Глава 40
26 марта 2017 г. в 00:19
Наступил злополучный день конференции. Ребята тряслись, как осиновые листья в ожидании, когда за ними подъедет специально заказанный директором микроавтобус для поездки в загородную специализированную школу с углублённым изучением иностранных языков, являющуюся одним из организаторов данного мероприятия. Для этого знаменательного события директор Дмитрий Валерьевич надел свой выходной черный костюм и нацепил пёструю голубую бабочку, которая, как казалось ребятам, портила образ статного и интеллигентного представителя.
Оксана приготовила тёмно-синее платье-футляр и неприметные балетки, чтобы не выглядеть слишком вычурно на фоне остальных участников-зубрил. Алекс даже причесался перед знаменательным событием и снял серёжку, память о его с Никитой дружбе. Неземнова упрекала парня из-за его неопрятного вида и то и дело норовила собственноручно заправить выбившийся край белой рубашки в штаны.
Лиза, неприметная и блёклая, нарядилась под стать своей внешности: несуразный джинсовый комбинезон и низкие зимние сапоги. Издалека она напоминала младшую дочь американского фермера, не хватало лишь соломенной шляпы и зубочистки, зажатой губами. Оксану поразил тот факт, что именно в этих грязных и истоптанных сапогах она собирается выйти на сцену перед большой аудиторией.
Валерия не могла не воспользоваться очередной возможностью блеснуть на публике и нарядилась так, что директору пришлось сделать ей замечание и забрать до конца мероприятия яркое позолоченное колье, обрамляющее её тонкую шею. Ярко-красное короткое платье, высокая прическа, словно свадебная, и приготовленные для переобувания кричащие бордовые туфли на высоком каблуке. Остальным было интересно, чем именно она собирается покорить публику: своей эффектной внешностью или интересным рассказом о проекте?
— Как вы, ребята? — обратился Дмитрий Валерьевич к выстроившимся перед ним участникам важного конкурса.
Никита кивнул и растянул губы в довольной улыбке, всем видом показывая, как он решительно настроен на победу. Алекс пробурчал какое-то ругательство, переживая за свою часть выступления.
— Я всю ночь репетировала, — судорожно ответила Оксана и достала из пакета с вещами стопку бумаг с текстом.
— Главное — не волнуйтесь. Мне сказали, что у вас замечательный проект, — директор заулыбался и одобряюще похлопал брюнетку по плечу. — Как настроены наши мальчики?
Мужчина подошёл к Никите и Максиму.
— Мы всех порвём, — Раевский вытянул вперёд руку и показал жест «класс», подняв большой палец вверх.
— Главное, чтобы ты не забыл свой текст, — усмехнувшись, добавил Макс и повернул голову в сторону окаменевшего от злости Ника.
— А ты слюной не брызгайся, — по-хамски ответил Раевский, чем поставил бывшего возлюбленного в тупик. Брюнет молча смотрел на Никиту, не зная, какой остроумный ответ подобрать, и казалось, что было слышно, как мысли в его голове судорожно ищут реплику в припасённом арсенале шуток. Наконец, найдя нужную, они оповестили об этом хозяина, и потускневший взгляд Макса тут же просветлел.
— Лучше слюной, чем кое-чем другим.
Алекс захихикал, и Оксана, сжав его запястье своей рукой, сделала тихий укор. Действительно, не при взрослых же.
— Оставьте свой чёрный юмор для дружеских бесед, — недовольно возразил директор и пригрозил паре пальцем.
— Когда мы приедем, будет место для переодеваний? Я не хочу испачкать балетки до начала конкурса, — тихо произнесла Оксана и жалобно заглянула в свой пакет с приготовленной сменной одеждой.
— Если не будет, то организуем, не переживай, — директор улыбнулся и повернулся в сторону охраны.
— Ну, что? Подъехал автобус?
— Да, стоит у ворот, — ответил пожилой охранник.
Перед выходом глава школы произвёл обязательный опрос.
— Флэшка, диск, тексты… ничего не забыли? — он поднял глаза на ребят в ожидании ответа.
— Ничего, — ответили они хором, и все семеро покинули школу.
Было раннее зимнее утро, и солнце ещё не успело осветить дорогу, по которой ехали участники. Никита молча проклинал тот момент, когда его усадили на заднее сидение микроавтобуса между Лизой и Максимом. Брюнет молча смотрел в окно, наблюдая за огнями вывесок и фонарей, не в силах разглядеть что-то дальше ограждения, разделяющего потоки движения машин. Лиза всё время копошилась в сумочке, безвкусно подобранной к её наряду, и часто задевала Раевского, отчего тот, и без того злой, всё время вздрагивал. Остальные ребята сидели на отдельных сидениях, и Никита им завидовал.
Вдруг он почувствовал, как его ущипнули за ляжку. Он моментально опустил свои глаза вниз и заметил юркие пальцы Макса, которые незаметно для окружающих изучали внешнюю сторону его бедра. Раевский, не зная, как отреагировать, ведь они находились не наедине, попытался отодвинуться от парня, но с другой стороны его ждало не меньшее препятствие в виде Павловой, с чавканьем поедающей заранее приготовленный бутерброд.
«За что мне всё это», — подумал про себя Ник и, поправив рыжие волосы, сначала поднял ногу так, чтобы рука Макса самопроизвольно опустилась ниже, под его ляжку, а затем резко придавил её сверху, не давая парню высвободиться.
Неземнов, поняв, что ему тоже нельзя возмущаться вслух, постарался вынуть ладонь из-под ноги Раевского, но каждая его попытка встречала усиливающееся сопротивление. Никита так сильно вдавливал ногу в сидение, что от напряжения у него начало краснеть лицо.
Он повернул голову и встретился взглядом с пытающимся не засмеяться брюнетом, который изображал агонию от будто бы нестерпимой боли.
У Раевского свело живот, как только они переглянулись. Этот взгляд, пронзающий насквозь, без единой доли ехидства и злобы, зачаровывал его. Парню было безумно трудно сдерживать себя, но обида всё ещё была сильнее привязанности, и он снова и снова вдавливал зажатую руку бывшего любовника в кресло.
Макс, стараясь производить как можно меньше шума, чтобы не отвлечь остальных ребят от повторения заученных реплик, достал из кармана куртки телефон и левой рукой принялся набирать сообщение, а затем, развернув устройство экраном к лицу Раевского, издал звук тихого кашля, чтобы привлечь его внимание к написанному.
«Ты мне пальцы хочешь сломать?»
Раевский, пылающий от негодования, выхватил телефон из его рук, стёр написанный текст и судорожно напечатал ответ, не освобождая ладонь Макса.
«Выбирай: пальцы или зубы?»
Максим недовольно фыркнул, и его губы тронула лёгкая ехидная ухмылка.
«Соблазняешь?»
Показав это Нику, он начал перебирать пальцами под ногой парня, тем самым щекоча кожу через штаны. Почувствовав это и растерявшись из-за написанного вопроса, он поднял ногу и освободил уже затёкшую руку брюнета, и, ловким движением выхватив телефон из рук Неземнова, он принялся строчить ответ.
«Не трогай меня»
Макс недовольно пожал плечами, уголки его губ опустились, и он, молча забрав телефон из рук рыжего парня, положил его обратно в карман.
Поездка длилась больше часа, и Лиза после трапезы задремала. И Ник снова проклял всё живое, когда её голова упокоилась на его плече, пока девушка мирно посапывала.
Макс, заметив это, не сдержался и снова написал текстовое сообщение Раевскому на экране телефона.
«Как мило»
Ник, не выдержав натиска с двух сторон, резко поднялся с кресла и в полусогнутом положении незаметно от директора, сидящего на переднем сидении, подошёл к Алексу, на ходу пытаясь придумать, с чем к нему обратиться. Его ускользающую фигуру Максим проводил пристальным взглядом, а затем его ресницы медленно сомкнулись, и, шумно выдохнув, он прислонился лбом к окну, пытаясь не обращать внимания на кряхтение проснувшейся от падения на кресло Лизы.
— Как ты? — спросил Ник у Алекса, присаживаясь рядом с его креслом на корточки и держась за подлокотник.
— Посмотри на мой текст. Я выделил самые сложные места, — Хвостов сунул исчёрканные листы прямо в лицо другу, и тому пришлось немного отодвинуться, чтобы не уткнуться носом в бумагу.
— И зачем такие старания, — протянул парень, снова придвигаясь к другу. Взгляд Алекса оторвался от страниц и обратился к брюнетке, мирно отдыхающей на противоположном кресле. Она сомкнула густые угольные ресницы и глубоко дышала. Её расслабленная поза и откинутая назад голова говорили о том, что Оксана заснула.
— Из-за неё. Я только ради Окси согласился в этом участвовать. Мои почётные места на городских олимпиадах были только из-за того, что там не было разговорной части, — сказав это, Алекс наклонился к листам и уткнулся в них лицом, издавая тихий смешок. — Как же всё достало. Слава богу, что сегодня это кончится.
— Не лучший у тебя настрой, — Никита засмеялся. — Главное — расслабиться, и текст сам всплывёт в голове во время выступления.
— Надеюсь, — угрюмо ответил Хвостов, делая очередную пометку на краю листа. «Расслабься».
Закончив эту маленькую беседу, Никита понял, что ему ничего не остаётся кроме возвращения на своё место. Директор мог повернуться в любой момент и заметить, что школьник расхаживает по машине во время езды. За это ему точно не миновать наказания.
Плюхнувшись в кресло, Раевский случайно толкнул Макса, и тот врезался лбом в стекло.
— Аккуратнее, — прошипел он, потирая ушибленное место.
— Извини, — прошептал парень и, увидев, что на месте, которое Неземнов только что протёр, начинает появляться красное пятно, понурил голову. Ему было так больно всякий раз смотреть на Неземнова, и теперь, когда поездка длится целый час, а они сидят так близко, он чувствовал, как потеют ладони.
Когда директор сообщил, что до прибытия в загородную школу осталось десять минут, Неземнова проснулась и начала судорожно просматривать текст, вслух проговаривая те или иные фразы. Брат решил последовать её примеру и, выудив из пакета, стоявшего в ногах, сценарий будущего выступления, начал просматривать некоторые части.
— Ты же гений, зачем тебе, — огрызнулся Никита, теребя в кармане шпаргалку с основными тезисами проекта. Злость сменялась грустью с такой скоростью, что Раевский не поспевал за своими эмоциями. Гордость и озлобленность то отступали перед тоской по любимому, то вновь становились на главенствующую позицию.
— Чтобы тебя не опозорить, — буркнул Макс, перелистывая страницу, и он даже не заметил, что вогнал старшеклассника в ступор.
Двухэтажная школа, внешне напоминающая бывшую усадьбу, с двумя высокими белыми колоннами, упирающимися в пологую каменную крышу, внушала трепет. Красивые интерьеры, дорогое внутреннее убранство заставляло ребят усомниться в том, что они приехали именно в учебное заведение, а не на аудиенцию с представителями высшей власти.
Школьники высадились возле входа и спешно направились внутрь, восторженно осматриваясь по сторонам. Огромная лестница, сделанная под мрамор, стояла посреди главного зала, приглашая гостей наверх, директор школы знакомилась с прибывшими участниками и провожала их в гардероб, попутно объясняя, где находится актовый зал, в котором будут проходить слушания на английском языке. Для наших ребят оказалось открытием то, что на этой конференции также будут участвовать проекты на других иностранных языках, но их направления параллельны, и награждение не будет пересекаться. Для английского, как самого распространённого языка, выделили актовый зал, как самое большое по вместимости помещение в школе, а для остальных — специально оборудованные классы с проекторами и белыми досками для показа презентаций.
Увидев всю эту красоту и количество приехавших детей, Никита занервничал. Он почувствовал, как чувство уверенности в себе и своей победе медленно ускользает от него, рассыпаясь на тысячи мелких частиц. Но директор, заметив, как у подопечных сменились выражения лиц из-за давления публики, поспешил собрать их в кучку.
— Вы справитесь! Вы лучшие, — подбодрил он учеников, и те постарались выдавить улыбки, надеясь на светлое будущее их совместного проекта.
Актовый зал был роскошен и величественен. Белые высокие колонны, красный занавес сцены, бесчисленное количество стульев для зрителей и отдельно стоящие кресла для жюри английского сектора. Каждой команде давалось пять минут, чтобы перекачать презентацию и материалы своего проекта на компьютер, транслирующий изображение на огромный экран посреди сцены. Вся установка выглядела, как большой роскошный кинотеатр.
Как только школьники во главе с Максимом, держащим флэшку, вышли на сцену, чтобы скачать свои материалы и проверить, всё ли работает, у Никиты засосало под ложечкой. Он огляделся по сторонам, пытаясь понять, где найти смелость, чтобы выступить перед таким большим залом, который только начал наполняться зрителями. Это были другие участники, их родители, ученики этой школы и специально приглашённые гости.
Заметив дядю Игоря среди гостей, толпящихся у входа в актовый зал, Никита еле сдержал рвотный позыв. Быстро схватив напомаженную Леру за локоть, он утащил её к другому краю сцены.
— Какого чёрта твой отец здесь забыл? — рассвирепел Ник, тыча пальцем в сторону входа.
— Что? — Рождественская ловила ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег, и, убедившись, что её папа действительно прибыл сюда, пожала плечами.
— Я не знала, что он приедет, — тихо ответила она, не понимая, почему испытывает вину перед этим парнем.
— Да ты вообще что-нибудь знаешь, — Никита с презрением отмахнулся от девушки и быстрым шагом направился к остальным, всё время поглядывая в сторону входа. Наконец, когда Игорь пробился через толпу, парень понял, почему он так долго там копошился: впереди себя новоиспеченный мужчина его мамы вёз инвалидное кресло, в котором сидел пожилой мужчина.
— Интересно, кто это, — протянула Лера, вернувшаяся к остальным вслед за Ником.
Услышав до боли противный голос, Максим поднял глаза сначала на блондинку, а потом посмотрел в сторону её взора.
Алекс и Оксана в этот момент стояли с двух сторон от Неземнова, проверяющего файлы на компьютере, и заметили, как он застыл и начал бледнеть.
— Что такое? — спросила Окси у брата, увидев, что курсор мыши остановился, потому что Макс был отвлечён. — У нас нет времени на твои ступоры.
— Извини, — пролепетал Макс и, мотнув головой, принялся дальше перекачивать файлы.
Как только проверка была закончена, ребятам предложили занять места среди зрителей, отдохнуть с дороги и подготовиться к будущему выступлению. Представитель каждой школы тянул жребий, чтобы определить, какая школа выступает первой, и директор из семнадцати возможных вариантов вытянул именно семнадцатый.
— Публика будет уже уставшей, чёрт, — Алекс зарылся руками в волосах и понуро опустил голову.
— Зато мы завершим конференцию и произведём неизгладимое впечатление, — Оксана упокоила руку поверх запястья Алекса и мило улыбнулась, стараясь воодушевить остальных.
Раевский не отрывал взгляд от побелевшего Неземнова. Его мучило любопытство и вместе с тем гордыня, не позволявшая взять верх. Наконец, поняв, что ему уже не терпится узнать, что стало причиной одеревенения брюнета, Никита наклонился к парню, боясь, что, возможно, Макса сейчас стошнит.
— Тебе плохо? — вкрадчиво спросил он, всматриваясь в бледное лицо Неземнова. Тот отрицательно покачал головой. Его взгляд был пустым и каким-то отрешённым.
— Это из-за папы Леры? У вас плохие отношения? — Никита терялся в догадках, пытаясь понять, что так потрясло невозмутимого старшеклассника.
— Не в этом дело, — сухо ответил Макс и, шумно сглотнув, повернулся к Никите. — Когда я лежал в больнице с переломом рёбер, со мной лежал ещё один пациент. Может быть, ты помнишь?
— Да, помню. Угрюмый такой, — Никита закивал головой. — И что?
— Он слышал наши с тобой разговоры и мог увидеть большее, — сказав это, Макс немного улыбнулся, но уголки его губ тут же опустились. — Если он узнает меня и расскажет отцу Леры, то нам обоим конец. Он точно не умеет хранить секреты.
Никита широко распахнул глаза и посмотрел на Неземнова, как на беременного мужика.
— То есть, оказывается, тот пациент был другом отца Леры? — голос Раевского чуть не сорвался от шока.
— Быть может, они познакомились, пока тот лежал в больнице. Молись, чтобы он не узнал нас, — Макс закрыл глаза и, нахмурившись, откинул голову на изголовье стула. А Никита так и остался сидеть рядом с ним с открытым ртом.