаткой, вон, костровое пятнышко. Кое-где валялись косточки от съеденного вечером мяса. А вон робкая тропка, ведущая к куцым кустам, что негласно стали отхожим местом для их отряда. Казалось, будто поляна с грустью смотрит путешественникам в спину. Прощальным жестом Рыскины косы колыхнул теплый, но душный ветерок. Впереди ждала Рыбка. Рыска не раз думала, как же им придется спасать речушку? Полная убежденность пристани в том, что только она и Альк могут спасти мир, оставляла очень малый шанс на столь желанную ошибку. Альк подозрительно косился на жену, чувствуя переливы ее настроений в глубине души. Позже, когда развилка и скоморохи остались далеко позади, а остальные члены отряда увлеклись болтовней, Саврянин подъехал к жене. Рыска окинула его теплым взглядом. С тех пор, как выяснилось, что девушка носит под сердцем дитя, близости у них не было, но Рыска не могла не признать что скучает по ней. Теперь, в такой большой компании, Хаскили и на прилюдный поцелуй не осмеливались, что уж говорить о постельных утехах. Альк усмехнулся, уловив перемены в мыслях любимой. - Ты все утро кислая ехала. Чего не так? Рыска тяжело вздохнула, понимая, что от некоторых вопросов не отвертеться. - Да о Рыбке думала. Как мы зло забарывать-то будем? Если даже и не знаем, что это зло… - Да уж, зло. – Фыркнул саврянин. - Может это тот алхимик сотворил, от которого Жар зачаровался? - Как один человек мог, Хольга смилуй, изгадить огромную реку? Рысь, вот уж дурь в голову взяла. - Ну а что тогда? Альк лишь сильнее нахмурился и ткнул пятками в коровьи бока, погоняя ее вперед. Подозрения видуна были еще абсурднее, чем доводы жены. *** С каждым днем жизни вокруг становилось все меньше, даже древесная зелень казалась более блеклой и иссушенной и за минувшие два дня Рыска насчитала лишь пару ворон да слепого мольца прошедшего мимо путников, будто мимо деревьев. Глядя на опустевшие вески, Альгизовы шутки про беспокойников уже не казались столь беззаботными. Альк утер мокрый лоб, больше размазав дорожную пыль, нежели убрав ее. Белоснежные, давно немытые волосы стали грязно-желтого оттенка, какой бывает у бездомных псов. Двух семидиц хватило, чтоб волевой подбородок саврянина покрылся небольшой бородкой, искажавшей привычный образ видуна. Рэйна сидела на Жаровой корове, скрестив ноги на манер вышских купцов. Рыска диву давалась, как эта изнеженная леди еще не свалилась. Сама видунья шла возле загруженной коровы, давая той отдых. Девушка медленно жевала полоску сушеного мяса, задрав нос к светлому пятну солнца, рассеянно пробивавшегося сквозь пасмурное небо. Альк неодобрительно поглядывал на жену, но молчал. Тишину нарушал треп Жара с Альгизом. — Ой ли, выживет она! А овраги? А выпас? А зверье дикое? — Да говорю тебе, в поле выводил. С утреца и до обеда мы в поле у пролеска. — А следить за ней? Егерь фыркнул: — Она своими делами занимается, я своими. Все равно рядом. Пока пасётся, я травы собираю и просушиваю, земляничку на вареньице опять же. К тому же у меня и пасека небольшая там же есть и хрякам сенца набрать надо. Дел, Жар, по горло, когда сам хозяйство держишь. - Но корову... В лесу держать? Не верится. И наедается за пол дня-то? - А тож. Да и не особо-то много одной корове надо, небольшая она у меня. Жар с щепку помолчал, а потом хитро подмигнул Рэйне: - Ну что, заведем хозяйство как поженимся? - Ты еще пожениться уломай. – Напущено безразлично фыркнула девушка. Альк, закупоривая мех с водой, хмуро посмотрел на воришку. - А ты-то чего? Хочешь, мы хряка в твою честь назовем? - Хмыкнул Жар в сторону видуна. С хлюпающим звуком в голову мольца полетел мех. Хохочущий Жар перехватил его на лету и довольный присосался к горлышку. - Жаль, плюнуть забыл. – Беззлобно фыркнул саврянин. Воришка, недолго думая, продемонстрировал неприличный жест. Рыска заулыбалась видя этот мелкий переполох. Жар обладал уникальным свойством - переворачивать любую беду и какое угодно событие с ног на голову, что как нельзя кстати приходилось в эти сумрачные дни. Дина, ехавшая на одной корове с егерем, тихо вздохнула. За последний год в ее жизни столько всего поменялось, что будто вся предыдущая жизнь казалась пустой и неважной. Одинаковые дни, сменявшие друг друга, разом были перечеркнуты минувшим летом, тем днем, когда брюзга-муж уехал по тсарскому поручению. Было тяжело. Но Дине впервые в жизни показалось, будто она действительно живет, а не просто существует. Дорога, такая странная, непривычная… отсутствие дома, да и сына, вечно оттягивающего юбку. Но наличие странного, статного, совершенно чужого и уже совершенно близкого мужчины рядом скрашивало тяготы пути. Ринтарка понимала, что молодость и сопливые чувства уже далеко позади, даже если они и есть. Но в душе что-то творилось. Была бы Дина посмелей, она бы признала себя счастливой. Если бы только была посмелей. Женщина украдкой вздохнула. Если б она была посмелей… Она бы тогда, давно, очень давно не пошла бы за Колая. Была б смелей, не побоялась бы убежать от саврян в лес, ведь никто так не знал Приболотский лес, как она. Была бы она посмелей, она б не позволила Колаю так издеваться над дочерью. Была бы она посмелей, Рыску не отдали б на хутор и дома у нее была бы помощница. Но посмелей всегда был кто-то другой. Снова вздохнув, чернокосая взглянула на небо. Да, она стара, ведь в прошлом году начался четвертый десяток. Но даже старые люди имеют право на счастье. На счастье для себя. Дина ткнулась носом в широкую спину мужчины позади которого ехала. Глубоко вдохнула его запах: запах пыли, дороги и пота, сквозь который пробивался легкий запах можжевельника. Дина знала, что этот запах с егерем давно, — он не смывался ни в городской бане, куда тот наведывался дважды в семидицу, в то время, когда они жили вместе; не смывался он и дождем. И этот аромат можжевельника непременно оседал на новых свежевыстиранных рубахах. Чувствуя под рубахой его горячую кожу, женщина, закрыв глаза, призвала себя быть посмелей: - Не оставляй меня, пожалуйста. Я устала. Не оставляй меня никогда. На щепу показалось, что спина мужчины от ее шепота окаменела, будто от древнего заклинания. - Не бойся. Как же я тебя оставлю? - Услышала она в ответ. *** Ночная жара мучала. Рэйна откинула полог палатки, несмотря на советы Альгиза не делать этого. Влажный душный воздух откатился назад, но лучше все же не стало. Жар, с вечера юркнувший под навес палатки, тихо сопел у стены. Несколько щеп стыд канцлерской дочери боролся с нежеланием терпеть духоту. Но стоило зажужжать комару, как стыд отошел на задний план. Рэйна занавесила полог обратно, и стянула платье. Дома она всегда спала нагишом. В конце концов она встает раньше Жара, и успеет одеть платье до его пробуждения. Волна удовольствия прокатилась по коже. Казалось, будто девушку кто-то в потной горсти мусолил, а теперь вдруг взял и кулак разжал. Накрыв тело тонким хлопковым полотном, что на горячей коже показалось обжигающе холодным, и невыносимо приятным, девушка с улыбкой провалилась в небытие. Проснулась леди от тихого, нежного и очень жаркого шепота-напева. - Вздыхает словно шелестит листва, Печальный ветер, слезы льются градом, Когда смотрю на Вас влюбленным взглядом, Из-за которой в мире я — чужой. Улыбки вашей Видя свет благой, Я не тоскую по чужим усладам, И жизнь уже не кажется мне адом, Когда любуюсь Вашей красотой…* Щеки девушки зарделись. Утро еще не наступило, темно. Жар, лежал рядом, привстав на локте. Рейна испуганно провела по телу руками, боясь что одеяло сбилось. Парень чуть приподнялся. Его взгляд пленял. Обычно теплые, ореховые глаза, стали темными и горячими будто вышские маслины. Спросонья пухлые губы нежно улыбались. Томный, тяжелый и нежный голос будто бы и не принадлежал Жару. Рэйна сонно рассматривала обнаженные, тронутые загаром плечи, с широким разлетом ключиц, поджарое тело. Жар смущенно тряхнул шапкой густых волос. Саврянка улыбнулась. Кожа, гладкая и приятная даже на вид притянула к себе тоненькие пальчики Рэйны. От прикосновения кожа парня пошла мурашками. - Этот стих… Твоего авторства? – голос девушки предательски дрожал. Жар улыбнулся. - Нет. Это сонет одной заморской девы-барда. Хела…Хелависы, по-моему. - Сонет? Есть продолжение? Парень снова улыбнулся продолжил только после поцелуя. -…Но стынет кровь, как только Вы уйдете. Когда покинут Вашими лучами Улыбки роковой не вижу я, И, грудь открыв любовными ключами, Душа освобождается от плоти, Чтоб следовать за Вами, Жизнь моя. - "Жизнь моя"? – Тихо повторила Рэйна потянувшись за следующим поцелуем. Жар мягко привлек ее, проводя пальцами по спине. В следующую щепу он удивленно ее отстранил. — Рей… Что с платьем? Испуганный вид мольца заставил молодую леди захихикать — Жарко же, я часто так сплю. — Хольга пресветлая дай мне терпения, а женщине – разум. – Тихо пробурчал Жар, зажмурив глаза и осеняя себя Хольгиным знаком. – Радость, ты чего делаешь? Ты помнишь, кто ты и кто я? Где мы находимся...? Видя его переживания, Рэйна лишь усмехнулась. - Глупый мальчишка. Это неважно. Жар закатил глаза. - Неважно? Обнаженная, любимая красавица, со мной в одной палатке… И я не смею к ней прикоснуться. Мне даже смешно из-за своей беспомощности. - Так прикоснись. – Усмехнулась саврянка, отметая всякий страх. В конце концов, отступать уже некуда. Она сбежала и она счастлива. И она хозяйка своей жизни. Жизни, которую хочет разделить с Ним. Жар замер неподвижно. Видя его испуг и растерянность, Рея медленно откинула в сторону одеяло. Девушка прекрасно знала, что она красива. А из многочисленных дамских книг она так же знала, как это действует на мужчин. Жар на щепу забыл как дышать. Под ним бывало много женщин, но столь чистых, сияюще-светлых, столь бесконечно дорогих… Утренний, рассеянный свет рельефно ложился на бугорки маленьких розовых сосков. Бархатно-нежная кожа, нетронутая солнцем, так манила прикоснуться. С трудом переведя взгляд обратно на лицо Рэйны, Жар поразился тому, сколько величия и власти в этой девушки. Смотря в золото ее глаз, он чувствовал себя букашкой на ладони богини. - Я твоя, Жар. – Спокойный и беззаботный тон давал понять, силу ее доверия. Жар ткнулся лбом в ее подбородок. - Нет. Это я твой. Девушка нежно обняла его. Жар улыбался, жарко и тяжело дыша в ее шею. Острые ноготки Рей нежно провели по спине, вызвав целый букет эмоций и желаний. Едва касаясь губами кожи, Жар начал медленно целовать шею любимой женщины, чувствуя ее, будто мастер — музыкальный инструмент. Горячая шершавая ладошка накрыла девичий животик и медленно поползла вверх. Нежная и упругая грудь под пальцами дрогнула. Вздох обоих любовников прозвучал в унисон. Осмелев, воришка начал медленно сползать ниже, прокладывая поцелуи там, где недавно была его рука. - Я хочу стать твоей полностью. – Стальная власть полностью выветрилась из голоса Рэйны Хаскиль. Перед Жаром была лишь юная девушка, просящая ласку, право на которую он не имел. Тяжело вздохнув, он вытянулся рядом с ней, подкладывая под голову свою руку. Возбужденный взгляд полный непонимания заставил сжаться его сердце. Бережно укрыв любимую девушку свободной рукой, Жар прошептал: - Не сегодня. Так нельзя. Позже, я обещаю. А пока спи. - С тяжелым сердцем он привлек ее к себе, крепко обнимая. Рэйна явно расстроилась, если не сказать оскорбилась, но промолчала. Через некоторое время девушка вздохнула своим мыслям и повернулась набок, устраивая голову на плече Жара. - Я ненавижу тебя. Благо, в ее голосе озорства было больше чем негодования. Пресветлый Огний облегченно улыбнулся, и, поцеловав все еще рыжую макушку, медленно провалился в сон. *** Днем компания достигла самой крайней и близкой к реке деревушки. У Дины, Крысолова, егеря и Рэйны с ужасающей силой разболелись головы, и хмурая Рыска залила для них последней водой из меха валериану и душицу. Котелок медленно закипал, когда Альгиз тихо вздохнул: - Вот, похоже, вам троим к речке идти придется. Какая-то хворь не пускает остальных. Рэйна кивнула: - Мы дождемся вас здесь. И только посмейте встрять в какую-нибудь передрягу. Альк натянуто хмыкнул. Рыска медленно перевязала косу, глядя на гряду холмов за которыми пряталась больная река. Жар сидел рядом с саврянской леди, гладя и робко целуя ее руки, шепча нежные заверения. Со стороны реки вяло тянул зловонный ветерок. * Творчество Натальи О'Шей, солистки группы "Мельница".