Глава 37
13 марта 2017 г. в 01:48
На следующий день Алекс пришел в школу с забинтованной рукой.
— Что произошло? — страх смешался с любопытством. Я подставил стул поближе к другу и внимательно начал изучать гипс.
— Стукнулся о перила, когда бежал за Оксаной, — парень усмехнулся и косо глянул в сторону зардевшейся девушки. Когда наши взгляды встретились, она смутилась еще больше и мгновенно отвернулась, сжав губы.
— Как у вас дела? — я наклонился ближе к другу, чтобы выведать всё о сложившейся ситуации.
— Есть проблемы, но мы стараемся. Надеюсь на лучшее, — он широко улыбнулся и положил ладонь на гипс. — Это моя маленькая плата за глупости.
— Слушай, — я подумал, что, быть может, сказав о глупостях, он сам хочет поведать мне о произошедшем, — что у вас с Матвеем?
Его рука судорожно сжала гипс, он напрягся и замолчал. Я понял, что, возможно, все не так просто, как кажется на первый взгляд.
— Не хочешь обсудить это после уроков? — осторожно спросил я, пытаясь не задеть друга колким словом. Он одарил меня недовольным взглядом, медленно выдохнул и, наклонившись вперед, прошептал:
— А ты расскажешь мне, почему вы расстались с Оксаной?
Я озадаченно остановил взгляд и задумался, пытаясь понять, к чему он клонит.
— Эти события как-то связаны? — я нахмурился, глядя на Алекса. Он тоже был задумчив, его лицо не выражало теплых эмоций.
— Просто ты притворяешься, будто вы как брат и сестра. А настоящую причину скрываете. Это связано с Максом?
Моя бровь дернулась, и я молниеносно ударил кулаком по столу, приглушая имя «Макс», сорвавшееся с его уст.
— Действительно, лучше после уроков, — изрек я, косо глянув на Хвостова. Казалось, будто он что-то знает и просто хочет услышать это от меня.
— Зуб за зуб, правду за правду, — он довольно улыбнулся, предвкушая раскрытие тайны, которая так давно его волновала.
Я не знал, хочу ли рассказывать о прошлом. Я боялся его реакции, его явного отторжения моих былых чувств. Его неприязнь и брезгливость я вряд ли смог бы вытерпеть, не хотелось терять единственного верного друга.
Перед началом последнего урока я решил сходить к учительнице английского и вернуть ключи, которые вчера она там оставила. И меня неприятно удивил ее изучающий взгляд, когда я вошел в кабинет.
— Как прошла ваша репетиция? — осторожно поинтересовалась она, протянув вперед руку, в которую я вложил ключи.
— Неземнову стоит подучить текст Леры и Лизы, он слишком быстро переключает слайды, — я сказал первое, что пришло в голову, даже не предполагая, что у меня что-либо спросят.
— Я по поводу вашего с ним тренинга, — она внимательно оглядела меня с ног до головы, будто сомневаясь в моих словах. — На что, по-твоему, Максиму нужно обратить внимание? Скоро уже выступление, нам нужно быть идеально подготовленными.
— Думаю, — я судорожно копался в своей голове, пытаясь вспомнить хоть один неисправленный изъян этого паршивца, — стоит обратить внимание на его внешний вид. Вам следует уговорить его опрятно и скромно одеться. Костюм или строгая рубашка — то, что нужно.
— Вот как, — она кивнула, соглашаясь с моими доводами, однако взгляд ее был холоднее, чем обычно. Неужели она осталась и подглядывала за нами? Сплошные разоблачения, непрекращающиеся козни. Как же надоело скрываться, держать в себе эти секреты.
После уроков мы с Алексом решили прогуляться недалеко от школы. Мягкие снежинки кружились вокруг в дивном вальсе, заледеневшие лужи трещали под ногами, а солнце, пробивающееся сквозь облачную пелену, освещало нашу тропу. Прекрасная погода способствовала поднятию настроения. Мы шли, болтали обо всем, шутили, но, как мне кажется, мы оба понимали, что лишь отсрочивали нежелательный разговор.
Эти были наши тайны, которыми ни один из нас не хотел делиться с внешним миром. Деликатный, хрупкий внутренний мир мог быть расколот вдребезги, скажи мы это посторонним людям.
Я остановился. Алекс, пройдя немного вперед и не услышав моих шагов, обернулся.
— Что? — весело поинтересовался он, но, заметив мой пристальный взгляд, стер улыбку с лица.
— Что у вас случилось? — я подошел ближе к нему, переживая за друга. Если это отразится на зарождающихся отношениях с Оксаной, он этого не переживет.
Алекс опустил глаза и, нервничая, закусил губу.
— Что он сделал с тобой? — я напрягся, подойдя к парню вплотную. Он не был напуган воспоминаниями, но я чувствовал его неприязнь.
Хвостов собрался с мыслями и, зажмурившись, четко произнес:
— Он дал мне попробовать MDMA, и меня хорошенько пробрало…
— Но это же, — мои глаза стали размером с блюдце, — расслабляющее вещество сродни афродизиака, только мощнее.
Алекс выпрямился, будто тростинка, и застыл. Винтики в его голове быстро крутились, он что-то судорожно обдумывал, да так, что его брови из-за нахмуренности чуть не сделались единой.
— Слушай, чисто гипотетически, — он начал размахивать руками, — если человека накормить афродизиаком и поместить в изолированную комнату с другим человеком, что произойдет?
Я сморщился, не понимая, к чему он клонит.
— Ну, зависит от человека, — я пожал плечами, скривив губы. — Мы не животные, нам мало одного лишь повышения сексуального влечения.
— Почему это? — Алекс был в полной растерянности, кажется, что его теория рушилась на глазах.
— Если у тебя встанет, и в этот момент мимо пройдет не самая аппетитная в мире женщина, — я одарил друга взглядом, типичным для мужских разговоров, в стиле «Ну, ты понял», — то ты вряд ли начнешь задирать ей юбку, брызгая слюной в разные стороны.
Хвостов чуть не подавился от смеха и размашисто ударил меня по плечу в качестве одобрения юмора. Да, бить — это в его стиле.
— То есть, даже под наркотой люди не переспят друг с другом, если в трезвом состоянии у них нет влечения?
— Думаю, что нет, — я пожал плечами. Лампочка в моей голове начала мигать, я стал понимать, к чему он клонит. — Вы переспали с Матвеем?
Кажется, будто в моего друга ударила молния. Он застыл, уставившись на меня широко выпученными глазами. Небольшая прядь его волос в области затылка поднялась, видимо, пытаясь подсмотреть, кто травмирует моральную составляющую ее хозяина.
— Не совсем, — охрипшим голосом ответил Алекс, пытаясь разжать одеревеневшие пальцы.
— Он тебя домогался? — я брезгливо отпрянул от парня, противясь даже представлять Матвея, похотливо трогающего моего друга.
— Нет, — снова протянул Хвостов, переминаясь с ноги на ногу. — Это я его…
На этот раз была моя очередь медленно стекленеть на глазах у друга. Я чувствовал, как от моих пальцев отливает кровь, и я стремительно превращаюсь в статую.
— Ого, — вот и все, что я смог сказать. Язык отказывался поворачиваться, рот не хотел произносить ни слова.
— Я не знаю, как узнал об этом Чайка. Матвей приезжал ко мне, пытался выяснить, зачем я это сделал, понравилось ли мне…
Он тараторил в свое оправдание, а я стоял и слушал, не шевелясь. Его слова повергли меня в такой шок, что я не мог опомниться.
— Мне нравится Оксана, я хочу быть с ней, но этот парень приезжает, ловит меня у школы, пытается выяснить отношения. Лишь бы он не рассказал об этом остальным моим друзьям…
— Хватит, я все понял, — резюмировал я, пытаясь остановить нескончаемый поток слов. — И Оксана знает об этом?
Я изогнул бровь в недоумении. Если Окси узнала, получается, ее одолел эффект дежавю. Она вряд ли смогла забыть тот ужас, что ей пришлось пережить совсем недавно, и теперь это навалилось на нее с новой силой. Черт…
— Я сам рассказал ей это, когда мы убежали. Я не хотел недопонимания, не хотел ничего скрывать. Пускай это останется в прошлом, я же хочу быть с ней!
Я утвердительно кивнул. Этот парень оказался лучше меня, мудрее, храбрее и решительнее. Я тщательно скрывал свои чувства до последнего, не хотел ранить и Макса, и Окси, и это привело к катастрофическим последствиям. Видимо, я сам хотел оставить эту тайну нераскрытой, потому что не был уверен, с кем я хочу быть, и это привело к формированию безмерной и запретной любви.
— Это смелый поступок, друг, — я одобрительно похлопал Алекса по плечу, восхищаясь его прямолинейностью.
— И ты не будешь меня бить? — он недоверчиво глянул в мою сторону, будто готовый в любой момент увернуться от удара.
Мои губы тронула улыбка.
— Один раз — не пидорас!
Хвостов заливисто засмеялся, и я постарался подхватить его настроение, не в силах справиться с грустными воспоминаниями.
— А какой у тебя секрет? Почему ты бросил Оксану? — Хвостов с любопытством начал заглядывать мне в глаза, еле сдерживаясь. Этот непреодолимый интерес смущал и заставлял пятиться назад.
— Я любил ее долго, слишком долго. Когда я понял, что надо действовать, то решил притвориться геем, чтобы втереться к ней в доверие.
— Так себе идея, — парня передернуло. Он издал неловкий смешок и почесал затылок.
— Но у меня получилось, — я улыбнулся, вспоминая теплые отношения, которые были с девушкой.
— А, точно. Вы встречались несколько недель. Я тогда ревновал, — он виновато пожал плечами и опустил глаза. — Но что случилось потом?
— Я… — я не в силах был произнести то, что собирался. Силы покидали меня, язык немел, мешая сказать нужные слова, но я глубоко вдохнул и собрался с мыслями. — Я влюбился в Макса.
Мы остановились. Это было словно в замедленной съемке. Он медленно повернул голову в мою сторону и посмотрел в глаза. Его взгляд говорил о многом.
— В ее брата? — сухой голос, непонимающий взгляд. Он не хотел принимать то, что услышал.
— Да, — я ответил и, закрыв глаза, поднял голову в небо. Подступали слезы, все наши с ним теплые моменты разом вспыхнули в моих мыслях в виде картинок и обрывков фраз. Душа разрывалась на части, когда моя память воспроизводила его голос, такой нежный, вкрадчивый и заставляющий подчиняться.
Мне казалось, словно Алекс хочет прописать мне по роже, но, кажется, он не собирался это делать.
— И что было дальше? Вы же почти не общаетесь, — он хотел выслушать. Без брани, без порицаний, без ругательств и криков «Заднеприводный».
— Мы — никто друг другу.
Я шумно выдохнул и наклонил голову. Предательская слеза, единственная, которую я не смог сдержать, капнула на заснеженную тропинку.
Алекс подошел ко мне и обнял за плечо, видимо, стараясь вселить мне уверенность. Ему была чужда любовь такого рода, но чувствам подвластны все люди, и он понимал это.
— Слушай, я, конечно, не советчик в таких делах, но ничего, вся боль уйдет, — он пытался подбодрить меня так, как он умел. Нелепо, глуповато, но так по-дружески.
— Да всё хорошо, это не смертельно, — я улыбнулся и, вытерев рукавом глаза, улыбнулся. Хотелось сменить тему, закрыть эту дверь, ведущую к осколкам моего сердца. — Вот и поделились секретами. Мне так надоело строить гипотезы, догадываться, что у вас происходит с Оксаной.
Я не жалею, что не рассказал ему большего. Отношения, которые связывали меня и Макса, остались в прошлом, и не стоит обсуждать что-то исчезнувшее, будто это еще живо.
— Я постараюсь больше ничего от тебя не скрывать, — Алекс засмеялся, поддерживая мое желание закончить этот тяжкий для обоих разговор.
Дружеский толчок в бок повалил меня в снег. Ведь это Алекс, он всегда бьет сильно, даже если прикалывается.
Я не мог рассказать о своих чувствах даже маме, но этот парень смог выслушать меня и не возненавидеть. Спасибо судьбе за то, что в такие темные для меня времена есть человек, на которого я могу положиться.